В ответ раздался рев огневцев. Послышались выкрики и приказы и снова топот сотен ног. — Зодчий города Афанасьево, Альберт Кривошеин. — представился новый участник разговора. — Вы, как Я понимаю, септорий Олег? — Верно. — отозвался Сладкоречивый. — У меня будет ряд вопросов. — тоном не допускающим возражений начал говорить старший из Афонек. — Первый, как Вы планируете организовать оборону? Второй, добился ли Ваш отряд поставленных целей? И третий, что это такое сейчас было? Мы изуча.... — осекся Альберт. — Мы тесно сотрудничаем с другими Светочами, но такого ещё не видели. Что это за свет такой лился из его глаз? Почему он рухнул, как подкошенный и как долго будет приходить в себя? — На верх Я отправил стрелков и волокуш, наш сосед добавил от себя метателей. Во первых они будут защищены от прытких тварей, во вторых, смогут использовать преимущество в дальности броска. — Почему тогда не отправили и наши стрелометы? Постойте, сам догадался. Наши механизмы не могут вести стрельбу на подступах к дому и стрелять вниз... Что ж, признаю, умно. — перебил Олега Кривошеин. — Ваши стрелометы помогу проредить основную массу ещё на подхода, после отстрела их откатят назад и снарядят заново. Тем временем бойцы ближнего боя закроют брешь щитами. Задача выбивать на дальних подступах тяжёлых изменённых, так как они могут закидать нас массой. После основного удара необходимо будет подняться повыше, очень надеюсь, что у Вас будут ещё подарки для Орды. Следопыты продолжат наблюдать за возможным окружением и заходом в тыл Ордынцев. Самострел у каждого есть, да и быстрые ноги смогут подозвать подкрепление. — Олег отвлёкся на раздачу приказов и вернулся к разговору. — Да, мы достигли целей похода, и Я удивлён, что Вы не шли за Варом, а Пожарский не нужны ни Химера, ни рассол. Только скорлупа. — Мы давно отринули от себя мысли о бессмертии. Эликсиры не решают проблему с усталостью и слабостью мозга, лишь продлевают агонию угасающего разума. Если ты за всю жизнь не достигнул мастерства, то два или три года тебя не спасут. — неожиданно разоткровенничался афонька. — Тело Химеры это просто мясо. А вот скорлупа, что держит тепло вара многие дни и при том лёгкое и прочное, гораздо интереснее нашим людям. — отозвался Зорий. — Твой Светоч. Про него говорила наша жрица. Жаль, что мы не вняли её пророчествам и казнили. Она говорила, что все решит Холодное Синее Пламя и была одержима им. — Лесма жива. Только ушла от нас при вашем появлении. — ответил Олег, а затем повернулся к Альберту. — То, что ты видел есть проявление дара. Его талант-Светоч Путеводный. Определяет ложь и зло, может найти и распознать врага или дать вспышку. Упал без чувств, от того, что перестарался. Опять сжигает себя ради людей. — Он же нас приговорил всех. — изумился Кривошеин. — Нет, он указал нам путь. Как смог направил на истинного врага. Сколько мы собирались идти в Большой поход и откинуть тварей в Солёные волны севера? Все чего-то делили, выгоду искали, лучшую долю в рейде. Вот и живём каждый сам по себе. Он подарил нам память предков, что мы затерли своими греха и и обидами. Истина одна, вои должны хранить жизнь людей и отражать нападения орды. То нас продавят, то Пожарские месяц назад орду пропустили. Вы так вообще, огородились отпугивающими маячками да приманками. Умно, но не решает нашу задачу по искоренению зла. — Мы ничего не забываем, мы ведём летописи со дня объединения племён. Каждый шаг записан-возмутился Альберт. — Мой отец завещал мне сказание, что рассказал его дед, а тому его дед. Каждый день Я повторяю, чтобы не забыть, но понял только сейчас. — огневец зажмурил крепко глаза и громкий голосом произносил слова, что неслись эхом по ледяному дому. — Помните! Через века, через года,— помните! О тех, кто уже не придет никогда,— помните! Не плачьте! В горле сдержите стоны, горькие стоны. Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны! Хлебом и песней, Мечтой и стихами, жизнью просторной, каждой секундой, каждым дыханьем будьте достойны! Люди! Покуда сердца стучатся,— помните! Какою ценой завоевано счастье,— пожалуйста, помните! Песню свою отправляя в полет,— помните! О тех, кто уже никогда не споет,— помните! Детям своим расскажите о них, чтоб запомнили! Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили! (Реквием (Вечная слава героям...) Роберт Рождественский) Его тяжёлый голос разлетелся по комнатам и проходам, сквозь проёмы и окна, разя сердца людей. Грусть и печаль были близки и знакомы калеченным, а вот остальных проняло. Всё то, что они слышали раньше воспринимал ось, как должное. Всё смерти и жертвы были давно и оставались лишь отголоском тех битв. И вот сейчас, как и много лет назад три дома готовились к битве супротив единого врага. От того стихи минувших событий заставили их переосмыслить все о чем знали и говорили их старики и ушедшие герои. Разящая тишина накрыла большой дом, но постепенно стало слышно, как нарастал многоголосый гул Орды. — Пошевеливайтесь. Перепроверить оружие. Бейтесь за себя и за брата, за побратимов и соседей. За отца и мать. За веру, надежду и родину. Бейтесь так, как никогда не бились, не посрамите память предков. — разразился речью Олег. Золотые волны от его таланта стали гуще и весомее, быстро распространились, воодушевив всех воев. — Хорошо сказал, Олег. — затем сложив руки рупором, прокричал в тёмные коридор. — Порадуем Отца-Огня, накормим Мать-Пламя. Больше огня богам огня!!! Ответом ему был многоголосый отклик от огневцев. Альберт ничего не произнёс, лишь сел за скорострел, раскрутил барабан орудия. Мерные щелчки и стуки оружия наполнили горницу новым ритмом. Ему тут же вторили остальные. Наконец глава похода оторвался от созерцания улицы и принялся раздавать команды. — Слушай мою команду, люди Афанасьевы. Стрелки на втором ярусе. Выбиваем самые крупные цели из скорпионов. Скорострелы, держим волну, поливая не кучно, а в разнобой. Разбить на сектора. Первый расчёт, угол от брошенных саней влево до первого дома. Я держу первый дом и двести метров дальше. Третий расчёт такая же дистанция. Четвёртый и Пятый, страхуете от прорыва. Не подведём отцов, ребята! Люди готовились дать бой, понимая, что он будет очень сложным. Все подходы укрепить или завалить не получалось, от того была высока вероятность удара в спину. Афоньки учили с наряжать стрелометы и скорпионы, удивляясь силе рук волокуш, огоньки делились жаром своего огня, согревая ледяные стены. А со стороны севера завывая и повизгивая, шла Орда. Потихоньку слабость меня оставила, и Я сумел присесть и облокотиться на стену, что не скрылось от глаз септов. — Ну ты и учудил, младший септ, вот так просто приговорил три племени и связал их общей целью. Думали, что тебя проще оглушить и передать Афанасьевым людям в бессознательном состоянии, но Вязь был против. — присев рядом, произнёс Марук. — Много тварей? В ответ Я лишь кивнул головой. — Кто знает, может усилиями трех городищ и отобьемся, но потери будут велики. Зато выжившие расскажут о соединении племён. Может прольет нам на головы Отец-Грозное-Небо разума, авось получится собрать второй Большой поход. — Пока у власти трех городов остаются текущие лидеры, поход не возможен. Каждый получит искомое от рейда и забудут о своём долге. Пожарские будут пытаться воссоздать кокон, дабы не глотать эликсиры, а вариться, как Химера. Афоньки погрязли в интригах, а Я им нужен, чтобы вывести на чистую воду внутренних врагов. Наши отцы получат снадобье и расслабятся, пока есть Обман Судьбы. Смута пройдёт, а они пару тройку годов выйграют. На Севере осталось два Светоча и неизвестно сколько Химер. Пока эти твари живы, не видать нам полного рассвета и ясного солнца. Отец-Грозное Небо также и хмуриться, как прежде. Видит он желания Людей о спокойной и сытой жизни, но не видит наших шагов к её достижению. — поделился Я своими мыслями с септом. — Может ты и прав. Олег думами полный, как городище поднять. Засеял ты его голову зернами сомнений, вот теперь ростки взошли. Записи делает на листках, которые ему для учета даны были. — признался Марук. — Афоньки помогают лишь из-за нужды, но требуют, чтобы ты остался в живых. В охранение Вязь, твои побратимы и берендей. — затем черноголовый зябко поежился. — Как же тут холодно. Будто нагой на льду стою. Иди, готовься к своей войне. Тем временем, на площадке перед строением появились первые враги. Самая слабая часть Орды — погонщики и нюхачи, чья задача найти и окружить живых, сгорбившись и потявкивая, тянули носом в поисках добычи. Наконец узрев искомое радостно заблеяли, подав сигнал остальным. — Дождитесь основное мясо. — крикнул афонькам Олег, услышав раскручивающийся барабан скорострела. — Ежели сейчас вдарим, то остальные растекутся. Не дайте им повод окружить нас. Следопыты, пустите пару стрелок в сторону противника. Особо не цельтесь, главное указать малое количество стрелков. Затем крутите пращи, но без отмашки не пускайте дробь. Ответом были три выстрела в разнобой. Попасть в десяток тварей, что кучно находились, сложности меткой руке доставило. Два подранка заскулили, припав к земле, а вот третий закрутился юлой и вскоре упал бездыханным. Оставшиеся потрусили назад, увеличивая расстояние, не забыв оттянуть тело убитого. Яростно лая и огрызаясь, щелкали зубами, ярились. Им на смену пришли костяк воинства Орды-боровы и крикуны. Первые напоминали матерого кабана, что научившись ходить на задних конечностях, обзавёлся также парой крепких лап с костяными наростами. Пасть, покрытая жесткой шерстью, не закрывалась из-за двух желтых клыков, размером в полторы ладони. Крепкие и низкорослые твари, что красными глазами зыркали в стороны, распугивая слабых погонщиков. Уязвимые места: глаза, шея, пасть. Может атаковать, даже если лишился нижних лап. Вспомнилось мне из описание из Бестиария. Атакует нахрапом, стараясь сбить с ног, затем топчет копытами или рвёт плоть клыками. Принимать только на копье или жечь огнем. Крикуны были их полной противоположностью. Высокие и худые, они возвышались над остальными ордынцами, как Мрак передо мной. Сероватое тощее тело, лишённое волос или шерсти, а на груди, будто повязанный платок, лежали кожаные складки зоба. Этот вид весьма ловкий, хоть и выглядит несуразно и движения вялые. В сече его длинные узловатые руки выхватывают людей из строя и тянут прочь, где более слабые твари рвут или глушат Люд. Самая сильная угроза это не рост или руки, а зобный мешок, что надуваясь, выдает отвратительный громкий звук. От крика кровь идет из ушей, более слабые теряют сознание или впадают в замешательство. Их сила и есть слабость. Кожаный мешок достаточно пробить дротиком или стрелкой, как тварь становиться слабой и старается покинуть поле боя. Ежели улучить момент и воткнуть в зоб во время вздоха, то тварь лопнет горлом и истечет кровью достаточно быстро. Пока Я разглядывал противника, они тем временем распалялись перед сытным обедом, понукаемые боровами и крикунами вперёд рванули слабые ордынцы, в надежде урвать свой лакомый кусочек, пока не отобрали более сильные сородичи. Нервы не выдержали у одного из расчётов, и он широкой полосой пустил стрелки навстречу охотников за плотью. Десяток поймал своими телами стрелки, остальные разделились. Часть вернулась обратно, а меньшая рванула к дому. Их тут же приняли на щит Стражи, легко заколов копьями. Первая кровь тварей оросила порог холодного дома. — Гриша, оболтус ты эдакий. Перезаряжайся и больше без отмашки не пали. Пятый расчёт, держи на прицеле свой сектор, не разворачивайся. В окне на твоём направлении блестят огнём короли и свита. — грозно крикнул Кривошеин. — Как увидел то? — спросил тихо Олег. — Мы не только пугачи и манки ставить можем, но кое-чего ещё. — задумчиво произнёс лидер группы Из Афанасьево. — Главное, чтобы они рванули одной кучей, а не стали нас кружить. Пожарские хорошо смогут накрыть огнём, и ров вы удачно так расположили, доброе подспорье будет. Теперь нужно обмануть или разозлить королей, чтобы они спустили свою свору, а пока время играет против нас. Скоро тут будут бронированные отродья и стрелки, ходят они медленнее. Стрелять нам по окнам из стрелометов нельзя, тогда точно отступят, дожидаясь подмоги. — Сделаем. Волокуши, готовьте пращи, Босик даст засвет, метайте кучно. — затем верховный септорий обратился ко мне. — Младший септ, открой призыву глаза, но короткой вспышкой. Береги силы, они ещё понадобятся. Опираясь на плечо Куницы, Я подошёл к окну. Желание помочь обороняющимся было столь велико, что Я, не считаясь со слабостью, озарил Даром всю Орду. Тут же раздались крики Волокуш, что стремительными бросками отправляли свинцовые шарики прямо в цель. Достигнутого результата Я не увидел, так как пальцы соскользнули с проёма окна, и меня уронило в руки Тарана под истошные визги тварей. — Не меньше четверых отправили в пекло, но ты видел сколько их? — раздался выкрик Зория. — Тут не с одного, а с пары ульев. С одной стороны их слишком много, а с другой не будет одного командования. Каждый улей будет свою орду отдельно вести. — Гриша, зарядился? — отозвался Кривошеин. — Так точно! — отозвался стрелок. — Накрывай в разброс толпу веером широким . Нужно разъярить и проредить тварей. Остальные бейте по команде. Кто ослушается, будет наказан понижением до обслуги стреломета. — Принял! — отозвалась эхом третий расчёт — Так точно! — отозвались остальные. Затем шумно раскрутился барабан скорострела, будто бочка с камнями катилась с горки. Выплевывая стрелки, загрохотало орудие, даря надежду людям и смерть тварям. Визг и блеяние, агония раненных и убитых громким эхом разошлась по мертвым домам, многократно отражаясь от ледяных стен. Им ответом прокричало подкрепление. Сотни разнообразных измененных торопились н аподмогу. — Пошли, курвы... Напролом рванули. — радостно сообщил Зорий. — Метатели приготовьтесь, как ров перевалят первые, отрезайте огнем от основной кучи. Но вал не устраивать, нам не нужно, чтобы орда растеклась в разные стороны и на порог не сыпем искрами. Задохнемся иначе от дыма и смрада. Согреем Мертвый город пламенем, отличившимся дарую повышение до факелоносцев. В ответ заулюкали, засвистели огоньки . Тем временем заиграли стрелометы, собирая богатую жатву и выкашивая ордынцев. Больше всех побили нюхачей и загонщиков, что составляли основную массу, не успели их бездыханные тела упасть, как тут же были разорваны сородичами. Я вновь подошел к окну, наблюдая за бойней. Ров, что выдолбили под наставничеством Вязя, наполнялся телами ордынцев, но их число лишь увеличивалось. Вот уже первые из них ударили в щиты Стражам, пытаясь пробить брешь в обороне, и отпрянули прочь получив отпор. На их место пришли боровы. Набирая разгон, пытались опрокинуть щитоносцев, но не преуспели в том. В окнах мелькали тени существ в тщетных попытках заскочить внутрь здания. Стражи и рубаки не зевали, откидывая врага назад. Наконец в бой вступили огневцы. Дождем пролилась черная густая вода, а следом полетели горшки. Тут же ударило жаром. затрещали от огня тела поверженных и еще живых врагом, затянуло дымом и смрадом горевшей плоти. Ответом был многоголосный крик Орды. Но и на нашей стороне были потери. Щитоносцу порвали руку, и теперь его неумело перевязывал Сергей. Копья у десятка обломаны или потеряны в сече, а резкий крикун выдернул из проема двери рубаку и закинул его за ров. Тут же налетели твари, разрывая тело и тут же поедая его. Смотреть на убийство соратника было очень противно, а его крики все еще раздавались эхом по Мёртвому городу. — Ярый! Помяни друга! — отозвался Горий. Тут же в свору тварей прилетел кувшин с синем пламенем, сжигая всех любителей человеческого мяса. Отпрянувшие в разные стороны ордынцы разнесли пламя в голодную всё прибывающую толпу выродков. — Славная тризна для воина! — произнес Альберт, откинув очки, он спустился с орудия и принялся снаряжать скорострел. — Расчеты, слушай мою команду. Следующая загрузка с начинкой. Отстреляйте выродков короткими. Всё пять расчётов ударили поверх голов, прорезая беснующуюся толпу, внося урон. Но там, где погонщикам и нюхачам нужны были две-три стрелки, боровам и крикунам такого угощения было мало. Тем не менее ущерба совместный залп принёс много. Тут же соскочили стрелки для того, чтобы выбрать нужную корзину со снарядами. Тем временем прибыли новые гости. Толстый панцирь, крепкие лапы, скрюченные в колесо, а затылок венчает хобот. К нам пожаловались кислотники. Мерзкие твари, с плохо пробиваемой броней. Но хуже всего была его особенность. Крепкое тело позволяло дойти до осажденных, игнорируя дротики и стрелки, а хобот выплевывал тягучую слюну, что прожигала плоть до костей. Будто из разоренного гнезда полезли всё новые и новые гады. Не всех из них Я видел в бестиарии, а некоторые были, словно собранные из разных частей. — Скорпионы, выбивайте крепких. Цельтесь под хоботок, там уязвимые места, берите упреждение в палец, всё, как на стрельбах. — вновь зазвучал приказ от Альберта. Не успели скорпионы дать залп, калеча и выбивая кислотников, как раздались звуки сечи на втором ярусе. — Обошли все таки. Таран и Куница, септы, срочно на верх, нужна помощь стрелка. Босик, жди здесь. — зло отозвался Олег, поспешив по лестнице. Спустя мгновения раздались окрики и вой ордынцев. Постепенно лязг оружия и возня удалялась, пока не исчезла вовсе. Я замер в ожидании известий, совсем некстати вспомнился сон, где также лилась кровь и умирали вои из моего выводка. Когда Я совсем отчаялся и решил проверить Даром происходящее на верху, шумно спустился Таран, в чужой крови и с горящими глазами. — Господин Горий. Там это... Вас зовёт септ. — тяжело дыша, произнес побратим. Огневиц потемнел лицом, но перечить не стал, а быстро удалился вверх. Я рванул было за ним, но меня перехватил Страж.