– Звони. – Хорошо. – Слышь, Полковник, – осторожно начал Франт. – Я понимаю, тебе сейчас нелегко. И это… нормально. Будь я на твоем месте, я бы тоже сорвался, но… Короче, может, мы без тебя это дело провернем? Ну, с Сергеевым. Схема-то та же. Все просто. Капитан Дроздецкий и капитан Маргулин. Осман в машине подождет… Я прижму старика, поговорю с ним, а Жора найдет вещицу. Чего ты планировал ему подкинуть? – Печатку с вензелями, которую мы взяли у Устьянцева. – Ну вот, – робко улыбнулся Франт. – Жора найдет печатку, я проведу задержание, и в машину его… Ну а там… Там и подавно все ясно. – Работаем без расслабона, – поддержал Жора. – Типа, я вам уже и не нужен? – криво улыбнулся Полковник. – Не гони, Иваныч! – Я не то хотел сказать. – Франт снял очки и повесил их на грудь, зацепив дужкой за расстегнутый ворот рубашки. – Просто в данном конкретном случае… тебе лучше передохнуть. Собраться с мыслями, и все такое… Ну, ты же сам прекрасно меня понимаешь. – Нет! – Полковник жестко хлопнул раскрытой ладонью по столу. – Я сам буду руководить операцией. Как обычно. То, что я решил сегодня немного выпить и расслабиться, совершенно не означает, что завтра я не буду в порядке. Я буду в порядке, парни. Вам ясно? – Ты уверен? – А когда я не был в чем-то уверен? – Иваныч с трудом выбрался из-за стола. Его качнуло, но он успел вовремя опереться на высокую спинку стула. Жора шагнул в его направлении, но Иваныч остановил его взмахом руки: – Мне в сортир надо. В этом я тоже уверен. – Я провожу, – предложил Жора. – Я не девица, чтоб меня провожать, – зло процедил сквозь зубы Полковник. – Сам дойду. Лучше звони Осману. Если на столе не будет бутылки, когда я вернусь, пущу пулю в голову первому, кто попадется мне на глаза. Я понятно изъясняюсь? – Куда уж понятнее, в натуре, – вздохнул Жора. – Все будет, Иваныч. Щас решим. Работаем без расслабона. Ты тока не торопись особо. Он достал из кармана мобильник и набрал номер Османа. Полковник, переваливаясь на ходу, как дрессированный медведь на арене цирка, покинул кухню, а Жора перевел взгляд на Франта: – Ну? Что скажешь? Твое мнение? – Все в порядке. Он будет завтра в норме. Я уверен. – Твоими устами… да медку бы черпануть, в натуре. Ну да ладно. Поверю на слово. – Вызываемый абонент откликнулся после четвертого по счету гудка. – Осман, твою мать! Где тебя носит? Купил водяры? Ну и ускоряйся давай, а то Иваныч грозился тебе «женилку» отстрелить. – До меня тут дошли слухи, старлей… – Крячко вольготно откинулся на стуле и, сцепив руки в замок, положил их на затылок. – Какие слухи, товарищ полковник? – обернулся Алябьев. – Про тебя, конечно. – Я… Боюсь, я не совсем понимаю, о чем вы. Гуров тем временем склонился над бумагами и сокрушенно покачал головой. Согласно собранной Алябьевым информации, получался довольно-таки внушительный список. Откровенно говоря, сыщик надеялся на меньший объем работы. Но выбирать не приходилось. Из всех ведомств правоохранительных органов за последние три года по разным причинам были отправлены в отставку пятьдесят четыре человека с темными волосами по имени Игорь. Старлей дисциплинированно разбил их по категориям. На первом листе были указаны бывшие сотрудники МВД, званием не ниже капитана и не выше полковника. Гуров пробежался взглядом по списку. Ни одна фамилия не была ему знакома. – Говорят, у тебя позавчера был день рождения, – улыбнулся Крячко. – Или я неправильно информирован? – Да нет, все верно, товарищ полковник, – кивнул Алябьев. – Был. – Юбилей? – Никак нет. Двадцать восемь лет. – Ух ты! Серьезный возраст! Самый расцвет сил, старлей, по себе помню. Ну а теперь, как говорится, старость – не радость… – Вам еще рано задумываться о старости, товарищ полковник, – улыбнулся Алябьев. – Не льсти грубо, старлей, я звездочки на погоны не раздаю. Лучше скажи, почему не проставился? С финансами плохо? Или с совестью? – Ни с тем, ни с другим. Скорее со временем плохо, товарищ полковник. Работы много… – Это все отговорки, – поморщился Крячко. – От работы кони дохнут. Нет… Эта пословица тут не совсем в тему. Есть другая. Лучше пузо от пива, чем горб от работы. Слышал про такую народную мудрость, старлей? – Угомонись, Стас, – метнул недовольный взгляд в сторону напарника Гуров. – Трещишь как сорока, без умолку, не даешь сосредоточиться. Он отложил в сторону первый лист и взял в руки второй. Здесь были указаны сотрудники прокуратуры. И вновь ни одной знакомой фамилии. К тому же напротив большинства фамилий, как и на первом листе, значилась пометка «нынешнее местонахождение и род деятельности – неизвестны». За редкими исключениями. – Я не трещу, а учу подрастающее поколение уму-разуму, – не согласился Станислав. – И коммуникабельности. Ты так и думаешь в старлеях ходить, Рома? На капитанские погоны не претендуешь? – А чего нужно делать? – заинтересовался Алябьев. Крячко неторопливо поднялся из-за стола, прошел к тумбочке рядом с входной дверью и включил электрический чайник. Пиджак и кобура Станислава остались висеть на стуле. Он вынул из шкафа белую фарфоровую кружку и протер ее изнутри двумя пальцами. – Дни рождения отмечать вовремя. А отмечать – значит проставляться, старлей. Щедро и от души. – Так вы же вроде сказали, что не раздаете звездочки, товарищ полковник, – рассмеялся Алябьев. – Какой мне смысл вам проставляться? – А я и не о себе. – Крячко опустил в кружку пакетик с жасминовым чаем. – Я о коллективе в целом, Рома. Накрыл «поляну», созвал сотрудников. Меня, Гурова вон… Глядишь, и генерал Орлов заглянет на «огонек». А где Орлов – там и звездочки. Соображать надо, старлей, грамотно выстраивать логическую цепочку. А то так и будешь, как Лев Иванович, бестолково в бумажках рыться. Смотри, какое у него лицо умное. Но, думаешь, он найдет что-то? Ничего он не найдет. Пальцем в небо тычет. Я уже говорил об этом. Надо не ментов бывших шерстить, а криминалитет. А это уже работа с информаторами. Это тоже коммуникабельность, старлей. – И информаторам надо проставляться? – Иногда надо. Чайник вскипел, и Станислав наполнил водой кружку. Гуров перешел к изучению следующего листа. В нем значились бывшие сотрудники ОБЭП. Список был значительно меньше двух предыдущих, всего шесть человек. Далее еще семь фамилий располагались под категорией «РУБОП». За ними три из недавно расформированного ведомства по борьбе с наркотиками, пять – из следственного комитета, и на последнем листе – десять фамилий отставных сотрудников ППС. Лев отодвинул от себя стопку. Алябьев заметил это и тут же развернулся на стуле лицом к сыщику. Но тот молчал. Молчал достаточно долго, пытаясь найти решение. Крячко с чашкой чая вернулся на свое рабочее место. – Не лопни, Лева, – бросил он. – Говорят, что активная, но непродуктивная мозговая деятельность способствует быстро развивающемуся геморрою. Напарник проигнорировал его реплику и обратился к старшему лейтенанту: – Придется отработать каждого, Рома. Я понимаю, что это очень непростое и кропотливое занятие, но иного выбора у нас нет. Необходимо установить и местонахождение, и род деятельности, поднять личные дела с фотографиями. У нас есть свидетель. Кривошеева. По фото она сможет опознать нужного человека. – А помочь составить фоторобот? – подал голос Крячко, шумно прихлебывая чай из кружки. – Нереально? – Она сказала, что не сможет, – покачал головой Лев. – Что по второму человеку, старлей? – Здесь все гораздо лучше, товарищ полковник. – Алябьев выудил из папки очередной лист бумаги и протянул его сыщику. – Тут ведь у нас примета имеется. Уволенных из органов за последние три года Андреев со шрамом на левой брови всего три человека. – Так с этого и надо было начинать, Рома, – оживился Гуров. – Ну… Вы сами сказали, что основной подозреваемый – человек по имени Игорь, – начал оправдываться Алябьев. – Ладно, проехали. Что это за три человека? – Полковник мазнул взглядом по фамилиям. – Личные дела имеются? – Так точно. И фотографии есть. – Оперативник взял с колен еще три папки и одну за другой выложил их на стол перед Гуровым. – Первый – Андрей Субботин. Бывший сотрудник УБНОН. Причина увольнения – расформирование ведомства. Второй – Андрей Ремезов. РУБОП. Ушел по собственному желанию. Но обычно, когда так происходит, там наверняка история со взяточничеством. Свои прикрыли и дали спокойно уйти… И третий – Андрей Коломенский. Служил в спецназе. Особое подразделение. Достать его личное дело оказалось непросто, но мне помог бывший однокурсник… Причина увольнения – превышение служебных полномочий, повлекшее за собой гибель двух невооруженных штатских. Неприятная история… Кстати, все личные дела этих троих Андреев я отправил вам в электронном виде на почту. Гуров бегло ознакомился с содержимым каждой из трех папок и вернул их Алябьеву. – Немедленно отправляйтесь в «Радугу», старлей, – распорядился он. – Найдите Антонину Кривошееву. Если сегодня не ее смена, езжайте к ней домой. Покажите все три фотографии, и пусть она скажет, знаком ли ей кто-то из этих людей. – Слушаюсь, товарищ полковник! – Алябьев стремительно поднялся на ноги. – Заодно захватите с собой в «Радугу» Ливчука и Скачкова. Пусть сменят дежурящих там оперативников. – Ты оставил в ресторане засаду? – живо отреагировал Крячко. – Почему я узнаю об этом только сейчас? – Я говорил тебе, Стас. – Теперь лицо Гурова уже не было таким мрачным, как пару минут назад. В глазах появился азартный блеск. Человек со шрамом вполне мог вывести их на след преступной группировки. – Но ты, видимо, как обычно, был занят либо поучением подрастающего поколения, либо критикой в мой адрес. – Одно другому не мешает. Я всегда внимательно тебя слушаю. – Видно, не в этот раз. Ступайте, старлей, – всем корпусом подался вперед Лев, – и, как только будут результаты по опознанию у Кривошеевой, немедленно звоните мне. Сразу же! И можете поверить мне на слово, что эта ежедневная работа приближает вас к капитанским звездочкам гораздо быстрее, чем совместные попойки с полковником Крячко. – Вас понял, товарищ полковник. – Не факт, не факт. – Станислав сделал еще один шумный глоток чая и потянулся к пачке сигарет. – А вам не приходило в голову, умники, что эти парни могли представляться в «Радуге» не настоящими именами? И Андрей этот – вовсе не Андрей. И Игорь – не Игорь… – Я вижу, ты полон позитивного настроя, старик, – беззлобно откликнулся Гуров. Его настроение заметно улучшилось. – Но мы в любом случае узнаем ответ на этот вопрос, как только старший лейтенант встретится с Антониной Кривошеевой. – Ну-ну… Собрав со стола полковника все документы и сунув их под мышку, Алябьев вышел из кабинета. Дверь скрипнула, выпуская его наружу, и Крячко мгновенно пригорюнился: – А про день рождения он в итоге так ничего и не ответил. Вот ведь жмот! И где таких жмотов только набирают? Или они специально идут работать в органы? – А тебе только бы раскрутить кого-нибудь.