– Возможно, – ответил тот. – Во всяком случае, в логике вам не откажешь, Сергей Антонович. – Вот-вот, – расплылся в самодовольной улыбке Горенко. – Виталика забрали, чтобы выведать у него, где он еще мог хранить какие-то сбережения. А когда поймут, что у него больше ничего нет, то отпустят. Я прав? Полковник намеревался отделаться от доморощенного детектива какой-нибудь очередной обтекаемой фразой, но не успел. Порог гостиной переступил Крячко, и Горенко живо развернулся в его сторону. Мария Александровна так же перевела взгляд на сыщика и произнесла: – Здравствуйте. Станислав машинально кивнул в ответ. – Мария Александровна, – галантно подал женщине руку Гуров, помогая подняться со стула. – Сергей Антонович, благодарю вас за содействие, а сейчас вам лучше вернуться к себе в квартиру. С минуты на минуту прибудет следственная группа. Если нам снова понадобится ваша помощь, мы непременно вас пригласим. Старики не стали возражать. Горенко пропустил супругу вперед, и они вместе покинули квартиру Пименова. Дверь, ведущая на лестничную площадку, осталась открытой. – Ну, что тут? – коротко спросил Гурова Станислав. – Похоже на дело с исчезновением Устьянцева? – Очень похоже, Стас, – вынужден был признать напарник. – Пропали деньги и драгоценности. Ни техника, ни шмотки преступников не интересовали. Все вещи на своих привычных местах. Они заранее знали, зачем приходили. – То есть была наводка? – Определенно. Пименов так же, как и Устьянцев, не доверял банкам, все свои накопления держал дома. Есть такая категория людей… Как правило, из бывших номенклатурщиков. Преступники, судя по всему, об этом знали… А что у тебя? Как прошло общение с дамой, которая все видит, все слышит и все обо всех знает? Крячко слегка передвинул стул, занимаемый до этого Марией Александровной, и сел. Гуров остался стоять. – Тут тоже все очень похоже, Лева. Прасковья Кирилловна помимо самого Пименова видела только двоих. Пименова вывел из подъезда один человек. Высокий, темноволосый. В строгом темном костюме. То ли в черном, то ли в темно-синем… На улице уже смеркалось, и относительно цвета костюма Прасковья Кирилловна не смогла сказать наверняка… Пименов не оказывал никакого сопротивления. Добровольно занял место на переднем пассажирском сиденье. Мужчина в костюме расположился сзади. За рулем автомобиля находился еще один человек. Не русский… Женщина видела его только в профиль, но отметила смуглую кожу и крючковатый нос с горбинкой. – Опознать кого-то из этих мужчин она сможет? – Сомневаюсь, – покачал головой Крячко. – Я предложил ей вариант с составлением фотороботов, но она в категорической форме отвергла его. Сказала, что, во-первых, было сумеречно, во-вторых, у нее не очень хорошее зрение, и, в-третьих, все произошло очень быстро. Как только Пименова усадили в салон, машина тут же тронулась с места. – Ну а сама машина? – не отставал Гуров. – Про нее она что-нибудь сказала? – Только то, что она была белая. – И все? А марка? – Прасковья Кирилловна, как я выяснил, в этом не разбирается, – сокрушенно пожал плечами Стас. – Причем настолько, что даже не в состоянии отличить иномарку от автомобиля российского производства. – И номера, конечно, тоже не запомнила? – Нет. – Не слишком ценный свидетель, – вздохнул Лев. – Обычно от бабулек, день и ночь отирающихся на скамейках возле подъездов, бывает гораздо больше пользы. Он прошелся по комнате и остановился у окна. Во двор въехали два автомобиля. Из головного выбрался молодой человек с чемоданчиком, в котором полковник узнал дактилоскописта, работавшего вчера на месте преступления. Из второй машины как черти из табакерки выпрыгнули двое мужчин в полицейской форме. Последним показался старший лейтенант Алябьев. Громко хлопнув дверцей, он цепко огляделся по сторонам и поднял голову в направлении окон квартиры Пименова. Лучи солнца били в стекло, и старлей вряд ли сумел разглядеть очертания фигуры полковника, но Гуров на всякий случай взмахнул рукой в знак приветствия. Алябьев не ответил. – У тебя есть список пропавших драгоценностей Пименова? – спросил Крячко. – Не всех, – не оборачиваясь, ответил Лев. – Только некоторых, которые смогла вспомнить Мария Александровна. В основном это кольца. Толстые, тонкие… С камнями, без камней… Зацепиться за что-то будет непросто. – А вот сережки, похищенные из квартиры Устьянцева, как я тебе уже говорил, вещь эксклюзивная. – Станислав поднялся со стула. – Я был сегодня у нашего знакомого ювелира, и он подтвердил этот факт. Однако сказал, что, если преступники не полные кретины, они сами к ювелирам не сунутся, постараются слить товар перекупщикам за четверть реальной стоимости, чтобы лишний раз не рисковать… – И как мы узнаем, к кому именно они пойдут? – Никак, – спокойно парировал Крячко. – Перекупщиков в Москве много, но при этом есть один, кто контролирует данный вид деятельности. Некоронованный король барыг… Гуров наконец обернулся. С лестничной площадки уже доносились приближающиеся шаги опергруппы, возглавляемой старшим лейтенантом Алябьевым. – Гамлет Загагулько? – Ты его знаешь? – удивленно вскинул брови Станислав. – Ну… Лично незнаком, не представлялось такой возможности. А слышать о нем – конечно, слышал. Фигура в мире скупщиков краденого действительно заметная. И в случае необходимости «стучит» исправно, – усмехнулся Лев. – Орлов «прикормил» его лет десять назад. – И он знает, как его найти? – Найти? А чего его искать? Гамлет ни от кого и не прячется. Он труслив и избегает любых открытых конфликтов с законом. – Мне это известно. – Я навещу его. – Гуров вынул мобильник из кармана. – Дай мне описание этих уникальных сережек. Крячко достал свой новенький блокнот и безжалостно вырвал из него лист с собственноручным рисунком, основанным на показаниях Елены. Напарник уже набрал сотовый номер генерала. Алябьев с двумя подручными переступил порог квартиры. Эксперт-дактилоскопист с неизменным чемоданчиком вошел последним. – Генерал Орлов на связи. Слушаю! – Прошу прощения за беспокойство, товарищ генерал, но мне очень нужна ваша помощь. Крайне необходимо общение с одним из ваших штатных информаторов. – О ком идет речь? Орлов был привычно краток и лаконичен. Судя по дополнительным шумовым эффектам, генерал находился не у себя в кабинете, а где-то в общественном месте. В такие моменты он не очень любил, когда его отвлекают посторонними звонками. И Гуров прекрасно об этом знал. – Гамлет Загагулько. – Он что-то натворил? – Никак нет, товарищ генерал. Но, полагаю, в его силах помочь нам в очередном расследовании. Орлов помолчал пару секунд. На фоне общего гула полковник различил высокий женский голос. – Я понял тебя, Лева, – тактично откашлялся генерал. – Сейчас пришлю эсэмэской его адрес. При встрече обязательно скажи, что ты от меня. Это развяжет ему язык гораздо быстрее. Гамлет не очень расположен к общению с незнакомцами… – Услышал и принял к сведению, – не смог сдержать улыбки Лев. Ему, как никому другому, было прекрасно известно о нежелании генерала раскрывать свои информационные контакты. – Буду ждать вашего сообщения, – добавил он и отключился. – Я аплодирую твоей манере общения с генералом, – с ухмылкой проговорил Крячко. – И как только тебе это удается, Лева? Меня он послал бы незамедлительно. И назначил бы личную аудиенцию, со всеми вытекающими… – Это опыт, Стас. – Да брось! Ты просто у него на особом положении. В отличие от других сотрудников. – И это тоже. – Мобильник Гурова коротко пискнул. Он прочел принятое смс и удовлетворенно кивнул. После чего спрыгнул с подоконника и сказал: – Командуй тут, старлей. Меня интересуют все возможные отпечатки, какие вы сумеете найти. О результатах докладывайте незамедлительно. И кстати, советую начать со спальни. В особенности с комода. – Сделаем, товарищ полковник. Алябьев был полон решимости. Возможность в полной мере проявить себя грела старлею душу. – Я проконтролирую, – вызвался Крячко. Гуров решительным шагом направился к выходу из квартиры. Елена задумчиво наблюдала за тем, как весло плавно взрезает неподвижную гладь воды. Она не торопилась нарушать установившееся молчание. Крячко тоже молчал, мощно налегая на весла. Ему не хотелось вступать в дискуссию. Он желал только одного – чтобы Елена почувствовала себя спокойно и умиротворенно. Исключительно с этой целью он и спланировал сегодняшнее свидание. Невинное и ни к чему не обязывающее. Девушке просто требовалось отвлечься от невеселых мыслей… Станислав явился к ней с огромным букетом алых роз, который она приняла с робкой улыбкой, и предложил слегка развеяться. – Нет никакого смысла сидеть тут в тревожном ожидании, – сказал он, машинально поправляя расстегнутый ворот белоснежной рубашки. – И тебе не стоит оставаться одной. Это неправильно. – Неправильно? – Конечно. Ты изводишь себя каждую секунду размышлениями о том, где сейчас твой дедушка и какая участь могла бы его постигнуть. – Стас, я хочу, чтобы ты был со мной откровенен… Можешь? – Без проблем. – Его уже нет? – Кого? – Моего дедушки. Его уже нет в живых? Да? Правдивый ответ вертелся на языке сыщика, но он не решился озвучить его. Только не сейчас… Не сегодня… Он не хотел лишать ее надежды. Хотя, конечно, Гуров был прав. Как опытный оперативник, Крячко знал ответ на поставленный вопрос. Знал, но не хотел озвучивать его. – Мы объявили твоего дедушку в розыск, – негромко ответил он. – Официально. Дело заведено. И если он жив, мы найдем его. Я обещаю. – Это не ответ на поставленный вопрос.