– Верно. Что еще, старлей? Свидетели? – Масса, товарищ полковник. И самый активный из них – вон тот мужик. – Алябьев указал рукой на припаркованную в дальнем конце двора служебную машину Главного управления. – Данилко сейчас как раз разговаривает с ним… Мужик находился возле ворот, рядом со своим гаражом, и видел все произошедшее как на ладони. Он утверждает, что у него великолепная память на лица. Если это так, у нас появятся фотороботы трех преступников. – Трех? – впервые подал голос Крячко, облокотившись о распахнутую дверцу автомобиля. – Так точно, товарищ полковник, – повернулся в его сторону Алябьев. – Согласно показаниям свидетелей, один из преступников находился за рулем грязно-серого «Фольксвагена». Мужчина неславянской внешности. Именно он перерезал жертве горло. Второй – тот самый, о котором уже упоминалось раньше, тот, у которого документы на имя полковника Гурова. Высокий, темноволосый… Он вышел из подъезда вместе с Сергеевым. И он же стрелял в участкового Никудинова. А через несколько секунд после выстрела появились еще двое. Одного из них свидетель опознал по фото как Андрея Ремезова. Внешность второго уточняется… – Ремезов, – эхом подхватил Гуров. – Бывший сотрудник РУБОП. Значит, все-таки он, старлей? – Так точно. Он. Антонина Кривошеева также опознала его… – Алябьев немного стушевался. – Извините, что своевременно не информировал вас… Просто не успел. Я как раз общался с Кривошеевой, когда поступил вызов… сюда. Ну, я и подумал, раз мы все равно с вами встретимся… – Оперативников в «Радуге» сменили? – Сменили. Левчук и Скачков останутся в заведении Абабикяна до завтрашнего утра, часов до десяти. Потом их сменят. Я уже позаботился об этом, товарищ полковник. Хотя… – Старший слегка поморщился. – Что? – После случившегося маловероятно, что кто-то из преступной группировки объявится в «Радуге». Сейчас для них это слишком рискованно. Скорее всего они предпочтут не «светиться» какое-то время. Нигде. Как думаете, Лев Иванович? – Я пока никак не думаю, – парировал Гуров. – Засаду в «Радуге» оставим. А мне пока нужны остальные свидетели. Вы ведь говорили, что их несколько. – Так точно. – Займитесь этим. Я собираюсь поговорить с каждым. Развернувшись на каблуках, Лев решительно двинулся в сторону служебной машины. Крячко не сразу последовал за напарником. По-прежнему стоя возле открытой дверцы автомобиля, он закурил сигарету. В двух шагах от него судмедэксперт, опустившись на одно колено, осматривал тело убитого участкового. – Я помню его, – вполголоса произнес Станислав, пуская дым через нос. – Он как-то здорово помог нам в одном расследовании. И мне прекрасно известно, что в отличие от большинства участковых он никогда не брал взяток. Жаль… Жаль, что ему так и не удалось добиться в полиции чего-то большего, чем просто приглядывать за участком. Родным уже сообщили? – Насколько мне известно, вроде бы нет еще… – замешкавшись с ответом, произнес Алябьев. – Это необходимо сделать, старлей. Больше сыщик не произнес ни слова. Молча докурил сигарету, на пару секунд скрылся в салоне автомобиля и, затушив окурок в пепельнице под приборной панелью, захлопнул дверцу. Гуров, стоя рядом со служебной машиной, слушал показания свидетеля, но сам пока не задавал никаких вопросов. Нить беседы с кряжистым обладателем рыжей косматой бороды по-прежнему находилась в руках лейтенанта Данилко. – … а когда он выкинул истекающее кровью тело Платона Гавриловича из салона и швырнул его на асфальт, он стал звонить по телефону. Ну, как звонить? – Бородач вынул из нагрудного кармана рубашки носовой платок, промокнул им высокий покатый лоб с двумя острыми, как кинжалы, залысинами и затолкал платок на прежнее место. – «Звонить» – это, наверное, громко сказано. Он бросил в трубку всего пару фраз… – Каких именно, не слышали? – Данилко быстро заполнял бланк протокола, не поднимая головы. – Нет. Расстояние было слишком большое. Да и говорил он негромко. – Свидетель выдержал небольшую паузу. Смерил взглядом сначала Гурова, а затем и приблизившегося к ним Крячко. – А потом из подъезда вышли еще двое… Ваш сотрудник уже показывал мне фото, и я сказал, что это был он. Один из тех, кто вышел после… У него в руках была металлическая коробка. Вместе с ней он и занял место на заднем сиденье машины. Второй разместился рядом, и они тут же уехали. – Как выглядел второй? – Ну… Как сказать?.. Он выглядел… как убийца. Типичный такой убийца, каких обычно в боевиках показывают. Не в голливудских, конечно, а в нашем российском ширпотребе. – Мужчина позволил себе скупую улыбку. – Вы и сами таких, поди, тысячу раз видели. Невысокого роста, крепкий, короткостриженый. Глаза большие, навыкате, нос сплюснутый, уши плотно прижатые, лицо без признаков интеллекта. В общем, стандарт. – Во что был одет? – Черные джинсы и серая футболка, – незамедлительно ответил бородач. – На обувь не обратил внимания, точнее, не успел заметить. Головного убора не было. – А номер их машины случайно не запомнили? – вмешался Крячко. Мужчина снова достал платок, но на этот раз протер не лоб, а загорелую морщинистую шею. – Почему нет? Случайно запомнил. Это был серый «Фольксваген» с номерным знаком «х484оо». Машинка, кстати, уже изрядно потасканная. Года двухтысячного, я думаю, не моложе. Станислав достал свой мобильник: – Пусть пробьют номер по базе. «Липа», вероятнее всего, но чем черт не шутит? А заодно пусть дадут ориентировку. Алло! Это полковник Крячко из Главного управления уголовного розыска… Тем временем лейтенант Данилко перевернул лист и принялся «строчить» новый. – Продолжайте, Илья Андреевич, – вежливо обратился он к свидетелю, все так же не поднимая головы. – А, ну так это… все. Говорю же, как только те двое сели в машину, нерусский за рулем сразу же ударил по газам, и они быстренько свалили. А я сразу по «02» звонить… Хотя, полагаю, не я один. Многие видели произошедшее из окон своих квартир. Впрочем, об этом я тоже уже говорил вам. Вы еще с Танькой Захаровой пообщайтесь. Ее окна ближе всего к месту событий были. Вон те, – указал мужчина пальцем, – с геранью на подоконнике. Я Танькино лицо видел… Стало быть, и она все видела… Можете сверить потом наши показания. – Непременно. – Данилко закончил писать. – Благодарю вас за содействие, Илья Андреевич. Подпишите протокол и пока можете быть свободны. Если будет необходимость, мы с вами свяжемся… Бородач поставил размашистые подписи в нижней части обоих листов и выбрался из машины. – Дай-ка взглянуть, лейтенант, – протянул руку к протоколу Гуров. Но ознакомиться с полными свидетельскими показаниями Ильи Андреевича полковник не успел. В открытые ворота въехала белоснежная блестящая «Ауди» и покатила в их сторону. Крячко болезненно поморщился, как от непереносимой зубной боли. – Вот ведь непруха! – буркнул он. – Ему-то что тут понадобилось? Чувствую, отловим сейчас лещей по полной. – Не драматизируй, Стас, – успокоил напарника Гуров. Но Крячко оказался прав. Едва «Ауди» остановилась в метре от них и из салона тяжело выбрался генерал Орлов, по его суровому раскрасневшемуся лицу можно было сделать вывод, что ничего хорошего сыщикам визит начальства не сулит. Орлов коротко одернул китель, пригладил широкой ладонью реденькие волосики на макушке и тут же сдвинул кустистые брови к переносице. – Здравия желаю, товарищ генерал. – Крячко вытянулся по стойке «смирно» и растянул губы в улыбке: – Какими судьбами? – Ну-ка, живо ко мне! Оба! – свирепо раздувая ноздри, бросил генерал. Руки для приветственного рукопожатия он не протянул. И это было очередным плохим знаком. – Что у вас тут происходит? Очередной труп? Да? Или нет… Извините, господа полковники, я ошибся. На этот раз у вас сразу два трупа. Я правильно понимаю? – Товарищ генерал… Но Орлов не желал слушать никаких оправданий. – А что будет дальше? – заметно повысил он голос. – Три трупа? Потом четыре? И так до бесконечности?.. Я спрашиваю, что происходит, полковник Гуров? Почему по городу разгуливает преступная группировка и творит все, что ей заблагорассудится? Как это понимать? – Дело вот-вот будет закрыто, товарищ генерал. Мы напали на след… – Мне не нужно «вот-вот», Лева, мне нужно, чтобы оно было закрыто. Ясно? – Так точно. – Даю вам сутки. – Генерал мягко захлопнул дверцу своего автомобиля. – А пока выкладывайте, что у вас тут за след, деятели… Гуров пошарил взглядом в поисках чего-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающего электрический звонок, но, так ничего и не обнаружив, постучал согнутыми костяшками пальцев по металлическому корпусу невысокой калитки. Крячко держался за спиной напарника, готовый в случае необходимости в любой момент выхватить оружие из наплечной кобуры. – Хозяева! – крикнул Гуров. – Есть кто дома? – Есть-есть, – послышался в ответ мелодичный женский голос откуда-то слева. – Входите, там не заперто! Полковник взялся рукой за прутья калитки и потянул ее на себя. Она тут же подалась, и оба сыщика ступили на территорию. – Добрый вечер! Легкого поворота головы оказалось достаточно, чтобы увидеть за круглым розарием сидящую на качелях девушку. На ней был просторный оранжевый сарафан и солнцезащитные очки в леопардовой оправе, поднятые высоко надо лбом, что позволяло использовать их в качестве заколки для рассыпающихся густых каштановых волос. Розовые босоножки на низкой платформе стояли рядом на скошенной траве. – Вы к Гасанчику? Качели остановились. Девушка спустила ноги на землю и слегка подобрала подол сарафана. Крячко, не отрывавший от нее глаз, моментально отметил для себя сразу два обстоятельства. Во-первых, у девушки были тонкие соблазнительные щиколотки, а во-вторых, даже такой просторный сарафан не смог в полной мере скрыть округлую форму живота. Девушка находилась на шестом или седьмом месяце беременности. – Да. – Гуров понятия не имел, кто такой Гасанчик, но резонно предположил, что речь идет о хозяине дома. – К нему. Он дома? – Он в своем кабинете. – Девушка открыто улыбнулась, мгновенно заставив Крячко ответить ей встречной улыбкой. – Я стараюсь лишний раз не беспокоить его, когда он в творческом полете. Но, полагаю, для гостей он найдет время. Позвать его? Или вы сами пройдете в дом? – Мы сами, – живо откликнулся Станислав. – Зачем вам бегать? В вашем положении противопоказаны любые нагрузки. – О, вы заметили! – рассмеявшись, провела она ладонью по животу. – Это уже становится все более и более заметным, верно? Еще девять недель, и… Мы с Гасанчиком ждем не дождемся, когда наконец это случится. Ребенок – это дар божий, согласитесь. И не каждому он даруется… Лично я надеюсь, что это будет девочка. А Гасанчик хочет мальчика. Мы специально не стали узнавать пол ребенка. Пусть будет как будет… Гуров уже поднялся на крыльцо. – Как зайдете, через холл и налево, – бросила ему вслед девушка. – А там по коридору вторая дверь. Тоже с левой стороны. Но дверь скорее всего будет открыта. Оба сыщика вошли в дом и, следуя полученным нехитрым инструкциям, двинулись в нужном направлении. Обилие картин на стенах поражало своим разнообразием. Тут были и портреты, и натюрморты, и пейзажи, и даже полотна в духе абстракционизма. Определенно хозяин дома любил и умел рисовать. Хотя Крячко, не будучи ярым фанатом живописи, оказался настроен крайне скептично. – Мазня, – уверенно заявил он, презрительно поморщившись. – Так и я могу. – Не сомневаюсь, – улыбнулся Гуров. Они остановились возле второй двери, и, несмотря на то, что она действительно была прикрыта неплотно, Лев предупредительно постучал. – Еще десять минут, солнышко, – донесся изнутри хрипловатый мужской голос, лишенный какого-либо акцента. Крячко хмыкнул, распахнул дверь и первым переступил порог комнаты.