– Один миллион в пачках сотенных купюр весит около десяти килограммов, – ухмыльнулся аристокотик. – Мы с друзьями как-то взвешивали. – Значит, Гарри мог забрать с собой от силы полмиллиона. Мелочь по сравнению с тем, сколько он бросил, пытаясь сбежать. Но при этом все равно, каким бы умным старик ни был, на помощь он позвал своего внука и прооперированного им когда-то химеру. А ведь такое количество денег указывает на мафиозную организацию с четкой структурой и надежным прикрытием сверху. – У меня такое чувство, что мы наблюдаем за возней муравьев и в упор не замечаем слона, – честно призналась я. – И главное, нельзя никому признаваться, что мы уже увидели тень этого слона… – Надо выяснить, кто на самом деле пополнял счет Энни Антельсмейн, – логично предложила Изильда. – Похоже, обвинив в этом Гарри, мы пошли по ложному следу. – Согласно кивнув, я потрясла головой, выгоняя из нее все параноидально-фантастические идеи, и продолжила рассуждать: – Уверена, на самом деле деньги на счету Энни никак не связаны с обезьянами. Как и чемодан с миллионами. – Внимательно оглядев свой отдел, я воззвала к реалистичному мышлению: – Ну сами подумайте! Во что проще поверить?! В небольшую банду, грабящую магазины, используя наводчицу, а потом продающую награбленное и складывающую деньги в какой-то мелкий банк, вероятнее всего в ячейку, наличными, чтобы можно было всегда прийти с ключом и взять нужную сумму, или в огромную тайную организацию, использующую мелких грабителей как прикрытие, старого доктора как координатора движения миллионов, а старушку – как владелицу счета, на котором хранятся миллиарды. Да у нас бы сразу отняли это дело, если бы речь шла о мафии! Нет, – уже уверенно закончила я свою мысль. – Мафия действительно использовала Энни Антельсмейн, чтобы открыть на ее имя счет, и старушка об этом знала. Возможно, ей шел за это процент. И вполне вероятно, она проговорилась об этом своему бывшему однокласснику. Сама ли она додумалась до такого хитрого завещания, или ей кто-то подсказал, можно выяснить у нотариуса. – Я внимательно посмотрела на Эдика, намекая, что это его задание. – Влезть в расследования ОБЭПа мы уже не сможем, но список компаний, переводивших деньги на счет Энни, у нас есть, и то, что Гарри Сойшен тоже копал в этом направлении, налаживая связи, мы знаем. Возможно, эта информация нам пока не пригодится. – Я еще раз оглядела свой отдел, даже притихшего Брендона. – Из всего, связанного с деньгами, нам обязательно надо выяснить, откуда у Гарри Сойшена чемодан с миллионами, а точнее, два чемодана. Один на покупку кольца, второй для пока непонятных нам целей. И где на самом деле обезьяны хранили награбленные деньги. Если это был не многомиллиардный счет Энни, значит, мы имеем дело с муравьями и слоном. И к слону нас вряд ли допустят, – печально закончила я. Глава 62. Озарения, лирика и хитрые пумы, день тринадцатый, суббота На самом деле у нас было еще несколько важных моментов, выяснение которых могло сильно повлиять на раскрытие дела. Непонятно, как у Гарри в чемодане оказались украденные украшения как раз из того самого магазина, где произошло убийство. Был ли замешан внук Энни и Гарри в этом деле сразу, или Сойшен привлек его, только когда конкретно запахло жареным? Изначально было запланировано сделать из Дилана козла отпущения или просто так удачно все сложилось? Все притихли, переваривая мои последние слова, а я встала из-за стола, чтобы налить себе и Брендону кофе. Только, посмотрев на часы, решила, что уже пора двигаться в сторону дома. Ужинать и спать. Прорыв прорывом, но на нас еще висит дело об убитой в бассейне, а убийство Энни и ее обезьян даже косвенно не раскрыто. Конечно, мы подозреваем, что всему виной Гарри, но это все на уровне интуиции. Уже в аэромобиле я поинтересовалась, как именно видит наш ужин Брендон. В конце концов, неправильно, что все всегда происходит так, как хочется мне. Грифон, задумчиво полюбовавшись на меня, предложил перекусить дома, пусть и заказанной из ресторана едой, но вдвоем, наедине. Чтобы можно было расслабиться и наслаждаться обществом друг друга. Передав Брендону управление машиной, я закрыла глаза и поняла, что слишком сильно погрузилась в мозговой штурм. Мозг отказывался переключаться, продолжая анализировать имеющуюся информацию. Вероятнее всего, Дилана сначала просто собирались пристроить ко мне поближе, чтобы держать руку на пульсе. И иметь возможность подобраться к Брендону. А вот когда я вычислила Гарри Сойшена, тому пришлось импровизировать, подпихивая мне под нос чемодан и тыкая меня носом в Дилана как в преступника. Значит, у Сойшена был повод впадать в панику и откупаться от меня и ФБР двадцатью пятью миллионами? Срок за хранение краденого гораздо меньше, чем за убийство. И выходит, старик боялся, что я смогу доказать его вину в четырех смертях как минимум. Или все дело во внуке, который на самом деле любил бабушку и не смог бы простить Сойшену ее смерть? Так, отбрасываем лирику в сторону. Преступники, конечно, сентиментальны, но не тогда, когда речь идет о миллиардах. Правда, они очень наивны, если рассчитывали, что смогут заполучить эти миллиарды без проблем со стороны государства и особенно настоящих хозяев этих денег! Или же… Или же Гарри рассчитывал на что-то? Я потерла виски, чувствуя, что разум прямо кипит, пытаясь выстроить стройную логическую схему поведения преступников. С кольцом же все выстроилось и даже подтвердилось, причем не только интуицией и косвенными уликами, но и показаниями соучастника ограбления. – Суши? Стейк? Утку по-некосийски? – В процессе размышлений даже не заметила, как мы долетели до дома и я успела выйти из машины, открыть квартиру, раздеться и дойти до кухни. Голос Брендона вернул меня в реальный мир, и я виновато посмотрела на грифона: – Прости, но я привезла работу с собой. Кнопка выключения никак не срабатывает. – Я бы предложил тебе прогуляться, но, может быть, правильнее будет просто выспаться? – заботливо предложил химера. Кривовато улыбнувшись, я зевнула и даже кивнула, соглашаясь со сказанным. Но потом все же поняла, что поужинать не помешает. На голодный желудок и с головой, битком набитой мыслями о деле, я точно не усну. В процессе ужина, сидя рядом с Брендоном, думать о старом Гарри Сойшене и даже о молодом Дилане Теймсе, да вообще думать о ком-то, кроме моего грифона, было сложно. И совсем не потому, что химера меня отвлекал. Наоборот, он незаметно ухаживал за мной и помалкивал, просто у меня не получалось спокойно смотреть, как он облизывает губы, или вытирает салфеткой длинные пальцы, или поправляет волосы… А когда наши взгляды пересекались, у меня где-то внутри вспыхивало пламя, в конце концов спалившее все умные мысли в моей голове. Я вытерла рот салфеткой, швырнула ее на стол и, хищно заурчав, потянулась к Брендону. Он, улыбнувшись, встал из-за стола и подхватил меня на руки, прижав к себе. Обычно я хотела обладать, но иногда позволяла себе отдаваться, если попадался уж очень властный и одновременно привлекательный партнер. С грифоном мы совпадали идеально – он ориентировался на мои желания, лишь иногда проявляя настойчивость. Сначала мне казалось, что это из-за неуверенности, но потом заметила, что Брендон просто из тех, кому нравится доставлять удовольствие другим. Нет, он не растворялся во мне полностью, и в этом тоже была особая прелесть. Нам было легко и хорошо вместе… Жаль, что из-за работы мы не могли побыть друг с другом пару-тройку недель! Только он и я. Хотя, конечно, если бы не работа, мы бы никогда не оказались вместе. – Даже подумать страшно… – прошептала я, обняв своего химеру за шею и любуясь его янтарными птичьими глазами. – А ты не думай, – улыбнулся Брендон и поцеловал меня. От его губ привычно пахло тимьяном, а еще в них буквально впитался солоновато-сладкий соевый соус. Но это ненадолго. Когда мы доберемся до кровати, избавившись по пути от одежды, эти губы будут прикасаться к моей коже… везде… они пропахнут мной, как и весь Брендон. И, целуя их, я смогу почувствовать вкус своего возбуждения. А потом… потом… – Кофе уже тебя ждет. – Сквозь сонную дымку я попыталась осознать, как так получается, что только стоит нам заснуть, как приходит утро. – Попроси его подождать еще чуть-чуть. – Я уселась на кровати и посмотрела на стоящего в дверях Брендона. Выглядел он немножко помято и зевал почти так же широко, как я. А еще он же сегодня собирался навестить остальных химер… – Я уже почти встала! – заверила я своего грифона. – Вижу. – Скептически усмехнувшись, он подошел и подхватил меня на руки. – Я так скоро совсем ходить разучусь, – пробурчала я, старательно пряча довольную улыбку. Мышей всем полный рот, как же хочется в отпуск! Позавтракав, мы долетели до здания бюро и там распрощались. Грифон, пересев на служебный аэромобиль, полетел по своим делам, а я пошла на работу. Не смотря на тот факт, что сегодня опять была суббота, у нас намечался обычный рабочий день. Выходные я выдавала по требованию, ну или когда отдел не был загружен делами по самые уши. Минут пятнадцать-двадцать я пила кофе, листая последние новости и иногда кидая взгляд на пустой диван. Потом, выдохнув, попыталась расслабиться. Брендон уже большой мальчик, достаточно хорошо ориентирующийся в городе и улетевший к своим друзьям. У него есть мобильный, с которого он всегда может позвонить. Да и вообще, он грифон, а не зайчик какой-нибудь! – Так, на меня вчера снизошло озарение, – объявила я и потом минут пять ждала, пока мой отдел устанет смеяться и упражняться в остроумии. Естественно, по мне видно, что мы с Брендоном озарялись всю ночь, пока не уснули, озарившись очередной раз. – В общем, Сойшен – умный и изворотливый старик, – продолжила я, когда все успокоились. – Он вполне хладнокровно действовал в магазине, расчетливо использовал Дилана, чтобы отвлечь меня, и, значит, привлекать мое внимание к чемодану было в его интересах. – Марта, ты тоже не дурная, к тому же наблюдательная, – отвесил мне комплимент Алекс. – Уверен, ты бы в любом случае заметила этот чемодан. И с вероятностью процентов так в девяносто девять из ста захотела бы полюбоваться на то, что внутри. – Думаешь? – Я покрутила в руках кружку с кофе, задумчиво разглядывая при этом логотип ФБР на лежащем у меня на столе блокноте. А потом вздохнула: – У меня просто была теория, что Сойшен ступил нарочно, чтобы сесть по статье за укрывательство краденого, отвлекая нас от улик, указывающих на него как на убийцу. – Вполне вероятно, что он отвлекал нас от клюки, – предположила Изильда. – Хотя ее же нашли в другом месте. Да, клюку нашли там, где в меня стреляли, и там же, где прогуливался внук Гарри, планируя подкинуть кольцо Дилану. – Да, кстати, обнаружили сумку Сойшена! – обрадовал меня Алекс. – Вернее, то, что от нее осталось. Кто-то очень старательно разорвал ее на лоскутки и разбросал их сразу по пяти стоящим рядом мусорным бакам. Глупейшая случайность – живущие в домах рядом с баками маниакально озабочены сортировкой мусора и установили скрытые видеокамеры, чтобы иметь возможность штрафовать нарушителей. Увидев в пищевых отходах совершенно непищевые куски, они вызвали полицию. – Видеокамеры?! – из всего потока слов я услышала самое главное. – И что там?! – Для суда мало, для косвенного доказательства, что мы на верном пути, хватит, – подмигнул мне Алекс и добил радостными новостями: – Карл забрал все обрывки в лабораторию. Возможно, удастся получить отпечатки пальцев. – Отлично. – Поджав губы, я с надеждой посмотрела на барса: – И объясни адвокату Сойшена миллионную арифметику. Намекни, что украденные побрякушки в чемодане проходят отдельно, по одной статье, а двадцать пять миллионов в чемодане и семнадцать миллионов за кольцо – по другой. И срок по этой другой будет гораздо больше. Так что пусть думают о чистосердечном признании… – Ну… не хочу тебя расстраивать, но они уже о нем подумали. – Алекс уткнулся в экран своего ноута и переслал мне на почту копию протокола допроса Гарри Сойшена. – Еще вчера утром подумали, кстати, – буркнул он недовольно, с сочувствием глядя на меня. Еще бы, это же мне с начальством все улаживать. Сама бы себя пожалела, вот только смысла нет. Хитрый старый пума вместе со своим не менее хитрым адвокатом явно рассчитывали, что мы тут все полные идиоты! Потому что и деньги в чемодане, и покупку кольца Гарри Сойшен ловко свалил на свою подельницу Энни Антельсмейн. Чемодан был ее, она попросила за ним присмотреть. Кольцо тоже было нужно ей, она попросила его купить и выдала на него денег. И все… Все, мышей ему поперек глотки! Тупик! Обратное нам не доказать… Причем на самом-то деле я ведь даже косвенно не могла опровергнуть его слова. А вдруг он говорит правду?! Глава 63. И снова обезьяны и химеры – Кольцо купить попросили, чемодан подсунули, сбежал из квартиры, потому что испугался… Дилану позвонил, потому что хотел подстраховаться с адвокатом. И попробуй докажи обратное, если придурок Теймс и правда выдал ему потом своего знакомого юриста?! – Сначала я просто бурно возмущалась, потом встала и принялась мерно шагать по кабинету, потому что на самом деле очень хотелось сбегать к Гарри и непрофессионально залепить ему по лицу, невзирая на разницу в возрасте. – Про шантаж семьи Теймсов он ничего пояснять не собирается, просто несчастные запутавшиеся оборотни, а он – уважаемый доктор, наивно поверивший в их искреннюю благодарность. Про сумку тоже что-нибудь придумает… Скажет, что ее у него какие-то гопники в подъезде вырвали. – Я потерла виски, пытаясь унять бушующее во мне раздражение. – Про судьбу кольца ничего не знает, отдал Энни, и все… Дилану подкинул кольцо кто-то, похожий на его внука? Свидетелю можно доверять? Ах, химера? Тот самый, который претендует на наследство… И все! Все! Никто Брендону не поверит! – Устало упав на диван, я оглядела свой притихший отдел. – Что там с наследством, кстати? Узнал? Мой вопрос предназначался Эдику. Парень едва заметно помотал головой. – Сегодня днем встречаюсь с нотариусом, кон-фи-ден-ци-аль-но, – последнее слово аристокотик произнес по слогам, заостряя на нем внимание. Ясно: все, что удастся выяснить, в суде использовать не получится. Мышей им всем… и хвостики перевязать, чтобы уж точно в глотке застряли! Уф, пойти Сехмет помолиться, что ли? Вдруг поможет? – С клюкой вывернуться будет сложнее, – злорадно хмыкнула Изильда. – Придется напрячь воображение, объясняя, как его кровь оказалась на клюке его убитой родственницы. – Вывернется. – Пессимистично выдохнув, я с тоской посмотрела в окно. Очень хотелось раскрыть убийство, закрыть дело и не влезать при этом в мафиозные разборки, которые закончатся тем, что наше дело плавно испарится к более профессиональным, по мнению начальства, специалистам. – Ой, а давайте о хорошем! – внезапно оживилась Изильда. – Я выяснила, кем была и как выглядела наша убитая, Нола Улдейшен, до вмешательства пластического хирурга. Кстати, в одиннадцатилетнем возрасте ей делали сложную операцию в той же самой больнице, что и Дилану Теймсу. – А хирург?! – Я даже с дивана соскочила, с надеждой уставившись на тигрицу. – Вот пытаюсь выяснить. – Девушка покрутила головой, чтобы расслабить затекшую от напряжения шею. Все то время, что я бегала по кабинету, бурля от злости, она, оказывается, искала хоть что-то, чтобы нас порадовать. Алекс, правда, информацию о сумке тоже попытался подпихнуть в нужный момент, чтобы исправить ощущение полной безысходности. – Конечно, она младше Дилана, но все равно прошло уже больше десяти лет, так что все сведения отправлены в архив. Но нас там уже узнают. – Изильда усмехнулась, активно при этом чатясь с кем-то, вероятно с сотрудником архива. – Поздравляю… Только пока неясно с чем, – выдала девушка минут через пятнадцать, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза. – Обычного, не пластического хирурга будущей Нолы Улдейшен звали Гарри Сойшен. Ей делали… пересадку хвоста и пластику ушей! – Пластику ушей? – недоуменно уточнила я. – Ты же сказала, обычного… – Да! Обычный хирург делал пластику ушей… звериной ипостаси! – Чего?! – тут уже даже Алекс не выдержал. Один Эдик помалкивал. Очевидно, в его мире аристократической эстетики пластика ушей звериной ипостаси не являлась совсем уж из ряда вон выходящим явлением. – Пересадку хвоста и пластику ушей! – чуть громче повторила Изильда, одновременно рассылая нам на мобильные три фото. На первом была… химера. – Чтоб я с дуба рухнул! – выдохнул Алекс. – Тигроослица? У химеры были ослиные уши, ослиный хвост и… копыта на задних лапах. С копытами Сойшен сделать ничего не смог, а остальное подкорректировал, причем… – Интересно, откуда он взял тигриный хвост? – внезапно озадачилась я. – Или это как с пересадкой органов? Нашел умирающего тигра и… Или что?! – Интересно. – Эдик, закусив нижнюю губу, смешно нахмурился. Только взгляд у него при этом был настолько мрачный, что никто из нас даже не улыбнулся. – Вы знаете, сколько на черном рынке стоят органы? Одноликие за органы оборотней готовы состояние выплатить. И не только одноликие. Когда близкий умирает, деньги значения уже не имеют. – Это ты сейчас явно не из книжек и светских новостей выдал, верно? – на всякий случай уточнил Алекс. – Знакомый недавно интересовался, – все так же угрюмо процедил Эдик. – Так вот, есть законная схема, когда ты стоишь в очереди на пересадку. И есть незаконная, когда тебя в эту очередь даже за деньги не запишут, потому что ты по каким-либо параметрам не проходишь. И тогда надо искать выход на торговцев органами и хирурга, который будет готов помочь с трансплантацией покупки. – И почем нынче у нас требуха оборотней? – Алекс неодобрительно покосился на Эдика, но решил не оценивать подобные операции с точки зрения морали и закона. Когда речь идет о ком-то из близких, тебе уже плевать не только на деньги, но и на закон с моралью. – От пяти до десяти миллионов за почку, часть печени или костного мозга. – По лицу аристокотика было видно, что эта тема ему неприятна. Но он, как и все мы, ощущал, как притягиваются друг к другу до этого никак не желавшие соединяться звенья нашей логической цепочки. – И еще порядка двадцати миллионов будет стоить сама операция, – добавил Эдик немаловажную подробность. – То есть… один чемодан – одна операция? – едва слышно прошептала Изильда, глядя на нас недоверчиво-выжидающе. – Ну… то есть… это может быть не совсем мафия?.. – Это может быть не мафия. – Внезапно я даже обрадовалась, что Брендона сейчас здесь нет. Потому что… Да, мне совершенно не хотелось об этом думать. Мне было страшно об этом думать. Но если в финансах я ничего не понимала, то в убийствах разбиралась слишком хорошо. И знала, что ради денег… ради больших денег… – Апоп их побери! – порой убивают просто так, «от взбесившегося жира»… Но из-за денег или власти – регулярно.