— Арч? — Пик, убирайся в салон, пока мы не взлетим. И ты тоже, Дик, не лезь на глаза. — Он надел наушники и вызвал командно-диспетчерский пункт. — Говорит Келли, — он произнес свою фамилию по буквам. — Триста пятьдесят третья Группа. Да. Внезапный полет. Срочная отработка предстоящего задания. — Он улыбнулся мне. — Думаю, они это проглотят. — Он прижал наушник рукой. — Да. О’кей. — Келли сбросил обороты двигателей. — Конечно. Жду команды. Спасибо. — Через полминуты он доложил в микрофон: — После взлета, согласно заданию, перехожу на режим радиомолчания. Выйду на связь через три часа. Как только войду в зону базы. Мы остановились в конце рулежной дорожки перед взлетно-посадочной полосой. Арч повернулся ко мне. — Нужно подождать. Звено «F-16» идет на посадку. Через мгновение из темноты вынырнули два «F-16» с выпущенными шасси и, пролетев перед нами на высоте пятидесяти футов, сели на полосу. — КДП, КДП,[40] я вас плохо слышу, — пробубнил Арч, прибавив обороты и выводя наш самолет на взлетно-посадочную полосу. Дав полный газ, он начал разбег. Когда до конца полосы оставалось не более двухсот ярдов, сигнальные огни по ее краям неожиданно погасли. — Кто-то все-таки догадался, что я сегодня не должен совершать полет на этой машине, — прокричал он мне. — Но уже поздно! — Затем вновь обратился к диспетчерам: — КДП, КДП, повторите. Не слышу. Перехожу на режим радиомолчания. До скорого. Мы оторвались от земли и начали резко набирать высоту. Арч убрал шасси, проверил приборы и махнул рукой Пику: — Садись на место. Возьмешь управление на себя, как только мы выйдем из зоны, и я сделаю так, чтобы они не могли нас вести локаторами. Держись, парни! Продолжая набирать высоту, он заложил левый вираж, а затем правый и перевел самолет в пике. Я ухватился за дверь в кабину пилотов и смотрел на альтиметр, стрелка которого покатилась назад… Под нами на море забелели барашки. Арч взял штурвал на себя, и мы вышли из пике на высоте 250 футов. Отключив систему «Свой-чужой», он сказал: — Ну, вроде все в порядке, хотя они и подняли в воздух дежурные перехватчики. Но и у нас тоже кое-что имелось, чтобы уйти от ненужного внимания. — Бумеранг! — заорал я. — Какая задница ныла, чтобы ей дали поиграть с тем, что лежит в одном из ящиков, которые мы притащили с собой!? Сорок четыре минуты третьего. Окутанные защитным полем «Большого Брата», скрывшего нас от локаторов, мы превратились в невидимок. Не спрашивайте меня, как работает эта гребаная штуковина, я не знаю. Все, что я могу сказать — она работает. Мы слушали радиообмен между пилотами «F-16», высланных в погоню за нами. Но они употребляли такие выражения, что даже в этой книге их невозможно упомянуть. «Большой Брат» действовал чертовски хорошо. Пик шел на высоте 200, плюс-минус 50, футов над уровнем моря. Готовясь к прыжку с парашютом, мы начали перепаковывать наше снаряжение. Вы же не станете прыгать с парашютом, держа в руках стальной контейнер приличного размера. Тем более контейнер, набитый взрывчаткой, противопехотными минами, гранатами и другим полезным барахлом. Поэтому мы распихали все, что тащили с собой от самого Вашингтона, по нейлоновым мешкам, которые крепили к нашим бронежилетам и комбинезонам. Вскоре мы напоминали рождественские елки. Я проверил каждого из ребят. Ведь неприятно лететь вниз головой с высоты, хрен знает сколько, тысяч футов и наблюдать, как вас обгоняют боеприпасы и прочие нужные вещи, вывалившиеся из мешков и карманов бронежилетов. Арч Келли, взглянув на нас, спросил: — А как вы собираетесь вернуться назад после окончания этого небольшого приключения? — Арчи, если бы я знал, то обязательно сообщил бы тебе об этом. Но я еще действительно об этом не думал. Пока Арч не присоединился к нашей команде, я планировал бросить самолет. Мы должны были выброситься с него с парашютами, а в задачу Пика входило прыгать последним, поставив самолет на автопилот и направив его в пустынную часть океана, где бы он и рухнул в воду, не привлекая особого внимания — мало ли бьется в наши дни самолетов. Арч пожал плечами и спросил: — Может быть, мне вернуться за вами? Конечно, это был прекрасный, но совершенно неосуществимый жест. Ему и так придется долго объясняться за свои действия, и мне не хотелось еще больше осложнять его положение. — Наверно, ты прав, — мрачно пробормотал он и направился обратно в пилотскую кабину, чтобы подменить Пика, которому нужно было упаковать свое снаряжение и подготовиться к прыжку. 2 часа 52 минуты. Пик и я последними надели парашюты и проверили снаряжение друг на друге. Обычно мы прыгаем со всем снаряжением, кроме оружия, упакованным в стандартные боевые ранцы. Они не стесняют движений во время падения и позволяют свободно маневрировать в воздухе. На этот раз мы шли вниз обвешанные мешками, рюкзаками, сумками и небольшими контейнерами, болтавшимися со всех сторон. Что поделаешь, нужно было иметь при себе все, что могло понадобиться. Нас никто не прикрывал, и положиться мы могли только на себя. Наши парашюты рассчитаны на скорость спуска 25–30 миль в час с грузом в 360 фунтов. Но сегодня нагрузка была значительно больше. Давайте немного займемся арифметикой. Я здоровый мужик и вешу примерно 220 фунтов. Мой автомат и 8 снаряженных магазинов к нему (40 патронов в каждом), а также пистолет с шестью полными запасными обоймами по 15 патронов весят около 27 фунтов. Комбинезон, бронежилет, спасательный жилет, ботинки, ремень, пояса, индивидуальный пакет, нож и прочее увеличивают вес до 275 фунтов. Основной парашют и запасной парашют — еще плюс 40 фунтов. Не забывайте о дополнительном снаряжении — фляги с водой, веревки и прочее — еще по 17 фунтов на человека. Каждый из ящиков-чемоданов «Большого Брата» — 75 фунтов. 350 фунтов взрывчатки, боеприпасов и тому подобного. В общем, получалось, что мы превышали установленный предел грузоподъемности парашютов на 30 фунтов. Вы скажете, что это совсем немного. Потаскайте тридцатифунтовый мешок картошки несколько дней, и вы, я уверен, измените свое мнение. А во время прыжка с парашютом лишние 30 фунтов могут означать разницу между жизнью и смертью. Лишний вес и динамический удар при раскрытии парашюта могут стать причиной того, что купол погасится, то есть раскроется не полностью. Результат? Догадайтесь сами. Основной парашют сложится на высоте меньше 1500 футов. «Запаска» не успеет ввестись. Результат? Ага, вы догадались! Но сегодня мы не думали, а прыгали с лишним весом. Так было нужно. Есть и еще некоторые отличия между тренировочным и боевым прыжком. Во время тренировок офицеры-инструкторы, отвечающие за соблюдение правил безопасности, носятся вокруг. Как очумелые, обозначают дымовыми шашками место приземления, постоянно следят за скоростью ветра над поверхностью земли. Согласно последним наставлениям по парашютной подготовке в мирное время, скорость ветра над землей в месте приземления не может превышать 18 узлов. Сегодня у меня отсутствовало какое-либо представление о том, какова скорость ветра над землей. Да мне и наплевать на это. Волнение на море? Тоже не играло никакой роли. Единственное, что имело значение, это спуститься вниз и убить, как можно больше врагов, чтобы отомстить за Аликс. Я пойду на все, чтобы сделать это. Одна минута четвертого. Арч включил локатор и спутниковую навигационную систему, чтобы определить расстояние до цели. До нее оставалось 17 минут полета. — Держись! Набираю высоту в десять тысяч футов, — скомандовал Арч. Самолет резко задрал нос вверх, звук двигателей изменился, и мы начали набирать высоту. Тошо пришел в кабину пилотов, и мы вместе с ним включили аппаратуру «Большого Брата», чтобы проверить наличие радиопередатчиков или иных радиотехнических средств на самом большом острове — единственном месте, где возможно размещение пусковых установок крылатых ракет наземного базирования. Ничего не обнаружено. Хорошо, значит мы опередили Ли Чаймена и его людей. Тошо выключил систему, положил ее в мешок, висевший у него между ног, и отправился обратно в хвост самолета — он прыгал третьим в своей группе. 3 часа 13 минут. Я последний раз обошел всех парней и проверил их снаряжение. Только глаза ярко блестели на их покрытых камуфляжной краской лицах. Ребята были готовы к завершающей стадии нашей операции и откровенно радовались этому. Разрешите сделать небольшое отступление, чтобы разъяснить вам пару вещей, крайне важных для меня. Первая и самая основная — вас охватывает откровенная эйфория, когда вы возглавляете в атаке таких, как мои ребята, настоящих Воинов. Это чувство крайне редко в наши дни — дни расцвета офицеров-чиновников. Но давайте разберемся по сути. Разве война не составляет смысла существования военных? Насколько я понимаю, профессию военного выбирают не для того, чтобы получить деньги на оплату высшего образования, приобрести профессию или самоутвердиться. Сущность профессии военного — солдата, моряка, морского пехотинца — готовиться к войне, уметь вести бой. Быть верным до последней капли крови Долгу, Чести, Родине. Это значит — тренироваться до седьмого пота. Это значит — уничтожать все на своем пути и убивать человеческие существа. Это значит — проливать кровь. Сегодняшние руководители, во всяком случае многие из них, забыли, что такое настоящие военные. Руководство тратит время на то, чтобы придумать операции, которые превращают наших моряков, солдат или морских пехотинцев в полицейских, пожарников или регулировщиков движения. Сейчас больше тратят денег на переработку мусора и охрану окружающей среды, чем на патроны. И сегодня чертовы военные, прекрасно знают, как складывать газеты в корзины или пластмассовые бутылки в соответствующие контейнеры для мусора. Но они так и не научились стрелять, устранять неисправности в своем оружии на поле боя и подбивать вражеский танк из гранатомета. Потому что денег на боевую подготовку и боеприпасы — нет. Поэтому позвольте, друзья мои, сказать вам следующее. Нам не нужно больше гребаных бюрократов или аналитиков, которые сейчас руководят нашими военными (а было именно так, когда Объединенный комитет начальников штабов возглавляли многие прежние председатели). Нам нужны руководители, умеющие командовать людьми по-настоящему. Истинные лидеры. Мужики, как Том Крокер, истинные Воины в духе Гранта, Шермана, Першинга и Паттона, Нимица, Халси, Стилвела и Пуллера — всех тех, за кем их подчиненные готовы идти на штурм ада. Этих настоящих американских героев, закаленных в сражениях, проливших свою кровь, готовых взять на себя любой риск, если это нужно для победы и защиты демократии. Тяжело отдать приказ, который повлечет за собой гибель людей. Но для этого и существует офицер. Он обязан взять на себя ответственность. Он должен возглавить атаку. Быть офицером — это значит быть всегда готовым отдать приказ — «За мной!». И поэтому, гладя в глаза своих парней, я понял, что судьба еще раз преподнесла мне самый редкий дар, который в наши дни может получить офицер. Я получил редчайшую возможность и священную ответственность — вести Воинов в бой. В этой жизни вы не можете испытать более высокого чувства. Аминь. Глава XX 3 часа 17 минут. Десять тысяч пятьсот футов. Арч уменьшил скорость до ста узлов. Включив локатор и посмотрев на его экран, он протянул мне руку. — Удачи. Я крепко пожал ее. — Спасибо за все, Арчи. Ты знаешь… — я подыскивал нужные слова. Он поставил все на карту ради меня и моих парней. Арч повернулся и посмотрел на меня. — Эй, забудь об этом. Ты бы сделал то же самое для меня, а, задница? Конечно бы сделал. Я пробрался в хвост самолета и открыл люк. В салон со свистом ворвался свежий ветер. Поправив защитные очки, я выглянул из самолета и посмотрел вниз. Чуть впереди по курсу я различил цепочку островов. Арч погасил фонарик, который он держал в руке, направив его луч в салон. Я хлопнул Гатора по спине, и он шагнул в люк. За ним прыгнул Родент, Тошо, Дак Фут, Пик и Полпинты. Бумеранг и Нод протопали мимо меня и застряли в люке со своим парашютом-тандемом. Я заметил, что конец одной из лямок грузового мешка зацепился за петлю люка, вынул нож и обрезал фал. Навалившись на ребят сзади всем телом, я вытолкнул их наружу и они полетели вниз, вопя во все горло: «Йо-хо-хо!». Помахав Арчи рукой, я прыгнул за ними. Сначала все шло нормально, я быстро приближался к земле. Инструкция предписывала раскрыть парашют на высоте две тысячи пятьсот футов. Я начал различать под собой пену прибоя у скалистых берегов. Пора. Я взялся за кольцо парашюта — точнее попытался взяться, так как его не было на месте. Куда он подевался — не знаю. Времени на размышление не было. Найдя рукой конец вытяжного троса, я ухватился за него и потянул, но он выскользнул из пальцев. Попробуйте сами дернуть за скользкий от влаги тоненький тросик пальцами в отсыревшей перчатке. Кое-как мне удалось обмотать его кончик вокруг указательного пальца и выдернуть из гнезда. Парашют раскрылся на высоте 1680 футов. Пронесло! Не пронесло! А понесло! Ветер потащил меня от берега в море. После лихорадочных маневров мне удалось на высоте 135 футов попасть в другой поток воздуха и направить свой парашют к острову, который находился от меня в четверти мили. Но тут я попал в воздушную яму и мгновенно потерял футов шестьдесят. В этот момент два сектора моего парашюта сложились, и я оказался не более чем в 35 футах над волнами, откуда и рухнул камнем в воду. Помните, я вам говорил об опасности лишнего веса? Слава Богу, что я успел дернуть за вытяжной шнур системы наполнения воздухом спасательного жилета. И хотя я врезался в воду, как гребаная железяка, через минуту моя голова выскочила из воды, и я закачался на волнах, как поплавок. До берега было ярдов триста. Оставалось только доплыть до него, волоча за собой по волнам свыше сотни фунтов снаряжения. Тридцать две минуты четвертого. Тяжело дыша, я выбрался на каменистый берег, выпустил воздух из спасательного жилета, взвалил на себя мешки, сумки, контейнеры и пошел к скалам. Меня била дрожь. Вода была градусов на двадцать холоднее. Если на вас нет гидрокостюма, вы быстро начинаете мерзнуть, особенно на ветру. А он дул со скоростью 15 миль в час. 3 часа 40 минут. Я прошел вглубь острова ярдов на сто, когда справа от меня раздался какой-то звук. Я упал на землю, выхватив из кобуры пистолет, и пополз в направлении шума. Услышав его снова, я остановился, вынул прибор ночного видения и прильнул к нему. В двадцати ярдах от меня из-за скалистого гребня торчала голова лихорадочно суетившегося Полпинты. Подхватив снаряжение, я подошел к нему. Он склонился над Пикколо, лежавшим на спине с искаженным от боли лицом. Полпинты взглянул на меня: — Привет, Шкипер! Этот паршивец решил сломать лодыжку. — Он крепил шину к левой ноге Пика. — Ты, наверное, решил это сделать специально, будто у нас и без того мало проблем? — Угадал, — процедил Пик сквозь зубы. — Шкипер, у тебя есть морфин? Думаю, после укола, когда эта дубина меня перевяжет, смогу ковылять. — он застонал, когда Полпинты приподнял его ногу, чтобы обмотать шину лентой. — Ох, эта медсестра говорит, что у нее ничего нет. Я вытащил свой индивидуальный пакет, достал из него полдюжины одноразовых шприцев с морфином и вложил их в руку Пика. — Давай. Но не вздумай сесть на иглу! — Закрыв индивидуальный пакет, я спросил: — Кого-нибудь еще видели? Полпинты кивнул: — Гатор шлепнулся вон там. — Он показал на юг. — Думаю, что Бумеранг и Нод там же. — Родент? Дак Фут? Тошо? — О, мы все на месте и даже живы, хотя я до сих пор так и не понял, как это произошло, — подал голос Тошо слева от меня. — Он, прихрамывая, шел к нам в сопровождении других пяти «морских котиков». — Хочу сказать тебе, Дик, что ты чертовски здорово выбираешь место для приземления. Кстати, тебе кто-нибудь говорил, что ты никудышный парашютный инструктор? 4 часа 10 минут. Мы разделились на две группы и еще перед рассветом осмотрели остров. Это не заняло много времени, хотя остров и был самым большим в архипелаге. С него только и можно было произвести запуск крылатых ракет наземного базирования. Милю в длину и ярдов шестьсот в ширину. На нем не было никаких построек, за исключением полусожженной хибары на самом высоком месте. Кое-где поверхность острова покрывали заросли кустарника, карликовых деревьев, мох и трава. Сейчас на нем никого не оказалось, но почти незаметные следы свидетельствовали о том, что здесь недавно кто-то побывал. Все следы заметены ветками. Но Дак Фут, охотник от бога, точнее браконьер по призванию, быстро во всем разобрался и установил, что они вели к нескольким замаскированным тайникам. В одном из них мы нашли оружие. В другом — аппаратуру связи, такое же оборудование в водонепроницаемых контейнерах используется и «Морскими котиками». В третьем, пещере на юго-западном конце острова, стояла на тележке восьмиметровая надувная лодка, почти такая же как та, на которой мы добрались до «Принцессы Нантонга». Подвесной мотор, две пятидесятигаллоновые бочки с горючим, насос и пять мягких топливных емкостей лежали рядом с ней на платформе. Теперь я знал, как Ли Чаймен собирался покинуть остров. 5 часов 35 минут. Мы нашли настоящую адскую кухню. Дак Фут привел меня в большую пещеру на южном берегу острова. Вход в нее был прикрыт маскировочной антирадарной сетью. Внутри пещеры находились две мобильные пусковые установки крылатых ракет. «Сделано во Франции» — гласили надписи на них. Вы помните, что на борту «Принцессы Нантонга» я обнаружил шесть крылатых ракет наземного базирования того же происхождения. Отлично. Все было на месте. Не хватало только главных действующих лиц, то есть отрицательных персонажей. Передо мной встала чисто тактическая проблема: где этот чертов Ли и его банда собирались высадиться? У меня всего девять человек, а этого слишком мало, чтобы подготовить необходимую встречу Ли во всех вероятных местах его высадки. Конечно, мы могли заминировать все тайники и вывести из строя пусковые установки. Но если мы позволим им беспрепятственно высадиться на берег, то они просто задавят нас. Несомненно, это займет у них много времени и будет дорого стоить. Но, в конце концов, они нас одолеют. А что потом? А потом они просто доставят новое оборудование и оружие и выполнят поставленную задачу чуть-чуть позже.