– Это само собой. Все это я скажу вашим представителям, когда мы выберемся. Твоя реакция меня устраивает, значит, мы в одной лодке. Это дело будущего для человечества. Громко звучит, я понимаю, но вот так получилось. – Вы буйный фантазер, Аркадий Вадимыч. Если будет голосование, я буду за Ваше предложение. К слову, спасатели уже над нами. Просят отойти вглубь, сейчас начнут пробивать породу. «Все правильно посчитали аналитики, – подумал инспектор, – похоже, стена между людьми и неоморфами не так уж и крепка. Только бы успеть». Технически это – слёзы Аня Тэ Небо – перевёрнутая чаша, покрытая зернистой глазурью облаков – рассечено надвое. Правая часть укутана жёлто-зелёным светом, левая часть уступает соседке кусочек за кусочком, медленно, но безропотно. Сергей сидел на крыше института и тонул в этом великолепии, впитывал происходящее каждым миллиметром кожи, вдыхал воздух с едва уловимым запахом воды из старых затопленных шахт. Красиво. Жаль, что он не поэт, может, и сочинил бы чего стоящего. Динамик в шлеме захлёбывался, проглатывал слова, но Сергей не слушал: ничего нового программа не выдаст. Он переключился на внутреннюю связь. – Сможешь подняться? – потом замялся, так и не найдя подходящих слов, и добавил: – Здесь красиво. ### Служба в НИИ – дело скучное и однообразное. Если не случался аврал, а случался он не так чтобы часто, Сергей занимался инвентаризацией, систематизацией и много ещё какой «-зацией». Всё по полочкам, в своё время и без неожиданностей. – Привет, Серёга! – едва переступив порог, поздоровался Сергей с тёзкой. Нет ответа. Было бы странно, если защитный костюм тридцатилетней давности вдруг взял и заговорил. Костюм принадлежал отцу Сергея. Никто уже и не помнил, кого лихой улыбчивый геолог окрестил именем первым – сына или рабочую форму. Хотя, наверное, помнили, но не признавались. Отец, когда перешёл с полевой работы на бумажную, консультационную, усадил костюм на вахту. Шутил, что сбросил, наконец, эту бело-жёлтую шкуру и теперь свободен от «свободных» шахт. Потом, спустя ещё лет десять, месторождение свободного кремния исчерпали, и тогда уже все аурелианцы стали свободны от «свободных» шахт, основная часть поселения плавно переместилась к урановым. Маленький Серёжа очень удивился – как можно перенести целый город с одного места в другое. Папа чуть приподнял голову и стал похож на школьного учителя, рассказал, что это вполне логично, так и раньше делали: основали посёлок, исчерпали месторождение, а потом переселились. От этих слов Серёже стало совсем обидно – за тогда и за сейчас, – и он пламенно попросил папу не уезжать. Городок понемногу затихал, исчезли школы и детские сады, университет гуманитарных наук переоборудовали за ненадобностью в склад, а потом и вовсе разобрали. Из крупных, хоть что-то ещё значащих построек остался только исследовательский институт да контрольный пункт, служивший одновременно магазином, складом, службой доставки, медцентром… Всё население состояло на службе именно там. Кроме Альфи и Сергея: старый усталый учёный и его скептичный молодой коллега связали свою жизнь с НИИ. Правда, старым и усталым Альфи становился исключительно тогда, когда жаловался на отсутствие должного финансирования или пытался женить младшего коллегу, то есть пару раз в месяц. В остальное время он сновал от лаборатории к лаборатории, контролировал процессы, обсуждал идеи с Сергеем и ассистентами-андроидами. Особенно охотно Альфи обращался к Примитиве и Еугениусу – своему первому и последнему творению соответственно. Сергей тряхнул головой. Чем дольше он здесь находится, тем больше замечает следы упадка. В детстве казалось, что всё со временем наладится, люди вернутся, город вновь расцветёт. Может, и правда послушать старика и перебраться в нормальное место, жениться, устроиться инженером-электротехником… – Ва! Нет, ну ты видел квартальную премию? – вместо приветствия принялся брюзжать Альфи и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вот и я нет. Надо тебе, Серёжа, пока не поздно, переезжать за хорошей зарплатой. И жениться. К – комбо! – Пока не поздно, – хмыкнул Сергей. – А что случится? Планета сойдёт с орбиты, опять сократят финансирование, на голову балка упадёт? Саркома лёгкого? – Кхе-кхе, – поддразнил его Альфи. – Я в теории вероятностей не силён, но помню одну старую шутку ещё с университета: вероятность появления тираннозавра в этой комнате – пятьдесят на пятьдесят. Так что… – Да-да, – отмахнулся Сергей и поспешил скрыться в лаборатории. Особых дел с утра не бывало, время с девяти до десяти неофициально зарезервировали под опоздания, личные дела и кофе. Последний пункт сейчас пришёлся бы как нельзя кстати. Одним из немногих плюсов работы в НИИ была просторная комната отдыха с аквариумом во всю стену и окнами, выходящими на затопленные кремниевые шахты, и если аквариум уже не вызывал в Сергее прежнего восторга, то пейзаж за окном радовал всегда. Всё дело в воде. Или в отце. Наверное, поэтому Сергей оставался здесь, продолжал здороваться с защитным костюмом, смотрел в окно. Взгляд внимательно скользил от берега к берегу, придирчиво останавливался на редких деревцах, отвоевавших место у отвалов шлака. Когда-то отвалы привлекали внимание детворы и влюблённых подростков, а сейчас перешли в распоряжение редкой флоры и ещё более редкой фауны. За шахтами виднелись остатки горнодобывающего комплекса, урановые шахты начинались где-то за горизонтом. В этом состоял ещё один из немногих плюсов работы в НИИ. Иллюзия жизни в засохшем коконе, который давно покинут бабочкой. Тихо вошёл Еугениус. Постоял рядом, потом защёлкал кофемашиной. Кофе он не пил, но любил прочищать фильтр, насыпать растительное сырьё в молекулярный преобразователь, добавлять то один компонент, то другой, экспериментировать со вкусом. – Приходить на работу к девяти, чтобы отдыхать до десяти – это особый вид деградации, – медленно, с расстановкой проговорил Еугениус, протягивая Сергею новую порцию кофе. – Не всем же быть такими эффективными, как ты, – беззлобно отозвался тот. На горизонте возникла странная вспышка, словно огромный лимонно-зелёный ёж ощетинился колючками. Ёж задумчиво завис в воздухе, а потом ветер погнал его с невообразимой скоростью в сторону института. Или это не ветер, а… Ударная волна от взрыва прощупала здание от фундамента до аккумуляторных батарей на крыше, стёкла низко загудели, но устояли. За окном посыпался дождь из обломков, пролетевших десятки километров. Радиоактивное облако достигло середины затопленных шахт, когда система оповещения возвестила об опасности радиационного заражения. – Это… – Мне надо проверить состояние других андроидов, – непривычно быстро протараторил Еугениус. Сергей кивнул, а сам поспешил вернуться к Альфи. Как там он говорил – шансы пятьдесят на пятьдесят? Кажется, к ним на завтрак заглянул тираннозавр. Старший наставник стоял перед экраном: видео подёргивалось рябью, звук дробился, но всё же связь установилась. – Внимание, НИИ микроэлектроники и робототехники. В вашем районе зафиксирована высокая концентрация изотопов урана. Ожидайте прибытия воздушного эвакуационного транспорта. – Понял вас, – кивнул Альфи. Едва сеанс связи завершился, он устало выдохнул и уставился в белый экран. В задумчивом молчании учёный жестикулировал, словно вступил в дебаты с невидимым оппонентом. – В приоритете контрольный пункт, – осторожно попытался привлечь внимание наставника Сергей. – Я пришёл к тому же выводу. По внутренней связи голос Еугениуса звучал не только быстро, но и прерывисто, но всё же стало понятно, что он зовёт учёных в лабораторию для тестирования транзисторов. Сергей готовил себя к худшему, а надо было – к самому худшему. Примитива сидела, упираясь спиной в один из столов; её голова и тело, покрытые светло-сиреневыми глянцевыми пластинами, ритмично подёргивались, над имитацией нижнего века скапливалась густая техническая жидкость. – Её перемкнуло, – тихо произнёс Еугениус. Альфи поспешно опустился рядом со своим первым детищем, а Сергей покачнулся и почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Лишь бы не от радиационного воздействия. Если уж кремний в микросхемах до такой степени ионизировался, то они с Альфи получили смертельную дозу. Еугениус невозмутимо вышел из лаборатории, Сергей еле нагнал его в коридоре и возмущённо ухватил за руку. – Эй, ты куда? – На крышу, – поспешно отчитался андроид. – Зонд зафиксировал несколько объектов, хочу убрать их до прибытия эвакуационной бригады. Вам с Альфом надо будет добраться до транспорта, и лучше, чтобы на пути не было «фонящих» объектов. – Насколько фонящих? – выходил из себя Сергей. – Сто рад? Двести? Две тысячи? Двадцать? Если перемкнуло Примитиву, то… – Её перемкнуло не из-за облучения, – оборвал его Еугениус. – Успокойся и отдохни. – Где данные с зонда? – не унимался Сергей. – Отчёты, цифры… – Я не успел сохранить данные. – Но ты запомнил! – Меня отвлекла Примитива, так что нет. – Ты, чёртов андроид, немедленно сообщи мне зафиксированную дозу облучения! Еугениус очень бережно разомкнул пальцы Сергея и высвободил руку. – Я – человек. А ты? Если я скажу, что из всех здесь присутствующих гарантированно выживу я и другие андроиды, созданные не раньше Септимы? Что ты будешь делать? Отвечать бессмысленно. Спасатели-андроиды прилетят, чтобы забрать выживших собратьев, а остальные останутся гнить и ржаветь здесь. На его плечо легла ладонь, твёрдая и тёплая. – Отдохни, выпей кофе. Мне кажется, в этот раз у меня получился особенно вкусный, – Еугениус едва заметно улыбнулся и мимолётно подмигнул. – Потом расскажешь. Он направился к лифту, а Сергей развернулся и побрёл в комнату отдыха. Жалкий, глупый, умирающий… Облака окрасились в жёлто-зелёное, в остальном пейзаж почти не изменился. Сергей машинально глотнул кофе, не почувствовав вкуса, и спустился вниз. – Привет, Серёга, – он похлопал своего тёзку по шлему. – Знаю, ты меня уже вряд ли защитишь… Будешь морально поддерживать, согласен? Так, давай-ка разберёмся… Через несколько минут Сергей внутри Сергея вышел из люка на крыше. Тащивший погнутый лист стали Еугениус только неодобрительно покачал головой, но от помощи отказываться не стал. Молча они разгребали обломки и скидывали их вниз, снимали повреждённые детали с крыши. Через тридцать минут в шлеме настойчиво затараторило предупреждение «вернитесь-вернитесь-вернитесь». Андроид непонимающе уставился на Сергея. – Это… Псевдо-безопасность, – нервно хмыкнул Сергей. – Спущусь передохнуть и вернусь. Да… Кофе вкусный. Спасибо. В какой-то дымке Сергей вернулся в лабораторию. Градус сумасшествия нарастал. Примитива просила называть её Риммой и почему-то возомнила себя его девушкой. Сергей решил, что хуже уже точно не будет, и подыгрывал ей. Носил кофе, утирал техническую жидкость с глаз и убеждал, что всё закончится хорошо. Совершенно забыл про Еугениуса, а когда вспомнил, тот уже спустился сам, чтобы проводить всех к месту эвакуации. Римма не могла встать, и Сергей предложил донести её на руках, но она отказалась. – Я догоню, – произнесла она с достоинством, никогда прежде её голос не был таким человеческим. У люка все замерли. Еугениус подхватил Альфи на руки и донёс до «вертушки». Он слегка ошибся в расчётах: спаслись все андроиды, начиная с Секста. Квинтина покончила с собой. Раскинула руки и с разбегу снесла сеточную ограду, рухнув вниз. Квартус, Терциус и Секунда не успели добраться до транспорта – от очередной дозы облучения они свалились, едва выйдя из люка. Римма так и не поднялась. Сергей махнул вертолёту, чтобы улетал без него, а сам продолжил снимать «фонящие» элементы с крыши.