Грейс будто оказалась в сыром чулане без света. Холод пробирал до костей. Потом стали появляться образы людей, окружавших ее с детства. Тетя Пеги, Эмма, Ричи – они смеялись. Смех был вызван не радостью, а скорее ненавистью. Ненавистью к ней. – Ты всего лишь была мне обузой! – хихикала тетя. – Я с тобой дружила только потому, что больше не с кем было. Ты – как последняя лохушка. – хохотала Эмма. – У кого можно списать домашку? Конечно же, у нашей доброй и отзывчивой Грейси, – заливался Ричи. Грейс догадалась, что это особый трюк Фантомов, и все же была задета. Раньше она действительно думала, что два друга, которыми она дорожит, просто чего-то от нее хотят, будь то готовое домашнее задание, или разговор от нечего делать только потому, что поговорить больше не с кем. Девочка часто задумывалась, если бы у Эммы было больше друзей, уделяла бы она ей больше времени, или даже не была знакомой? А Ричи? Тот, казалось, почти всегда списывает у нее, хотя иногда спрашивает тетради и у их общей подруги. Возможно, он дружит только потому, что сам не хочет ничего делать. Пегги, Ричи и Эмма исчезли, и на их месте появилась Рейчел Доусон со своими гогочущими подругами. – Милая мордашка, что сегодня для тебя приготовила тетя: печеньки или пирожки? А подгузник она сменить тебе не забыла? – издевательства Рейчел сопровождались злорадными смешками ее друзей. Грейс улыбнулась. По крайней мере, к такому она привыкла. Ведь чем сильнее реагировать на оскорбления, тем громче они будут звенеть в ушах. Внезапно рядом с Рейчел оказалась тетя Пегги: – Конечно, я сменила ей подгузник, и накормила печенюшками, – она подергала щечки племянницы. – Знали бы вы, как она переживала из-за папочки с мамочкой все эти годы! Я устала смотреть на это зрелище. Сопли подотри, да пожалей. Велосипед купи, только лишь бы я не расстраивалась! – Хватит! – Грейс сжала кулаки и нахмурилась. Ото всюду слышался смех. Родные, друзья, все смеялись над ней. И тогда вмешалась Алэйра: «Ты знаешь, что это неправда. Все, кто рядом с тобой потому, что любят тебя, а ты любишь их». Тьма рассеялась. В глаза ударил дневной свет, от которого на секунду пришлось зажмуриться. – Поздравляю, ты выбралась! – усмехнулась Эмма. – А теперь взгляни на своих друзей. Возле Эммы в ряд стояли черные коконы, которые слабо шевелились – пленники тщетно пытались освободиться. Грейс помогла мама, а кто поможет им? Она уже начала думать, как бы всех вызволить, но тут заметила, как Эмма перешептывается с Ураганом. Все это выглядело как-то не по-настоящему, словно неумелые актеры пытаются выдать себя за профессионалов. – Так уж и быть, мы отпустим твоих друзей, – проговорила Эмма. Грейс приподняла брови: – За просто так? Я ни за что не отдам кулон! – Сейчас он нам не нужен, – ответила Эмма. Ситуация становилась все страннее. Коконы стали спадать, подобно спальным мешкам, и вскоре растворились в земле. Узники, вновь получившие свободу, с непонимающими лицами смотрели друг на друга. Слабость мягко держала их тела, навевая сладкую дрему. Алэйра не выходила на связь, и Грейс решила, что она старается сохранить оставшуюся энергию. Девочка отряхнулась и вдруг поняла, что кулона нет. Она лихорадочно пробежалась взглядом по взбитой, как сливки, земле, и вдруг услышала голос: – Не это ли ищешь? – Грейс с ужасом и недоумением посмотрела на Эмму: та в руке спокойно держала кулон. Ладонь дымилась от соприкосновения, но в отличие от прошлого раза, когда кулон прожег в коже дыру, сейчас ему на это магической силы не хватало. Эмма Фостер швырнула кулон ее обладательнице. Грейс поймала его и быстро убрала в задний карман джинсов. Все были в шоке и многозначительно переглядывались. – Чую, вам придется поломать голову на досуге, зачем я это сделала, – злорадно рассмеялась Эмма и вновь пошла в атаку, что было еще загадочнее. Ведь теперь не было смысла сражаться, если кулон был у нее в руках, и не причинял боли, почему она не сбежала с ним? Времени, думать над этим пока не было – черное облако то набрасывалось, то откатывало, напоминая морскую волну. Все были сбиты с толку, стараясь понять замысел Эммы. Вирсавия в прыжке перемещалась вокруг Урагана, отпуская будто ожившие стрелы, отчаянно рвавшиеся уничтожить противника. Наполненный колчан вскоре опустел. Но девушка не убрала лук, а снова напрягла тетиву, и на пустом месте появилась темно-синяя стрела. Увидев это, Ричи приоткрыл рот и остолбенел. Черная щупальца тут же обмотала его ногу и потащила к разверзшейся пасти. Сестра Грейс одним махом срубила пиявку, всадив в нее стрелу, и подала руку спасшемуся. – Спасибо! А то в мои планы как-то не входило становиться ужином Мордора. – Держись рядом со мной, мальчик, – скомандовала Вирсавия. – Меня зовут Ричи. Нельзя было прихватить с собой пистолет, или гранатомет? Стрелами, типо, эффективнее? – Ты правда думаешь, – выпустив очередную стрелу, Вирсавия посмотрела на Ричи и ухмыльнулась. – Что Фантомы при виде обычного оружия поднимут ручки вверх и скажут: «сдаемся, ведите нас в тюрьму»? Глупый мальчик. Ричи приподнял бровь. Вирсавия повторила за ним. – Да. Стрелами, ТИПО, эффективнее, – съязвила она. Раинер упал, выронив магический шест. Пока эльф приходил в себя, Грейс подобрала посох и случайно выстрелила огнем. К счастью, он был направлен вниз, и теперь с помощью магии на земле трещали два зеленых костерка. Ричи и Грейс черпали из них огненные шары и бросали в недругов. Пламя было безобидным, даже слегка холодным, но после того, как огненные шарики попадали в Ураган, они прожигали его изнутри, отчего облако, протяжно завыв, злобно металось из стороны в сторону. Облако расширилось и превратилось в непомерную черную дыру, из которой вырвался ураганный ветер. Казалось, внутри работал гигантский вентилятор. Пегги вонзила меч в землю, чтобы удержаться, и подхватила за капюшон пролетавшую мимо Вирсавию. Ричи схватился за ногу девушки, вопя, как ужаленный. Грейс и Раинер были в стороне от свистящего воздушного потока, решая, что делать дальше. Сильверн, взбивая копытами землю, затопал в сторону Эммы. – Чего ты добиваешься, крылатый уродец?! – жуткий рев вырвался из ее уст. Одержимая незамедлительно получила ответ: – Я защищаю тех, кто мне дорог, – голос благородного коня настиг разум всех существ посредством мысли. Еще несколько секунд он гулким эхом отдавался в голове. Конь встал на дыбы и широко расправил крылья; Крылья стали линять: отделившиеся перья не падали вниз, они собрались в целую стаю – один взмах и ветер подхватил сотни алебастровых дротиков и унес их прямо на врага. Эмма Фостер взвизгнула и распростерлась на земле. Всё это происходило на глазах Грейс. Она упала на колени и заставила всех обернуться воплем отчаяния: – Нет!!! Эмма лежала на траве, не подавая признаков жизни. Рядом с девочкой колыхалась черная сущность, все это время прибывавшая внутри тела. Грейс подбежала к подруге, и вслушалась в слабый ритм ее сердца. – Она дышит! Лицо Эммы казалось обескровленным, словно из нее высосали жизнь. – Я дам ей кое-что, должно помочь, – Пегги достала из кармана небольшую фляжку и, приподняв голову девочки, аккуратно приложила горлышко к губам. Эмма прокашлялась, на секунду открыла глаза, и снова потеряла сознание. Паразит выглядел как решето. Однако раны быстро затянулись; от ярости он взметнулся вверх и завертелся с бешеной скоростью, создав торнадо. Сильверн попятился назад, не в силах воспротивиться столь мощному проявлению темной магии. Его стало затягивать в бушующий вихрь. Конь хлестал крыльями и бил копытами, но с каждой секундой приближался к смерчу. «Возьми арфу» – раздался голос Алэйры. «Мам, но я не умею играть!» Грейс ждала ответа, но его не последовало. Тогда она поспешно вынула из кармана арфу, и плавно провела пальцем по струнам. Вместо спонтанных звуков, по всей поляне разлилась красивая мелодия. Арфа играла самостоятельно, нужно было лишь коснуться струн и… Подчиняясь инстинкту, Грейс швырнула музыкальный инструмент со всей силы прямо в торнадо и наблюдала, как свирепый вихрь нещадно проглотил его. Пару мгновений ничего не было. Вдруг вихрь стал уменьшаться, как будто высыхать, словно погибающее от жары дерево. Изнутри исходил безумный крик, напоминавший гудок паровоза. Вскоре все стихло, торнадо исчез, оставив после себя вспаханную землю. Грейс подошла к месту, где только что гудел ветер. – А где арфа? Это же мамин подарок… – девочка присела и стала раскидывать кусочки земли. – Такая вещь пригодится еще когда-нибудь! – Она действует лишь раз, – послышался голос сестры. Грейс забыла обо всём на свете, в том числе и про арфу; обернувшись, она медленно поднялась, смотря в лицо Вирсавии. Девушка улыбнулась. – У меня была такая арфа. Я использовала музыку в одной битве, когда была ранена. – Ох, Вирсавия… – Грейс крепко сжала в объятиях сестру. – Как ты?.. Я… – девушка поцеловала сестренку в лоб и провела рукой по ее волосам. – Сколько я ждала этого. Каждый день мечтала о нас, о нашей встрече. Если это сон, то самый лучший в моей жизни. – Это не сон, – улыбнулась Грейс, и не смогла сдержать слез. Тетя подбежала и обняла племянниц. Вот оно – вознаграждение за все трудности, через которые пришлось пройти. Вместе, и порознь, они справлялись с тем, что стояло на пути. Каждая секунда была восполнена в объятиях, каждая слезинка была поистине бесценной. Вирсавия смотрела на сестренку так, словно за долгие годы, проведенные во тьме, внезапно появился луч света. Ричи присоединился к объятиям с чувством гордости за то, что является частицей столь волшебного момента. Только отчего-то хмурый Раинер стоял неподвижно, беспокойно озираясь по сторонам. – Тетя, мы ведь не пойдем в лес, да? – Грейс подняла глаза на Пегги, ожидая ответа. Вирсавия навострила уши. – Пойдем. Это мое решение. Я не допущу, чтобы кулон забрали после всего, что мы пережили. Не переживай на этот счет. Грейс обняла тетю. Вирсавия не выдала ни капли эмоций, но ее грудь часто вздымалась. Неожиданно все услышали мысли Раинера: «Сюда направляется тот, кто был создан Элитой, но гораздо сильнее их самих». Он взял Пегги и Грейс за руки, чтобы заимствовать силу, и перед странниками возникла прозрачная защитная пелена. В нескольких сотнях метров от них возникла темно-серая фигура, которая стремительно приближалась. – Сумеречный эльф… – прошептала Грейс. – Он ведь нас не слышит? – Пока мы будем за стеной – нет, – пояснил Раинер. – Пытается уловить запах. Сумеречный шел медленно, будто шагал через минное поле. Когда он остановился в десяти шагах от невидимой стены, глаза Раинера округлились, он вытянул лицо и сглотнул. Пустые, бурые глаза блуждали по изрытой, обезображенной поляне. В них не было ни живой искры, ни страха, ни ярости. Темно-серое лицо не выдавало никаких эмоций. На лбу сидел венок, увядшие цветы которого еще сохранили фиолетовый оттенок. Страж пошатнулся и отступил на два шага.