– Дай ей ведро и наклони голову, – не просыпаясь, ответил Глеб. – Там совсем плохо, я боюсь. Глеб выдал матную тираду, но всё-таки поднялся и пошёл к Елене. Она стонала и металась по кровати. – Таблетки? Где мои таблетки? – спросила она приподнимаясь. – Вы их забрали? – Сейчас вызову врача, пусть прокапают. Пока Глеб звонил и вызывал врача, Лена совсем расшумелась, кричала, билась головой об стену, разрывала на себе остатки платья. Вовка плакал и ломал руки. Глеб дал Елене пощёчину и прижал её за шею ладонью к кровати. Она захрипела. – Так, или ты успокаиваешься и ждёшь платного доктора, он сейчас подъедет, и ты дашь ему спокойно себя осмотреть, или я вызываю бригаду скорой, и тебя увезут. Выбирай. – Платного, дома, – пропищала она. – Вот и отлично, – Глеб отпустил её. – Вовка, – обратился он к брату, – кончай реветь, достань из шкафа халат, давай её переоденем, не надо врачу видеть её в этом наряде. Глеб разорвал на ней остатки платья, Вовка весь красный от смущения, стараясь не смотреть на мать, подал халат. – Чего стоишь? Помогай, – прошипел Глеб на Вовку. – Я не могу, она такая голая. – Лучше ты посмотришь, чем врач, когда приедет. Давай, живее. Весь следующий день Вова ухаживал за матерью, Глеб к ней не заходил. Если Вовка не истерит и не просит помощи, значит, всё в порядке. Глеб мрачно смотрел, как брат снуёт туда-сюда с подносами, чашками, полотенцами, бегает в аптеку, потом Вовка попросил Глеба съездить за её сумочкой и пальто, но Глеб наотрез отказался, пусть сама едет, он не мальчик на посылках. Тогда Вовка взял такси и скатался за вещами. – Может она тебя к себе в Америку заберёт? В домработницы и курьером? – усмехаясь спросил Глеб – Маме плохо, как ты так можешь? На следующий день Елена поднялась. Глеба целый день не было дома. Он уехал, чтобы с ней особо не сталкиваться. Но вечером она сама постучалась к нему. – Если ты извиниться, то оставь, не трать время, – не отрываясь от компьютера, сказал Глеб, когда она вошла в его комнату. – Нет, не поэтому. Я тут недавно задумалась. Глеб резко крутанулся на стуле. Елена не была похожа сама на себя, без макияжа, с кичкой на голове, с тёмными кругами под глазами, в простом спортивном костюме, худенькая, постаревшая, ещё и с поцарапанным лицом. Его чёрная бровь поползла к верху, а губы иронично скривились. – Не надо делать такое лицо, ты послушай, что я тебе скажу. – Я – само внимание. – Глеб, милый, я как-то никогда не осознавала, что у меня есть дети. Вернее, осознавала, но мне было всё равно. А теперь у меня как-то неожиданно выросли сыновья, и они совсем взрослые мужчины. Ты вот мне помог, освободил меня от насильников, вытащил из полиции, довёз до дома, не бросил, Вовка вчера весь день за мной ухаживал. – А что было делать? Когда в Комарово ты нашла приключения, и орала от боли, надо было дать им тебя добить? Или сегодня бросить на растерзание всей ментовке? Там и так двое остались довольны, ты хотела осчастливить всех остальных? – Прекрати язвить. В Комарово во всем виноват ты со своей девицей, слишком громко она кричала, я не железная, возбудилась. – Взяла бы такси и ехала бы в город. Вовка тут был один, у него девиц не бывает, и никто тут не орёт. – А вчера я была не в себе и ничего не помню. Но спасибо, что приехал и забрал меня. И вообще я не виновата, что какая-то дура приревновала своего мужика ко мне, хотя, надо сказать, он делал мне всякие намёки. – Я понял, все кругом виноваты в твоих приключениях. Но, пожалуйста, избавь меня от подробностей твоей личной жизни. Так о чём ты там задумалась? – Сколько тебе лет, Глеб? – Двадцать четыре. Если, конечно, ты не перепутала дату в моём свидетельстве о рождении. – Ты о чём? – Ну отца то ты перепутала. – Ах ты об этом. Ерунда какая. Да и какая разница? – Я, кстати, встретился совершенно случайно со своим биологическим отцом – Это что значит? – Это значит с тем, с кем ты спала, когда зачала меня и Володю. – Как грубо ты выражаешься! Он красивый? – Ну если тебя только это волнует, я похож на него. – Значит, красивый. Но я его не помню. А что у тебя еще нового? – Нового? Да ты и старого не знаешь. Столько новостей, даже не знаю с какой начать… – Прежде всего ты поменял чудесную Элину на рыжую… как бы помягче сказать… – Лена, с какого хрена, тебя начала интересовать моя жизнь? Благословения я у тебя не спрашиваю. – Сынок, давай чего-нибудь выпьем, пообщаемся. Расскажи мне о своей жизни, о своих девушках. Я тебе дам какой-нибудь совет. – Слушай, а чего ты не в Штатах? Куралесишь тут. Что-то в последнее время, ты часто тут бываешь, раньше я за тобой такого не замечал. А насчет выпить, выпила уже недавно. – Глеб, расслабься, чего ты такой правильный? От одного бокала, разве будет что-то? Вова, Вова – крикнула Лена в приоткрытую дверь, – Милый, принеси нам виски, лёд и два стакана. – Откачивать я тебя больше не буду, пусть Вовка старается. – Ну и постарается, если надо. Лена разлила виски. – Ты ничего не понимаешь, так ужасно сейчас всё, мало предложений в кино, берут всё больше молодых вертушек. А меня отодвигают всё дальше. Скажи мне что я всё также красива. – Ты ничуть не меняешься, – улыбнулся Глеб. – Глеб, девочки, наверное, тебя любят, ты такой обаятельный. Ну расскажи мне, я люблю всякие любовные истории. Меня очень интересует твоя Маша, у тебя с ней серьёзно? Элину ты так страстно не целовал, как эту. – Твою мать, – простонал Глеб. – У тебя было много девушек? Сколько? Больше десяти? – Ты, кажется, хотела выпить? Давай. Лена выпила таблетки и запила виски. – Лен, что ты делаешь? Елена смотрела на него взглядом невинных серо-голубых глаз. – А ерунда, так легче. Всё как-то не складывается в последнее время. Раньше всё так было просто, съёмки, деньги. А теперь… Мол, надо много грима на себя накладывать, а то, что мне надо содержать дом, себя, супруга, детей об этом никто не думает. – Супруг тебе не помогает? – Ах, у него проблемы. Что-то не ладиться с режиссерами, они его не понимают. Не срабатывается он с ними, ты так далёк от актёрской жизни, что тебе объяснять? Ты сам то не хочешь попробовать себя на роль? Я могу тебе помочь, ты очень привлекательный, ты понравишься. – Нет, Лена, я, конечно, польщен твоим приглашением, но всё же это не для меня. Я найду себя в жизни. Но может, Вова? – Нет, он некрасив, болен. Неужели ты думаешь, что у Элены Блеск может быть такой сын? Ты – другое дело. Представляю восторги и хвальбы, что я такая умничка, такого сына родила и вырастила. А что, хорошая идея, сынок? Мда, наградил бог матерью…. Глеб вкрадчиво сказал: – Но, МАМА, по мне видно, что мне уже за двадцать. А значит, тебе никак не меньше тридцати пяти лет, все же это поймут. А потом покопаются в прошлом и выяснят, что тебе уже за сорок. – Как тебе нестыдно напоминать мне о моём возрасте? Елена нервно допила виски и налила себе ещё.