А с другой стороны, можно подумать, у нас богатый выбор! Кругом просто очередь из политиков, желающих позаботиться о несчастных Васях… Отец Эдика собирается вкладываться в будущее, давая понять, каким он заинтересован его видеть. А не обещает выполнить любой каприз, после того как его изберут мэром. – Звучит заманчиво, – говоря это, Брендон протянул руку и под столом сжал мои пальцы. – Спасибо. Я подумаю над вашим предложением. Все сидящие за столом рассмеялись, словно мой грифон удачно пошутил. Понятно, что от таких подарков судьбы не отказываются. Но, судя по довольной ухмылке Ройшена, то, что Брендон не сразу повис у него на шее, вопя о согласии, было засчитано как плюс, а не минус. В конце концов, когда ужин закончился и мы упали в аэромобиль, оба выжатые морально, как лимоны в чай, я поняла, что очень хочу есть. И тут же мой химера повернулся ко мне и смущенно признался: – Слушай, может быть, глупо прозвучит, но я голодный… как лев. – Хорошо, что пообедали. – Я подмигнула Брендону, и мы полетели домой, нормально ужинать. И выдыхать после такого насыщенного вечера… Глава 60. Гонец с дурными вестями, день двенадцатый, пятница Правда, где-то на половине пути мы оба дружно вспомнили про другой голод, причем сделали это одновременно, из-за чего сначала оба потянулись к пульту, перепутались пальцами, наклонились друг к другу и столкнулись, вздрогнув, из-за воздушной ямки, через которую быстро перелетел мобиль. Рассмеявшись, мы снова попытались поцеловаться, в итоге я чуть не упала на Брендона, но он уже сориентировался, посадил меня к себе на колени, отодвинулся поглубже в салон, чтобы мы нечаянно не отключили автопилот… Потом… потом, когда мы наконец-то заметили, что давно припарковались у дома, я выскочила из машины, накинув куртку на голое тело, и побежала открывать подъезд и квартиру. А Брендон собрал с пола всю нашу одежду и просочился следом за мной в одних джинсах, которые так и не смог нормально застегнуть. Об ужине мы спохватились только ближе к утру, но решили, что лучше сразу уж позавтракаем… попозже… после того, как выспимся. Конечно, насчет «выспимся» это была мечта, нереализуемая, потому что будильник завопил, едва я закрыла глаза. К тому же в этот раз Брендона пришлось будить мне, так что кофе мы пили уже на работе, сидя в столовой и сонно моргая друг на друга. Но после кружки энергетика я более-менее взбодрилась, а наглый химера свернулся клубочком на диване и заразительно засопел. Зараза! Меня же ждала работа, много работы. Во-первых, мое начальство договорилось с верховным жрецом храма – не зря я вчера вечером подробный рапорт о ходе расследования оставляла. Так что у меня на столе лежал отчет о передвижениях всех троих убитых храмовников-грабителей по другим храмам, особенно по тем, что находятся за границей Фелинии. Естественно, заниматься всем этим будем уже не мы, а ОБЭП и другие органы, ответственные за международные экономические преступления. Конечно, есть вероятность, что кроме троицы грабителей во все эти ювелирные аферы был замешан еще кто-то из жрецов. Возможно, это вообще была целая сеть, занимающаяся грабежами и скупкой ценностей. Храмовники часто переходят из храма в храм, так что, возможно, у нас в городе «гастролировала» тройка рецидивистов с опытом и связями. Хотя зачем им тогда нужен был Гарри? Или мы пошли по ложному следу, а на самом деле переводом налички в безнал занимался кто-то другой? Или все-таки отбрасываемая грабителями тень гораздо крупнее, чем реальное положение вещей? Скорее всего, связи у них, конечно, были, но на уровне «купи – продай – процент отдай». А тут, у нас в городе, имелся и опытный Гарри, и своя постоянная наводчица, и счет в банке… Счет, кстати, заморозили по новой, похоже уже с концами, так что не судьба мне выйти замуж за богатого принца. Будем выкручиваться с тем, что есть. Выбор, на самом деле, неплохой. Или Академия полиции, или Юридический университет, или спасателем… Хотя при всем уважении к праву моего парня самому выбирать, кем и где работать, мне бы очень хотелось работать вместе, а не ждать друг друга поздними вечерами, и уж тем более не нервничать, когда у одного или другого ночной вызов. Во-вторых, Алекс обнаружил перчатки шактхиндийца, их узнала вся бригада, да и сам толстячок не стал отпираться, а сразу признался, что это его вещь. А вот убитую девушку, Нолу, он так и не опознал. – «Мой вера требует, чтобы женщина была покрыта, совсем покрыта. И я покрытый, – повторила Изильда слова шактхиндийца. – Я не смотреть ее лица. Не смотреть ее тела. Я звонить и приходить, когда она покрытый». – Так. – Я задумчиво пожевала стилус от рабочего планшета, чувствуя, что зверею. – То есть он звонил, потом приходил, обслуживался и уходил. Лица не видел, тела не видел. А с Жанной как происходило? После моего вопроса Изильда какое-то время напоминала надувающийся воздушный шарик, который потом лопнул. – А он не понял, что спал с другой девушкой, – промычала тигрица, давясь от смеха. Но тут наше нервное веселье прервал Матис, лично явившийся к нам в кабинет. Наступила напряженная тишина. Наш гость сначала вежливо поинтересовался здоровьем Брендона и только потом положил на стол бланк отчета от… – Пластический хирург? – Я удивленно посмотрела на Матиса, покрутила отчет, вчиталась… – Не понимаю. – Я передала документ Алексу, а сама с недоумением уставилась на судмедэксперта. – Поэтому и решил зайти пояснить все сам. – Матис, оглядевшись, притянул к себе кресло и развалился в нем напротив меня. – У убитой было очень сильно повреждено лицо, но в процессе реконструкции появились подозрения, которые нам удалось подтвердить после разговора со специалистом. Совсем недавно жертва перенесла пластическую операцию. Ее изначальную внешность восстановить не удалось, но рекомендую поискать по частным клиникам, используя текущее фото. – В Тусхиджане?! – с плохо скрываемым ехидством поинтересовалась Изильда. Мне со стороны было очень заметно, что это откровенная ревность, причем совершенно напрасная. – Не уверен, что эта девушка хоть раз была в Тусхиджане, – огорошил нас Матис очередной новостью. – Есть характерные признаки, по которым можно определить национальность оборотня по его человеческой ипостаси. Не буду вас загружать подробностями, но это, скорее всего, жительница Фелинии, сделавшая себе операцию, чтобы походить на тусхиджанку. И даже озаботившаяся покупкой документов… – Чтоб я мышью подавился! – выдохнул притихший у меня за спиной Алекс. – Интересно, как она выглядела до операции и зачем ей все это было надо? Обратное я понять еще могу, но добровольно прикинуться туристкой?! – И зачем она тогда обслуживала строителей и других мигрантов?! – озадачилась Изильда, мгновенно забыв про ревность. – И тогда, получается, Жанна может быть не виновата? Надо искать нового тигра?! – Выходит, что так, – сочувственно хмыкнул Матис, с жалостью оглядел весь мой отдел и ушел. – В старину гонца, приносящего дурные вести, казнили, – недовольно процедила Изильда вслед медэксперту. – Он же нам только что практически закрытое дело развалил! Мало нам обезьян и Сойшена… – Ну там хотя бы уже виден просвет, – попыталась я приободрить загрустивших сотрудников. – Если смотреть в телескоп? – мрачно уточнила Изильда. – И что нам теперь делать? – А вы показывали шактхиндийцу Жанну? – уточнила я. – И что там с результатами экспертизы? – Ни крови, ни цемента и прочей строительной грязи, ничего интересного! – признался Алекс. – Тупик. А толстячок Жанну опознал. «Я не хотеть смотреть ее непокрытой, но видеть ее покрытой много раз». – Мои сотрудники, похоже, полюбили цитировать беднягу лори. – Слушайте, проституток все время было трое, и одна, та, которая как будто бы Нола, носила вуаль, верно? – сегодня ведущим по мозговому штурму решил стать Алекс. – Зачем она ее таскала, если на самом деле была местной, а не тусхиджанкой с их вывертами? – Давайте еще раз допросим всех участников той вечеринки, на которой поссорились Нола и Жанна, – предложила я. – Возможно, убитая переоценила силу пластической хирургии и ее там кто-то узнал. Так что будем продолжать искать, как она выглядела первоначально… – Может, проституткой работала не она? – неожиданно подал голос Эдик. – Ноги раздвигала одна, а на вечеринку потащилась другая… – А убили вообще третью? – со злостью рыкнула Изильда. – Давайте впадать в паранойю плавно! Я опрошу все клиники, где делают пластику, причем с кардинальными изменениями внешности. – Ладно, а я составлю список всех, кто был на вечеринке, и мы потом вместе поищем совпадения, – объявил Алекс. – Главное, не увлекайтесь сильно, – усмехнулась я и покосилась на уже проснувшегося Брендона, уютно возлежащего на диване с читалкой в руках. Да уж, если раньше я просто подшучивала над ребятами, то теперь скорее сочувствовала. Но при этом все равно хотела работать вместе со своим химерой. Просто потому, что так я посмотрела на него и успокоилась. А если бы он был где-то далеко, что тогда?! Звонить? Волноваться? Или со временем эта страсть постоянно быть с ним рядом пройдет? Как влюбленные выживают? Непонятно! Глава 61. Мухи отдельно от котлет После обеда в первой части обезьяньего дела случился прорыв. Полицейским удалось вытрясти информацию из… уборщика! Мы-то тогда больше на продавцов-консультантов думали, а в итоге выяснилось, что у обезьян конкретно в этом магазине был свой оборотень, отвечающий за чистоту витрин, зеркал и окон. Молодая девушка, сначала обрадовавшаяся, что за довольно крупную сумму от нее всего лишь требуется сообщить, когда кто-то закажет кольцо и в какой день его привезут. А потом, когда покупателя, на которого она же и указала, убили, девушка впала в панику. И полицейским понадобилось совсем чуть-чуть надавить, и на них тут же вылилась правда. Ну а вместе с ней слезы, истерика, клятвы и заверения, что она даже не думала, не ожидала, испугалась, никогда больше так не сделает… Хорошо, что это все прошло мимо меня, правда зацепив краем Алекса, которому пришлось присутствовать на последнем допросе, уже у нас в здании бюро. Итак, Гарри Сойшен и обезьяны охотились за кольцом, не сговариваясь. Покупатель от Гарри пришел забирать свой заказ, а обезьяны прибежали грабить магазин, чтобы успеть забрать кольцо до покупателя. И произошла трагедия… Но кольцо обезьяны не получили, им пришлось быстро убегать, чтобы не встретиться с полицией. Зато Гарри никуда не торопился и, скорее всего, точно знал, где именно надо искать. Отлично! Конечно, пока Сойшен все не подтвердил, это лишь догадки, кисточкой от хвоста по воде писаные, но все косвенные улики, логика, следствие и причины – все выстроено идеально. А для того, чтобы как следует прессануть старика, у нас имелась клюка. Клюка со следами его крови. Конечно, можно придумать кучу отговорок, но опытному обвинителю уже есть с чем работать. – Кофе? – Мой химера осторожно поставил стакан передо мной, а сам уселся рядом. – Слушай, ты будешь очень против, если я завтра слетаю к своим, в Мушкулары? Я уже созвонился с приемными родителями двух других грифонов, мне разрешили забрать их после школы… Наверное, у меня был очень напряженно-настороженный взгляд, потому что Брендон, приложив руки к груди и сделав честные-честные глаза, пообещал: – Клянусь, с нами ничего не случится! Со мной все будет хорошо, обещаю! – Все равно боюсь, – честно призналась я. – Боюсь за тебя… Но, конечно, я не против. Какое-то время после этого мне было очень сложно сосредоточиться. И как ни странно, мне помог Эдик. – Слушайте, я вот все думаю. В чемодане было налички двадцать пять миллионов сотенными купюрами. Двадцать. Пять. Миллионов. Кольцо стоило семнадцать миллионов. То есть практически еще один такой же чемодан. Кстати, Рон платил с карточки, но не со своей, а с оформленной за день до этого в БЭС-банке. Это был специальный банк для быстрых переводов налички в безнал и обратно. Его часто использовали, когда хотели выдать большую сумму в качестве подарка, например. Конечно, там все было строго – требовались документы, подтверждающие личность, отправлялся запрос, проверяющий, сможешь ли ты подтвердить законное обладание такой суммой, в общем, махинации не допускались. Но зато туда можно было прийти с чемоданом наличных денег и уйти с сине-желтой пластиковой карточкой. – На счету у старухи сорок семь миллиардов, – продолжил рассуждать Эдик. – Это меньше, чем у моего отца, но это почти две тысячи таких чемоданов! – Одна тысяча восемьсот восемьдесят! – Изильда решила внести бóльшую ясность в расчеты. – А грабили они кассу и более-менее ценную ювелирку с прилавка, то есть с каждого магазина в итоге получалось максимум сто тысяч. Максимум! – продолжал давить на нас огромностью и нелогичностью сумм Эдик. – Сорок семь миллиардов, плюс двадцать пять миллионов… плюс семнадцать миллионов, – увлеченно, но при этом слегка растерянно бормотала тигрица, подсчитывая на калькуляторе в мобильном. М-да, мы привыкли работать с убийствами, а вот экономический анализ оказался не самой сильной стороной нашего отдела. Хорошо, что у нас есть такой замечательный Эдик! – И это при том, что вообще-то в нашем городе двести восемьдесят четыре крупных ювелирных центра, – окончательно добил нас аристокотик. – Так что эта банда промышляла чем-то еще. Уверен, начальство не зря помалкивает, надеясь, что мы просто раскроем убийство и ничего не заметим. Но ювелирка там была для души, на мелкие расходы или как прикрытие. – И что можно прикрывать, тихо вынося кассы магазинов? – Я тоже растерялась, недоуменно глядя на ребят. Мы не вникали в финансовый размах происходящего, потому что привыкли анализировать действия, а не деньги. Не зря же в ФБР принято разделять отделы на разные направления. Да, мы отметили, что счет у Энни Антельсмейн внушительного размера, в чемодане Гарри Сойшена куча денег, а кольцо из белого золота достаточно дорогое. Просто не стали все это связывать, потому что не видели в этом причины для убийства. Но начальство получает отчеты от всех отделов. И я уверена, что верхушка нашего филиала ФБР уже давно сделала те же самые выводы, до которых только что дошли мы. Вернее, нас ткнул носом Эдик. И едва я упомяну об этом в отчете, дело от нас заберут. Ведь проверка счета уже ушла к ОБЭП. А там есть специалисты и по грабежам, и по убийствам. Сейчас нас не дергают, потому что мы, как слепые котята, идем на запах молока, игнорируя мясные ароматы. От нас ждут раскрытия дела, надеясь, что там все банально. И нам тоже надо надеяться, что миллионы, крутящиеся вокруг банды, никак не связаны с их внутренним междусобойчиком, после которого выжили лишь Брендон и убийца. Я встретилась взглядом со своим грифоном, похоже тоже до чего-то додумавшимся, но пока помалкивающим. Брендон… обезьяны… кольцо… – У меня есть идея, зачем им ювелирные магазины! – обрадовала я всех. – Они ищут ожерелье своего бога. Для чего им оно и откуда у них столько денег, пока непонятно. А главное, их ли это деньги?.. Мы несколько шумно выдохнули и минут десять бурно обменивались репликами по поводу нового скачка в обезьяньем деле. Заодно попили кофе и перекусили шоколадками и печеньем. Мозгам после такого напряжения очень требовалось взбодриться и подзаправиться сладким. После этого я продолжила мозговой штурм. – Проклятые мартышки привыкли промышлять грабежами. – На самом деле я пока не могла уверенно утверждать, что у нас в городе отрывалась банда рецидивистов, а подноготную трех непутевых жрецов нам пока еще не прислали, хотя запрос был отправлен пару дней назад. – Вот только на заговорщиков с миллиардным счетом они как-то слабо тянули. А вот Гарри… Хитрый старик сначала провокационно привлек мое внимание к чемодану, затем сбежал, пожертвовав двадцатью пятью миллионами. – Сколько могло поместиться в сумке, которую он унес с собой? – уточнила я у Эдика как профессионала во всем, связанном с деньгами.