– Что-то серьезное? – Я справлюсь. – Что ж, страшно тебе завидую. Всегда мечтала побывать в Нью-Йорке, даже курсовую писала по этому городу. Я в туризме работаю, этот город – моя мечта. – Приезжай, – неожиданно для себя сказал Глеб. И вдруг ему самому понравилась эта мысль. Хотелось моральной поддержки, кого-то с кем можно было просто поговорить. Яна не смогла, Машка даже вряд ли в курсе, что такое загранпаспорт. – Так просто? Пакую чемоданы. – Я не шучу, мне очень непросто тут, я был бы тебе благодарен за поддержку. О деньгах можешь не переживать, билеты и приглашение я тебе пришлю, жить есть где. Приезжай, а? Сможешь договориться на работе? Повисла пауза, а потом Диана сказала: – Глеб, ты знаешь, только я с тобой спать не буду. – Я с тобой тоже. Собирайся. Через несколько дней Елену вывели из комы. Голубые глаза долго смотрели на Глеба: – Глеб, как ты здесь? Почему ты здесь? – Навестить тебя приехал. – А где Джон? И что со мной случилось? Я ничего не помню. Я как-то странно себя чувствую. – Ты попала в аварию, была в коме. Джон отлёживается, с ним всё в порядке. – Что со мной, где мои волосы? Волосы… она беспокоится о волосах. Кто-нибудь ей скажет, что у неё нет больше ног? – Я тебя оставляю с врачом, он должен тебе кое-что сообщить. Но я здесь, рядом. Глеб вышел из палаты, и через несколько минут услышал пронзительный крик, а потом вышел доктор, сообщить, что дал ей успокоительного, и что Глеб здесь сегодня не нужен. Выйдя из больницы, он впервые столкнулся с местными журналистами. Они налетели на его с вопросами, и пришлось ему взять себя в руки. Пришлось нацепить обворожительную улыбку и играть роль сына знаменитой, хоть и порочной матери. Глеб встретил Диану в аэропорту Нью-Йорка. Она почувствовала прикосновение его губ к своей щеке и усомнилась в правильности своего решения насчет приезда сюда. Но уж больно ей хотелось вырваться из знакомой среды, хоть что-то увидеть в своей жизни. – У тебя и тут машина? – спросила Диана, когда Глеб ей открыл дверцу мерседеса. – Это матери, не моя. Неужели ты думаешь, что я по доброй воле взял бы себе белое купе? Не в моём характере. – У тебя мама живет здесь постоянно? – Моталась между Нью-Йорком, Лос-Анжелесом и Петербургом. – Бизнес? – Я ж тебе говорил, она – актриса Голливуда, – ответил Глеб, резко дёргая с места. – Я думала, что ты пошутил. Она известна? Я её знаю? – Да, если смотришь фильмы для взрослых и тупые эротические комедии. Диана оторопела – Да, она женщина с низкой социальной ответственностью. И она, моя мать, теперь можешь кидать в меня тапками. А недавно она наглоталась таблеток, смешала их с виски и на полном ходу влетела в ремонтное ограждение. И меня вызвали сюда разгребать это дерьмо. – Она жива? – От неё осталась только половина. Лучшую половину, по мнению местных газетчиков, отрезали. – Какой кошмар. Как ты? – Да я то что? Я привык, от неё вечно одни проблемы, это тебе не Марина – мама Даниила. – Как же вы с братом жили в детстве? С кем? Ведь отца у вас нет. – Сами с собой. Вернее, Глеб и придурковатый Вовка, за которым требовался постоянный уход. Угадай, кто его осуществлял? Зато денег до хрена, – с этими словами Глеб резко вывернул вправо, так что Диана чуть не упала. С приездом Дианы ему стало гораздо спокойней, как будто кто-то пригладил его расшатанные нервы. Она поселилась с ним в квартире, в отдельной комнате, и вдруг ему стало чрезвычайно уютно. После истерик Елены в больнице, угроз и требований Джона, улыбок на камеру и разговоров с прессой, он как будто возвращался в тихую гавань. Диана взяла все заботы о продуктах, об уборке, она варила ему с утра вкусный кофе, иногда давала практичные советы. Опыт проживания совместно с девушкой у него был только с Элиной, но та даже кнопку кофемашины ленилась нажать, и она точно не заботилась о нём. Прежде никаких платонических отношений у него не было, всё основывалось на страсти, а потом быстро приедалось. Да, конечно, была Эллочка и их одно совместное лето, но он плохо помнил этот период и вспоминать подробности не пытался, было слишком больно. Здесь же всё было наоборот, совместное проживание, долгие разговоры или прогулки вечером, и ни одного томного взгляда, ни одного прикосновения. И ему это всё было тревожно, тревожно и странно. Диана тоже приглядывалась к Глебу. После больницы она помнила его крайне раздражённым, на новогодних праздниках весёлым и обаятельным, здесь же он был сосредоточенным, сдержанным и практичным. Они видела, что ему приходится нелегко, после посещений матери он приходил уставшим и опустошенным, но и тут его не оставляли в покое, постоянно звонил Володя и плакал в трубку, адвокат Елены звонил ему с какими- то финансовыми проблемами, даже родители Даниила иногда тревожили его вопросами. А еще одолевала жёлтая пресса, жаждая подробностей. Поэтому все заботы о доме Диана взяла на свои худенькие плечи. Днём, пока Глеб занимался делами, она подучивала английский язык, чтобы спокойно ходить по городу и не думать об языковом барьере, убирала квартиру, готовила еду, закупалась в магазинах, сдавала вещи в химчистку, оплачивала счета за квартиру и бесконечные штрафы Глеба за стоянку автомобиля в неположенном месте. И ответом ей была бесконечная благодарность, Глеб видел всё это и невольно уважал её за самостоятельность, за то, что она не тревожит его бытовыми вопросами, и не требует от него ничего. А вот Елена требовала… Однажды она ему сказала: – Джордж мне сказал, что ты здесь не один, ты живешь с девушкой, это так? – Да это так, тебе какая разница? К твоей выписке она уедет. – Я бы хотела с ней познакомится! Приведи её сюда. – Тебе это зачем? – Это же твоя девушка, мне интересно, может это моя будущая невестка. Я видела Элину, твою рыжую красотку, хочу познакомиться и с новой пассией. Ты обязан исполнить мою просьбу, ведь я больна! Глеб проматерился про себя. Всю жизнь он это слышит от Володи, а теперь будет слышать от неё. – Я заставлять её не буду, если она сама захочет прийти, хотя ума не приложу, зачем это тебе нужно. Зайдя в квартиру, Глеб снял куртку и со злостью её швырнул. И выдал длинную тираду, где самое прилично слово было «сука». – Что-то случилось? – Одна особа, которая всю жизнь крутила хвостом, вдруг вспомнила, что она мать и включилась в эту роль. А у одного адвоката очень длинный язык. Итог один, она желает с тобой познакомится. – Мне несложно, давай съездим. – Мне сложно. На хрена мне всё это нужно? Нет, я уеду отсюда, уеду, и пусть справляется, как знает. Всё, я больше не вывожу… Диана подошла к нему, взяла его руку и спокойно сказала: – Давай съездим. Хуже ведь не будет. Глеб и Диана вошли в палату. Диана вздрогнула, на неё пристально уставилась женщина с глазами Глеба и холодным, безучастным взглядом молча начала её изучать. Глеб резким движением притянул её к себе и обнял сзади. – Это моя Диана, твое любопытство удовлетворено? Благословляешь? Что он делает? Хоть бы он отпустил её, нет, не отпускай меня… – Можно нам наедине поговорить? – спросила Елена. – Нет, – ответил резко Глеб. – Всё нормально, – сказала Диана, – я быстро. – Я в машине подожду. – Значит ты новая девушка моего сына? – Ну что тебе сказала мать года? – не повернув к ней головы, спросил прикуривая Глеб, когда Диана села в машину. – Рассказала про то, что ты недавно чуть не женился на одной чудесной девушке, фотомодели, а потом бросил её. Выслушала про то, какая она замечательная, я тоже ничего, но и в подмётки ей не гожусь. Глеб открыл окно и плюнул туда.