Пирра поморщилась, будто съела что-то кислое. – По-твоему, я похожа на нее? Гилас хотел сказать, что Пирра красивее Меритамен, но девочка неправильно истолковала его заминку и прикрыла рукой шрам. – Из-за шрама не переживай, – сказал Гилас. – Подумаешь, беда! Даже на Луне есть отметины, но она все равно красивая. Пирра растерялась, потом смущенно улыбнулась, будто не верила своим ушам. В этот момент в мастерскую вошли Ренси и Херихор. Пирра торопливо вложила Гиласу в руку полоску пергамента. – Это заклинание, его для тебя написал Небетку. Повяжи на лоб, оно тебя защитит. Слова застряли в горле. Гилас лишь молча кивнул. Херихор сказал что-то на египетском. Глаза Пирры испуганно округлились. – Пора, – произнесла она. Успокаивающее снадобье Берениб погрузило Гиласа в забытье, но вот он наконец очнулся. Снаружи долетают приглушенные звуки флейт и какие-то завывания. Похоже, хеб возле гробницы в самом разгаре. А значит, пока надо лежать смирно. Вокруг такая густая тьма, что кажется, будто ее можно попробовать на вкус. В гробнице жара и духота, дыхание Гиласа звучит оглушительно громко, нос почти касается крышки гроба. Ренси проделал отверстия для воздуха и спрятал их под многочисленными гирляндами. Эх, надо было мастеру просверлить еще несколько штук. В узком гробу не шелохнешься: ноги плотно прижаты друг к другу, руки вдавлены в бока. Рядом с бедром Гиласа – свиток с Заклинаниями Небетку. Мальчик попытался сосредоточиться на своей цели, но это не помогло. Вдобавок Херихор разложил на циновке колючую мирру, чтобы Гилас не осквернил крокодила. Из-под циновки исходит одуряющее благоухание гирлянд из голубого лотоса, а к нему примешивается кислый запах лежащего в самом низу Спеленатого. Священный крокодил готов отправиться в странствие по Дуат. Сдерживая панику, Гилас молился, чтобы процессия поскорее ушла, ведь только тогда он сможет вылезти. Небетку велел мальчику обратить внимание на звук бьющейся глиняной посуды. Если пришло время разбивать горшки и кувшины для погребального пира, значит обряды завершены и гробницу пора запечатывать. Но до Гиласа долетают лишь завывания и едва различимое пение. Нет, долго он так не продержится. «Смотри не торопись, – предостерег Небетку. – Если тебя услышат, все кончено!» Чтобы отвлечься, Гилас стал вспоминать, как устроена Гробница Крокодила. Небетку начертил план на песке, а потом быстро стер его. «У входа в туннель сидит черная кошка. Проползешь по нему и окажешься в усыпальнице моих предков. Сразу за ней – усыпальница брата. – Небетку помолчал. – В туннеле будь осторожнее, у тебя плечи шире, чем у нас, египтян. Постарайся не застрять…» Застрять?! В запечатанной гробнице, в туннеле глубоко под землей?! Нет, так не годится. «Думай про то, что будет потом», – велел себе Гилас. Заменишь пустой свиток на папирус с Заклинаниями, возьмешь кинжал, Пирра тебя выпустит… Тут острая боль пронзила виски. Гилас вздрогнул. Перед глазами заплясали огоньки. Завеса, скрывающая мир Духов, снова приоткрылась. Хотя чего еще ждать в гробнице? По лодыжке кто-то пополз. Паук? Муравей? Потом еще какое-то существо коснулось его колена. Гилас ощутил легкое царапанье крошечных когтей. Но у пауков и муравьев когтей нет. Тут Гилас вспомнил про священные значки, которыми исписана внутренняя часть гроба, и его сердце застучало, как барабан. «В гробнице они оживут…» В деревне, где живет Итинеб, Пирра показывала Гиласу значок со связанной уткой, которую вот-вот зарежут. Говорила, что он означает «страх». Тогда Гилас посмеялся, но сейчас ему не до смеха. Отовсюду доносились тихие шорохи и лязганье зубов. Пальцы Гиласа коснулись стенок гроба. Существа тут же кинулись врассыпную. Гилас вспомнил крошечных гадюк и ос, стервятников, ножи, ноги и руки, лишенные тел, скорпионов… Гилас изо всех сил боролся с паникой, и вдруг гроб дернулся. Но нет, не сам гроб, а то, что внутри его. Под устланной миррой циновкой и раздавленными лотосами пришел в движение Спеленатый. Огромный хвост извивался под окаменевшим от ужаса Гиласом, будто змея. Крокодил отправился в последний путь. Он плывет вверх по течению в Дуат. А Гилас – вместе с ним. 22 К тому времени как процессия спустилась со скал и поплыла обратно на другой берег, уже стемнело. Пирра была сама не своя от страха. Ведь никто точно не знает, хватит Гиласу воздуха или нет! Вошли Ренси и Херихор, переодетые рабами. Ренси снял парик, Херихор сбрил седые волосы и стал еще больше похож на скелет. Вот они втроем зашагали к Домам Вечности. Небетку глядел им вслед из своей мастерской. – Говорить буду я, – вполголоса произнес Ренси. – Стражники не удивятся, у знатных людей так принято. Тебе нужно только подтвердить мои слова. Просто скажи: «Так и есть». – Так и есть, – повторила Пирра. Разве стражники не услышат по голосу, что перед ними не супруга Хати-аа? На своих коротких ногах Ренси передвигался очень быстро, а Херихор широко шагал с ним вровень. «Рабы» несли подношения, которые «госпожа Меритамен» приготовила для своих предков: корзину с гранатами и плодами сикомора, кувшин вина и большой развесистый букет цветов лотоса. Пирра шепотом попросила Ренси и Херихора не спешить. В узком платье можно идти только мелкими шажками, а подошвы сандалий скользкие, хоть Пирра и терла их о камни. Ренси вел их темными, укромными тропами мимо сжатых полей. Мастер не сказал Пирре, где находится Гробница Крокодила, а девочка не стала спрашивать. Если их поймают, лучше ей этого не знать. За спиной у Пирры под вечерним небом раскинулись мастерские. От конюшни Хати-аа исходит тусклый свет. Слева между холмов пролегает ущелье. Из пустыни доносится зловещий хохот гиен. А справа огни костров озаряют деревни Джебу и Геза: пришло время ужина. На другом берегу горит еще больше огней. Оттуда долетает музыка хеба. Празднества будут продолжаться еще семь дней, пока Разлив не вступит в свои права. Взошла Луна. Поля остались позади. Теперь они карабкались вверх по каменистому холму. Извилистая тропа ведет к скалам. Земля по обе стороны от них сплошь покрыта углублениями. В некоторых из них стоит маленькая глиняная посуда с водой и хлебом. – Здесь могилы бедных, – вполголоса пояснил Херихор. – Завернут тело в полотнище из пальмового волокна, сунут в яму в песке – и все! Ужас! – Бедняки делают что могут, – заметил Ренси. – А где стражники Хати-аа? – с тревогой спросила Пирра. – Выше, – ответил Ренси. – Там, где воровать нечего, расхитителей гробниц подкарауливать не будут – ни настоящих, ни выдуманных. Чем выше они поднимались, тем роскошнее становились гробницы. Тут и там попадались двери, прорубленные в каменистом склоне. Постепенно гробницы увеличивались в размерах, возле некоторых даже устроили дворики с террасами. Несколько гробниц еще выкапывали – рядом с ними стояли повозки и корзины щебня, оставленные строителями. Над дверными проемами Пирра заметила священные знаки. Над одним вырезали изображение богини с головой коровы: она вытянула перед собой руки, приветствуя восходящее Солнце. За одной из этих дверей скрывается Гробница Крокодила. Нашел ли Гилас дорогу к гробу Усеррефа? А что, если он потерял сознание от нехватки воздуха? Херихор дал ему юбку из тонкого льна и широкий красный пояс. Эти вещи ему шли, но Пирре не понравилось, что бальзамировщик обращается с Гиласом как со Спеленатым, которого надо привести в порядок, прежде чем хоронить. Девочка тут же мысленно поправила себя: хоронят не Гиласа, а крокодила. Но Пирра восприняла свою маленькую ошибку как худшее из предзнаменований. Она дотронулась до мешочка, висящего на поясе. Внутри лежит заклинание, которое ей помог написать Небетку. Если их постигнет неудача, Пирра найдет способ отомстить за Усеррефа. Но Гиласа это не вернет. Херихор бросил на нее вопросительный взгляд. Видно, Пирра произнесла свою мысль вслух. – Ты точно просверлил достаточно отверстий? Вдруг Гиласу воздуха не хватит? Херихор не ответил. Ну конечно, его больше волнуют те, кому дышать не надо. Он только за своего крокодила переживает. Ренси шикнул на обоих: до поста стражи рукой подать. Все трое вышли из-за поворота – и вот они, стражники. Шесть человек сидят на корточках у огня в акациевой рощице и готовят на костре ужин. Пахнет пивом и луком. Пирра бросила взгляд на прислоненные друг к другу копья и длинные изогнутые бронзовые ножи. «Так и есть», – мысленно повторяла она. Всего три коротеньких слова. Переваливаясь, Ренси вышел вперед. – Пропустите госпожу Меритамен, – потребовал он. – Мы несем подношения в усыпальницу ее предков. Пирра открыла рот, собираясь подтвердить его распоряжение. Но не успела выговорить ни слова. Из-за деревьев показалась фигура, закутанная в покрывало. – Так и есть, – произнесла Меритамен. – Больше ни звука, – велела Меритамен на акийском. – Молчите, слушайте и помните: стоит мне отдать приказ, и стражники вас схватят. Пирра, Ренси и Херихор приросли к месту.