Глава 5 Когда Юрий скрылся за дверью, Мария вопросительно посмотрела на Гурова. – Занятно… – как-то неопределенно заговорила она. – Значит, мы – участники большого круизного шоу? Ну, детективное расследование – это еще ничего. Вот приключение было бы, если бы попали на тур гомосексуалистов! Ничего не ответив, Лев лишь чуть иронично усмехнулся, представив себя и жену в окружении странно одетой публики, с разноцветными боа и париками – абсурдно-иррациональный мир, со своими какими-то правилами, привычками, условностями, абсолютно чуждыми и непонятными нормальным людям. Насквозь больной мир вывернутых наизнанку душ, в большинстве своем даже не осознающих весь ужас той чудовищной шутки, какую с ними сыграла природа… Выключив телевизор, он с трудом сдержал зевок и лаконично объявил: – Отбой! …Стас с Маргаритой тем временем сидели за столиком в ресторане, озирая здешнюю публику. Поскольку они заранее были наслышаны о том, что в элитный судовой кабак можно было заявиться только в элитном прикиде, Крячко нацепил смокинг, купленный за весьма нехилые деньги еще в Москве, а его спутница надела красивое вечернее платье, эффектно облегающее ее фигуру. Поэтому не только они рассматривали соседей по залу, но и те с интересом пялились в их сторону. Рослый русский крепыш с плечами, туго распирающими смокинг, прежде всего был объектом интереса одиноких дамочек, которые наверняка были бы не прочь познакомиться с ним накоротке. Мужская часть ресторанной публики в большей степени взирала на пышногрудую красотку с тонкой талией и изящными руками. Однако присутствие рядом с очаровательницей очень и очень неслабого чичероне враз отбивало охоту даже у самых бойких попытать шального счастья, пригласив ее на танец. Невдалеке от Стаса и Риты кутилась компания итальянцев, что-то обсуждавших под мелодии, льющиеся с эстрады, где усердствовал небольшой, но весьма профессиональный оркестр. Уроженцы Апеннин тоже время от времени как бы ненароком поглядывали в сторону пышноволосой чужестранки, и в их пронзительно-черных, типично сицилианских глазах мелькали непонятные, острые искры. Крячко, незаметно окинув внимательным взглядом своих ближних соседей, сразу же поставил всей компании однозначный диагноз. «Скорее всего, бандюганы итальянские. Видимо, после «трудов своих тяжких» решили оттянуться, – мысленно рассудил он. – Однако на паханов не тянут. Не-е-ет… Скорее всего – мелкая сошка, типа наших «быков». Но морды неприятные. Как бы подлянку не учинили…» Когда бойкий конферансье объявил белый танец, Маргарита, лучезарно улыбнувшись, тронула Стаса за рукав. С какого-то момента этот не очень отесанный, зато крутой и здоровущий опер начал нравиться ей по-настоящему. Она чувствовала, что он к ней очень и очень неравнодушен и готов на многое, чтобы их отношения становились все более крепкими. Крячко с неожиданной легкостью поднялся на ноги и вполне элегантно подставил своей спутнице руку. Они вышли на свободное пространство вместе с другими парами и закружились под звуки удивительно знакомой мелодии. Вслушавшись, Стас вдруг догадался, что это «огламуренный» и сдобренный замысловатой аранжировкой ремейк русской песни «Вечерний звон». – Во дают, бродяги! – саркастично прошептал он на ухо Маргарите. – Слизали, заразы, наш «Вечерний звон». Ну, народ!.. – Да, действительно! – тихо рассмеялась Рита. – А я-то думаю, с чего бы эта музыка вдруг показалась знакомой? Еще чего доброго объявят, что это они сами сочинили! Она уважительно посмотрела на Крячко – надо же! Кто бы мог подумать, что такой мужиковатый тип вполне прилично разбирается в музыке? Стас тем временем пристально приглядывал за покинутым ими столиком. Ему очень не понравилось, как южноевропейские соседи отреагировали на их отсутствие. Те словно очень ждали этого, и, когда Крячко шел следом за Ритой, краем глаза он заметил, как удовлетворенно оживились брюнеты, многозначительно поглядывая им вслед. – Рит, когда я поворачиваюсь спиной к нашему столику, держи его в поле зрения! – прошептал он своей спутнице, внутренне ощущая, что именно сейчас соседи могут учинить им какую-то гадость. – Ты опасаешься, что кто-то стащит со стола бутылку с вином? – усмехнулась Маргарита. – Нет, я опасаюсь, что в него чего-нибудь добавят, – невозмутимо проговорил Стас. – Да будет тебе! – фыркнув, возразила она. – Мы с тобой сейчас не в Люберцах или там в Солнцеве… – Рита, уголовщина – она и в Африке уголовщина, – терпеливо, как ребенку, объяснил Крячко. – А вляпаться в историю проще всего именно тогда, когда считаешь, что пребываешь в полной безопасности. – Ну, хорошо, хорошо… – согласилась Маргарита. В очередной раз оказавшись лицом к той стороне, где был их столик, она вдруг заметила, как от него проворно на свое место шмыгнул один из соседей. В другое время Рита не обратила бы на это вообще никакого внимания, но теперь, в контексте только что услышанного от Станислава, сразу же сделала вывод, что тот мелькнул там неспроста. – Стас, ты прав, – прошептала она ему на ухо. – Один из этих брунэтов, похоже, что-то делал у нашего стола. Думаю, это не просто так… – Молодец! – жизнерадостно улыбнувшись, одобрил Стас. – Теперь самое главное – не подать виду, что мы в отношении этой компашки имеем кое-какие подозрения. Пусть думают, будто мы абсолютно ни о чем не догадываемся. Пусть! Возьмем их на живца. Будут знать, заразы, где раки зимуют! Под тканью смокинга живыми буграми перекатились сильные мышцы, как бы подтверждая только что им сказанное. Музыка закончилась, Крячко галантно склонил голову и с хитроватой улыбкой поднес пальцы Маргариты к губам, окинув сицилийцев пристальным взглядом. – Ну, держитесь, фрукты апеннинские! – негромко пробормотал он. – Если что – мало вам не покажется. – Ты не любишь итальянцев? – поняв это по-своему, спросила Маргарита. – Почему это не люблю? – продвигаясь следом за ней к столику, чуть заметно пожал плечами Станислав. – К итальянцам, как к народу, отношусь нормально. А отморозков не перевариваю, независимо от их родословной. Кстати, у нас с Левой на Сицилии в городе Джела, который стоит на берегу Мальтийского пролива, есть хорошие знакомые – семья Мизелли, сеньор Леонардо и сеньора Габриэла. Замечательные люди, они помогли нам в деле с похищением опасного военного снаряжения. – А когда это вы с ними познакомились? – Маргарита смотрела на Крячко с безграничным удивлением, как на фокусника, который вытащил из рукава живого кролика. – Вы что, были на Сицилии? В Палермо? В этот момент они подошли к столику, и Стас, усмехнувшись, выдвинул ее стул, после чего сел на свое место напротив. Шепнув ей, чтобы она пока не притрагивалась к вину, он вкратце рассказал об их путешествии с Гуровым на солнечную Сицилию, которое случилось несколько лет назад. Правда, детали вывоза криминального авторитета Бизона с острова он предпочел не расписывать. Ей-то это зачем? В настоящее время Геннадий Бузин отбывал пятнадцатилетний срок за все свои былые грехи. Полгода назад по телевидению прошел сюжет о самодеятельности заключенных, который за вечерним чаем увидел Гуров. Вглядевшись в промелькнувшую на экране физиономию режиссера одного из тюремных драмтеатров, он с удивлением узнал в нем своего «старого знакомого» – Гену Бизона. Как из-за кадра сообщил корреспондент, труппа Геннадия Бузина стала победителем уже какого-то по счету конкурса, и вот теперь ее режиссер намеревается подать на УДО, чтобы на свободе целиком посвятить себя театру. Тем временем снова заиграл оркестр. Мафиози с интересом покосились в сторону Стаса и Риты, видимо чего-то от них ожидая. Дабы не обмануть их ожидания, Крячко, многозначительно посмотрев на свою спутницу, поднял бокал и поднес его ко рту. Поняв без слов, что именно он имел в виду, Рита проделала то же самое. Увидев, что эти двое русских пьют вино, сицилианцы удовлетворенно переглянулись. «Понятно… – мысленно отметил Крячко. – Значит, надо понимать, вы тут, хлопцы, и в самом деле что-то свосьмерили. Ну что ж, вам же хуже будет!» Они с Ритой как ни в чем не бывало продолжали свой ужин, краем глаза ловя нетерпеливые взгляды брюнетов, исподтишка бросаемые в их сторону. Улучив момент, когда итальянцы отвернулись на шум небольшого скандальчика, возникшего за одним из столов, Стас проворно вылил содержимое бокалов в цветочную вазу и, быстро ополоснув их минералкой, наполнил новой порцией вина. Часа через два они поднялись из-за столика и, усердно изображая перебравших вина, направились к выходу. «Квартет» мафиози тут же последовал за ними. Выйдя на палубу, Крячко с наслаждением снял смокинг и подставил лицо ночному ветерку. Продолжая изображать до крайности пьяных, едва переставляющих ноги, они шли в сторону своей секции кают. Проходя под козырьком открытого дневного кафе, они оказались в густой тени, и в этот момент сзади раздался топот срывающихся на бег четырех пар ног. Тут же перестав ломать комедию, Стас швырнул на ближайший столик свой смокинг и, круто развернувшись назад, с ходу увесистым, твердым кулаком изо всей силы влепил попытавшемуся было схватить его за ворот плечистому подвижному парню. Уйдя от удара слева в голову – кулак второго бандита лишь вскользь прошел по волосам между виском и теменем, Крячко ребром ладони с оттяжкой рубанул нападающему по линии диафрагмы. Выпучив глаза и разинув рот наподобие рыбы, выброшенной на прибрежный песок, тот медленно осел вниз и повалился на бок. Чуть замешкавшийся третий с воплем: «Дьяволо!!!» – выхватил пружинный нож и, со щелчком открыв его лезвие, сделал профессионально выверенный выпад. Отшагнув назад, чтобы изобразить видимость отступления, Стас внезапно ринулся вперед. Выполнив четкий подбив опорной ноги нападающего, он уже без труда перехватил его руку с ножом и, с хрустом заломив ее за спину, довершил прием жестоким ударом по почкам. Когда долю секунды спустя Крячко оглянулся, чтобы не пропустить удар четвертого, тот в этот момент, отчего-то скорчившись, с мучительным мычанием лежал на полу. Вопросительно посмотрев на Риту, Крячко удивленно спросил: – Ты?! Во даешь! Как оказалось, бандит накинулся на девушку и схватил ее за руку. И тут же за это поплатился. Не теряя ни секунды, та впилась зубами в его запястье, а когда он с воплем разжал пальцы, со всего размаху влепила ему в пах своей изящной босоножкой. – А я когда-то футболом занималась… – с долей горделивости сообщила Маргарита. – Молодец! – одобрил Стас. – Гол, можно сказать, забила классный – в девятку. Уже не ломая комедии и не притворяясь пьяными или оказавшимися под воздействием снотворного, они пошли к себе в каюту. – А как ты догадался, что эти умники насчет нас что-то замышляют? – прижимаясь к его плечу, вопросительно заглянула ему в лицо Рита. – Грош мне цена как оперу, если бы я по их мордам не понял, о чем они думают и какие мыслишки ворочают в своих мозгах, – рассмеялся Крячко. – Бандюга – он где угодно бандюга, и, если собирается кому-то напакостить, выражение у них у всех абсолютно одинаковое. Тут и к гадалке не ходи – все само собой читается. – А эти, с Сицилии, как ты думаешь, мстить нам не станут? Ну, там, какую-нибудь вендетту не учинят? – уже с некоторой опаской спросила Маргарита. – Вряд ли… – с пренебрежением в голосе поморщился Стас, хотя в душе мысленно с ней согласился – это не исключено. Теперь – и это было неизбежно – следовало предпринять кое-какие меры повышенной безопасности. В частности, Риту одну не оставлять ни на минуту. Да и Льву с Марией теперь придется перейти «на военное положение». Узнав о том, что эта пара – близкие друзья их обидчика, бандиты наверняка будут искать варианты, как свести счеты. Они шагали по коридору своей секции вслед за какой-то по-настоящему перебравшей парочкой. При этом шагавший впереди толстячок не столько поддерживал свою двухметровую спутницу, сколько держался за нее сам. Когда он в очередной раз споткнулся и едва не распластался на полу, та немного нервно выпалила по-русски: – Да, что ж ты, мать твою, слабак такой? Еще чего-то там лопочет – на «рюках насить путу»! А его самого на руках надо тащить! – Есс, Натли, юа абсолютли райт… – пробормотал тот, видимо уже начиная засыпать на ходу. Глядя им вслед, Маргарита, не выдержав, беззвучно рассмеялась. Крячко, немного понаблюдав за парочкой, сокрушенно вздохнул и обронил, доставая из кармана карточку: – Ритуль, конечно, о плохом думать не станем, но ты пока что без меня здесь никуда не ходи. Ладно? – Считаешь, что… – внимательно глядя на него, начала говорить его спутница, но он перебил: – Предполагаю. Конечно, риск не ахти какой. Но раз в году, сама знаешь… – …Стреляет и кочерга, – теперь уже перебила Маргарита. – Хорошо, убедил. Буду осторожна, как мышка, которая пришла к кошке на именины. Входя в каюту, она блаженно зажмурилась и, подняв руки и потянувшись всем телом, почти промурлыкала: – Как же я сегодня устала! Сейчас усну-у-у… Как убитая! Окинув ее алчным взглядом и закрывая за собой дверь, Стас с робостью в голосе поинтересовался: – Что, прямо так и уснешь? А я думал… – Никаких «думал»! – категорично отрубила Маргарита. – Все, отбой. Нет, ну ты прямо какой-то оголодалый, господи помилуй! Врать не буду, когда-то о таком, был момент, я даже мечтала. Но теперь понимаю, что когда слишком много, пусть даже и хорошего, – это тоже не подарок. Все, все, все! Вон, шагом марш в душ и – бай-бай. …Утро следующего дня выдалось необычайно тихим. Если бы наши путешественники плыли на паруснике, то, проснувшись, увидели бы бессильно обвисшие на реях паруса и скучающих чаек, лениво кружащихся над пологими буграми сонных волн. Но это был лайнер, движимый мощью громадных дизелей, – настоящий многолюдный плавающий город в океане. И он не зависел от капризов как Борея, так и Нота, размеренным ходом идя по своему незримому маршруту, осязаемо существующему лишь на карте главного штурмана да в памяти навигационной электроники. Встретившись утром в открытом кафе на палубе (в том самом, где Стас и Рита дали ночью бой сицилийским мафиози), обе пары приступили к завтраку, любуясь океанским простором. По соседству с ними было еще несколько пар и одиночек, уныло жующих свои бифштексы и отбивные. Уминая какой-то замысловатый салат – то ли с креветками, то ли с крабами, – Крячко не спеша рассказывал про вчерашнее приключение. Слушая его, Мария сокрушенно качала головой. – Ой, мужики! Что ж вы такие везучие? – не выдержав, наконец заговорила она. – В Лондон летели – стычка. В Лондон прибыли – опять что-то случилось. На корабль сели – и тут не слава богу. Что ж за счастье нам такое выпало? – Золото мое, ты к нам очень несправедлива, – отпивая из бокала великолепного качества вино, с чуть заметной улыбкой обронил Гуров. – Например, я в нашей поездке ничего особенного не усматриваю. Да, представь себе!.. – Точно, точно! – энергично закивал Станислав. – Я бы даже сказал, крайне несправедлива! Ты как думаешь? Я же прав? – обернулся он к Маргарите. Та, немного подумав, отрицательно покачала головой: – Я намерена соблюдать принцип женской солидарности. Женщина всегда права. Если женщина не права – смотри первый пункт. Мария с торжествующим видом тут же изобразила руками некий жест, который следовало бы понимать: ну что, получили? В этот момент к их столику подошел моложавый джентльмен в белом костюме с тросточкой. Церемонно поклонившись, незнакомец вежливо улыбнулся и поздоровался: – Гуд монынг, ледиз! Гуд монынг, джентлмэн! Ай-м а сеньо мэнэджо Эдвард Моггинс. – Чего, чего он там лопочет? – наморщившись, склонился к Рите Стас. – Говорит, что он старший менеджер. Чего именно – я так и не поняла. Зовут его Эдвардом Моггинсом, – быстрым шепотом ответила та. Мария, в их компании владевшая английским лучше всех, приветливо улыбнувшись, тоже поздоровалась и, как полагалось в подобной ситуации согласно английскому этикету, спросила, как поживает уважаемый мистер Моггинс. Тот, просияв дружелюбнейшей улыбкой, сообщил, что у него все «о’кей», чего и им желает, после чего поинтересовался, впервые ли на этом судне путешествует эта весьма симпатичная компания. Узнав, что все четверо – из России и что на «Принцессе Энни» они в первый раз, мистер Моггинс, с изъявлением самого искреннего радушия, тут же вручил Марии несколько визиток, пояснив, что «уважаемые леди энд джентльмены из России» не посчитают время потерянным, если посетят аукционные торги, где за смешные деньги смогут приобрести весьма ценные произведения искусства. Кроме того, по словам Моггинса, есть шанс сорвать джекпот на розыгрыше специальной судовой лотереи. Ну а учитывая исключительные внешние данные всех четверых – и по части мужественности сильной половины, и по части несравненного изящества половины прекрасной, – им были бы очень рады на закрытом вечере корабельного клуба «Орион». Еще раз раскланявшись, старший менеджер удалился. Рассматривая то ли визитку, то ли пригласительный билет в клуб «Орион», Стас протянул лоснящийся глянцем картонный прямоугольничек с золотым тиснением Маргарите и недоуменно хмыкнул: