Гилас и Пирра медленно попятились. Зверь оскалил длинные белые клыки и издал резкий звук, напоминающий хриплое гавканье. Не иначе как сигнал к нападению! За спиной вожака у основания каменного гребня собралась вся стая. Но звери поглядели на лающего вожака и вернулись к своей добыче. Только тогда Гилас заметил тушу большого белого животного наподобие оленя, только с длинными спиральными рогами. Вот сильные, почти человеческие руки с треском ломают ребра, раздирают брюхо, копаются в блестящих кишках. Один из зверей схватил «оленя» за заднюю ногу и открутил ее так легко, будто имел дело с крылышком перепелки. А сидевший на валуне вожак развернулся и разразился яростным лаем. Так, значит, он лаял не на Гиласа с Пиррой. И тут у мальчика сердце ушло в пятки. К туше подбиралась Разбойница. Львица задумала распугать этих зверей и отобрать у них добычу, но это ей не привычные лисы и лесные куницы! – Разбойница, уйди оттуда! – прокричал Гилас. Маленькая львица прекрасно знает свое имя, но в этот раз она и глазом не моргнула. На корабле съестного ей перепадало мало, а парой кусков змеи сыта не будешь. Трудно устоять, когда чуешь аромат свежего мяса. – Разбойница, вернись! – хором закричали Гилас и Пирра. Тут львица перестала красться и бросилась в атаку, рыча и размахивая передними лапами. Но вместо того чтобы пуститься наутек, странные существа кинулись на нее, остервенело лая и щелкая клыками. Вдобавок из пещер наверху выглянули другие такие же звери и потоком хлынули вниз, присоединяясь к атаке. А вожак несся по песку – неуклюже, но очень быстро. Гилас и Пирра кинулись за ним. Мальчик вопил во всю глотку и обстреливал вожака из пращи, а девочка швыряла в него камни. Разбойница сообразила, что дала маху, и пустилась прочь. Гилас и Пирра – следом. На бегу мальчик оглянулся через плечо. Но никто за ними не гнался. Звери подпрыгивали у основания каменной гряды и били по песку кулаками. Вожак сидел на корточках и буравил свирепым взглядом незваных гостей, дерзнувших приблизиться к его крепости. Он будто говорил: «Бегите-бегите, и чтобы я вас больше здесь не видел!» – Павианы – вот кто это был! – отдуваясь, проговорила Пирра через некоторое время. – Я вспомнила – Усерреф про них говорил, только вот название из головы вылетело. – Может, у египтян и бог-павиан есть? – пропыхтел Гилас. – По-моему, да. Они очень умные и ничего не боятся. – Это я и сам понял! Солнце вот-вот сядет, но палит все так же беспощадно. Гиласу и Пирре пришлось вернуться обратно к берегу. Пройдя мимо того места, где их высадили финикийцы и где они убили змею, Гилас и Пирра с опаской направились к еще одной гряде валунов. Только бы там нашлось укрытие! Но вдруг павианы облюбовали и это место? Гилас взял пращу и стал стрелять из нее по камням. Ни злобного лая, ни толпы разъяренных полулюдей-полусобак. Велев Пирре подождать в стороне, Гилас подобрался ко входу в пещеру и метнул внутрь несколько камней: если тут кто-нибудь прячется, то сразу выскочит. Из темноты вылетела пара летучих мышей, но похоже, больше там никто не скрывается. – Чисто, – объявил Гилас. Оставив вещи у входа, мальчик заполз внутрь. Духота, но главное, что здесь можно укрыться от жгучего Солнца. Пирра тоже забралась за ним и сразу растянулась на боку. Песок облепил блестящее от пота лицо, а когда девочка стянула сандалии, на ногах остались красные полоски от ремешков. До Моря недалеко, но путники слишком измучились, чтобы лезть вниз и умываться. «Надо беречь силы», – рассудил Гилас. Ему еще ловушки ставить. Мальчик вышел из пещеры. Сверху он увидел неподалеку низкий каменный гребень, а за ним раскинулась необозримая красная пустыня. Казалось, она простирается до самого края света. Ветер донес до Гиласа странное тявканье. Может, это и есть те самые шакалы? Наверное, днем пустынные жители прячутся от Солнца, а выходят только по ночам. Вот и Разбойница, чувствуя приближение сумерек, отправилась на охоту. Только бы у нее хватило ума не замахиваться на дичь посерьезнее ящериц и зайцев – если они водятся в этих краях. Ну и конечно, пусть держится подальше от павианов. А в пещере Пирра закашлялась и попыталась хоть как-то пригладить облепленные пылью волосы. – Сколько у нас воды осталось? Гилас взвесил в руках бурдюк, потом снова поставил его у входа в пещеру. – На день хватит. Может, растянем на два. Пирра не ответила, лишь облизнула потрескавшиеся губы. – Отдохнем немного, – объявил Гилас. – Но до утра спать нельзя. – Почему? – Из-за Солнца, Пирра. Мы с тобой неправильно сделали: днем тут далеко не уйдешь. Теперь будем идти только по ночам, а то сгорим. – И куда же мы пойдем? – проворчала Пирра. – Опять на запад? Попробуем прошмыгнуть мимо павианов? Или и дальше будем идти на восток и молиться, чтобы Река оказалась там? Гилас промолчал. Один план хуже другого. Достав из мешочка на поясе все, что осталось от змеи, мальчик бросил мясо Пирре: – Пойду соберу колючек и разбужу огонь. Пирра глянула на истерзанную тушку: – Я не голодна. – Нам нужны силы. Пожарим – будет съедобнее. Кроваво-красный огненный шар Солнца катился к горизонту, но зной царил все такой же невыносимый. Когда Гилас спускался по склону, каменный гребень у него перед глазами будто танцевал в жарком воздухе, а длинная тень за спиной приобрела странную, непривычную форму. – А если мы не доберемся до Реки? – прокричала Пирра вслед Гиласу. – Так и будем тащиться по бескрайней пустыне? – Не знаю, – ответил Гилас. Тут уголком глаза мальчик заметил, что его тень вдруг пришла в движение и зажила своей жизнью. Гилас не сразу сообразил, что видит перед собой не тень, а мальчика, темного, будто тень. Но не успел Гилас опомниться, как тот схватил бурдюк и бросился наутек. 3 Воришка закинул бурдюк на плечо и со всех ног понесся к каменному гребню. Если затеряется среди камней, там его нипочем не отыскать! Гилас поспешил вдогонку, вращая над головой пращу. Мальчишка вскрикнул, упал и схватился за голень. Гилас прыгнул на нежданного гостя и попытался прижать к земле, но противник оказался силен, вдобавок изворачивался как угорь и чуть не ударил Гиласа коленом в пах. Тот вовремя уклонился и надавил локтем на шею мальчишки. Воришка закашлялся, захрипел и все равно вывернулся. Гилас схватил его за волосы, но они оказались короткие, как у стриженого барана, – толком удержать не за что. Беглец вскочил и выхватил из ножен на предплечье нож из кремня. Размахивая своим оружием, мальчишка попятился к валунам. Бурдюк по-прежнему висел у него на плече. – Брось бурдюк! – пропыхтел Гилас, доставая собственный нож и показывая противнику его смертоносный бронзовый клинок. – Не хочу тебя убивать, но если придется… Вор прорычал что-то на незнакомом Гиласу наречии. Он подбирался все ближе к валунам. Тут прибежала Пирра и встала у воришки на пути. Сбив ее с ног одним ударом, тот понесся к камням. Гилас следом. Вдруг Гилас заметил на гребне какое-то движение. Разбойница! Она глядела прямо на воришку. Тот взвыл от страха и метнулся в сторону. Львица настигла вора легко, всего в два прыжка. – Брось нож! – рявкнул Гилас. – Попробую сказать на египетском! – И Пирра прокричала какие-то непонятные слова. А Разбойница нависла над «добычей», игриво постукивая воришку по голове передними лапами. Тот беспомощно махал руками и ногами, будто опрокинутый жук – лапками. К счастью для него, львица не выпускала когти: она всего лишь забавлялась. – Брось нож, или прикажу своей львице тебя разорвать! – пригрозил Гилас. Вор зашипел, точно змея, и отшвырнул нож. Гилас оттолкнул оружие ногой, чтобы воришка до него не дотянулся, потом схватил бурдюк и бросил его Пирре. – Видно, по-акийски он все-таки понимает.