— Согласен. Акты самосожжений уже никого не восхищают, внутренний огонь тухнет у Люда. Ярых всё меньше, мой дед рассказывал, как от руки зажечь костер мог каждый второй. Сейчас единицы, даже у меня, первого факела городища не всякий раз выходит. Вот были люди, не то что нынешнее племя... Мельчает народ наш. Скоро и вовсе, как горох будет и размером и качеством. — сокрушался Пожарский. — Время Смуты прошло, сейчас будет тишь да гладь. — радостно улыбнулся Марук. — Эй, служивые. Третьяк Дырявое Плечо сегодня был на воротах? — спросил Я стражей. — Он теперь долго на воротах будет, вон висит. — зло ответил мне стражник. Изрубленное тело своего знакомого Я не сразу узнал, посиневшее лицо, высунутый черный язык, выклеванные глаза да отсутствие броньки кого хочешь поменяют. Первая потеря, а всего тридцать шагов по городищу сделал, первым порывом было бежать в лечебницу, но Вязь меня перехватил за руку. — Позже погуляешь, да не один, а с братьями и берендеем. — затем решил объяснить происходящее. — Третьяк выбрал не тот дом и сложил голову в смуту. Мой наказ, иди со всеми вместе, пока не сдадим отчёт и не пристроим соратников. Затем Я отведу тебя в лоно Церкви. Не вздумай перечить, посажу в острог. Поход окончен тогда, когда о том скажет Верховный Септорий. Наша остановка не осталась без внимания, меня тут же нагнали побратимы и жрица. — Что случилось, братко? Ты в лице поменялся. — спросил Таран, Куница же высматривал что-то в моих глазах. — Знакомого встретил, тот с кем мы нож торганули, дабы вас из Острога выкупить. — признался Я. — Думаешь, что это та же рука, что и деньгу нашим родным ссыпала? — не сводя взгляд, попал в точку Следопыт. — Сказывается мне, что нужно промолчать, о том, что слышал от Химеры. Городищу явно пойдёт на пользу такое неведение. Спроси Сергея, он запомнил какой бочонок первым наполнял? Только сделай это без лишних глаз. — попросил побратима. Тот еле заметно кивнул. Меня переполняли чувства, хотелось ворваться в Малый зал и спросить за все Якова, но это будет очень глупый способ покончить собой. Если они так алчут эликсир, пусть получат его. **** В малом зале было не протолкнуться, отцы-основатели, новые и старые Благородные, тиуны и дьяки. Отдельно сидели Септории и ветераны, Зорий с жрицей, Альберт с поверенным. Столы вновь ломились от снеди, но не сушёных червей, не подгнившей тыквицы не увидел. Ветеран Иван знаками показывал мне молчать и напоминал про разговор в лагере, в ответ получил от меня кивок. Тихие переговоры за столом, стук кружек и чавканье прекратилось, как только Павел Креститель взял слово. — Благодарю за службу, септории и ветераны. Вашими усилиями решены многие задачи в походе на Север. Вы очистили наш град от грехов, опрокинули Орду и привели наших добрых соседей. Удивительно, как много из ушедших вернулось назад. Обычно с трудом набирается десяток. Я также рад приветствовать за нашим столом не гостей, а соратников. Пожарских, пусть ваш очаг всегда будет горяч. Афанасьево, пусть ваш путь и разум всегда будет освещен в миру под дланью Мира. Отчёт сегодня принимать не будем. Праздник жизни омрачать не следует. — отец сел на стул и перехватил бокал с вином. Затем пристально посмотрел на меня, будто силясь узнать. После смены блюд слово взял Амир. — Полные сани трофеев, личные заслуги призыва и дивные приспособления. Наконец-то свершилось предначертанное, и три града бились, как один народ. Мы все видели количество голов королей, крепкие тела кислотников и разбитое оружие воев. Тяжёлым испытанием был бой в Мёртвом городе, но вы с честью выстояли. Пусть Мать-Земля дарует избавление от ран, а Отец-Небо воодушевит на новые подвиги. Задание отцов вы выполнили, остальное вторично. — Полумесяц улыбнулся мне и мигнул глазом. — Смена блюд.!!! — Каждый раз, когда наши дети уходят на Север, на моем сердце лежит камень, увижу ли Я их снова? Таких разных и лишённых детства, материнской ласки и плеча братьев. Кто заменит им отца в их тяжёлом походе? Мы прощаем нашим детям грубости и шалости, даже обиды, что принесли они нам. Когда они возвращаются домой, к сожалению не все, Я одновременно и счастлив и опечален. Счастлив, что дите Храма дома, опечален, что быстро он повзрослел в суровом северном краю. Порой детям кажется, что мы, отцы Храма, через чур требовательны и жестоки, но это не та правда, которую они достойны. Правда в том, что они одеты, обуты и вооружены. Накормлены и спят в тепле. Выпьем за наших детей, что не вернулись с похода. Почтим их память, ешьте за них, пейте за них, не забывайте их. Живите с верой в полный рассвет, ведь ночь всегда заканчивается. Ваши руки куют победу, а ноги топчут супостата. Пусть дети взрослеют в свое время. Амено. — Пастырь сел на свое место, без лишней суеты и волнений, хоть речь была проникновенной. И ещё, Я кажется начал видеть отцов и их окрас. Под золотым светом святости скрывались едва заметные грязные пятна. Больше всех испачкан был Павел. Только Я начал присматриваться, как на меня стали обращать внимание. — А вот и наш герой, редкий дар и дурные манеры. Что ты высматриваешь, Босик? — неожиданно спросил меня Яков. — Трудности похода научили меня постоянно быть на чеку. А долгая дорога с братом Сетом принесла привычку все проверять. — ответив Пастырю, Я задумался. Ведь не ответил на вопрос, а сказал правду о другом. Неужели и сам стал лукавым? — Уважение тебе высказали, можешь присоединиться к с своему призыву. — выпроводил меня Павел. Поклонившись на все три стороны, Я вышел из-за стола. **** В спину дунуло неприязнью, обидой и удивлением. Затем теплотой и грустью. Скорее всего жрица приободрила, мне это живо напомнило маменьку. Улица встретила морозом и острым ветром. В лицо кинуло пригоршню снега с крыш, а ноги сами несли меня в амбар. Проверяя даром тёмные углы, был вознаграждение за внимательность. По моим следам шёл соглядай. Я ускорил шаг, подняв ворот, со стороны должно было казаться, что прячусь от непогоды. Резко передумал и пошёл в сторону Острога. В этом городе так мало знакомых лиц. Добрый вечер, Гварды. Кто скажет, как найти ратника Эльдара? — обратился Я к скучающим сторожам со знаками Амира. — Чего его искать? — смазнув меня ленивым взглядом, глаза Стража уперлись в знак септа на моём плече. — Добрый вечер, септ. Простите за мою глупость. Гвард Эльдар выполняет задачу по яслям. На юге, как Вы уже знаете, война, много сирот и скитальцев. Вот наши на Юг и ушли за прибытком... Ещё до Смуты. Говорят тварей вылезло несчитано, первых беженцев всех пожрали, кто до Чёрного Дола не дошёл. — Какие новости ещё есть с Юга? — удивился Я такого исхода. — Вам лучше в корчму сходить, там и узнаете все пересуды. Только знак септа разверните, чтобы Люд языки не прикусили. — посоветовал гвард. — Там, за моей спиной маячит тень. Вы всех знаете, может просветите, кто такой любопытный? — спросил Я, особо не надеясь на ответ. — Служка крестов вроде. Их одежка. — приложив руку к голове, рассмотрел соглятая вой. — Благодарю за службу. — я собирался было уйти, как меня остановили вопросом. — Это ведь Вы, Светоч Босик? Тот, что темника Пастыря казнил руками? — с неким восторгом спросил меня ратник. — Точно, по глазам узнал, так как изменились Вы крепко. Вы уж проявите благородство, господин, смилуйтесь и добейте лиходея. Его раньше боялись сильно, а как он зрения и дома лишился, последний золотарь ему зуботычин выдаёт. За два месяца из убийцы в собачину плешивую превратился. Палач Вязь, после оглашения приговора за лиходейство, не стал марать молот. Сказал, что вы его и осудили и исполнение оставили за собой. Нам то никак нельзя оружие супротив калеки поднимать, сами в петлю попадём, а вы вроде ошибку свою поправить можете. Если он не у корчмы, то у церкви сидит. Я кивнул головой и пошел в сторону амбара. Голова от новостей кружилась, но мне было мало, чтобы понимать всю картину. Во второй раз развернулся резко и поменял планы, на сей раз в сторону трактира. Служка Павла заглядевшись на мои метания, не заметил замерзшей лужи и грохнулся оземь. Досада и обида, прокатившиеся от него, подстегнули меня ускорить шаг. Разгромленная моим выводком два месяца назад корчма была полная разного Люда. Большинство с знаком лилии на одежде, но встречались и свободные. Сев по центру трактира и заказав простой еды и чистой воды, стал слушать о чем люди судачат. Отрывки слов, громкие споры и пьяные разговоры. Что же. Это будет очень грязная работа. ... Глянул в комнату, а там свальный грех, хорошо все спали и не видели меня. Ну я и дал ходу оттудова. Южане, одним словом.... .... Редкой красоты. Жаль барыню, ей бы покаяться да в ноги кинуться царю, ан нет.. Сейчас ходит важно, детей княжьих учит, а воевода ихний её от посягательств защищает. ... Я тебе говорю, якшаются Крестители с ведьмами. То травку какую то принесут, то мешок с деньгой, а посыльные дохнут потом. Наш отец, хоть и жесток, но до Павла ему далеко. Чуть что, раз... И нет человека. ... За шкуру выродка две полные монеты дают яйцеголовые, а ты думал откель у них такие деньги водятся? Я так разумею, что Афонькины из требухи ихней золото варят. Они в корчме сидели мирно, наши как пощипать их решили, сразу рубаки огоньков и походники наши встали, как один. ... Ь.... С ведьмой огоньков встали прям в пламя и давай перстами длинную ночь резать, а где лучи их встретились, там решили и бой принять. Говорят Орда раз в десять больше была той, что у городище отбили. Двое саней спят накрытые, а там только панцири кислотников и башки королей. Даже с крикунов зоб не резали, места не хватило... ... Южане говорят супротив Химеры бьются. У нас сто воев её одну походя упокоили, а там все города не могут. Светоч наш ходил на Юг и чуть весь город не сжёг, пытаясь её одолеть, потому новые Валты боятся его теперь крепко, чуть Бориса Лунь не приговорили из-за страха... ....Ыыыы. — заорал кривым ртом пьянчужка под столом, получив ногой по рёбрами, заворчал что-то невнятное и успокоился. Допив воду шумными глотками, собрал остатки хлеба в карман, расплатившись с подавальщицей, вышел прочь с душной горницы, теперь можно и к братьям. ***** Амбар вновь изменился, теперь перед ним появилась площадка для саней и гужевого транспорта. Каменная отсыпь до воротин и навес для криволапов. Сбросив с плеч снег и отбив сапожки об маленький столбик, смело потянул дверцу. Натопленное помещение и говор десятки людей. У кострищ, обложенных камнем для сбора тепла, стояли полатья с ранеными в Мёртвом граде воями. Меж них белой тенью носилась Лариса, проверяла жар, повязки и состояние швов. Вот так спрятали последствия битвы с Ордой, людям же оставили на обозрение трофеи, полные сани добра и тяжёлые скорострелы. Зачем видеть тяжёлую борьбу и потери, слабость власти и боль ветеранов? Людям после Большой смуты хочется хороших новостей и уверенности в завтрашнем дне, а не кровь, раны и увечья. Проходя к п побратимам, приветствовал призывников, Ларису, что лишь махнула мне рукой, не отвлекаясь на разговоры. К моему удивлению в амбаре был Мрак. — Босик! Ты чего один разгуливаешь? — изумленно воскликнул Таран. — Нам Вязь историю рассказал, как нас бичевать будут, ежели с тобой чего случится. Я лишь лениво отмахнулся, пытаясь собрать разные ниточки в общую картину. — Новости? — пристально смотря в глаза, задал свой вопрос Куница. Получив мой утвердительный ответ, продолжил сообщать. — То, оч ем ты спрашивал. Бочонки одинаковы и по размеру и внешне, но тебе о том печалиться не стоит. Как Я разузнал, их смешают меж собой. О том Олег гуторил с Маруком, а у меня слух не хуже зрения. Если вздумаешь перечить отбытию в городище Афанасьево, тебя поддержит весь призыв. Но сказывается мне, ты готов к путешествию. Ты разузнал о монетах? — Я грешил на Якова, но возможно ошибся. Точно не Амир. — Вы о чем тут говорите? Ни черта морского не понял. — потом Таран махнул в сердцах рукой и схватил меня за повреждённые плечо. — Вопрос есть к тебе, Светоч. Попроси за меня Олега, семью проведать хочу. Сердце щемит, неспокойно мне что-то. — Я сообщу септу о том, но не обещаю ответа. Сам знаешь, мы больше себе не принадлежим. Лишь Храму и Церкви. Я же хочу попросить вас сопровождать меня до Матерей. — откровенно ответил Тарану. — Может пожрем чего... Сани с припасами только притащили, даже чугунки на огонь не ставили, а монеты для корчмы не раздобыли еще. — посетовал здоровяк. Мне было очень стыдно слышать такое от побратим а, сам то Я уже насытился на приёме у Отцов да и в трактире слегка пощипал снедь. Достав из внутреннего кармана припасы, передал Тарану. — На вот, перекуси. — Опять лепешка? Ты меня второй раз от голодной смерти спасаешь. Держи, Куница, половину. ***** — Амбар наполнился запахами приготовленной пищи. Под мой неодобрительный взгляд попадали призывники, что каким то чудом умудрились раздобыть хмельной напиток и теперь угощали им соседей и Раненых. Получив по голове деревяшкой от Ларисы, перестали спаивать подранков. — Я бы тоже не.... — начал было Таран, но увидев мою реакцию, смялся. — стал пить хмельное. Наказ Вязя хорошо помню. — на его откровенную ложь было смешно смотреть. Первым прыснул Куница, затем Я, компанию нам составил Мрак, загоготав на весь амбар. На нас начали оглядываться и, заразившись от веселья, принялись улыбаться или прятать смешок в кулак. Плотно пообедав, мы собрались было уходить, как ко мне подошёл Сергей. Волокуши протянул мне дощечку. — Тут пробегал какой-то мутный. Велел тебе передать. Кинув взгляд на буквицы, меня пробил озноб. "На том же месте, в то же время. М." Подчерк горбуна Я бы узнал и без подсказки. Кинув деревяшку в костёр и поблагодарил за новость Волокушу, засобирался в путь. **** Церковь была строгая, но не лишена уюта. Свечи толщиной в детскую руку освещали небольшое помещение, купель и небольшие скамейки. — Зачем пожаловали? Ежели просить за избавления от срамных болячек, то тут нет для вас настойки, обратитесь к Иветте-травнице. — зазвучал низкий женский голос, что привык командовать. Мои сопровождающие замешкались и стушевались. — Милостью Матери-Сыра-Земли, мы вернулись с похода. Многих братьев отправили к Отцу-Грозное-Небо с достойной тризной. Но пришел Я по своей воле, дабы принять дом Матерей для служения и восхваления. — степенно и спокойно сообщил Я о цели своего визита. — Я не ослышалась, воин хочет принять покровительство Матерей Церкви? — раздался удивлённый голос, этот был более мягким и нетребовательным. — Назови себя и свой дом, вьюноша. — старым дребезжащим отозвалась третья Матерь. — Я, младший септ Светоч Путеводный, Босик. Дома не имею, брат Храма и Церкви. — поклонившись занавеске, принялся терпеливо ждать. Издалека слышались шорохи, тихий шёпот трех Матерей, их споры и доводы. Наконец-то трое женщин покинули свои обители, для того, чтобы сообщить о своём решении. — — Мы готовы предоставить тебе свое покровитель с во и защиту, но ты должен объяснить, почему принял такое решение. Сколько на твоих руках крови? Не оспорят ли септы твоё решение. — Я не разделяю и не выделяю ни Мать, ни Отца. Они равны над Людом и первые боги. Куда не посмотри, ты можешь их увидеть, куда не пойди, ты с ними встретишься. Нет ничего, что рождались бы не на Матери-Сыра-Земле и что может прожить без Отца-Грозное-Небо. — Моими руками были убиты двое. Король ночи и человек, что хулил наших богов. Более живых и дышащих я не умертвлял. Моё решение послужить Матери, никто не вправе оспорить. — Ещё совсем мальчишка, но без лишнего гонора и хвастовства. — глядя бесцветными глазами, произнесла старуха. — Со своим видением богов и правды. — отозвалась женщина средних лет.