В этот момент послышался топот и визг. Мимо дверей пробежала Тесс с криками: “Я выхожу заму-у-у-уж за графа-а-а!”. Последняя часть фразы исчезла в глубинах поместья. - Ну не знаю! Традиция такая! Невеста радостной должна быть! - заметила няня, понимая, что меня тревожит. За всей этой предсвадебной кутерьмой, мы забыли о том, для чего был здесь альфа. - Кстати, конюх сказал, что ваша лошадка весь день ржала в стойле! И глаза, как он уверял, у нее налились кровью! “Я скоро стану женой графа-а-а!”, - послышался обратный топот. Мимо двери пронеслась Тесс. На этот раз она нырнула к нам в комнату, кружась и шурша юбкой. - О, я даже представить себе не могу, кого-то счастливей меня! - кружилась по комнате Тесс. Няня легонько шлепнула меня по попе, мол, свободна. - Правда он красив?! Да?! Да?! Да?! - Да! - хором согласились мы с няней, видя, как Тесс обнимает себя в танце и закрывает глаза от блаженства. - Вы когда-нибудь видели более красивого мужчину? - пристала Тесс. - Вы видели, какие у него прекрасные глаза? - Да! - снова хором ответили мы с няней, переглянулись. - Видели! - Он рядом стоял! Я оба рассмотрела! - проворчала няня. - И какой из них красивей? - спросила Тесс, глядя на нас так, словно в голове у нее розовая вата. - Тот, которым он косился на тебя! - проворчала няня. Тесс упорхнула из комнаты, а я посмотрела на няню. - Не ругай ее, - усмехнулась я. - Она просто влюблена и счастлива. Втайне я даже немного завидовала ее счастью. Мне было знакомо это чувство взаимной влюбленности, яркое и ослепительное, теплое, как горячая кружка шоколада в руках. А ведь я могла бы кружиться так же, если бы … “в отличие от вас”. - Радоваться, но не так! Так радоваться неприлично! - проворчала няня, отдергивая одеяло. - Нельзя, чтобы невеста выглядела слишком счастливой! Вот вы счастливы, но в меру. Еще бы улыбочка, и все прилично! А то сглазят! И няня суеверно зашуршала пальцами, словно сыпя муку или песок. Здесь это означало примерно то же что и плюнуть через левое плечо. Няня загнала Тесс на кровать рядом, укрыла нас одеялом и потушила свечу. В комнате было темно, а я лежала и смотрела в сторону остывшего камина. В камине догорали угольки, словно красные глаза. Хотелось укутаться потеплее, представляя как медленно остывает комната. - Трям! - послышалось где-то неподалеку. Такое непривычное в нашем доме, словно кто-то на улице перебрал струны. - Тырлям-тырлям! Я насторожилась. Тесс подскочила, скинув одеяло. - Строка за строкой, рифмуя слова, всему здесь виной твоя красота, - послышался знакомый голос на улице. - Аспен! - выдохнула Тесс, едва не сорвавшись к окну. Но путь ей перегородила гора по имени няня. - А ну марш обратно в постель! - строго произнесла нянюшка, плотно задергивая шторы. - Приличные девушки не высовываются из окна на всякие серенады! - Ну, нянь! - встала на цыпочки Тесс, пытаясь обойти няню с другой стороны. В своей белоснежной накрахмаленной ночной рубашке она напоминала привидение. - Сказать я смогу тебе о любви. Ты замуж скорей за меня выходи…. - пропел Аспен, на чем-то тренькая. Скажем так, я еще искренне надеялась, что он просто не распелся. Аспен в ноты не попадал, но попадал в душу. Я услышала, как босые ноги сестры прошлепали к окну! - Куда пошла! - резко встала няня, вырастая на пути у Тесс. - Приличные девушки на серенады не высовываются! А приличные юноши попадают в ноты! Укрылась одеялом и молча слушай! Пусть думает, что ты спишь, допевает и уходит! Няня поднатужилась и со скрипом протащила свою софу, поставив ее под окно. Аспен не успокаивался. Не знаю, сколько куплетов было у баллады, но через час милым мне это уже не казалось. Граф действительно распелся и стал петь в два раза громче. Он все еще не попадал в ноты и жутко фальшивил, вызывая у меня дерганье глаза. Особенно, когда мелодия взлетала вверх! Тут прямо было неизвестно, недолет или перелет. Никогда не угадаешь, какую ноту имел в виду влюбленный. - Строка за строкой, рифмуя слова, всему здесь виной твоя красота! - выводил Аспен под окнами. Я уже еле сдерживалась. Мне казалось, что еще немного, и я схвачу сестру и скину ее с балкона ему на голову. - Когда же он угомониться, стервец! - ворочалась няня. - Кажись, по второму кругу начал! Тесс лежала рядом и мечтательно вздыхала. На секунду Аспен умолк. - Выдохся что ли? - дернулась няня. - А ну быстро спать, пока не начал снова! - Может, струну порвал! - спросила Тесс. - А может, замерз? - Хорошо бы! - не выдержала няня. Первые десять секунд я просто не верила в тишину. Мне казалось, что я родилась под эту балладу и умру под нее! - Строка за строкой, рифмуя слова… Послышался звук, словно встает няня. Она размяла плечи, одним рывком распахнула окно, пуская в комнату холодный воздух. - Сейчас я как я выйду за тебя замуж! Прямо из окна! - рявкнула няня в зимнюю темноту. - Вот уже ногу перекидываю! Когда вторую перекину тебя ничего не спасет! Понял? Уйми свою… эм… - Леди Нянюшка, это мандолина! - послышался голос Аспена. - Я тебе сейчас мандолины оторву! - заорала няня. - И этот… как его…. габой! Тьфу! - Простите, но баллада еще не закончилась! Я допою и покину вас! - крикнул Аспен. Только она закрыла окно, послышалось: “всему здесь виной твоя красота”. Я отчетливо слышала, как где-то на первом этаже открылось окно. - После смерти миссис Шепард, я обещал не жениться! Так вот! Я готов выйти за вас замуж! Только прекратите! - послышался голос мистера Шепарда. - Там немного осталось! Восемьдесят четыре куплета! - послышался ответ. Няня взвревела так, словно выломает подоконник. Я просто смеялась, а Тесс требовала пустить ее к жениху. - Послушайте молодой нелюдь! - донесся до меня незнакомый голос. Кажется… Погодите? Откуда он у нас в доме? А! Это же … Я вспомнила странного мужчину в очках. А что? Он разве не уехал? Или отец пригласил его погостить у нас? Или папа уверен, что герцог передумает? - Почему нелюдь! - донесся возмущенный голос Аспена. - Потому что люди так над другими людьми не измываются! - рявкнул гость. - А что вы там делаете? - удивленно спросил Аспен. - Вам же отказали, кажется! На вашей невесте женится мой друг?! - Не ваше дело, - послышался голос учителя музыки. - А вам я советую уйти! А то я сейчас как выйду, и вы получите диезом по бемолям! Так что чистенько возьмете си второй октавы. Окно закрылось. - Постоял наш удивленный граф! И начал собираться! - обалдевшим голосом произнесла няня. И правда, послышался звук отъезжающей кареты. - Вот! Вот за кого нужно было замуж выходить! Глава 23 Няня шугнула нас от окна: “Приличные девушки должны прислушиваться, чтобы неприличным мужчинам не было на что смотреть!”. И она строго посмотрела на наши рубашки, облегающие фигуры сверху. - Марш в кровать! - буркнула она, плотно задергивая шторы. В комнате стало совсем темно. - И так репутация у нас не ахти! - ворчала няня, скрипя софой. Она укладывалась спать. - И так все думают, что мы - не девственница! А тут еще мужика какого-то в дом притащил мистер Шепард! Завтра сплетен не оберешься! Тьфу! Сейчас посплю, сил наберусь, и завтра все выскажу! Тоже мне, учитель музыки! Надо было им в Аспена кинуть! Пусть учится! Бормотание становилось все тише и тише, а потом его сменили глубокий вдох и выдох, похожий на рык. Я точно знала, что няня - не оборотень. Но рычала она так, что в лесу волки спать боялись. Когда в комнате стало тихо от счастливых всхлипов: “О, мой Аспен!”, а привстала, стащив с себя одеяло. Неприветливо холодная комната заставила поежиться. Соприкосновение босой ноги с полом напоминало ожог. - И куда это тебя понесло на ночь глядя? - послышался голос няни. - Писить и спать! Я замерла, выжидая момент. Няня спала. Просто так она реагировала на любой шум. Стараясь не шуметь, я обула ноги в мягкие зимние комнатные туфли, подбитые пушистым мехом и накинула халат. Пояс от халата тащился по полу, когда я кралась мимо спящей няни. Прикрыв за собой дверь, я вышла в коридор. Проходя мимо сумрачных портретов, на которые не падал свет из окон,я снова прислушалась. Никого. Свернув за угол, я стала подпрыгивать, чтобы дернуть позолоченный подсвечник, прибитый к стене. Он, словно рычаг пошел вниз, а передо мной открылась неприметная дверь. За фальшпанелью скрывался обычный ход для слуг. Однако, у нас им пользовались хозяева. К слугам у нас относились очень хорошо. Им не было нужды скрываться и пытаться становиться незаметными. Наоборот, отец волновался, если кого-то долго не видел и всегда спрашивался о его здоровье. Я вошла в ход, закрыв его за своей спиной. Тусклые огоньки, свет которых позволял не разбить тарелку с ужином и не уронить шкатулку с драгоценностями, освещали мои поспешные шаги. Ко мне начинали приближаться голоса. “... значит, вы не можете это сделать, Маэстро?”. Голос отца совсем поник. “... можем, но у вас не хватит денег!”, - голос учителя музыки был насмешливым. Чтобы не шуршать по полу халатом, я приподняла его и двинулась вперед.