— Я искренне ценю вашу заботу и доброе расположение, Вирджил. И буду осторожен. Но я могу о себе позаботиться, — ответил Том. «Фиаско» начинало оказывать свое действие. — Я не могу сдаться теперь. Это слишком для меня важно. Сказать по правде, я и сам не знаю, что ожидаю найти. Вы правы: в гробнице Александра может оказаться не так уж много, если вообще что-нибудь окажется. Было бы самонадеянно ожидать чудес. Но разве вам не хочется узнать? Господи, вы только подумайте, как мы близки к разгадке! Люди веками ищут ответ на этот вопрос, а после нашего открытия в Дикте вдруг оказывается, что он в пределах нашей досягаемости. Открывается последняя глава в истории одного из величайших людей, когда-либо живших на земле. Я должен ее прочесть — по крайней мере настолько, насколько смогу. Кто знает, может, эта история действительно заканчивается в Пантеоне? Нужно же проверить. 25 Расплатившись по счету, они вышли на свежий вечерний воздух. По римским меркам было еще не поздно, и по улицам бродило много народу. Дойдя до ближайшей площади, Вирджил вынул мобильный и набрал номер Виктории, Том стоял рядом. — Привет, Виктория! Добрый вечер, дорогая. Простите, что так поздно. Это Вирджил. Вы можете сейчас говорить? Если я не вовремя, скажите. — Привет, Вирджил. Какой приятный сюрприз! У вас все в порядке? Обычно вы в такое время не звоните. — Да-да, все замечательно. Совершенно замечательно. Но я прямо к делу. Со мной сейчас друг, Том Карр. Вы, кажется, с ним встречались. У Виктории екнуло сердце. — Том Карр сейчас с вами? — Да, мы старые друзья. Думаю, вы знаете, что он занимается весьма специфической темой. А вот чего вы, возможно, не знаете, так это то, что ему требуется консультация специалиста по Риму периода барокко. Особенно по Пантеону. Я сразу же подумал о вас и хочу спросить, не согласитесь ли вы ненадолго встретиться с нами? Должен предупредить, что дело это конфиденциальное. — Вирджил обернулся к Тому и подмигнул ему, как бы призывая не волноваться. Виктория ждала от Тома ответа на свою записку, но, разумеется, не такого. Выходит, они поменялись местами. Теперь он нуждался в ее помощи. — Ну, Вирджил, вы мастер преподносить сюрпризы! Где вы находитесь? Хотите встретиться сегодня или завтра? — Сегодня было бы замечательно, — ответил Вирджил. — Очень любезно с вашей стороны так быстро откликнуться на нашу просьбу. Обещаю: мы не отнимем у вас много времени. Насколько я помню, вы живете в Трастевере, и по случайности мы сейчас как раз рядом с вашим домом. — Вирджил снова подмигнул Тому. — Если бы это были не вы, Вирджил, меня бы смутил визит мужчины в столь поздний час. — Виктория подхватила игривый тон Вирджила. Он любил в разговоре с ней иногда притвориться эдаким повесой, и Виктория предпочитала поддержать игру, нежели выказывать смущение. В качестве поклонника Вирджил был не более опасен чем плюшевый мишка. — Дайте мне пятнадцать минут, чтобы навести относительный порядок, и приходите прямо ко мне домой, здесь обстановка будет более приватной, чем в общественном месте. Жду вас обоих. — Виктория повесила трубку. Вирджил закрыл крышку телефона и повернулся к Тому. — Мы получили приглашение. Она ждет нас через пятнадцать минут. Я не сомневался, что так и будет. Она просто прелесть. И живет прямо тут за углом, так что у нас остается время на дижестив[42]. Как насчет «Фернет Бранка»[43]? — поинтересовался он, ведя Тома в ближайшее кафе. «Фернет Бранка» был самым отвратительным напитком, какие знал Том, он напоминал ему ложку горького лекарства. Однако итальянцы его обожают, и Том не знал, подначивает его Вирджил или говорит искренне. Тем не менее обстоятельства сложились прекрасно: он все еще не мог поверить, что Виктория Прайс оказалась специалистом именно по истории перестройки Пантеона в эпоху барокко. Это сэкономит ему немало дней — а возможно, недель и даже месяцев, — поскольку сам он отнюдь не являлся экспертом в этой области. Они остановились у барной стойки. Вирджил заказал «Фернет Бранка», Том предпочел «Амаретто». Потягивая свои напитки, они наблюдали за публикой, и Том рассказал Вирджилу полную версию своего знакомства с Викторией, включая ее видение об ограблении усыпальницы Александра Великого. — Ну теперь вы меня ошарашили. Никогда не держал Викторию за посланца древнего мира. Она так молода и прелестна. — Вирджил улыбнулся и продолжил: — Кстати, вчера в библиотеке она интересовалась как раз эпохой Александра Великого, я помог ей отобрать несколько книг. А особенно она хотела прочесть что-нибудь об амулете Нереиды. — В самом деле? Интересно почему? — Том был слегка озадачен. — Вы рассказывали ей о своих поисках гробницы Александра? Думаю, вы должны поведать ей о последних драматических событиях. Она вполне заслуживает доверия. — Вы уверены, что ваша симпатия к ней не определяет ваше суждение? — с сомнением спросил Том. — О, признаю, что испытываю слабость к женщинам, но вы должны знать, что в серьезных делах, подобных этому, я никогда не руководствуюсь сердечными порывами. Да, Виктория красивая девушка, и ум у нее острый, как лезвие, но я лишь немного дразню ее, суждения же мои абсолютно трезвы. Она никому ничего не скажет, могу поручиться. Ну, пора идти. Вы готовы? — Вирджил допил свою «микстуру», поставил бокал на стойку и направился к выходу. Том последовал за ним, и они снова вышли на площадь. Как и обещал Вирджил, дом, где жила Виктория, находился прямо за углом. Это было красивое старое здание, которое напомнило Тому лучшие образцы жилых домов Остии — древнего римского порта — времен империи. Войдя в парадную дверь, Вирджил подошел к сидевшему в вестибюле за большим письменным столом дежурному. — Добрый вечер, милый юноша, — сказал он. — Мы к Виктории Прайс, квартира 5С. Она нас ждет. Меня зовут Вирджил Честнат. — Одну минутку, сэр. Я проверю, дома ли она. — Дежурный снял трубку старинного телефонного аппарата с вращающимся диском и позвонил. — Мисс Прайс? К вам пришел ваш друг мистер Честнат, он говорит, что вы его ждете. Могу я его пропустить? Благодарю. — Молодой человек повернулся к Вирджилу: — Вы можете подняться, сэр. Лифт справа. — Спасибо, — ответил Вирджил, и они направились к лифту через просторный зимний сад под стеклянным сводом, пропускающим внутрь дневной свет. — Удивительно, как эти старые римские жилые дома похожи на свои древнеримские аналоги, — сказал Том, пока они поднимались на пятый этаж. — Те же оштукатуренные кирпичные фасады, светлые лестничные проемы и маленькие оранжереи. — Да, в некоторых отношениях жизнь не так уж сильно изменилась с античных времен. Однако приятно, что теперь на пятый этаж можно подняться на лифте, — заметил Вирджил. Когда они вышли из лифта, он постучал в дверь квартиры 5С. Несколько секунд спустя дверь открылась, и на пороге предстала Виктория, элегантно одетая, со свежим цветом лица, ее большие сияющие глаза приветливо смотрели на них. — Вирджил, какая нечаянная радость видеть вас. Том, я надеялась получить от вас ответ, но не ожидала такой скорой встречи. — Она отступила в сторону, пропуская их. Ласково поцеловав ее в обе щеки, Вирджил ответил: — Виктория, очень любезно с вашей стороны принять нас в столь поздний час. Вы поймете, почему мы попросили о срочной аудиенции, когда Том объяснит вам, в чем дело. Том галантно поцеловал Виктории руку: — Рад снова видеть вас. — Взаимно, — кокетливо ответила Виктория, глядя ему в лицо. — Можем мы присесть на минуту и поговорить? — спросил Вирджил. — Нам нужен ваш совет по исключительно деликатному вопросу. — Разумеется, давайте пройдем в гостиную. Сегодня слишком холодно, чтобы сидеть на балконе. — Пока Виктория вела гостей из прихожей в гостиную, Том успел окинуть взглядом ее хорошо обставленную и прибранную квартиру. Большое зеркало в золоченой раме простиралось почти от пола до потолка и визуально увеличивало объем комнаты едва ли не вдвое. Две стены были увешаны картинами маслом, третья покрыта деревянными книжными стеллажами. Стол напротив мягкого дивана, на который предложила им сесть хозяйка, украшала изящная терракотовая скульптура в стиле барокко, изображавшая молодую женщину. Повсюду глаз радовали комнатные растения. Перед кушеткой на столике стояла пышная цветущая орхидея. — Выпьете что-нибудь? — спросила Виктория, теребя тяжелое янтарное ожерелье у себя на шее. — Нет, спасибо, — ответил Вирджил. — Мы только что пропустили по стаканчику на ночь в кафе за углом. — Прекрасно, господа. Тогда чем я могу быть вам полезна? Обернувшись к Тому, Вирджил взглядом предложил говорить ему. — Я только что вернулся с восточного побережья Крита, — начал тот, — с раскопок святилища Зевса Диктейского, где сейчас работаю. Мне удалось сделать значительное открытие — расшифровать стершуюся надпись на стеле, в которой говорится о гробнице Александра. Там утверждается, что гробницу, Сому, в середине третьего века новой эры, когда правил Требоний Галл, перенесли из Александрии в римский Пантеон. В тексте нет указаний на то, где именно в храме располагается гробница. — На лице Тома появилось выражение озабоченности. — Я был сегодня в Пантеоне, но не смог найти никаких ее признаков. — Том сделал паузу и пристально посмотрел в глаза Виктории. — Вот я и подумал: не смогли бы вы помочь мне понять постантичную историю здания, чтобы определить местонахождение гробницы — если она действительно там — или узнать, не перенесли ли ее оттуда еще раз в какое-то время. — Бог ты мой! Гробница Александра Великого находится в Пантеоне?! Об этом говорится в надписи, найденной вами в Дикте? Это потрясающе! — Девушка несколько секунд молчала, осмысливая информацию, потом воскликнула: — Это для меня совершеннейшая новость! Ведь я весьма скрупулезно изучала это здание — наверное, Вирджил сказал вам. Это — великолепное сооружение. Тем не менее в его истории много белых пятен. Странно, что столь важный факт больше нигде не упоминается. Как вам наверняка известно, считается, что, когда в 609 году здание превратили в храм, посвященный Пресвятой Деве и святым мученикам, около двадцати восьми вагонеток костей, принадлежащих христианским мученикам, было свезено в Пантеон и должно было быть там захоронено. — Учитывая мировую известность Александра как исторической фигуры, — вклинился Том, — и приятие его Церковью — в Библии упоминается о его спасительном деянии, то есть заточении нечистых народов до конца света, — маловероятно, чтобы его останки были осквернены. Скорее их оставили в храме вместе с мощами святых. — Вполне возможно, — согласилась Виктория. — Мне почти не известны упоминания об этом здании в последующие несколько веков, хотя оно всегда оставалось действующим храмом. Большинство источников указывает на различные реставрационные работы. После того как в 679 году с крыши сняли позолоченные бронзовые пластины, она в первой половине восьмого века, при папе Григории Третьем, была покрыта освинцованными. Починка крыши, как вы догадываетесь, проводилась неоднократно: в начале пятнадцатого века при папе Мартине Пятом, в начале шестнадцатого при папе Клименте Седьмом, а папа Пий Четвертый примерно в 1560 году приказал полностью отреставрировать массивные бронзовые двери. — Я сегодня имел удовольствие их созерцать. Они великолепны, особенно когда вспоминаешь, сколько других бронзовых артефактов кануло в Лету. — Да, и к тому же они прекрасно работают до сих пор, — продолжила Виктория, посмотрев на Вирджила, удобно устроившегося на диване и следившего за ней щенячьим взглядом. — В конце шестнадцатого века произошло страшное наводнение — самое пагубное в римской истории. Воды Тибра просочились в храм, нанеся большой ущерб полу. Однако вплоть до девятнадцатого века его надлежащим образом не ремонтировали. Том поднял брови: наводнение могло обнажить или повредить захоронение Александра, что потребовало бы немедленного ремонта или перенесения гробницы. — Великое наводнение 1598 года, — подхватил Вирджил, — действительно было самым разрушительным в Риме со времен другого, относящегося к 54 году до новой эры и красочно описанного Цицероном в одном из писем. Тогда дождь лил пять дней подряд — не библейский, конечно, Великий потоп, вынесший на сушу лишь Ноев ковчег, но тоже достаточный, чтобы породить всеобщую панику. Городу был нанесен весьма существенный ущерб. В древности разливы Тибра были постоянным бедствием. Виктория согласно кивнула: — Можно утверждать, что наиболее существенные реставрационные работы в Пантеоне проводились в семнадцатом веке, при папах Урбане Восьмом и Александре Седьмом. Мне кажется, если могила Александра и была найдена, то случиться это могло именно в тот период. Но я очень тщательно изучала папские документы того времени и ни разу не наткнулась даже на намек, что в Пантеоне были найдены останки какой-нибудь знаменитой личности — а уж тем более Александра Великого. — Виктория замолчала и погрузилась в раздумья. Двое мужчин с восхищением смотрели на девушку. Она и впрямь была хороша, к тому же, как любил повторять Вирджил, нет ничего более сексуального, чем умная женщина. Оба были очарованы ею. Очнувшись от своих мыслей, Виктория подняла голову. — Тем не менее есть кое-что, заслуживающее внимания. То, что вы рассказываете о гробнице Александра, наводит меня на мысль о загадочном пассаже в личном дневнике папы Александра Седьмого, который хранится теперь в Библиотеке Ватикана. Александр Седьмой — урожденный Фабио Киджи — родился в Сиене в 1599 году. Конклав, на котором его избрали папой, прославился длительностью — он продолжался восемьдесят дней. Когда при интронизации будущий папа взял имя Александр, это оказалось сюрпризом. Официально он сделал это в память о папе Александре Третьем, но Александр Седьмой был глубоким знатоком античности и страстным поклонником Александра Великого. Вполне вероятно, что имя себе он выбрал, имея в виду мудрость Александра, превозносимую в «Деяниях». Впрочем, к чему я вам это рассказываю, вы все знаете сами, — с улыбкой оборвала себя Виктория. — Александр Седьмой смолоду был слаб здоровьем и являлся скорее интеллектуалом, нежели мировым лидером, как Александр Великий. Тем не менее он обладал большими амбициями и с самого начала своего понтификата в 1655 году и до своей кончины в 1667-м проявлял большой интерес к Пантеону. Пассаж из его личного дневника, о котором я упомянула, быть может, имеет отношение именно к гробнице Александра Великого, а не папы Александра. Насколько я помню, он как-то связан с монументом, установленным перед Пантеоном, — скульптурой слона, несущего на спине обелиск. Скульптура была заказана Александром Седьмым Бернини. Том, думаю, нам с вами следует завтра утром наведаться в Библиотеку Ватикана и взглянуть на этот пассаж. Я там постоянная посетительница и знакома с хранителем, думаю, он сможет нам это устроить. — А у меня как раз есть договоренность о том, чтобы в начале следующей недели посмотреть там некоторые манускрипты «Деяний Александра». Разрешение на посещение и читательский билет в Библиотеку Ватикана уже ждали меня, когда я приехал сегодня в академию, так что мое имя им тоже известно, — подхватил Том. — Прекрасно. Давайте встретимся у обелиска в центре площади Святого Петра завтра в десять. Я сегодня же пошлю и-мейл коллеге, чтобы нам все подготовили. — Виктория, это просто чудесно. Большое вам спасибо за помощь и за то, что согласились принять нас без промедления в столь поздний час. — Да-да, Виктория, — прощебетал Вирджил, — я знал, к кому обратиться. Вы — просто ангел. — Я была только рада. Вы оказали мне любезность, уделив время, когда я была в Метрополитен. Как вам известно, у меня есть свой интерес к могиле Александра. — Она подмигнула Тому. — Вы, безусловно, разожгли его еще больше. И не волнуйтесь: я ничего не скажу хранителю о могиле Александра. Скажу, что мне просто нужно проверить кое-что для статьи и что меня поджимает время. Он поймет. Я и прежде просматривала у них этот дневник десятки раз. Виктория встала и направилась к двери. — Берегите себя, carissimo[44] Вирджил. — Она легко коснулась губами его щеки. — Том, жду встречи с вами завтра утром. — Спасибо, Виктория. Вы снова удивили меня, и я вам за это благодарен. Закрыв дверь, Виктория с колотящимся сердцем прислонилась к ней спиной и произнесла вслух: — Если бы вы только знали, Том… Я должна буду рассказать ему завтра, перед тем как мы отправимся в библиотеку.