Аранский движением ладони показал оставаться на месте: — Воздержимся, сейчас приедут криминалисты наши, здесь могут быть отпечатки пальцев, да и вообще следы преступника. И как договорились? — Он деньги сразу дал, семьсот долларов. Аранский оценивающе посмотрел вокруг: — Действительно не дешево. — Договорились, на следующий день после обеда он вселяется, а я перебираюсь к сестре. Не понравилась ему входная дверь и замок на ней, предложил поменять, я согласия не дал. Но вижу, замок подтянул, закрепил, подладил, одним словом. Когда уходил, я оставил ему ключ, деньги он ведь дал, на случай, если меня уже дома не будет, чтобы мог вселиться. Решили так: если что нужно — звонить ему буду на этот домашний телефон. — А сегодня приехали, и что? — Некоторые вещи все же забыл с собой захватить. Решил позвонить, предупредить, приехать и взять. Неделю звонил каждый день и утром, и вечером, трубку не брал, значит, отсутствовал. Решил приехать. Около подъезда соседи новостью ошарашили: недели полторы назад коммерсанта убили, прямо на крыльце, утром, голову, сказали, на кусочки разнесло. Мне сразу не по себе стало, словно почувствовал: неладно здесь что-то. К себе поднялся, страшновато было, хорошо, замок не поменял. Дверь открыл, стремянка, смотрю, стоит, ремонт квартирант затеял, что ли, у меня ведь не спрашивал? Смотрю — нет, все, как и было. Открыл холодильник — полно продуктов, подошел окну, на крыльцо взглянул, вы правильно сказали — как на ладони, форточка открыта, да еще стремянка эта. Как тут не подумаешь? Решил сообщить. В дверь позвонили. Кордыбака пошел открыть, прибыл Егорыч с помощниками. — И что у нас тут за неожиданности? — криминалист поздоровался с Аранским. — Неужели подвижки в деле Беспалова? — Очень надеюсь. Похоже, отсюда киллер стрелял. Стремянкой воспользовался, когда сквозь форточку на прицел брал. Егорыч проделал со стремянкой те же манипуляции, что и Аранский, осмотрел раму: — Это частички пороха, девяносто девять процентов. Но и ради одного процента анализ придется делать. Ничего тут не затоптали? Пальчики тоже поищем. — Нет, ни к чему не притрагивались. — Тогда нам нужно поработать. Вы тут все закончили? — Можно сказать, да, — Аранский посмотрел вокруг, блокнот положил в карман. — Просьба будет еще такая, Егорыч, поднимитесь на чердак, где винтовку нашли, и поищите там пулю. Гильза была? Была. И свежая, недавно отстрелянная, значит, и пуля должна быть. Для окончательного и логичного умозаключения очень неплохо будет, если найдете. Как думаешь? — Ну это при условии, что действительно отсюда стреляли. — Егорыч, как для меня, так очевидно. — Возможно, возможно. Хорошо, закончим здесь, перероем чердак, уговорил. — Спасибо, Егорыч, она там, Кордыбака тоже в это верит. А мы пока с Олегом Сергеевичем проедем в управление и составим фоторобот преступника, а потом пробьем по нашей базе данных. После чего, — Аранский посмотрел на хозяина квартиры, — приедем сюда, соберете все необходимое, отвезем вас к сестре, и больше здесь не показывайтесь. Не исключено, преступник захочет вас убрать. Где живет ваша сестра, он не знает, поэтому ждать будет здесь. А мы его. Глава семнадцатая По чистому, сухому асфальту дороги машина легко катила, приятно шурша резиной колес. Уже давно Воробей хотел поменять свою «ауди» на что-то посолиднее, а точнее, остановил глаз на «инфинити», кроссовере. Вот только с деньгами пока не все как надо складывалось. Последнее время расходы были просто колоссальные. Но теперь он мог рискнуть занять у Константина Цапа. Прошел уже месяц после похорон Беспалова. Все это время он находился, можно сказать, в подвешенном состоянии — временно исполняющий обязанности генерального директора компании. Три дня назад по невозражению «свыше» было проведено собрание трудового коллектива, на котором Виктор Семенович был утвержден окончательно в этой должности. Без этого «свыше» ничего не решалось, несмотря на то, что компания была частная, а основным ее владельцем теперь стала Анна Ивановна Беспалова. Она владела шестьюдесятью процентами акций, Гринев, а теперь его жена, тридцатью, и трудовой коллектив, в том числе и Виктор Семенович, оставшимися десятью. Это было смешно, но факт: получалось, его доля составляла примерно одну десятую процента. А вот кто были эти «свыше», Воробей не знал, но они были. Солин себя к ним не относил, хотя не скрывал — находился где-то рядом. Во всяком случае, через него Воробей получал указания или разрешения на дальнейшие действия. Возможно, это была просто чья-то игра, блеф, возможно, за Солиным никто и не стоял, и мог Виктор Семенович на все это легко плюнуть и разыгрывать свои партии самостоятельно, но он пока не решался. Сегодня ему позвонил Андрей Андреевич и сказал, что встретиться у них не получается, и будет достаточно поговорить по телефону. Предложение Воробья наконец-то получило одобрение, и положительно принятое для него решение где-то там, опять же, вверху, по отчуждению прав собственности на «ТехноСтар» у Беспаловой начинало действовать. Солин так и сказал — отчуждение. Вот мудрецы, стыдно им было признаться в элементарном грабеже и разбое, слова заумные сочиняли, и чужими руками норовили все обтяпать. Сказал, чтобы он проработал план в контакте с Константином и затем подробно изложил ему. Воробей ехал к Цапу. Солин наказал провернуть операцию без серьезного давления на Беспалову и ее семью. Сказано хорошо, умиротворяюще, сплошной гуманизм, уж если рубить голову, то сначала продезинфицировать кожу на шее. Хорошо давать умные указания, но на деле как это выполнить? Хотя самый простой и надежный вариант был — это взять ее хорошенько за жабры, а еще лучше дочку, упрятать на пару дней, все отдали бы. А ведь оставил Беспалов немало после себя, и на этот счет всегда присутствовали у Виктора Семеновича соображения тряхнуть эту тетку как следует, и не только акции отдаст, а еще и кое-какие накопления. Они не обеднеют. Один только дом как минимум потянет лимона на полтора баксов, а еще ведь дача имелась, а если точнее, то загородный дом, квартира почти в центре города двухкомнатная, на дочку записанная. Да что там говорить, его бы воля — оставил бы он им небольшой кусок на безбедное существование, а остальное — будьте любезны в надежные руки. Но Солин хочет быть лучше Воробья, гуманнее, честнее и порядочнее. Он его потерпит, пусть покомандуют. Костя Цап был не в духе. Ходил по кабинету взад-вперед, как маятник, мелькал перед глазами Воробья. Цап был и старше, и авторитетнее, и где-то мудрее, поэтому Воробей просто терпеливо ждал, когда тот находится и наконец что-то промолвит. Костя многое мог и немало знал. Мог убивать и пытать, правда, делал это без удовольствия, умел с закрытыми глазами на время разобрать и собрать винтовку, автомат, пулемет. Знал, как организовать и исполнить налет на торговую точку, магазин, склад или офис, мог организовать наблюдение, слежку за любым объектом. Короче, опыт у него был богатый, многое мог и умел, но вот как заполучить необходимые важные документы из рук Беспаловой, не прикоснувшись к ней, он пока еще не представлял. А настроение у него было паскудное, потому как завелась в его термитнике гнида, и просек он это сегодня на раз. А случилось то, что налетела с утра налоговая проверка, внеплановая. Любая внеплановая проверка уже означает — дело дрянь. Неоткуда им быть, всяким внеплановым проверкам, потому как все вокруг прикормлено с его руки, но они пришли и до обеда размеренно и неторопливо пили цаповскую кровь. И полезли ведь сразу туда, куда ну никак им нельзя было. Подавай им закупочные накладные за седьмое, девятое и десятое число этого месяца, а для отвода глаз еще пару любых, наугад. Пришлось бить в колокола и призывать на помощь некоторых местных высокопоставленных физиономий. А у них сразу куча малоприятных вопросов для Цапа. Какие операции за последнее время проводил, с кем мог пересечься, где намарал или наследил, кому карты мог спутать? А что Цап мог ответить, разве все упомнишь, предусмотришь. По его пониманию, обстояло все в пределах нормы, нигде волну не поднял. Они не верят: так не бывает, если внеплановая проверка, значит, что-то не то, а чтобы утрясти этот вопрос, нужно знать, в чем проблема. А было то, что в эти упомянутые дни Цап закупил дорогостоящий деликатесный продукт примерно на сто тысяч долларов. Товара на самом деле не было, только по накладным проходил, обычная схема. Ребята заводчане обналичивали бабки, иногда Цап им помогал, и всегда без проблем, вопросы по подобным сделкам у контролирующих служб не возникали, а это значит, у него появилась гнида, наводчик, и на кого-то он работал. Но решать эту задачу нужно было, причем срочно, потому как если эта карга костлявая контролерша докопалась бы до сути, трудно сказать, куда дело бы зарулило. И прицепилась она, контролерша налоговая, как пиявка: хочу проверить наличие товара и сверить по остаткам. А Потап молодец. Солин подкачал, в сторонку отвалил, а Потап, Ваня Потапов, поддержал. Ну а как иначе, друг юности, военное училище вместе окончили, за это время молодое немало покуролесили, Цап потом в Афган попал, а Ваня в военкомате зацепился, рычаги были, по-родственному. Это и понятно, Костя и не завидовал, и не осуждал. А пока Костя воевал, кровь афганскую проливал, Ваня Потапов рос и в звездах, и в должностях. В отставку ушел полковником с поста районного военкома. Нет, Костя тоже старался не отставать и в запас уволился бы тоже полковником, если бы не перестарался, да так перестарался, что чуть в тюрягу не загремел. Но это уже другая история. А вот Ваня молодец, как-то вдруг и неожиданно в Министерстве внутренних дел оказался, сказал — консультантом штатным устроился. Так это было или как-то иначе, Цап не знал, главное, что в хорошей конторе оказался и при случае помочь мог. И объяснял ей Цап простым украинским языком, что товар не на ресторанном складе, а на другом, совсем на другом конце города, и сейчас там проводится ревизия, и только завтра станет возможным посетить это помещение. На что контролерша заявляла, что поскольку ревизия является внутренней, то это не является сдерживающим фактором для ее деятельности, и на склад она желает попасть буквально сейчас. Ее с молодым стажером-помощником угощали кофе, чаем, пирожными, она свое: хочу на склад, и все — стена. Костя ждал и наконец дождался: где-то в глубине ее сумки запиликал, зажужжал телефон. Контролерша не торопилась, только пялилась упрямо в накладные, транспортные, налоговые, изучая цены, наименования, банковские реквизиты, проводки. Телефон зудел, и наконец она потянулась к сумке. Долго шарила в ее бездонных недрах пока, наконец, извлекла трубку и поднесла к уху. Явно удивилась, услышав чей-то голос, долго, терпеливо слушала, затем попыталась, видимо, возразить в виде слова «алэ…», на что получила исчерпывающий ответ, и опять «алэ…», и вновь ответ, и только потом прозвучало ее недовольное «добрэ». Молча собрала свои пожитки, карандаш, бумагу, калькулятор, телефон и запихала все в сумку. Уже у двери заметила: «На жаль, у вас вплывови спонсоры. Алэ, не выключено, що мы ще побачимося. Я б це бажала». На что Костя искренне ответил: «Мы вам будем рады». Да и что он мог сказать — Ваня выручил. Константин Сергеевич устал ходить и сел за свой глубоко обожаемый стол. Воробей молчал, курил уже неизвестно какую по счету сигарету. Если Константин не в духе, лучше было воздержаться от всего, что могло указать ему на чье-то присутствие в его кабинете. Курить было тоже делом нежелательным, Цап не курил, и табачный дым мог его раздражить вконец. С другой стороны, могло быть иначе — наоборот натолкнуть его на мысль, что в комнате, кроме него, еще кто-то есть, и на это стоит обратить внимание. Так и случилось, он наконец заметил Воробья. Указал почему-то пальцем на орла, затем перевел взгляд на Виктора Семеновича: — Ты еще не ушел? — Нет, конечно. Я так понял, ты думаешь. Жду. — Ай, какой молодец, — Цап артистично развел руками. — Пришел, сел и думает уже битый час, что я думаю. Почему я должен ломать свою голову — за какое место брать Беспалову? Думай, Витя, думай, а то я рассержусь. — Даже не знаю. Сложную задачу поставил Солин. — Ничего, ты парень башковитый На столе завертелась мобила, звуковой сигнал был отключен, работал виброзвонок. Цап посмотрел на экран, взял телефон и ответил: — Да, Ваня, я слушаю. Звонил Потапов, новости от него для Кости были утешительными. Оказалось, все дело было в заводчанах, они где-то прокололись, на них наехал ОБОП, и теперь по банковским проводкам проводились встречные проверки. Но для Цапа все должно было обойтись без осложнений, правда, как сказал Потапов, кое с кем придется немного поделиться. Настроение у Кости изменилось в лучшую сторону. Выходило, с крысой в своей конторе он погорячился. То, что заводчане когда-нибудь влипнут, он не сомневался. Они вконец обнаглели, это факт. Прикрывал их очень высокопоставленный чиновник, лидер одной из крупной партии в стране. Периодически политический ветерок в стране менялся, был момент, когда этот лидер даже свалил за рубеж, тогда грозовые облака сконцентрировались над ним очень плотно. Однако опять наступило потепление, и дядя вернулся на свое место в парламент. Это, конечно, их дело, но все равно доверяться одному человеку не стоило, Костя на такое не пошел бы. А с другой стороны, и деваться им некуда, если прет у них, как из рога изобилия. Суммы у них были умопомрачительные, Цап для них был так — мелкий эпизод, и готовы они были проводить через его ресторан более крупные суммы и почаще. Он не соглашался: один раз в месяц и не более ста тысяч — таковым было его условие. Завод раскрутился, и они просто тонули в своих оборотах. Как бы там ни было, но Костя должен был перестраховаться, срочно подготовить документы по реализации закупленного товара через свою кухню и зал, выездные точки. Обычно он проделывал это в течение месяца, но сейчас нужно было оприходовать последними двумя неделями. А тут Птица притащился со своими проблемами. Конечно, Солин так велел, но у Кости и свои проблемы могли быть, это почему-то никогда не учитывалось. Птица тоже хорош, для начала мог бы своими мозгами пошевелить, прийти хоть с каким-то предложением, а то, посмотрите, он думает, что я думаю. Пацан оборзел, зеленка, как с такими работать, большие дела делать, а приходится. — Не силен я таких вопросах, — Цап раздраженно хлопнул газетой по столу. — Не мой это профиль. Ну, пошлю я своих ребят, и что? Сам знаешь, как они работают. А тут дело, можно сказать, ювелирное, они даже толком разговаривать не умеют. — В том-то и оно, — согласился Воробей. — Сам ломаю голову, ничего толкового на ум не приходит. Как к ней подступиться? — Какие у нас есть варианты? — Костя успокоился, откинулся на спинку кресла и, упершись взглядом в потолок, неторопливо начал перечислять возможные варианты воздействий на Анну Ивановну Беспалову. — Силовое давление… — Но… — попытался возразить Птица. — Подожди, пока перечислим все варианты, а потом рассмотрим каждый в отдельности, — и он стал загибать пальцы. — Силовое давление, отступные, банкротство предприятия, обвинение в незаконности владения акциями, переоценка балансовой стоимости предприятия и выпуск дополнительных акций, и потом Гринева с ее тридцатью процентами. Воробей развел руками: — А говоришь, вариантов нет. Давай думать теперь над каждым. Силовой. Самый результативный, можно сказать — стопроцентный. Я не понимаю почему, но свыше не позволяют. Пока его отставим. Далее, подкуп. Купить у нее акции, думаю, можно, но все дело в цене. Реальная балансовая стоимость «ТехноСтар» на сегодня примерно чуть более ста миллионов долларов. Такие деньги ей никто не даст. Ну, сто, двести тысяч долларов, не больше. На эти деньги она не согласится, не дура, и тогда возникает первый вариант — силовое давление, а это мы уже прошли. Следующий вариант что у нас было? Банкротство предприятия. Вариант реальный, но требует много времени для его осуществления, а с этим у нас туго. Далее, обвинение в незаконности владения акциями. Нужны хорошие адвокаты и свои люди в суде. — Такие есть, — Константин уверенно мотнул головой. — Найти человека, якобы настоящего владельца фирмы, не проблема, и свидетели будут, и документы нотариально заверенные организуем, и решение суда тоже. Но это опять требует затрат временных, но вариант неплохой, как говорил Беспалов — красивый. Мне он тоже нравится, но, к сожалению, отпадает. Идем дальше, выпуск дополнительных акций. Насколько я знаю, в этом случае владельцы акций имеют первоочередное право выкупа дополнительных активов в процентном отношении к уже имеющимся у них. В таком случае ей достаточно докупить акций как минимум до пятидесяти одного процента, и мы опять останемся с носом. А ведь с финансами у нее все в порядке. Вот если сначала урезать ее капиталы, тогда да, этот вариант прокатил бы. Но в сущности это та же тягомотина, что и с акциями. Что у нас еще остается? — Гринева, — подсказал Цап. — Гринева, — Воробей задумался. Это была интересная фигура. Еще на похоронах она приглянулась ему. Красивая женщина, в его вкусе. Сильная духом, волевая, физически крепкая, развитая и здоровая. Она, казалось, была полна эмоций и желаний, излучала жизнь, а вместе с этим и все земные радости. К ней влекло, даже тянуло, уже от блудной мысли по телу распространялось чувство странной немоты и сладостного предвкушения. Вот на такой красавке Воробей, пожалуй, и остановил бы свой жизненный выбор. Вот только согласится ли она? А если заняться, как говорится, вплотную? Чем черт не шутит, вдруг получится, и тогда это даст ему возможность подобраться к акциям Гринева очень близко. Все же тридцать процентов много значат, а там, глядишь, недостающие одиннадцать-двенадцать процентов Беспалова продаст без возражений. Бредовая идея, забыть и никогда не вспоминать. Он для Гриневой просто ноль, а может, даже еще и презренный. От этой мысли ему стало нехорошо. Воробей никогда не задумывался, нет, он даже не допускал мысли, что какой-то женщине мог не нравиться, а более того — быть неприятным, нежеланным, отвратным. — Так что Гринева? — Цап терпеливо наблюдал за тягостными размышлениями Воробья. — Голый вариант. Баба кремень, скала, кобыла степная. Характер хуже некуда. — Я знаю, — согласился Цап. — Не хочу даже связываться. — Хорошо. Но к чему мы пришли? — Варианты хоть и есть, но все они хлипкие, — заключил Воробей. — Самый реальный — это выкупать акции. Как договариваться с Беспаловой, пока еще не знаю, но постараться уболтать надо. С одной стороны, суммой Солин ограничил, и это понятно, а с другой — она тоже человек реальный, думаю, небольшая, но надежда есть. Может, ей советчики понадобятся, а тут уже мы должны подсуетится и точно в срок, прямо к столу, нужного советчика, и чтобы ни одна собака не догадалась, откуда он притопал. — Думаю, референта она среди своих найдет. — Найдет, если искать будет. А мы должны опередить, и возникнет он как бы нечаянно, ненамеренно, и лучше, если человек этот будет из ее же окружения. А с окружением мы ее знакомы. Мне пришлось потрудиться в этом направлении, когда готовили акцию по отстранению Беспалова. Воробей намеренно изменил слово «устранение» на «отстранение». Цап клялся, что прослушки у него быть не может, помещения проверяются каждый день, и все равно он сказал именно так. — Давай, Константин Сергеевич, рассмотрим ее ближайший круг родственников, друзей, знакомых. В первую очередь это дочь Юля. Далее — отец и мать, сваха, которые живут отдельно и далеко отсюда. Водитель Андрей, домработница Галина Юрьевна, уже немолодая женщина, и ее муж Григорий Степанович, скажем так, от садовника до электрика и сантехника. Из друзей в первую очередь Гриневы, хотя я друзьями их бы не назвал. Всю жизнь они держались вместе, стояли друг за друга. Беспалов тащил за собой Гринева, и тот отвечал ему честным и безукоризненным служением. Они часто проводили время семьями, но дружбой я бы это не назвал, как бы там ни было — один начальник, другой подчиненный, и этим все сказано. Думаю, Гриневу нельзя сейчас отнести к подругам Беспаловой, разве что их может сблизить только общее горе. А вот Белова Марина действительно подруга, самая что ни на есть настоящая, они на матфаке в одной группе учились, еще тогда сдружились и, можно сказать, на всю жизнь. Потом еще Светлана Портнова, школьный историк по профессии, они с Беспаловой разного возраста, но почему-то сблизились, давно, лет десять назад. Анна Ивановна тогда преподавала математику в средней школе, до сих пор регулярно встречаются. Разведенная, скромного достатка, обычно Портнова приезжала к Беспаловым, и, видимо, богатая и сытая жизнь друзей как-то грела ей душу. Есть еще некоторые знакомые по школе, детству, но с ними она практически не контактирует. Предлагаю обратить внимание на садовника, Белову Марину с мужем и Портнову. — Думаешь, согласятся?