— Не ходи туда, братко. Там беда у Гория, подранили сынка его крепко. Остальные тоже в крови, но успели мы вовремя. Волокуши копья и отогнали и не дали ущерб причинить. — печально сказал здоровяк. — Жаль, но это война. Тут все со смертью венчаны. — отозвался Альберт, затем тпязнул головой. — Расчеты, накрывай плотно. Снаряды не жалеть, команды не ждать. Стреляйте по готовности. Сквозь шум сечи, треска пламени и перестука барабанов скорострел, раздался громкий выкрик Гория. — Прими, Отец-Огонь, своего сына, уходит он к тебе с полными руками, в которых зажаты враги твои и рода твоего. Прощай, сын. — речь его смолкла. А после раздались крики огневцев. — Ангел огненный приди!!!! Подри врагов твоих! Я поспешил по лестнице и узрел, как молодой огневец при помощи Гория поднимается в оконный проем. От ран его шатало, но его крепко держали за руки. Позже на него начали навешивать горшки с зажигательной смесью. Два отдали к руки, ещё два на предплечья. На грудь надели грубую бечевку с Синим огнем. Последними привязали горшки на ноги. — Да узрит Мать и Отец огонь моей души. — крикнул приговореный, широко раскинул руки в сторону и завалился в огно. Мгновение спустя полыхнуло так, что затрещали остатки деревянных ставней, а стены заблемтели от растаявшего инея. Вой Орды стал нестерпимый, твари отхлынули от дома, а в ответ дунуло горелкой плотью и паленой шкурой. — Принял!!!! Отец принял в свои чертоги! Славься, Ярый. Славься наш ангел!!! — раздавались со всех сторон. А к Горию подходили огневцы и поздравляли его, не скрывая радости. Лишь глава огоньков был печален. Затем он выпрямил спину, расправил плечи и крикнул. — Устройте моему сыну достойную тризну, сожгите из всех!!!! — схватил горшок, раскрутил на руке бечевку и швырнул в кислотника. — Больше огня, богу огня!!! Из осажденных ордой, Пожарские превратились в охотников за тварями. Рубаки высыпали на улицу, отчаянно рубя врага, а их поддерживали сверху метатели. Олег смотрел на это безумство горя и отдал приказ помочь в наступлении. Стражи вышли широким щитом, по бокам Септы и Мрак. Яростный натиск не захлебнулся, а лишь обрёл большую силу, выкашивая тварей. Афоньки помогали с тяжёлыми целями. Когда произошёл перелом никто не понял. Орда дрогнула и прокатилась на Север. Спустя короткое время, в домах напротив добивали королей и свиту, врываясь в охрану, не чувствуя боли и смертельных ран. Наступила тишина, а лице Отца-Грозное-Небо заблестели первые лучи молодого, обновлённого солнца. Длинная ночь подошла к концу. Глава 17. Итоги боя и новый договор Сеча доблестных воев из трех городищ завершилась полным разгромом Орды. Уставшие ратники били в спину отродий ещё с версту, пока не попадали оземь. Казалось ещё пару вёрст и одолеем неприятеля, сотрем с лица земли, но силы людские имеют предел. Пришло время собирать убиенных, чтобы отправить их к богам, да подлатать менее удачливых. Раненых и увечных затащили внутрь дома, где держали оборону., а крепкие руки волокуш помогли дотащить Тарана. В горячке боя вырвался вперёд да напоролся на борова. Рванная рана плеча и повреждена нога. Куница всю дорогу рычал на носильщиков, требуя мягкого хода, дабы не тревожить раны побратима, но то было лишнее. Огоньки жгли раны и смазывали культи синим огнем, афоньки обрабатывали ожоги и повреждения из разных бутылочек. Калеченные же перетягивали друг друга тряпицами, чтобы остановить бег разгоряченной крови и запереть её в теле. Тризну решили устроить общую, не деля на дома, рода и городище. Огнём помогли Пожарские, могильным углом афанасьевы дети, а прощальную речь отпустил Марук и остальные старейшин. Каждого четвёртого из моего вывода готовили для встречи с Отцом, Пожарских на ногах оставалось половина. Неожиданно много было потерь у Афонек. Стрелки со скорпионами и обслуга скорострелов, возничий и прочий люд. Те, что не могут без приспособлений биться в прямом бою. Каждый из них заложил долю в общую победу, хоть и ценой своей жизни. Пока вои латали раны да добивали подранков, старшие устроили вече. — Славная сеча. Я рад, что исполнил заветы предков и бился с вами, как деды бились. — приложив руку к сердцу, произнес Зорий. — Моя печаль из-за смерти сына смазана радостью победы. Отныне, мой огонь всегда вас согреет и оградит. — Хоть Я и нарушил приказы мудрейших, но все же моя совесть чиста перед Вами. Общее дело и пролитая кровь даёт мне право называть вас... Братьями. Пусть Мир мне будет свидетель, Я не откажусь от этих слов. — Много под тенью Отца зла, много горести и печалей, но мы сегодня сделали немыслимое! Обратили орду в бегство. Достойные сыны Первых! — отозвался Олег. — Но вернёмся к нашим делам. Воины устали и слабы. Криволапов многих побили твари, а у каждого есть задача. Можно пойти к посёлку, где вы жгли огни. Оправиться, отдохнуть после сечи, затем в наше городище. Я обещаю кров, еду и лечение. Там ты, Альберт наймешь сани для своих подранков. Ты, Горий, наберешься сил. Не могу Я за добро и плечо ответить молчанием. — Я согласен. — быстро и горячо ответил огонёк. — Разумно. — вторил ему Кривошеин. Затем Горий резко встал и глядя в угол, улыбнулся. — Выходи уже, Я знаю кто нам помог. — неожиданно проговорил огонек. Из тёмного провала в стене, чинно и медленно выплывала Лесма. — Я, Горий, первый факел городища, кланяюсь тебе в ноги жрица Огня за помогу. Пусть ранее Я и казнил тебя, но доброе Пламя-Мать решила тебя пощадить, а кто мы такие, чтобы перечить провидению. Сделанного не воротишь, но Я преклоняюсь в знак благодарности. Пусть пепел Отца покроет твоего дитя, а мать разожжет в нем огонь. — Да будет так. — коротко ответила жрица. Ко мне подошёл Вязь, громко хлопнул по больному плечу, а затем передал меч. — Иди, попрощайся с крестным. Мы уважили твою просьбу и приготовили отдельный погребальный костёр. Горшки с Кровью Матери-Сыра-Земли ждут тебя. Жаль, что ты нас оставишь, но чую много перемен ты с собой принесёшь и нашим соседям. Зря Олег взял твой нож. Я кивнул головой, принимая слова Ледяного. Затем нерешительно двинулся к кострищу. Через десяток шагов меня перехватила под руку Лесма. — Я буду с тобой в этот миг. Вместе мы пройдём весь путь, уготованный богами. По пути ко мне присоединился Сергей с разбитым лицом и Куница. Позже добавился Мрак. Так впятером и дошли до места погребения. Угол был собран из остатков ветоши, оторванных ставней, нехитрого скарба Химеры. Для вечно голодного погребального костра сгодились разбитые остатки щитов и поломанные копья, по кругу уложены свернутые кольцом записки на бересте . Те, что передали жители городища в наш уход. Чаянья и грехи, просьбы о здоровье или прибыли в делах. У брата во Храме Сета Однорукого осталось последнее задание на Матере-Сыре-Земле. Вместе с погребальным огнем подняться к Отцу и перед его ликом попросить за Люд. Запалив чадящий чёрным дымом факел, Я приблизился к погребальному углу. Брат Сет возлежал умиротворенный, с чувством выполненного долга. Глаза прикрыть знаком Храма, поверх две полных монеты. Правая рука сжимала топор, левая же неумело спрятана под одежду. Куртка с бронькой лежала рядом, по правилу городищ, личное оружие оставляется при погребения лишь достойным и уважаемым. Остальное отбиралось для нужд ополчения или воев. Нередко сжигали тела в исподнем из-за редкости добрых и хороших вещей. — Славься брат Сет. Твой последний поход окончен. — поджигая угол, провожал ветерана в последний путь . — Всё о чем ты ратовал свершилось и твой долг перед Матерью и Отцом закрыт. Благодарю тебя за знания и науку, за цель жизни и праведный дела. Славься. Я буду искать тебя на тёмном небе, а увидев самую яркую звезду, поклонюсь ещё раз. Огонь принялся охотно, принимая предложенную пищу, не деля умерщвлённую плоть и древо, кровь земли и топорище. Жрица словно радовалась треску пламени, поглаживая языки, будто ласкала ребёнка. Схватив выпавший из кострищ непослушный уголек, зажал его в кулак. Встречал нас Вязь, скрестив руки на груди и с задумчивый лицом. — Две вести. Первая. Каждый городище обязуется предоставить воев по весне для общего похода. Вторая. Ты уходишь с Пожарскими после их роздыха в нашем городище. События понеслись, как снежный ком. Олег пошёл против нашего укладка, узрев рассвет молодого солнца, он одержим идеей о Чистом Севере и начале новой эпохи. Что-то подобное Я слышал в речах Брата Сета, да приберет его Отец наш. Это какая-то болезнь? А ты разносчик? — Будет правда на земле, будет и свобода. — ответил Ледяному. — Глупые слова из глупой песни. Мы не свободны каждый по своему. Лжец ограничен своей корыстью, ты своей истиной. Праведник устоями и правилами церкви. Закладные долгом, отцы-основатели своим изгнанием. Герои, язычники, Септы и лиходеи. Все повязаны аскезами и поступками. Весь свой путь, от момента отрыва пуповины, когда весь в родовой слизи и крови приходишь в этот злой Мир, до последнего вздоха ты связан узами. Какие-то тебе вяжут родители, старшие братья и соседи. Не суй пальцы в рот или не ковыряй в носу, другие приходят с взрослением. Ты должен долю Князю с честного труда, чешуйку за обряд посвящения, отдать сына в призыв. Я должен своему горю и на этот алтарь кладу увечья и виры других. Лишь мертвый полностью свободен, но сказывается мне у него другие обременения, но о них рассказать нам не может. Юродивый и дурачок может все, но не разумеет своей свободы. — Я не понимаю тебя. Ты волен развернуться и уйти, куда глаза глядят. Заняться честным трудом. Учить новиков или продать свой меч и умение на Юге. А если же взвалил на себя ношу Септа, то не ропщи. — Мы делаем не то, что хотим, а то, что должны. Олег отлично поёт, когда перепьёт лишнего. С его Даром и быть странствующим рассказчиком, а не септорием дознания. Марук считает в уме свободно, без записи на дощечках. Порой голова кружится, когда он доли с неровного числа делит. Ты нужен в школах, воспитывать в отроках любовь к честности и правилам. Я не только убийца, но и строитель... Твоя ведьма скоро станет маменькой, а долг будет звать в Храм. Иногда свобода — это просто заниматься любимым делом. А нас и того лишают. — Вязь тяжело вздохнул, а затем продолжил. — Но Я хочу тебе поведать о другом. Всё знают про твою "дружбу" с Пастырем. Потому покайся ему и прими дом. Так ты уйдёшь в Афанасьево с новым крестом. — У меня уже был наставник, Сет Однорукий. — возразил Я. — Он твой Крестный. А ты его крестник. Это значит, что из твоего посёлка он выбрал тебя, дабы ты нёс крест, что тебе определил Сет. С его подачи ты брат Храма. Вот и ещё одна связь, что вяжет тебе руки. Свой крест ты донес, задачу похода выполнил. Время взвалить на себя новую ношу, лень и праздность множат грехи, труд и дело принесут радость. — огорошил меня септ. — Скажи мне, брат. Кто привёз монеты моей семье и семье Кунице? Олег сказывал, что ещё не отправляли помогу. Те монеты разбили мою семью, а из двух родов фермерский остался один. Вязь поморщился от моих слов, как от горькой настойки. — Прежде чем идти против дома, подумай о тех, кого ты оставляешь в городище. Как им жить с таким наследием? Уклад формировался сотни лет и так просто ты его исправишь. Кем ты сможешь заменить отцов? Кто будет править поселениями? Тридцать семей благородных. Триста посёлков. — Почему столько власти у Пастыря? Амира или Крестителя? Где помога поселениям? Готовы ли они есть сушёных червей зимой или жрать сечку с кожи криволапа, а не сменять блюда одно за другим? Почему у родоверов все едят с одного котла, не взирая на звания? — Не говори про этого паразита. — вспыхнул Вязь — Видел Я их уклад пока шёл на Север. Не все так просто, как видится. Пустоцветы-рабы, брюхатые барыни. А их старейшина определяет порядок, кому гибнут, кому жить. Новая семья, что получит приют, тут же разбивается в первый день. Мужу дают право покрыть всех баб в селении, а на бабу составляют запись на года вперёд. А ежели хорошо справляется, то делятся с другими посёлками. — Но живут друг для друга! — возразил Ледяному. — Живут ради старейшин. Они вечны, пока есть с кого сосать кровь. Я все сказал. Пожалей выводок. — отрезал септ. — Который по весне пойдёт умирать по новому договору? Вязь лишь дёрнул головой и ушёл в сторону Олега. Тем временем лагерь зашевелился. Грузились раненые и припасы. Распределялась ноша среди пеших. В пустые сани впрягались стражи и волокуши, что заполнялись трофеями, яйцом и частями панцирей кислотников. Позже пришёл довольный Марук, который успел нарубить голов с королей. Нужно и мне помогать с погрузкой. *** — Как ты думаешь, молодой септ, Разумовский ответит добром за науку и защиту в пути? — спросил с ухмылкой Олег. — Не думаю, что у него столь короткая память. Хотя добра он явно не желал при расставании. — коротко ответил септу. — Успел уже бабой откупиться от Орды? Какие мысли, Марук? — продолжал забавляться Сладкоречивый. — В первый день, как Пожарских ушли одну приговорили. Только вряд-ли успели отдать, мы к тому времени их в Мёртвом городе встречали. — отозвался Марук, загоревшись любопытством. Стало ПОНЯТНО, что Верховный Септорий ведёт свою игру, но что на кону? — Что значит откупился от Орды? — спросил Альберт. — Есть такая забава на пустоши. Раз в месяц короли отправляют погонщика, что маячит в зоне видимости горожан. Самого хилого или увечного, а сами стоят неподалёку с Ордой. Местные, как завидят Сие непотребство, могут поступить по разному. Шугнуть стрелкой, выслать отряд или готовиться к бою всем селением. Дальше идёт их местное вече. На нем принимают решение: Будут ли держать осаду или откупятся. — с удовольствием объяснял Олег. — Затем выбирают бабу, из провинившуюся али хворую и выпускают за ворота. Ордынец получает мзду и гонит жертву до королей. Там она входит в свиту короля и плодит тварей. — Ты зачем мне это рассказал? — зло спросил Кривошеин. — Чтобы ты не жалел и не вмешивался. Большая часть здешнего отребья, завидев знак на наших предплечьях, начнёт чинить мелкие, так скажем, неудобства. Посему мы отвечаем очень быстро и порой жёстко. — с улыбкой ответил Марук. — Я услышал вас, септории. — задумчиво произнес Альберт. **** Набат мы услышали ещё за версту от стен. Скрыться на пустом месте сотне людей да ещё и с упряжью было немыслимо. Ворота закрыты, а на стенах появились стрелки с короткими луками. — С добром пришли али с мечом? — спросил дозорный на башенке, опасливо выглядывая из-за частокола. — Как примете, такой и ответ будет. — насмешливо ответил Альберт. — Чудить и причинять вред жителям не будете если, то добро пожаловать. А ежели припасами поделитесь, радушный приём обеспечим. — Открывай уже. Синий огонь стынет в горшке. — отозвался Пожарский. — Зорий! Зачастил чего-то ты. На сей раз без большого огня обойдётся? — воскликнул стражников, давая сигнал открывать широкие двери.