Зато в полудреме, пока я размышляла о перипетиях следствия и о том, как опасны в этом деле адвокаты, меня озарило. Схватив мобильный, я, не глядя на время, набрала номер Алекса и очень удивилась, обнаружив, что тот нагло зевает мне в трубку. – Март, шесть утра! Мы вчера полночи мартышку допрашивали… – А скоро будем адвоката допрашивать, – обрадовала я барса. – Ладно, отдыхай сегодня, сама полицейских построю. И остальным ребятам передай, что у нас выходной день. Глава 77. Шантаж на семейном уровне Еще в самом начале всей этой обезьяньей вакханалии мое внимание зацепилось за адвоката, который защищал дочь Энни, еще будучи одним из начинающих, дешевых и доступных. Однако, спустя несколько десятков лет, став известным, востребованным и очень дорогим юристом, он продолжал поддерживать отношения с семьей Антельсмейн. И даже оказался вторым свидетелем завещания Энни. Кстати, Сойшен за время ареста сменил уже троих адвокатов. Сначала у него был тот, которого выделило государство. Потом тот же, что защищал Дилана, а теперь… Какой адвокат у него теперь? Как же неудобно без ноута! А вообще, мы уже, наверное, можем вернуться домой. Сейчас Дилана охраняют в больнице, причем так, что даже мышь не проскочит. А за последующие несколько дней я очень надеюсь вычислить предателя в ФБР, если он вообще есть. – Подъем! Мы переезжаем! – принялась тормошить я сладко спящего грифона. – Дома отоспишься. Тут нас не любят… – Согласен. – Сонно зевнув, Брендон сполз с кровати, прошелся мимо меня, сверкая голой задницей и напоминая, что этой ночью мы были заняты всякими рабочими глупостями вместо того, чем действительно должны заниматься любовники. – Даже душ нормально не принять – сразу мартышки из всех щелей лезут. Не прошло и десяти минут, как мы были одеты, собраны и стояли у ресепшена, переоформляя свой номер на родителей Дилана. – Они позже спустятся и все подтвердят, – пообещала я администратору. Сегодня как раз дежурил тот же самый, что помогал мне снимать копии с видео, так что я и поблагодарила еще раз. И извинилась за то, что наше присутствие доставило гостинице столько хлопот. – Работа у вас такая, – понимающе пробурчал мужчина. – Тем более это же к вам по вентиляции гости наведывались? Это наш недосмотр. Сэкономили на защите от оборотней с мелкими звериными ипостасями, так что спасибо за не написанную на нас жалобу. Мы с администратором перемигнулись и пожали друг другу руки, прямо через стойку. А потом я, радостно мурлыча себе под нос простенькую веселую мелодию, отправилась к аэромобилю следом за Брендоном, вежливо открывающим передо мной все двери. – Нам не важен гонорар, примем за других удар. Адвокаты – это дар! – негромко распевала я даже в аэромобиле. Грифон косился на меня с подозрением, но помалкивал. Адвокаты часто бродят по зданию ФБР, посещают заключенных в камерах, замечают много чего лишнего и вполне могут разболтать это за определенную плату, потому что часть адвокатов честная, а часть – продажная. Жаль, что сегодня я по доброте душевной устроила всем выходные… Так работать хочется! И тут внезапно счастливая песенка вылетела у меня из головы. Я замолчала и принялась нервно почесываться. Вторник. Сегодня – вторник. Дядя сказал, чтобы мы приехали во вторник. Наверное, он имел ввиду именно этот, а не через неделю… Мышей мне полный рот! – Привет, мам. – Я решила быть храброй и прыгнуть с обрыва сразу, не откладывая. Так что позвонила матери, которая сразу же сняла трубку, как будто ждала моего звонка. – Тебе когда удобнее меня увидеть? Сегодня или через неделю? – Завтра вечером твой дядя улетает. Так что мы ждем тебя сегодня. И не одну. Я улыбнулась. Раз мама говорит таким уверенным тоном, значит, дядя где-то рядом. Обычно моя мать не давит, позволяя мне самой решать, когда мне удобнее приехать и уж тем более когда знакомить семью с моим парнем. И как-то так вышло, что я ни разу пока этого не делала. Вот Алекса мои родители знают и любят. С Изильдой знакомы, но она точно не мой парень. А вот именно парней я в дом со школы не приводила. Едва начала жить отдельно. – А вам не кажется, что вы торопите события? – стараясь прикрыть недовольство ехидством, поинтересовалась я. – Марта, тебе двадцать семь. Ты живешь на работе! И вдруг в каждом твоем разговоре с нами начинает звучать мужское имя. А уж после того, как ты привлекла Таддеуса, чтобы тот его подстраховал во время операции, мы просто обязаны на него посмотреть! Мама, как всегда, когда речь шла о моей личной жизни, говорила слишком громко и возбужденно. Для нее это была больная тема последние года три-четыре. Я покосилась на Брендона, который просто не мог не услышать мамину эмоциональную речь. Грифон с трудом сохранял на лице невозмутимое выражение, буквально весь светясь от самодовольства. Хотя при этом умудрился устроить частичный оборот. Ну естественно, он ведь тоже впервые с родителями своей девушки знакомится. – На свадьбу я бы вас с папой пригласила, не переживай, – подколола я маму. Это была их с отцом любимая шутка: «Мы такие страшные, что ты от нас всех своих парней прячешь? На свадьбу-то хоть пригласишь?» Я уже устала им объяснять, что прятала я своих парней лишь потому, что достойных для знакомства с семьей не встречалось. Брендона я, естественно, привела бы на семейный ужин, но, правда, чуть попозже. Хотя чему быть, того не миновать. Позже или раньше, какая разница? Когда дядя снова появится в наших краях – неизвестно, а тут такой прекрасный повод… М-да. – Ты как-то слишком серьезно говоришь о свадьбе, – внезапно занервничала мама. – Может, тогда лучше завтра… Мы получше подготовимся… И… – Нет уж! Сегодня! – я уверенно перехватила инициативу в разговоре. Теперь волноваться перед встречей будем не только мы, но и мои родители. Правда, они бы и так волновались, но после упоминания о свадьбе мать еще дважды перемоет весь дом, сама, чтобы все было идеально. И еды наготовит столько, как будто у нас встреча Нового года, как минимум, и должны приехать все ее многочисленные родственники. – Ты только помни: Брендон – грифон, а не медведь, собирающийся уйти в спячку. Он не сможет заглотить несколько килограммов пирогов и переваривать их потом три месяца. – С собой их вам соберу, в контейнерах, – отшутилась мама. – Сегодня в семь вечера. Ждем. Попрощавшись, я несколько секунд молча смотрела в окно. Мы как раз уже подлетали к дому. – Они не страшные, – на всякий случай предупредила я Брендона. – Просто очень переживают, что работа для меня будет вместо семьи, как для дяди Таддеуса. А им внуков хочется… – И то, что я грифон, их не беспокоит? Я полюбовалась на своего напрягшегося как струна химеру и отрицательно помотала головой: – Им, как и мне, важно, что ты хороший, надежный и что я тебя люблю. А о детях мы пока договорились не думать потому, что рано, а не потому, что ты грифон. Помнишь? – Помню. Но мне все равно страшно, – честно признался Брендон. – Все слишком хорошо, но совсем не спокойно. Совсем… – Ну извини. Судьба дает тебе выбор. Или беспокойная жизнь со мной, или спокойная – без меня. Уверена, ты легко найдешь девушку, с которой все будет мирно, тихо, уютно и… Договорить я не успела. Брендон, резко щелкнув переключателем автопилота, повернулся, притянул меня к себе и поцеловал. Сильно, я бы даже сказала, агрессивно, как будто злился на что-то… – Не хочу другую, – прорычал он вполне себе в духе своей основной звериной ипостаси. – Хочу тебя… Прямо сейчас хочу! – Мы уже почти прилетели. – Я попыталась мягко вывернуться, а потом сдалась. На улице почти никого. Ранние пташки уже на работе, поздние еще в кровати. Так что мы сначала целовались в аэромобиле; потом, полуодетые, продолжая жадно целоваться и прижиматься друг к другу, как будто вечность не были вместе, добрались до подъезда; затем, чудом не упав несколько раз на лестнице, – до квартиры. А после того как за нами захлопнулась входная дверь, мы совсем перестали сдерживаться… И… до кровати мы добрались не сразу. Успев уронить все с тумбочки в коридоре, потом задержаться у моей комнаты… и снести висевшую на стене картину. Даже в наш первый раз мы не устраивали такой погром, как сегодня. Последние несколько суток мы постоянно боялись потерять друг друга и сейчас, как безумные, наслаждались ощущением близости. Кусая, царапая, сжимая друг друга в объятиях, целуя до засосов на коже. Мы стремились слиться в единое целое, чтобы никто никогда не смог нас разлучить. Глава 78. А жизнь постепенно налаживается Странно, но между личной жизнью и семейным ужином я все же умудрилась найти время поработать. Первым делом я выяснила, что текущим адвокатом Гарри Сойшена является как раз тот самый второй свидетель завещания Энни Антельсмейн. Дорогой, преуспевающий, востребованный… и внезапно снизошедший до защиты бедного старика. Что ж, или у старины Гарри где-то припрятан еще один чемодан с деньгами, или та сумка с миллионом в ход пошла. Или просто кто-то задействовал связи на вышестоящем уровне. В любом случае все очень подозрительно и требует более тщательного расследования. Я подозревала, что именно этот адвокат является информатором преступников. Во-первых, он, зараза, везде мелькает, а я ненавижу совпадения! Во-вторых, у работающих в суде оборотней много знакомых среди следователей. Пусть мы и предпочитаем дружить с прокурорами, но и с адвокатами иногда общаемся. А те могут кое-что услышать там, кое-что вызнать тут, и в итоге никакого предателя в ФБР не нужно, хватит одного продажного юриста. Затем я, забив ногами совесть, созвонилась с Изильдой, чтобы она более подробно рассказала мне о своей поездке в городок, где убили, вернее, где очень удачно умерла от передоза наркотических веществ бабушка Брендона. – Следователь там был очень дотошный. Он даже ноутбук жертвы сначала оформил как вещдок, а потом запрятал на складе так, чтобы его никто, кроме него, не нашел. И знаешь, самое интересное, что не зря параноил! – Изильда была очень взволнована, я буквально видела, как в ее глазах блестит охотничий азарт. – Я поговорила с полицейскими, ответственными за сохранность вещдоков, так они сообщили, что дважды – Марта, дважды! За такой короткий срок! – приходили оборотни, чтобы посмотреть этот несчастный ноут. Полицейский из ФБР и якобы родственник усопшей. Родственника послали сразу, а полицейскому хотели дать взглянуть, потому что у него было разрешение от адвоката, который вел это дело, но ноутбука не нашли. – И после этого тигрица с гордостью обрадовала меня: – Я привезла с собой копию винчестера. Но мне кажется, причина повышенного интереса – в переписке бабушки и матери Брендона. – С полицейским поговорила? А что за адвокат вел дело? Он никак не связан с тем, который защищал дочь Энни Антельсмейн? – Полицейского не нашла, нет тут таких. Адвокат отрицает, что отправлял кого-то. Сейчас его связи проверю! Не отключайся. – И Изильда увлеченно занялась своим любимым делом – поиском информации. – Это его бывший подчиненный, – обрадовала она меня минут через двадцать. Все это время я держала мобильник рядом, с включенной громкой связью, пока сама читала протоколы допроса мартышки, бандитов и всех проживающих и работающих в гостинице. – Пять лет назад переехал в этот город, а до этого работал помощником у твоего подозреваемого. Так что возможность повлиять на следствие у него была. И следователь уверен, что дело специально замяли, – уже не намеком, а прямым текстом сообщила мне Изильда. – Он подозревает, что женщина была убита, но доказательств у него нет. Врач, к слову, тоже согласен, что не все там так гладко. – Что ж. – Я потянулась, потом покрутила головой, разминая шею, затекшую от часового зависания внаклонку. Все же дома стол не приспособлен для долгой работы с ноутбуком. – А затребую-ка я эксгумацию! Хуже точно не будет. Возможно, наши судмедэксперты сумеют обнаружить что-то, что пропустили их коллеги в маленьком городке. Попрощавшись с Изильдой, я списалась с Матисом, заручилась его согласием. Затем созвонилась с начальством, огребла за неугомонность и получила разрешение на задуманное. После чего отправила запрос и устало выдохнула. Тело нам смогут доставить только завтра, в среду, а жаль… Более-менее успокоившись, я снова начала читать материалы по допросам, изучать всех присутствующих в гостинице и пытаться понять, кто же в итоге следил за нами. Чтобы понять, что подвернулась удачная возможность подставить Брендона, кто-то из преступников должен был находиться в гостинице. Причем ровно в тот момент, когда моему химере приспичило проветриться… Вот видео на всех камерах зачистили удаленно. Знакомый Изильды, Мик, проверил все несколько раз и был очень озадачен, потому что неизвестный хакер пользовался для прикрытия серверами ФБР. Это могло ничего не значить, а могло указывать на предателя у нас в здании или в каком-то другом филиале бюро. Только последнее маловероятно. Иначе придется предположить, что на преступников работают сразу несколько технических специалистов и эта организация еще крупнее, чем мы предполагали. То есть, конечно, скорее всего, так оно и есть. Мы имеем дело с мафией, растянувшей свои путы по всему миру, но с этим пусть разбираются те, кому положено решать общемировые проблемы. Я рассчитывала распутать узел конкретно тут, в моем городе. И да, возможно, мировая мафия не слишком заинтересована в том, чтобы мы узнали о ее существовании, но что-то мне подсказывает, что ни Гарри, ни его местное прикрытие не торопятся докладывать вышестоящим товарищам о том, в какую глубокую задницу благодаря нашим усилиям их тут засасывает. Просто надо быть совсем наивным, как Дилан например, чтобы не понимать: самое простое решение проблемы в таком случае – зачистка всех попавших под подозрение. И проникновение в здание ФБР может быть как попыткой помочь Гарри, убрав заключенных там же свидетелей, так и попыткой убрать или запугать самого Гарри… Уф, мышей мне полный рот! Хорошо, что мы уже передали в суд все документы о незаконных операциях и торговле органами. С ними все было ясно как божий день, хотя первые минут пять-десять, когда я об этом узнала, дались мне очень нелегко. Вчера поздно вечером ребята взяли главаря той банды, члены которой напали на меня и Дилана. Алекс или не знал, или просто забыл сообщить об этом, замотавшись с допросом мартышки. А сегодня утром я его так неожиданно разбудила, что он не успел сориентироваться или хотел обрадовать меня лично. Уже неважно. Я нашла протокол допроса главаря и резолюцию о передаче дела в суд в электронной папке с документами по делу Сойшена. Оказывается, экономный Гарри уже много лет отправлял своего внука договариваться с главарем одной из банд об охране территории и уборке трупов. На преступном жаргоне описание подобной ситуации звучит примерно так: жадность фраера сгубила. Нельзя экономить на прикрытии! Но если бы я вчера знала, насколько глубоко Родиш замешан во всем этом, то ни за что не стала бы рисковать Брендоном! У меня в буквальном смысле дыхание перехватило, когда я прочитала отчет о ходе допроса и итоговый вывод о виновности Антельсмейна. Я вся извелась за пару минут, пока дозванивалась до дежурного, и слегка расслабилась, лишь узнав, что Родиш задержан. Интересно, успел он связаться с работающим на них хакером или нет? Переслал ему видео с вирусом или нет? Успел ли он сам зачистить свой планшет перед задержанием или нет? И есть ли там что-то ценное? И… У меня в голове крутились сотни вопросов, отгоняя пытающуюся завладеть мною панику. Да, мы вчера повязали снайпера, подсунули Антельсмейну вирус на планшет и скачали информацию на сервер ФБР… Теперь, когда у нас есть доступ ко всей его технике, даже если Родиш откатил планшет к системным настройкам и восстановить ничего не удастся, мы сможем сделать вид, что смогли спасти все данные… Если, конечно, там есть что предъявлять в суде. Вот только подсознание отчаянно вопило о том, что я ради раскрытия дела рисковала штатским… рисковала Брендоном!.. Я могла потерять любимого мужчину, потому что не потрудилась сообщить Алексу о своем плане. Тогда бы он точно предупредил меня о Родише!.. И… – Так! Держи чай, пей и рассказывай. – Мой химера уселся рядом, отодвинул в сторону ноут и мобильный, протянул кружку, взял за руку и уставился на меня янтарными глазищами с черной окантовкой. – Рассказывай давай! Все. Я недоуменно уставилась на парня, но он так сурово поджал губы, сверля меня при этом еще более суровым взглядом, что прикидываться наивной и ничего не понимающей мне расхотелось.