– Нет, раньше. Как вы описали герб? Повторите. – Не помню, кажется, я сказала: «Единорог на пурпурном фоне». – Нет, вы произнесли: «Пурпурное поле с шествующим единорогом». Вы умеете блазонировать[45] гербы? Прочтите-ка мне вот этот, – он постучал пальцем по следующей странице. Я тоскливо покосилась на открытую дверь, но сокол предупреждающе выкинул в стороны крылья и издал пронзительный звук. Бодуэн предпочёл не заметить этой неприкрытой угрозы. Я нехотя вернулась и скользнула взглядом по пергаменту. – Жёлтое поле с совой[46]. Боюсь, я в этом ничего не смыслю, Ваше Высочество. Регент громко захлопнул книгу. – И правда, абсолютно ничего. Тут снаружи послышались шаги, и в дверях возник Тесий. Увидев Бодуэна, застыл. Посмотрел на меня – задержался взглядом на царапине, подранной пройме и побледнел. – Жить будет, – громко объявил Бодуэн. – Миледи, не смею вас больше задерживать, а ты живо сюда. Я не стала дожидаться, пока он передумает, и поспешила к выходу. – Что с вами? Вы в порядке?.. – взволнованно спросил Тесий. – Да, всё хорошо, – пробормотала я, протискиваясь мимо, и бросилась вниз по ступеням. * * * Тесий повернулся к регенту. – Ваше Высочество, я… – Разочаровал меня и заслуживаешь хорошего пинка из замка? Полностью согласен. – Виноват, – опустил голову Тесий. – Перед девками выделывайся в другом месте. Это ясно? – Да, Ваше Высочество. Такое больше не повторится. – Не сомневаюсь. – Могу я знать, что здесь произошло? Регент присел на край стола. – Кирк защищал мои владения. Не могу поверить, что ты привёл сюда постороннего и оставил. – Она ведь не посторонняя, – горячо заметил Тесий. – Поговори мне ещё. – Я хочу сказать, она служит королеве и пользуется её доверием и расположением. Уверен, всё вышло случайно, и леди Лорелея сейчас напугана и подавлена. – Да она спокойнее тебя. Тесий снова опустил голову. – Ты видел её правую руку? – внезапно спросил регент. – Да… наверное, – растерялся Тесий. Перед глазами мелькнули маленькие пальчики, то и дело уползающие в рукава и избегающие его прикосновений. – Что вы хотите сказать? – Ровным счётом ничего, – задумчиво произнёс патрон, оперевшись ладонью о стол, и, поморщившись, вытащил из-под неё впившуюся бусину. – Вы… не накажете её? – Лучше о себе беспокойся. – Принц покрутил жемчужину. – И начинай собирать вещи. Ты отправляешься на переговоры. Две недели вдали от предмета страсти – считай это наказанием. Он поднял столешницу конторки, покопался среди бумаг и кинул свиток, который Тесий поймал на лету и, стянув ленточку, развернул. Быстро просмотрев содержимое, снова поднял глаза на регента: – А Её Высочество знает, что выходит замуж? – Узнает, когда придёт время. – Я могу попрощаться с леди Лорелеей и убедиться, что с ней всё в порядке? – На это нет времени. Отправляешься немедленно, как только приберёшься здесь, – регент поднялся и направился к выходу. На пороге остановился. – А о своей маленькой фрейлине не волнуйся. Я за ней присмотрю. * * * Бланка специально села поближе к окну, поэтому, лишь только заслышав звук рожков и шум снаружи, вскинула голову. Так и есть, возвращаются! Сердце затрепетало в груди, пальцы задрожали. Она поспешно поднялась, сжимая рукоделие. – Что это вы переполошились, Ваше Высочество? – удивилась Дита, поднимая глаза от штопки. – Хочу показать вышивку королеве, – произнесла Бланка, отводя глаза и стараясь придать голосу холодной твёрдости. Но вышло все равно скорее просяще, как она ни старалась копировать дядины интонации. Дита собралась подняться. – Нет, ты останься на случай, если кто-то будет спрашивать. С некоторых пор Бланка начала появляться в рабочей комнате вместе с остальными женщинами. Устраивалась где-нибудь в уголке с вышивкой на час-другой, а сама исподтишка наблюдала за супругой брата. Поначалу было любопытно взглянуть на невестку поближе, а вскоре стало ясно, что у неё есть чему поучиться. Королева, всегда тщательно одетая и причёсанная, с сияющей кожей и мягкими вкрадчивыми движениями, была ослепительна. Каждый жест точно выверен и проникнут волнующей грацией, хоть до вечера любуйся. Бланка запоминала и, оставаясь одна, тренировалась перед зеркалом, повторяя позы, наклон головы, полуулыбку. У девушки в отражении выходило и вполовину не так хорошо, как у королевы. Пока, мысленно добавляла Бланка, показывая серебряному двойнику язык. Однако была и другая причина посещений общей комнаты – леди Лорелея. Новая фрейлина также сидела особнячком и в разговоры не вступала. Только отвечала, когда к ней обращались, что случалось нечасто. Бланка даже прониклась к ней сочувствием – наверное, та тоже мучительно застенчива и трудно сходится с людьми, – а ещё живейшим интересом, жадно ища в чертах девушки лицо её брата. Внешнего сходства как такового не было, если не считать цвета глаз и волос, однако в обоих чувствовалась связующая общность, проявлявшаяся то ли в выражении лиц, то ли в чём-то таком, что улавливаешь, но не можешь объяснить. Эта странная аура выделяла брата и сестру среди других, отталкивала и вместе с тем притягивала. Тяжёлый рот, резкие скулы, грудной голос, порывистые движения и слишком тёмный и неприлично-выразительный для девушки взгляд мешали назвать леди Лорелею красавицей, зато завораживали, и ты уже сам не замечал, как начинал разглядывать её, подмечая всё новые и новые детали. С её братом иначе – сразу перехватывает дыхание. Бланка таких не встречала… Оставив Диту в башне, принцесса прислушалась к голосам внизу и направилась на мужскую половину, намеренно сдерживая шаг, чтобы брат и остальные успели дойти до королевских комнат. Годфрик занимал два просторных помещения, не считая общей с королевой опочивальни. Внезапно топот ног раздался совсем близко, и показалась группа разгорячённых недавней охотой и бурно обменивающихся впечатлениями юношей. Бланка проворно юркнула в нишу и, осторожно выглянув, нашла взглядом высокую черноволосую фигуру. Он шёл бок о бок с Годфриком. Брат о чём-то ему рассказывал, положив руку на плечо, и обычно холодный ленивый голос был оживлён. Выждав, пока они скроются на лестнице, Бланка тоже поднялась на этаж выше, кивнула стражнику, сделав вид, что идёт к дяде, а сама, когда тот отвернулся, скользнула к покоям брата. За дверью слышались взрывы хохота, скрип мебели, шаги. – Не, ты видел, как он на меня попёр? А бивни, ооот такие! Красиво я его уложил! – Ты уложил?! А чей зад мы из кустов вынимали? – Пошёл ты! Ты в этот момент вообще по белочкам стрелял. – Судя по возне и возгласам, между оруженосцами завязалась полушутливая потасовка. Годфрик любил охоту и никогда не применял на ней дар. Говорил, что тогда она потеряет смысл и остроту, но Бланка подозревала, что у него попросту не хватает сил. Вот у дяди хватает, хотя он-то как раз охоту не любит. Однажды он заставил сорвавшегося с цепи и до икоты напугавшего её медведя весь вечер отвешивать поклоны и кокетливо подавать когтистую лапу. Это было на её шестой день рождения, Бланке преподнесли зверя в подарок. Дверь осталась чуть приоткрытой, и принцесса приблизилась к щели, надеясь хоть одним глазком полюбоваться на юношу вблизи. – Да где ж эта девка с вином? – раздался нетерпеливый голос Годфрика. – Сходи-ка узнай. И не успела Бланка опомниться, как дверь резко распахнулась. Оруженосец тоже застыл. Но если и удивился, то не моргал и не краснел, как она, и опомнился первым. – Ваше Высочество? – Я… я пришла к брату. – Тогда проходите! Комната за его плечом была полна народа. Годфрик развалился на стуле с высокой спинкой, закинув одну ногу на подлокотник, и процарапывал что-то охотничьим ножом на подлокотнике. Остальные расположились кто где, многие сняли куртки. Двое уже кидали кости, ещё несколько, пихая друг друга в грудь, спорили об охотничьих достижениях, кто-то щипал подвявший виноград, старательно избегая мух, трепыхавшихся в липких лужицах сока.