– Какие новости? – спросила Таня, стукнув по подставке сковородкой со скворчащей яичницей. – Лизавету на скорой вчера увезли, – поднял он на неё глаза как раз, когда она сморщилась от боли, пытаясь сесть. – Как?! А Васька? – А что Васька? Только вернулся. Спит, наверно. Всю ночь просидел с матерью в больнице. Говорит, дело плохо. Инфаркт. – Боже правый, – бросила вилку Таня. – И Лизку жалко, но она-то, падла, допилась. А вот как Васятка без неё? Сколько, кстати, ему? – Скоро шестнадцать. Не маленький, справится, если что. А тебя, смотрю, рота солдат драла. – Если бы рота, – усмехнулась Таня и начала ковырять поджаренное яйцо. – Будешь? Я поделюсь. – Тогда с меня хлеб, – убрал Колян книгу. Он отрезал краюху прямо на весу и протянул ей кусок. Таня подвинула ближе к нему сковородку. – Тебя если обидел кто, ты скажи, я разберусь, – достал он из пакетика на подоконнике вилку. – Спасибо, Коль, всё нормально. Не обидел. Так, сама развлекалась. – Ну, смотри, – ткнул он корочкой в растёкшийся желток. – Обращайся, если что. Твои-то дела как? – Хреново. Квартира опечатана. Адвокат урод, но на другого у меня пока всё равно денег нет. Бабушку не вернёшь. А этот мудак, её сынок, который квартиру незаконно продал, пьёт в своём клоповнике и не просыхает. – Хорошо хоть опечатана, а не новые жильцы там хозяйничают, – мудро заметил Колян и, доев, закурил. – И это единственный положительный момент во всей этой истории про то как я осталась на улице. Таня встала и, пока мыла сковородку, спиной чувствовала, как Колян сверлит её взглядом. – У тебя на ногах тоже синяки, – ничуть не смутился он, когда она повернулась. И был большой соблазн раскорячиться и заглянуть что же у неё там сзади, но она дотерпела до своей комнаты. – Твою же мать! – все десять Назаровских пальцев красовались лиловыми пятнами у неё на ляжках. И это было во сто крат хуже, чем засос на шее. Ноги – её рабочий инструмент. Тональным кремом не замажешь, колготки не наденешь – скользят. А трясти задницей у шеста как работают некоторые – толком не заработаешь. Да и не любят клиенты эти отметины, они из-под любого крема всё равно проступят. – Таня, – Диана на каблуках и со скрещенными на груди руками как фарфоровая балерина на пуантах. – Решай сама. Давно ты у меня работаешь, сама знаешь, сколько платят за чистый эскорт, сколько за пилон, а сколько за особые услуги. – Дело даже не в синяках, – поправляет она намотанный на шею шарфик. – Дело в деньгах. У меня квартиру бабушкину незаконно отобрали, а денег на адвоката нет. – Да, хороший адвокат дорогое удовольствие, – она сдвинула брови, смерила её холодным взглядом льдисто-голубых глаз. – Не хочешь ноги за деньги кому попало раздвигать, давай я тебя к Каю в пару поставлю. Для тех, кто приходит «поглядеть». Но там работать надо честно. Понимаешь о чём я говорю? Таня вздохнула и кивнула. – Вот и славно. Зато он будет у тебя один, – развернулась она на каблуках, а потом обернулась. – Там кстати твой прошлый единственный клиент пришёл. Если опять будет тебя домогаться, пойдёшь? – Да, Диан, и заломи ему тройную цену. Скажи, эксклюзивная программа. Специально для него. Глава 5 Наши дни ВЛАД Эта мелкая брюнетка, похожая на озлобленную чихуахуа, с немного выпуклыми карими глазами и короткой стрижкой, была его первой законной женой. А до него законной женой известного предпринимателя, перекупившего у администрации здание, которое было так нужно Владу под новый супермаркет. И этот дурак всюду таскался со своей женой за ручку, всячески демонстрируя миру как она ему дорога и как страстно они друг друга любят. Не составило труда выяснить, что натура у неё ненасытная и что она погуливает от мужа, даже внешне подтверждавшего своё прозвище Тюфяк. Не сложно оказалось с ней и познакомиться поближе. Но как-то всё зашло уж слишком далеко. Он так и не понял зачем женился. Здание ему Тюфяк продал, но Лора к нему всё равно не вернулась. Влад оставил её себе как трофей, а потом избавился тем же способом, что и заполучил. Некоторые люди не меняются, и она, заядлая нимфоманка, плотно сидела на острых ощущениях. В постели она любила всё: ролевые игры с переодеваниями, всякие сложные штучки типа двойных вибраторов, но бесила Влада тем, что как настоящая собачонка кусалась и царапалась. Дико темпераментная, она Влада утомляла, а кроме секса с ней и поговорить-то было не о чем. Хотя она была не глупа, но Тюфяка бросила как-то нелепо. Без раздела имущества. Он оставил ей книжный бизнес, который держался на честном слове. Но после развода с Владом, она про него вспомнила, переделала в товары для детей и на волне «бэби-бума» даже неплохо сводила концы с концами. Она так и не простила Владу этот развод. Но что и через пять лет она будет мстить и способна на такое, что чуть не размазала его в машине о бетонный блок, он не ожидал. И ладно бы в машине он был один, но с ним была девушка. После этого происшествия три с лишним месяца назад, её только недавно выписали из больницы. Уже по тому как Лора выскочила из машины и неслась к зданию, он знал, что разговор будет непростым. Но вот насколько? Она ворвалась в его кабинет как торнадо. – Сука! – она швырнула в него сумку прямо с порога. Влад поймал жёсткое кожаное изделие с логотипом Prado, аккуратно поставил на подоконник и наклонив голову, ждал что же она сделает дальше. Строгий чёрный костюм и синяя шёлковая блузка очень ей шли. Её с трудом назовёшь красавицей, но с перекошенным злобой лицом, разъярённая и запыхавшаяся, она была хороша именно своим гневом, преображавшим её до неузнаваемости. Всё, что лежало и стояло на рабочем столе полетело на пол. А потом она схватила стул за спинку, выволокла как нагадившую кошку, повалила и поставила на него ногу как на поверженного врага. – Трибуны рукоплещут, – демонстративно похлопал ей Влад, равнодушно следивший за всем этим погромом. – Шкуру убитого дермантина можешь унести с собой. – Ты подал иск на мою компанию! – сверкала она глазами и тяжело дышала, словно гладиатор выстоявший в сватке с львом. – Ты меня чуть не убила. – Мои счета заморозили! – срывалась она на визг, сжимая кулаки. – Я предупреждал, – ещё ровным голосом пояснял ей Влад, – что постараюсь замять дело с твоим покушением, если все расходы ты оплатишь сама. – У меня нет таких денег, – пнула она издыхающе скрипнувший стул. – Лора! – он знал какой холодный металл звучит в его голосе, когда он начинал злиться, – Ты покалечила девушку, ты разбила мою машину. Твоё место даже не в тюрьме, а в психушке, но я сохранил тебе свободу и ещё должен всё это терпеть? Он очертил подбородком круг, показывая на разгромленный кабинет. Её глаза сверкнули последней вспышкой, а потом начали наполняться слезами. – Влад! – она упала на колени. – Умоляю тебя, у меня сын. Если ты не отзовёшь иск, нам не на что будет жить. Слёзы уже текли по её щекам, когда она стояла перед ним как перед святым распятьем. Его до сих пор поражала её способность моментально переходить с ярости на слёзы. Он же медленно, но верно накалялся от злости. Ну, конечно! Теперь она вспомнила о ребёнке. Этот противный мальчишка лет десяти, похожий на своего мягкотелого отца и периодически живший с ними, раздражал его тогда даже больше, чем её бешеный нрав. – То есть сейчас ты о нём подумала, а когда разогнала машину, чтобы убить меня – нет? – Ты сам виноват, – всхлипывала она, смиренно заглядывая ему в глаза. – Ты не отвечал на мои звонки. Ты отказался встретиться. Ты избегал меня. – Ах, я ещё и сам виноват?! Абсурдность всей этой ситуации его уже порядком раздражала. И он не собирался её жалеть, ей и так слишком много всего сошло с рук. – Не сдохнет твой жирный щенок от голода. Папаша его прокормит. И тебе поди денег займёт, вот так же поползаешь перед ним на коленях. Тебе не привыкать. – Он не даст мне денег, – она вытерла руками слёзы толи успокаиваясь, толи собираясь с силами для новой вспышки гнева. Так быстро она никогда не сдаётся. – И обратно никогда не примет. Ты разрушил мою жизнь. Она сникла, опустила плечи, села на пятки и смотрела в пол. – Ты сама её разрушила, Лора.