Десять минут десятого. Было темно, тихо и очень уютно. Москиты вернулись на ночь на свои базы. Легкий бриз с берега уносил дневную жару. Тонкий полумесяц мягко освещал море, давая возможность любоваться пенным прибоем. Мы лежали в засаде парами, образуя дугу длиной ярдов в шестьдесят, за гребнем скалистого кряжа, возвышавшегося над пляжем. Позиция обеспечивала нам отличную возможность вести перекрестный огонь и не позволяла противнику подавить нас своим огнем из легкого стрелкового оружия, хотя пуля и дура. Убаюкивающие звуки прибоя клонили в сон, глаза начинали закрываться, и мне захотелось вздремнуть минут пять. Значительно лучше, когда вы находитесь в засаде в плохих условиях или испытываете боль, тогда вы все время настороже. 21 час 10 минут. Неожиданно внутри меня как будто загремели колокола громкого боя. Вся сонливость мгновенно улетучилась. Я не шевельнулся, но пришел в состояние полной боевой готовности. Затем у меня на шее волосья встали дыбом. Я не знаю, почему это происходит, но знаю, что это всегда говорит о надвигающейся опасности. Я начал медленно-медленно опускать голову, пока она полностью не скрылась за гребнем. Затем я перекатился влево, сжал правую ладонь в кулак и показал большим пальцем в землю — сигнал «враг приближается». В шести ярдах от себя я увидел белки глаз Дак Фута, смотревшего на меня. Он кивнул головой и передал сигнал Пику. Тот просигналит Полпинте, контролирующему крайний левый сектор огня. Повернувшись вправо, я повторил сигнал Ноду, тот передал его Бумерангу, последний Роденту, а тот Тошо и Гатору. 21 час 11 минут. Я подполз обратно к гребню и вытащил прибор ночного видения. Осторожно приподняв голову, я посмотрел на море. Что-то там было не так, но что я понять не мог. Я протер окуляр, зажмурил глаза на секунду и снова посмотрел. Есть! Ярдах в двухстах пятидесяти от берега что-то медленно двигалось под водой по направлению к нам. В инфракрасном свете это выглядело, как продолговатое зеленоватое пятно, вроде стаи рыбок, поднимавшихся к поверхности моря вместе с течением и медленно менявших направление своего движения. Я всмотрелся — пятно становилось все ближе и ближе. Затем оно начало разделяться на части. Один, два, нет, три аквалангиста! Они плыли почти у самой поверхности воды, но не выдавали своего присутствия ни малейшей рябью. Явно использовали боевые акваланги замкнутого цикла — отработанный воздух не выпускается в воду и не оставляет следов в виде пузырьков. Но аквалангисты не могли ускользнуть от моего инфракрасного прицела с дальностью действия в полмили. Я опустил голову за гребень и подал сигнал — «не высовываться». Противник мог обнаружить нас с помощью инфракрасных биноклей. Откуда я знал, что они у них есть? А я и не знал. Но, в наши дни широкого распространения высоких технологий, любая террористическая группа может спокойно купить приборы ночного видения, спутниковые системы наведения, телефоны с шифраторами чуть ли не в магазине. А если это так, то почему китайцы не могли иметь в своем распоряжении того, что было и у меня? Вывод — никогда нельзя недооценивать противника. Я посмотрел на цели снова. Они уже находились менее, чем в ста ярдах от берега. Я попытался определить, откуда они стартовали, но не смог. Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что это была передовая группа. Как только они проведут разведку места высадки и убедятся в безопасности, за ними последуют основные силы. Я сообщил всем о развитии событий и получил ответ — «поняли». 21 час 21 минута. Трое аквалангистов были в пятидесяти ярдах от берега и стояли по пояс в воде. Я четко видел их. Они сдвинули маски на шею, вынули загубники изо рта, сняли ласты и подвесили их за спиной к бронежилетам, затем достали оружие и проверили его. Я смотрел на людей, которых собирался убить, полностью поглощенный открывавшейся передо мной картиной. Я как бы видел самого себя, вместе со своими ребятами в зеркале. Мы так же вели себя при высадке на берег противника. Мы действовали против террористов разной окраски: против русских сил специального назначения, против подразделений ливийской армии и иракской республиканской гвардии. Но никогда мы не сталкивались с такими бойцами, как эти китайцы. По их действиям я сразу же понял, что они отлично подготовлены. Те, с которыми мы столкнулись на борту «Принцессы Нантонга», были второсортным товаром. Эти же парни — настоящие боевики-профессионалы. Медленно и осторожно, прикрывая друг друга, они вышли на берег. Ведущий осмотрел весь пляж в бинокль ночного видения и, убедившись в безопасности, перевел бинокль на гребень скалистого кряжа, за которым находились наши позиции. Я задержал дыхание и замер, как статуя, глядя на него в тот момент, когда он смотрел на меня, не подозревая о моем присутствии. Повесив бинокль на шею, он взял пистолет-пулемет наизготовку, и тройка бесшумно двинулась по пляжу к тропинке, ведущей к пещере, где находились пусковые ракетные установки. Они собирались проверить пещеру, а затем вызвать основные силы. Ли должен был доставить чертовы ракеты сегодня ночью. Это стало неизбежным после того, как я послал на дно «Принцессу Нантонга». Я нырнул за гребень и махнул рукой. Получив подтверждение, что сигнал приняли и поняли, я снял бронежилет, портупею, десантные ботинки и носки. У себя я только оставил бесшумный автомат с ночным прицелом и нож. Спустившись вниз по склону, я быстро пересек его и направился к пещере с ракетами. Тошо, вооруженный как я, но в ботинках, скользнул за мной. Тридцать одна минута десятого. Мы добрались до пещеры первыми и притом тихо. Именно для этого я снял ботинки и носки. Подошвы моих ступней тверже подметок десантных ботинок. Я бегаю босиком даже быстрее, чем в обуви. Но дело не в этом. Ступни моих ног действуют как самые чувствительные датчики. Я могу обнаружить проводок от мины или другой взрывоопасной ловушки в этом случае лучше, чем с помощью самых современных электронных устройств стоимостью в сотни тысяч долларов. Поэтому, когда мне нужно передвигаться действительно быстро, я предпочитаю делать это по старинке — босиком. Рассадив пальцы на ногах только пару раз, я нащупал путь, который позволил нам быстро и бесшумно добраться до пещеры. Мы подошли к ней сверху, так что китайцы не могли нас обнаружить своими инфракрасными приборами. 21 час 41 минута. Я почувствовал легкое движение перед входом в пещеру. Трое китайцев осторожно крались к нему. Они были действительно отлично подготовлены. Я не мог обнаружить их до тех пор, пока они не начали отодвигать в сторону маскировочную сеть у входа. Она довольно громко зашуршала, как только они дотронулись до нее, недаром мы провозились с ней столько времени. Я подождал, пока шуршание не прекратилось — значит они вошли внутрь пещеры, чтобы проверить состояние пусковых установок — и дюйм за дюймом начал спускаться вниз. Справа от меня Тошо сделал то же самое. Я спускался очень медленно. Сначала я пробовал большим пальцем правой ноги поверхность земли. Затем я ставил на нее мысок ноги и только после этого целиком наступал. За минуту я прошел не больше ярда, до входа пещеры оставалось еще ярдов шесть. Мне нужно было торопиться, пока эти задницы не вылезут из пещеры. Я покрыл еще ярд и еще один. До того места, откуда я мог вести огонь на безусловное поражение противника, оставалось ярда два. Но тут вмешался мистер Мэрфи. Я наступил на камень, вылетевший у меня из-под ноги и покатившийся по склону с оглушительным шумом. Затем мистер Мэрфи дал мне под зад, и я полетел вслед за камнем. Дьявол и все его присные, вашу мать! Я прижал «Хеклер-Кох» к груди, сгруппировался, ударился плечом о землю, перекувырнулся через голову и грохнулся на спину. В этот момент короткая очередь прошила землю в двух футах от моего правого бедра. Никакого звука выстрелов, пули тихо чмокали, входя в грунт. Чтоб тебя, кто бы ты ни был! Я дал несколько коротких очередей по входу в пещеру, стараясь определить, где был противник. В ответ я получил очередь с левой стороны. Но на этот раз мне удалось увидеть вспышку выстрела. Противник находился снаружи. Это хорошо. Я откатился в сторону и быстро посмотрел в ночной прицел туда, откуда прилетели пули, направленные в меня. Китаец скорчился в неудобной позе за каменной глыбой. Я дал по нему короткую очередь, чтобы он не высовывался. Вскочив на ноги и броском укрывшись за выступом у входа в пещеру, я собирался покончить с ним, когда услышал приятный звук упавшего тела. Высунув голову из-за своего укрытия, я увидел в прицеле, что он уже лежит на земле лицом вниз, а Тошо поднял вверх большой палец. Одного не стало. Отлично. Но плохо то, что второй и третий китайцы были готовы встретить нападающих. Если бы я оказался на их месте, то при первых звуках заварухи сразу же понял бы, что происходит. Терять время было некогда, так как мне предстояло выполнить быструю и грязную работу. Я подкатился под маскировочную сеть и оказался внутри пещеры. Прижавшись к ее стене, я поднял автомат и посмотрел в инфракрасный прицел. В трех ярдах впереди меня два тяжелых ящика могли служить хлипким прикрытием. Я на коленях и локтях добрался до них и снова посмотрел в прицел. В тридцати футах впереди стояли пусковые установки, низкие и приземистые, на колесах с толстыми шинами. Позади них были большие контейнеры со вспомогательным оборудованием. Их зеленоватые силуэты четко вырисовывались в окуляре прицела. Появилась яркая белая точка на уровне земли около самого дальнего контейнера. Мать твою! Второй китаец пытался навести на меня луч лазера! Мой инфракрасный прицел захватил его, когда луч проходил мимо моей головы. Я отпрянул назад и в сторону. Если он попадет из этой штуковины мне в лицо, то выжжет глаза начисто, к чертовой матери. Министерство обороны США в обязательном порядке выдает всему личному составу в зоне боевых действий защитные антилазерные очки. Но мои спокойно лежали дома в Вашингтоне. Я перекатился влево за второй ящик. Высунув прицел «Хеклер-Коха» из-за его угла, я увидел в него, что никак не могу подстрелить китайца со своей новой позиции, если, конечно, он не встанет во весь рост, как мишень на полигоне. Я убрал автомат и, лежа на земле, вынул нож. Затем снова посмотрел в прицел и бросил нож в стену пещеры. Второй китаец, со своим лазером, и третий с самозарядным пистолетом, высунулись из-за укрытия. Второй китаец попал точно в перекрестье моего прицела, и я прошил его короткой очередью. Он мгновенно исчез — мертв. Я перевел ствол автомата влево, но другой противник тоже исчез — живой. Я перекатился вправо, обогнул ящик и бросился вперед. Сукин сын скрывался за самым дальним контейнером и лихорадочно шарил по карманам своего бронежилета. Услышав звуки моего приближения, он выстрелил навскидку, но промахнулся. Вспышки выстрелов ослепили его, и он всадил две следующие пули в свод пещеры. В это время я дал очередь, и он нырнул за контейнер. На это я и рассчитывал. Перескочив через первую пусковую установку, я обогнул вторую, прокрался мимо первого контейнера и оказался в пяти футах позади китайца. Все. Он глядел в противоположную от меня сторону. Я нажал на спуск. Раздался щелчок — патроны кончились. Противник мгновенно повернулся ко мне и направил на меня пистолет. Да, да, я вижу, что вы размахиваете руками и вопите — этого не может быть, так как затвор «Хеклер-Коха» отходит назад и остается в таком положении, когда в магазине не остается патронов. Вы абсолютно правы. Но иногда и оружие подводит. Может это произошло из-за соленой морской воды. А, возможно, из-за того, что я ни разу не чистил его с тех пор, как мы направились в Рим. А может просто от того, что бесшумное оружие требует более тщательного ухода, чем обычный автомат. Я не знал причины, да мне было и наплевать на нее. Единственное, что я знал — проклятый автомат стал бесполезной игрушкой, и у меня нет времени, чтобы объяснить вам что-либо дальше. Я упал на пол пещеры и откатился к стене, когда третий китаец пять раз подряд выстрелил в меня. Я инстинктивно закрыл глаза и сжался, в надежде, что только одна или две пули найдут меня. Пули попадали в стену пещеры около меня, и от нее отлетали острые каменные осколки, врезавшиеся мне в голову и шею. Выстрелы прекратились — он промахнулся. Хотя у меня в ушах здорово звенело, я все же различил глухой удар пустой обоймы, упавшей на землю. Сукин сын перезаряжал пистолет. Не выйдет. Я прыгнул вперед и сбил его с ног. Горячий ствол автомата, болтавшегося на ремне, ударил меня по щеке, но затем чертова машинка отлетела в сторону — лопнул ремень. Я схватил китайца за руку, в которой он держал пистолет, и ударил ею о стену пещеры. Пистолет вылетел и покатился куда-то в темноту. Но он не сдавался. Рывком откатился в сторону. Я попытался схватить его за ноги и получил удар ногой в лицо. Хорошо, что хоть подметки были мягкие. Но я ухватил его за лодыжку и повернул ее на 180 градусов. Он взвыл, но снова нанес удар ногой мне в лоб. У меня искры из глаз посыпались, и я его выпустил. Он вскочил на ноги одновременно со мной, пригнулся и ударил меня плечом в солнечное сплетение. Я грохнулся на спину. Он бросился на меня сверху, и мы сцепились, пытаясь схватить друг друга за горло. Он вырвал свою правую руку из моей левой — сукин сын собирался достать нож. Ненавижу ножи. Ненавижу, когда их используют в качестве оружия. Как бы хорошо вы ни владели ножом, у вас обязательно останутся порезы после драки. Но у меня не оставалось выбора. Я потянулся за своим, но ножны на поясе оказались пусты. Я же швырнул его в стену пещеры, чтобы отвлечь внимание китайцев. Мать его! Конечно, я мог бы попытаться забить его до смерти своим членом. Тогда причиной смерти были бы множественные ранения, причиненные тупым оружием. Ладно, времени для черного юмора нет. Мы дрались в темноте, стараясь получить хоть небольшое преимущество друг над другом. Он был жилистым и вертким паразитом. Несмотря на небольшой рост — многие «Морские котики» тоже весьма небольшого роста, но уложат любого дылду рэйнджера — мой китаец был необычайно силен для своих размеров. Он держал правую руку за спиной. Я попытался добраться до его пальцев, чтобы сломать хотя бы пару из них. Но ничего не получилось. Он медленно продвигал зажатый нож, стараясь вонзить его в меня. Разрешите мне заметить: не верьте всем этим фильмам, в которых показываются подобные схватки, когда вы катаетесь, сцепившись с противником по грязной и твердой земле. Никакое самбо вам не пригодится. В драке нет никаких правил — Десятая заповедь Воина. Освободив правую руку, я нанес локтем удар ему в щеку. Я раздробил ему кость, так как почувствовал, как она подалась вглубь и треснула. Но этого оказалось недостаточно. Кончик ножа уткнулся в мое левое бедро, и лезвие начало медленно входить в тело. Острие ножа уткнулось в кость, и меня охватила волна боли. Я дрался с ним, сжав зубы, чтобы не закричать. Неожиданно для него я откинулся назад и ударил кулаком сверху по ключице. Кость хрустнула, и китаец выронил нож. Я даже и не пытался схватить его. Я думал только об одном: как можно быстрее убить сукина сына. Навалившись на него всем телом, я согнутой в локте рукой давил ему на горло до тех пор, пока не раздробил адамово яблоко. Я убрал руку только после того, как он перестал дергаться. Взяв его голову двумя руками, я поворачивал ее вокруг до тех пор, пока не сломал ему шею. Друзья, не надо быть такими брезгливыми. Вы же не хотите, чтобы противник очухался и набросился на вас в самый неподходящий момент, когда вы этого совсем не ожидаете. Теперь сукин сын уже не сможет этого сделать. Я сполз с его трупа и начал шарить вокруг руками, стараясь нащупать свой автомат, пистолет третьего китайца и нож. Ослепительный луч света прорезал тьму пещеры. — Дик, — раздался голос Тошо. Я постарался встать на колени, но, вместо этого, упал на спину. Бедро горело, как в огне. — Здесь я, Тош. Он осторожно пересек пещеру, убедившись по пути, что китайцы действительно мертвы. Подойдя ко мне, он осмотрел меня и, заметив кровь на моем комбинезоне, спросил: — Задело? — Да. Но, думаю, легко. — Дай-ка посмотрю. — Через минуту он проговорил: — Артерия, по-крайней мере, не затронута. Да, кстати, ты только подумай — у убитого китайца у входа в пещеру не оказалось радиотелефона. У этих двух — тоже. Он направил луч фонаря на мою рану. Увидев, что я трогаю ее руками, Тошо оттолкнул их в сторону и, не успел я ахнуть, всадил в меня шприц. — Новокаин, — объяснил он, доставая второй. Я покачал отрицательно головой. — Обойдусь, а то поплыву. Тошо пожал плечами. — Ну смотри, дружище. Я встал на колени, потом поднялся во весь рост. Конечно, мать вашу, было больно, но терпеть можно. А может даже и к лучшему, что больно. Я просто буду лучше помнить, зачем я здесь нахожусь — отомстить за смерть Аликс Джозеф и поставить мат Ли Чаймену. — У них не было радиотелефонов? — Не было. — Тошо помог мне повесить автомат на плечо. — Но у того, кто валяется снаружи, оказалось вот это. — Он показал мне пластмассовый футляр, в котором находились два инфракрасных маячка. Я кивнул головой. Затем, взглянув на футляр еще раз, попросил: — Дай-ка мне его. — Взяв в руки футляр, я рассмотрел его под лучом фонаря. — Дьявол бы меня побрал! — Что такое? — Американские — «Сделано в США». Дай-ка мне фонарик. — Я направил луч на первое из тел китайцев, лежавших в пещере. Не нужно было много времени, чтобы все понять. — Мать твою! — Что ты там нашел?