– Делаем фото с фонарём номер «111», – ответила она и протянула ему свой смартфон. Недолго думая, она забралась на перила и обняла столб, кокетливо согнув одну ногу. – Номер видно? – Да, – в тусклом световом пятне она получилась не резко, но написанный белой красной номер был виден отлично. Всё это казалось Владу какой-то глупой шуткой. Но он послушно делал всё, что она говорила: отходил, подходил, крупным планом фотографировал газетку с датой, которую она привезла с собой. Газету с номером столба. Таню с газетой. Хладнокровие ему изменило, только когда она отклонилась в сторону воды, едва цепляясь кончиками пальцев за неудобный массивный круглый столб. – Боишься? – улыбнулась она и слезла вниз с той стороны ограждения. – Таня, не дури, – разнервничался Влад, видя, что носки её кроссовок едва помещаются между столбиками. Она подтянулась и села на широкие перила, болтая ногами. – Полнолуние. На тёмном небе висела совсем маленькая, но полная луна. Её свет ложился на воду мерцающей голубой дорожкой. – Красиво. – Брось, пожалуйста, телефон в багажник, – подтянула Таня одну ногу и стала расшнуровывать кроссовок. – Я положу в карман. – Брось в багажник, – кинула она на пешеходную дорожку свою обувь и стала снимать куртку. Пока Влад нашёл как открыть этот законспирированный под сиденье багажник, пока открыл, она уже разделась до белья. – Ты с ума сошла? – хлопал он глазами на белое кружево. – Считаешь белое меня полнит? – усмехнулась она. – Ты же не собираешься… – Упс, – отпустила она одну руку и зашаталась. – Таня, чёрт побери! Прекрати немедленно, – он решительно схватил её за руку и посмотрел вниз. Где-то там, так далеко, что у него, кажется, закружилась голова, чернела вода. – Думаешь, это опасно? – засмеялась она. – А ты считаешь это весело? – его пальцы впивались в её кожу, но он понимал, что её не удержит. – Таня, пожалуйста! – Пожалуйста, что? – спросила она с вызовом. – Пожалуйста не прыгай? С чего бы? – Ты нужна мне. Ты дорога мне. Я люблю тебя, чёрт побери! Я не хочу тебя ещё раз потерять. Не дури! – Я же нравлюсь тебе именно потому, что дурная. Безбашенная. Сумасшедшая. Совершенно безумная. Разве нет? – Да, да, – он готов был признаться в чём угодно, лишь бы она не прыгала. – Но прежде всего, ты нравишься мне живая. Она посмотрела вниз с таким вселенским равнодушием, что ему стало по-настоящему страшно. Он видел в её взгляде, что даже будь там не вода, а острые камни, она всё равно прыгнет. – Чёрт бы тебя побрал, Таня! – он отпустил её и стал снимать свою обувь. – Что ты делаешь? – спросила она удивлённо. – Собираюсь прыгать с тобой, – Влад стягивал брюки, краем глаза наблюдая за её замешательством. – Серьёзно прыгнешь? – А что мне остаётся делать? Бежать за помощью? Ждать, пока дня через три распухшую как дохлая жаба и со сломанной шеей тебя прибьёт к берегу где-нибудь вниз по течению? Честно говоря, он надеялся, что хоть одна из проезжающих мимо машин остановится, и у них спросят всё ли с ними в порядке. Но машины притормаживали, но не останавливались. – Скажи мне только одну вещь, чтобы я знал ради чего я погибну, – перекинул он ногу через перила. – Зачем? Она пожала плечами и развернулась спиной к мосту. – Тебе настолько скучно жить? – он сделал то же самое, стараясь не смотреть вниз. – А ты сделаешь это ради меня? – Наверно, ради тебя я смог бы сделать что-то более элегантное, чем получить перелом позвоночника и всю оставшуюся жизнь гадить под себя. Но раз уж тебе приспичило, пусть будет так. Его начинало трясти от холода, а может эта дрожь была нервная, но надо было или уговаривать её передумать, или… он судорожно пытался вспомнить отступала ли она хоть раз. – Неужели тебе не страшно? – Страшно. Очень страшно, – она отпустила одну руку. – Но на один короткий миг я смогу поверить, что эта жизнь всё же прекрасна. Он видел всё как во сне. Её развевающиеся волосы и бледное, неземное в свете луны тело, вошедшее с тихим всплеском в воду. И то, как сам прыгнул, он и совсем не понял. Они словно были связаны, и она сдёрнула его за собой. Но пока летел, он не почувствовал того, что она обещала. Он словно умер, едва ноги оторвались от моста, и даже ледяная вода не вернула его к жизни. Он сгруппировался, кувыркнулся как делал это в бассейне и так же размашисто и технично поплыл к поверхности. А вот после того как вынырнул, он проснулся. Он не видел Таню. Река была широченной и сильнейшее течение тянуло его в самую стремнину. – Таня! – крикнул он, и голос его в шуме воды прозвучал жалко. – Таня!!! Он крутился, не понимая, что он может увидеть, когда что-то белое, кажется, её рука мелькнула впереди. Размашисто, широкими гребками он поплыл туда, где она ему померещилась. Нет, она не тонула. Она тоже плыла. Сопротивлялась течению из последних сил. Он видел, что она выдохлась, но это же была Таня. Она никогда не сдаётся. Он подхватил её сразу, как только смог. – Я держу тебя, держу, – крикнул он, взяв направление к берегу. На пределе его физических возможностей это был самый долгий и самый тяжёлый заплыв в его жизни. Наверно, только её рука придавала ему сил. Он не остановился, даже почувствовав под ногами скользкие камни. Но когда воды стало по колено, она поскользнулась, и повисла у него на шее, совсем обессиленная, тяжело дыша. – Ты совершенно невменяемая. – Я знаю, – прижалась она к нему всем телом. – Но теперь я точно знаю, я всё ещё люблю тебя. – Ты единственная, ради которой я спрыгнул бы с этого моста ещё раз. Просто так. Просто потому, что тоже тебя люблю. Глава 17 Шесть лет назад ТАНЯ Если кто-то думает, что безумие – это прыгнуть с моста, то нет. Безумие – это заняться после этого сексом в прибрежных кустиках. В колкой траве, тыкающейся в спину, скользя пятками по грязи. Но это первобытное, животное, совершенно необузданное совокупление, приправленное гремучей смесью адреналина и глухой тоски по тому, кого за шесть лет она так и не забыла, стало лучшим, что было у неё за эти шесть лет. – Ради этого стоило прыгнуть, – улыбнулся Влад, помогая ей подняться. – Ты была права. – Да, если бы ещё никуда не надо было идти, – сделала Таня первый шаг. Это заплыв дался ей очень непросто. Трудно сказать на сколько километров вниз отнесло их от моста. Но возвращаться босиком и в одном белье оказалось совсем не весело. Особенно ей не повезло на, казалось бы, последних метрах до финиша. Карабкаясь по крутой насыпи, Таня не заметила разбитую бутылку и распорола ступню. Может быть и не сильно, но было не разобрать. И кровь всё текла, оставляя пятна на асфальте, и голова кружилась всё сильнее. Таня не знала, откуда он брал силы, но по невыносимо длинному мосту Влад нёс её на руках. Возле их мотоцикла и брошенных вещей уже собрался целый консилиум охраны с рациями, и машина ГИБДД с мигалками подрулила как раз в тот момент, когда они переходили дорогу. О чём разговаривал с ними Влад Таня слышала, как сквозь вату, пытаясь не потерять сознание, пытаясь согреться в накинутой на голые плечи ледяной куртке. Она не слышала его слова, она видела его серьёзное лицо, и его руки, которыми он порвал футболку и бинтовал ей ногу, отмахиваясь от служителей порядка. Невыносимо хотелось спать и поставленные перед ней кроссовки казались такими удобными, чтобы положить на них голову.