Батюшки, я дотянул до больницы. Но главное чудо – на этот раз доктор куда симпатичней, да и на улыбку щедра. – Попейте. Обычная вода через трубочку, но до чего вкусна! Сволочной организм решил порадоваться жизни. – Вам придётся ещё неделю пробыть под наблюдением. Вот так благие времена и заканчиваются. Мои финансы не потянут и дня в такой шикарной обстановке. – Пришлось повозиться, вынуждена признать. Замена старого протеза, установленного с грубыми нарушениями. Подготовка нового для второй руки. Сломано семь рёбер без возможности восстановления, все переделаны на титановые импланты. Ну и самое главное, – нельзя с такой милой улыбкой людей по груди стучать, нельзя! – Новое сердце, старое не выдержало нагрузки. Все операции пришлось проводить одновременно, учитывая ваше состояние. Добейте меня, пожалуйста. Каждое слово как гвоздь в крышке моего гроба, хотя в наше время обычно кремируют. – Боюсь, я не смогу… – Всё оплачено, уверяю Вас, – доктор усмехнулась, верно угадав мои мысли, – только затрудняюсь сказать, кем именно. Пожертвования со стороны граждан текут рекой, городские власти хотят обелить себя на фоне аварии, да и моё руководство пытается заработать репутацию. А корпорации, специализирующиеся на протезах, теперь мечтают заполучить Вас любой ценой. Так. Значит, поезд добрался до станции, а людей удалось спасти. Почти всё понятно, хотя такого внимания к своей персоне я вовсе не хотел. – А корпорациям чего надо? – Ваш случай взбаламутил всех и вся. Вновь пошли споры об ограничениях гражданских моделей. Ваши системы, кстати, теперь исправны, не пытайтесь повторить свой фокус. Последние слова я услышал уже сквозь дрему. Хотите поднять меня на знамя? Идите к чертям собачьим, лучше посплю. Жизнь электронного духа Елена Ожиганова – Аркадий Борисович? – говорить Леха начал ещё из коридора, открывая дверь в кабинет худрука. – Я с Железякой закончил, Робокассира посмотреть? Леха перевесился через косяк, но входить не стал. – Аркадий Борисыч?.. Худрук, уронив голову на стол, плакал. Сквозь всхлипы слышалось роптание: – Всё пропало… Все к черту!.. Маааааамочка родная, столько лет, столько лет! – Так чего, Аркадий Борисыч? – перебил Леха. – Смотреть кассира или как? – Да какая уже разница! – завопил худрук, поднимая голову. Глаза у него были красные, круглое лицо мокрое от слез. – Всё кончено! Театру конец! На одном Вите все держалось, а теперь и его нет! Кто теперь будет завтра в спектакле играть?! Как кредиторам платить без спектаклей?! Как?! – Так у вас в труппе тридцать человек. Ну, заболела ваша звезда, так замените, и делов-то, – Леха развёл руками. – Заменить?! – заорал худрук, – заменить?! Ты понимаешь, о чем говоришь? Витя во всех спектаклях, потому что на него идут! На него одного! А на Васю Пупкина кто придёт?! Мы разорены! Леха выпрямился в дверном проёме, потоптался неловко. – Можете меня рассчитать тогда? А то я ещё за робо-буфетчика деньги не получил, плюс Железяка – убирает теперь на славу. Хотелось бы рассчитаться. Аркадий Борисович примолк, слезы высохли, глаза округлились. Он замер на несколько секунд, затем вскочил, ринулся к сейфу, порывисто распахнул, достал купюры и швырнул в Леху. – На, забирай! И можешь всем рассказать, что первым сплясал на костях нашего театра! Леха пожал плечами, собрал деньги и вышел. Потом перевесился снова через косяк и сказал: – Если хотите, так уж и быть, могу Железяке и буфетчику охранный софт поставить, чтобы присматривали за зданием, когда… Ну, в общем… Аркадий Борисович махнул рукой: – Ай!.. – протянул сокрушенно и рухнул в кресло. Леха кивнул и удалился. * * * «Программное обеспечение успешно загружено», – улыбнулся андроид Железяка. – Ну вот, дружок, ты и перепрофилирован! Славно, – Леха начал собирать инструменты. Железяка нагнулся помочь. В дальнем конце коридора послышались торопливые шаги. Леха присмотрелся: долговязую фигуру худрука разглядеть было несложно, но чтобы тот бежал?! – Лешенька! – окликнул Аркадий Борисович. Опухшее от слез лицо худрука странно сияло. «От стресса с катушек слетел», – успел подумать Леха и напрягся. Худрук приблизился и снова ласково позвал: – Лешенька, а ты не мог бы… В этого вот, – кивнул на Железяку, – Шекспира загрузить? И Станиславского! И Мейерхольда ещё! – Зачем? – Леха на всякий случай отстранился и покрепче перехватил чемоданчик с инструментами. – Зачем? – улыбаясь повторил худрук. – Я вот что подумал, Лешенька: если Железяка сыграет вместо Вити – это же будет фурор! Представляешь, первый андроид-уборщик-актер! Он же самообучаемый, так? Никто до нас настолько машины не переквалифицировал! А у тебя-то, Лешенька, и руки, и головушка – золотые! Леха нахмурился. – Это самая древняя модель. Он, конечно, самообучаемый, но очень туго. Загрузить-то я могу, он двигаться будет как скажете. Но нужно будет его каждому действию учить, каждому движению, довольно долго, пока он обучится. – Так это даже лучше! Для рекламы! Лиха беда начало, Лешенька! А уж научить-то я могу, это же моя работа! * * * Сидя в зрительном зале, Леха наблюдал потуги худрука. – Три дня до премьеры, репетируем сразу всё! От и до! – вещал он труппе. – Сегодня у вас двойная задача: каждый смотрит на себя и на Железяку. Сразу помогайте ему с действиями, чтобы он все изобразил как надо. Алексей установил ему нужное ПО, он будет повторять за вами в точности. – В смысле «в точности»? У него даже лица нет! – спросила девушка в костюме пажа. – Ну и что?! – рассердился Худрук. – На экране все эмоции как надо отображаются, чего тебе ещё надо? Железяка, покажи печаль! – А какая сверхзадача у моей печальной роли? – поинтересовался андроид. Актеры округлили глаза, кто-то уважительно закивал. Худрук растерялся на секунду, потом спохватился: – Эээ! Вот видите, какая подготовка! Всё как Константин Сергеевич завещал. Всё! Все по местам, начали! Актеры убежали за кулисы. Железяка остался стоять на сцене, ровный, как палка, блестящий железным телом в свете софитов. Худрук осмотрел андроида. – Лиля! Давай-ка для начала перевоплотим нашего героя! Костюмерша выглянула из-за кулис, кивнула.