Максим пожал плечами: — Даже не знаю, с чего начинать, но будем думать. И вот еще что. Никак не могу понять, по каким причинам убили твоего Гринева, Сашу? Беспалова еще как-то можно допустить, он хозяин предприятия, богатый человек, причем довольно своенравный. Его интересы могли столкнуться с интересами других дельцов, тут понятно, причины хоть как-то объяснимы, но Гринев ни при каких делах никаким боком не состоял. Совершенно непонятно. — Вот именно, — Гринева согласно кивнула. — Я тоже много думала. Загадка. — Да, одни загадки, и где искать разгадки? Хорошо. Ответь мне, пожалуйста, на такой вопрос: если бы Гринев был жив, кто в первую очередь мог бы заменить Беспалова на посту генерального? Ты должна это лучше меня знать. Лилия Романовна как будто задумалась, затем посмотрела на Максима: — Конечно, Саша. Это понятно. — А в результате Воробей. — Макс, и я о том же. — Трудно поверить, что Воробей к этому причастен, но похоже, что все именно так. Она закурила и опять скрестила руки на груди: — А ты неплохо осведомлен. — Ничего удивительного, — Бородин пожал плечами. — Ты для меня не безразлична, и, разумеется, Гринев был тоже. Я следил за событиями, которые происходили последнее время в компании. И некоторый материал имею. Для хорошей статьи этого мало, да и кому поручить поработать в этом направлении, пока не знаю, но с этим разберусь. Другое дело, Лиля, ты хорошо подумала, действительно ли хочешь широкой огласки? — Не просто огласки, этого мало, я хочу бить их, порвать, понимаешь? Я сегодня встречаюсь с Анной Ивановной. Если ты пообещаешь мне хорошую, увесистую статью, думаю, она повременит с продажей акций. Нужно бороться. Вот так просто взять и смириться — никогда. — А ты боец. — Максим, ты ведь тоже не промах. Вот уже сколько лет прячешься от подобного рода подонков, я ведь знаю. И офисы твои молодчики громили, журналистам твоим не раз доставалось, да и сам ты пару раз попадал в больницу, а газета существует, работает, материал публикуется. — Выходит, и ты не плохо осведомлена о моих перипетиях? — Конечно. Кое-кто в этой захудалой газетенке и для меня не безразличен. — Спасибо, приятно слышать. — Но это еще не все, Макс. Мне нужен хороший юрист, адвокат, разбирающийся в следственных делах, имеющий своих людей в правоохранительных органах, а также дока в судебных процессах. Можешь подыскать соответствующего специалиста? — Когда ты хочешь с ним встретиться? — Сегодня. — Есть, конечно. Застать его на месте дело непростое, и все же давай так договоримся: езжай сейчас к нему, адрес я уточню и на телефон тебе сброшу. Это адвокатская контора, Гришин Павел Викторович, я созвонюсь с ним и предупрежу о твоем визите. Пока до города доедешь, сообщу, на месте ли он, если нет — то когда будет. «Хонда» завелась с пол-оборота, Лилия Романовна легко надавила на педаль газа, и машина, плавно тронувшись с места, покатила к воротам. В открытое окно она послала воздушный поцелуй и прощальную улыбку. Бородин развел руками и успел бросить вдогонку: — Смотри. Ты обещала. Валокумово закончилось практически мгновенно, и теперь уже знакомая дорога больше расслабляла ее, чем напрягала. Постоянно водить машину Лилия Романовна начала после гибели мужа, хотя права имела уже около десяти лет. Сразу после окончания курсов впечатления от вождения у нее остались неопределенные, она так и не поняла, научилась ездить или нет, скорее всего, осознала, что лучше доверить это дело мужу, самой сидеть рядом и давать умные советы. Возможно, от того, что учебной машиной, была старенькая «дэу», эта наука казалась затруднительной, но на «хонде» с автоматической коробкой передач она быстро освоила не только азы водительского мастерства, но и стала незаметно позволять себе немного полихачить. Теперь, после встречи с Бородиным, ей вспомнились молодые годы. Она училась с ним в одном университете, но на разных факультетах — Лиля на химфаке, он на историческом, а встретились на факультативе журналистики. Вспыхнула любовь, и действительно яркая, бурная и страстная. Скорее всего, она бы вышла за него замуж, но случилось, как это бывает, кому-то на беду, а кому-то к счастью, между ними стал третий. На одной из студенческих вечеринок среди присутствующих оказался Гринев. Он сразу бросился ей в глаза, да и не ей одной. Его мужественное лицо с приятными и мягкими чертами, хорошие манеры, живость ума и тонкий юмор обращали на себя внимание и впечатляли. Рослый, телосложение имел спортивное, одевался по меркам того времени исключительно в фирму, и, как выяснилось, был студентом-заочником торгового института, при этом работал продавцом в центральном универмаге, в отделе бытовой техники и радиоэлектроники. Это было круто, хорошие связи в городе, приличные доходы и, разумеется, постоянный успех среди девушек, и все это в том возрасте, когда о блестящем будущем можно было и нужно мечтать. А что Бородин, он был на высоте, ему светила аспирантура, кандидатская степень и стезя журналистики. Он уже печатался в местных периодических изданиях, пробовал себя и на поэтической стезе, но пока с переменными результатами, но это только пока, его успехи были не за горами, и это факт. И все же с Гриневым рядом он померк — тощий, долговязый юноша, в затертых хипповых «LEE», французской линялой футболке с большой расплывчатой мишенью на спине, светлыми, битловскими волосами до плеч и ленноновских очках. Он был лучшим в своем кругу, но Гринев его затмил, задвинул, убрал с дороги, практически даже не заметив. В свою очередь она была восхитительна, и даже время с этим ничего не могло поделать. Даже сейчас, по прошествии более чем двух десятков лет, не каждая семнадцатилетняя красавица могла бы посоперничать с ней, а тогда… Лилия Романовна посмотрела в зеркало заднего вида и только сейчас заметила, что улыбалась сама себе. Да это и неудивительно, светлые воспоминания, всплывшие так неожиданно и четко в ее воображении, тех бурных молодых мгновений, конечно, грели душу, а тот вечный праздник, казавшийся сказочным парадом парней-красавцев и выбор того самого, единственного из всех — да, это было. Природа всегда берет свое, законы жизни побеждают, их невозможно изменить, им можно только подчиниться, и не стоит упрямо противиться, обрекая себя на страдания и душевные муки — это глупо, да и те свои первые шаги к заветной женской мудрости она именно тогда и сделала. Пройдет немного времени, и обязательно встретится она с Максимом. Красивая, здоровая женщина не может оставаться навсегда в одиночестве, это неправильно, нечестно, более того — несправедливо. Она достаточно умна и мудра, чтобы позволить себе стать причиной развала другой семьи — нет, никогда. Но краешком счастья та, другая, все же поделится, ведь она была раньше, она была первее и желаннее. Адвокат Гришин Павел Викторович оказался на месте, но застала его Гринева ненадолго, буквально минут на пятнадцать, но и этого времени хватило им, чтобы определить суть вопроса и набросать приблизительный план действий. Гришин выскочил на улицу раньше Лили Романовны, торопился, заметив лишь ей на ходу: — Сейчас в суд, потом на завод, после чего еще на пару встреч нужно не опоздать, вы уж извините, на днях созвонимся и все детально обсудим. Если Бородин сказал, что он не подведет, стало быть, так и будет. Гринева подошла к машине, посмотрела на часы. Довольно быстро она управилась с запланированными на сегодня делами, оставалась только встреча с Беспаловой. Прежде чем позвонить ей, она докурила сигарету, отряхнула с кофточки частички сигаретного пепла и достала из сумочки телефон. Анна Ивановна не отвечала, и телефон сам выполнил сброс. Она села в машину и через некоторое время повторила вызов. — Здравствуйте, Лилечка. А я только собиралась вам звонить. — Рада вас слышать, Анна Ивановна. Здравствуйте. — Вы сможете подъехать ко мне сегодня, очень хотела бы вас увидеть, да и поговорить есть о чем. — Да, я уже освободилась, через час-полтора буду. Андрюша у вас? — Конечно. — Тогда до встречи, кстати, новости у меня есть неплохие. — Ждем. Глава двадцать вторая Бассейн был самый обычный, стандартный по размерам, двадцатипятиметровый в длину и не более двух метров в самом глубоком месте, с той только разницей от иных, что по его периметру росли пальмы, причем не из пузатых деревянных кадушек, а прямо из-под ног. Между ними были разбросаны пляжные шезлонги и несколько пластиковых лежаков. В нишах под потолком в просторных клетках гнездились птицы, ублажая своим щебетанием слух купающихся и нежащихся в парусиновых креслах. Кафель был настолько чистый и блистающий, что понять, когда его приводили в такое исключительное состояние, было невозможно, поскольку водный комплекс работал круглосуточно, а персонал со щетками и чистящими средствами на глаза практически нигде не попадался, и что еще было особо приятно — вода не пахла хлоркой, хотя в том, что ее обрабатывали должным образом, сомнений не возникало, средства явно были другие. Сто метров на спине дались Виктору Семеновичу куда тяжелее, чем первая сотня «по-собачьи». Тяжело дыша, он выбрался из бассейна, промокнул лицо и тело полотенцем и упал в кресло. Как известно, спортом он никогда не увлекался, плаванием тоже, однако уже с полгода, как периодически сюда наведывался, поначалу из соображений — «положение обязывает», место было элитное, из дорогих, а затем, можно сказать, и понравилось. Прямо из парилочки проплыть под настроение несколько сот метров, оказывается, доставляло удовольствие, после этого можно было отдохнуть и выпить пива с подлещиком, а если захочется вовсю расслабиться, на то имелись тут и девушки в штатном расписании, иногда он позволял себе подобную вольность, но крайне редко, уж больно эта услуга была дорогой. Воробей никак не мог отдышаться, наверно, потому, что он все же не удержался и выпил бутылку пива после парилки, и вот уже в третий раз за полгода у него возникала мысль — а не бросить ли курить? Она его пугала, но и быстро уходила по мере вхождения пульса в русло стабильности ритма. В данный момент на деревянных лавках парной, обильно обливаясь потом, в одиночестве скучал Цап, иногда похлестывая себя веником по мускулистой заднице. Он приехал позже, уже когда Виктор Семенович, розовый, как младенец, сидел в предбаннике и, отрывая перышки у подлещика, делал первые глотки «1719» прохладного пива. Костя быстро разделся, натянул на голову войлочную буденовку и указал пальцем на стеклянную дверь парного отделения: — Сто двадцать. Температура — просто дух забирает. Я балдю. Залетай, Птенец. Воробей виновато поднял к верху ладони: — Извини, Сергеевич, я уже получил свою дозу. У меня следующий этап — двести метров брасом. — Значит, пожалеешь. Однако Виктор Семенович знал, он не пожалеет: кроме того, что опять придется томиться в парном аду, так еще и беспрерывно хлестать Цапа веником, а тело у него не маленькое, и меры тот не знает — нет, он не пожалеет. — Ну как знаешь, — Цап крякнул и исчез за дверью. Воробей, удобно развалившись в шезлонге после водного кросса, занялся перевариванием информации, полученной от Цапа. Константин позвонил ему, когда он удачно припарковался на площадке спортивного комплекса «Троя» и уже входил в просторный и светлый вестибюль, пришлось вернуться обратно на улицу. Цап подробно выложил все, что хотел передать Виктору Семеновичу, и в конце спросил: — Ты где? — Только что к «Трое» подъехал. — Согласен. Мысль хорошая. А я тут сижу, чего-то хочу, а чего — не пойму. Теперь понял — попариться. Там и потолкуем. А ты пока раскинь мозгами. Цап, конечно, парень простой, ему никто ничего не предлагал, но он — согласен. Ну да ладно… Как хорошо, что они установили прослушку в доме у Беспаловой, и не просто установили, а вовремя успели, молодец садовник — затяни он на пару дней с этим делом, и ситуация могла бы осложниться. Невероятно быстро и оперативно сработала Анна Ивановна, он не ожидал. Кто бы мог подумать, что она к этому делу подключит Гриневу, и кто мог ожидать, что Гринева окажется такой расторопной, а вот от Гордия он всегда ждал чего угодно, и, как оказалось, не напрасно. Итак, против них сформировалась команда, и настроены эти люди были против них достаточно радикально. Цап поведал, что уже вчера эта тройка собралась у Беспаловой, где обсуждался план дальнейшей борьбы за сохранение акций. Больше всех активничает Гринева, демонстрируя по отношению к Воробью излишнюю агрессивность, имеет в городе неплохие связи в различных кругах и, похоже, является для них наиболее опасной. В ближайшие дни должна появиться дерзкая статейка в интернет-кукушатнике «Остов», и, если правильно понял Виктор Семенович, больно бьющая именно по его персоне. Эта газета славилась в регионе своим строптивым характером, направленность ее пера — острое противостояние правящей элите. Штат редакции небольшой, всего несколько человек, но душок от ее деятельности распространялся мерзостный по всей округе, да нет — по всей стране. Хорошего в этом было мало. Если статейка все же появится, репутация Воробья явно замарается, кто-то поверит написанному, кто-то нет, но своего они добьются — определенные мысли в некоторый головах зародятся. Костя сказал, что редакция постоянно меняет местонахождение, и это понятно — врагов предостаточно, но отыскать, разумеется, можно. Другое дело — кто за ней стоит, кто финансирует, кто прикрывает, команду «фас» дает, и если это интернет-издание на очень большие фигуры свое хайло разевает, то и Воробей для них, скажем так, не кость в горле. Это вопрос, которым Цап пока не занимался, но виделось Воробью, хоть и паршивой была газетенка, только не по зубам для них. Юрист тоже крепкий орешек, и, кстати, тут опять Гринева постаралась, как понял Виктор Семенович, юрист из бывших ментов, ушел с высокого поста и в хорошем звании, остались прочные связи во многих направлениях. Что самое неприятное, репутация у него в какой-то мере была порядочного человека. Небольшую надежду вселяло понятие «в какой-то мере». Цап назвал его фамилию, что-то сродни имени Гриша, сказал, что очень серьезный господин, берется за любые работы юридического направления, при необходимости организовывает следственные компании, нанимает для этого классных спецов, вхож практически в любые кабинеты, имеет доступ к архивным материалам, работает в судах как адвокат и, что немаловажно, может воздействовать на прокуратуру. Но работает не за просто так, свои услуги высоко ценит, и это понятно. Финансовую сторону на себя взяла Беспалова, и это тоже понятно. А вот Гордий отвел для себя роль легавой ищейки, собирался плотно сесть на хвост Воробью. Виктор Семенович неприятно поморщился. Как хорошо, что они успели установить прослушку. Не будь ее, Гордий легко вышел бы через него на Цапа и, что еще хуже, на Солина, и эти данные легли бы на стол господину Грише, и вот тогда мог бы большой шухер случиться. Как ни странно, но эта тройка, оказывается, действительно стала для них опасной. Константин сказал, что они уже и должности между собой поделили на случай успеха. Генеральным будет Гордий, вполне резонно — он действительно был в курсе очень многого, энергичный, толковый малый, как говорится — нет ничего невозможно. Его замом Гринева, эта баба любой воз потянет, только дайте, за что ухватиться. Но хороша собой, этого не отнимешь. А вот с Беспаловой они пока не определились, да она и сама еще не знает, хочет ли активно поучаствовать в руководстве компанией или только косвенно. Воробей усмехнулся сам себе — мечтатели, да кто же им подобное позволит.