И я выплеснула на него все свои переживания. Немного сумбурно, зато честно. В конце концов, он просил меня с ним делиться, вот я и поделилась. От души. И о том, что я эгоистка, рискующая его жизнью ради раскрытия дела. И о том, как мне стыдно и страшно, что так получилось. И о том, что из-за моей скрытности он чуть было не погиб. И о… – Стоп! Мы же и так знали, что я рискую, верно? Знали, что я иду на встречу с преступником, который, вероятнее всего, замешан в попытке убить Дилана, так? И то, что он еще и в убийстве химер замешан, ничего не меняет. Я очень надеюсь, что рисковал не просто так и что этого гада посадят благодаря моему участию. Хочу, чтобы его казнили! – Янтарные птичьи глаза хищно блеснули. – И… если бы ты сейчас предложила мне снова рискнуть собой, чтобы помочь поймать эту тварь, я снова сделал бы это. К тому же, – Брендон переплел свои пальцы с моими и посмотрел на меня, почему-то слегка улыбаясь, – благодаря вчерашнему, я сегодня познакомлюсь с твоей семьей. Вот к ним ехать мне страшно. А встречаться с преступниками, передавая им поддельные сведения, – нет. – Ты псих. – Я тоже улыбнулась, хотя меня все еще потряхивало от переживаний. – Да, только полный псих может мечтать о совместной жизни с главой убойного отдела, – рассмеялся Брендон. – А если мы станем вместе работать, то постоянно будем рисковать собой и переживать друг за друга. Но я тут подумал, – грифон натянул на лицо загадочное выражение и даже выдержал небольшую паузу, интригуя и заставляя меня нервничать, – зато я всегда буду рядом и смогу защитить тебя. Особенно когда у меня появится на это законное право. А лучше два сразу… – Два? – Я озадаченно нахмурилась, пытаясь сообразить, на что именно Брендон намекает. Но вся моя интуиция на время выдохлась. Я извелась, переживая о том, что могло бы случиться… Как глупо! Мышей мне поперек глотки, ужасно глупо! И ведь правда, если мы будем работать вместе, такие ситуации станут нормой. Мы будем рисковать вместе или по очереди, переживая друг за друга. – Два. Ну для начала я хочу стать офицером полиции и попасть к тебе в отдел. То есть мне нужен диплом об окончании полицейской академии. А потом… потом я хочу, чтобы ты стала моей женой. Потому что… я тебя люблю и… Но со вторым от меня мало чего зависит, а вот с первым… – Да-а-а. – Я романтично шмыгнула носом и кивнула. – Я согласна… – С чем? – Теперь пришла пора Брендона недоумевающе смотреть на меня. – Я согласна стать твоей женой, – выдохнула я, утыкаясь своему грифону носом в плечо. Глава 79. Семейный ужин К началу семейного ужина я успела успокоиться, выдохнуть и поделиться с Брендоном и другой информацией. О том, что у меня имеется подозреваемый, который прикрывает всю эту банду на юридическом уровне, и этот подозреваемый знаком с семьей Антельсмейнов уже почти полвека. Ведь дочь Энни, бабушка Брендона, сбежала из дома сорок шесть лет назад, и тогда начинающему молодому адвокату, которому пришлось один раз ее защищать в суде, было от силы двадцать пять. Сейчас ему чуть-чуть за семьдесят и он по-прежнему практикует. А еще… – Он был вторым свидетелем завещания твоей прабабушки, – заострила я внимание своего грифона. – Постороннего она бы вряд ли пригласила, значит, доверяла. – Как я понял, у моей прабабушки был очень плохой вкус на друзей, – хмыкнул в ответ Брендон. – Да, теперь этот адвокат защищает Гарри Сойшена. А Гарри – не тот оборотень, знакомством с которым следует гордиться, – согласилась я. Потом я рассказала о том, что мы пока не нашли того, кто прикрывает всю банду в техническом плане, но есть подозрения, что он как-то связан с ФБР. Осталось вычислить того, кто ответственен за политическое прикрытие, и передать клубочки дальше, тем, кто станет разматывать это все на мировом уровне. – А давай навестим старичка? – предложил мой рисковый химера. – Я навещу. Завтра. Скажу, что обхожу всех, кто был знаком с моей прабабкой… – Родиш наверняка ему уже выложил про тебя все! – напряглась я. Почему-то даже сомнений не было, что этот же адвокат возьмется защищать и внука Гарри, за компанию. Дело-то одно. – И что? Мне-то об этом знать не обязательно! Я вытряс деньги из дурачка-родственника, теперь хочу подружиться с юристом, который знал мою прабабку, и тихонько вытянуть из него информацию про наследство. По-моему, все логично, – хитро усмехнулся Брендон. – По-моему, кто-то вошел во вкус! – недовольно буркнула я. – Логичнее будет, если к юристу заглянет следователь, ведущий дело о завещании. – Ладно. А я приду с тобой, потому что мы же все время ходим вместе, верно? – подмигнул мне грифон. – Кстати, а куда ты спрятала те деньги, что я честно заработал, рискуя собой? – Отдала нашим ребятам на проверку отпечатков, потому что финансовой ценности они не представляют. Фальшивка. Ты обманул Родиша, а он обманул тебя, – обрадовала я разочарованно вздохнувшего парня. Про запланированную эксгумацию тела его бабушки я решила пока Брендону не рассказывать. Лучше потом, если будет какой-то результат. А вот о том, что его мать отдала его в храм по совету Гарри Сойшена, просветила. – Она хотела как лучше. Ей пообещали, что там о тебе позаботятся. А растить тебя твоя мать не собиралась. Уж не знаю, чего там ей не хватало, времени или денег, но проблема именно в ней. – Я понимала, что звучит немного грубовато по отношению к женщине, которая родила моего парня. Однако я не могла относиться с уважением к той, которая только и делала, что рожала и подкидывала своих детей на воспитание. Дилана усыновили. Брендон был слишком уж химера, так что его пришлось пристроить в храм. Уверена, что и третьего ребенка ждала бы судьба подкидыша. Странно, что внуков не подсовывали на воспитание бабушке… Но может быть, та тоже была еще тот гулящий подарок, не знаю. Не буду судить. Бабушку – не буду. Она свою дочь сама вырастила, хотя та и была химерой. И еще меня очень смущала фраза «Привет папе!». Выходит, дед Брендона, по крайней мере в то время, еще общался с его бабушкой? Интересно, можно ли его найти? Перед тем как заявиться в мой родной прайд, мы заглянули в большой торговый комплекс, чтобы затариться бутылкой виски для папы, коробкой любимых маминых конфет и большим букетом разноцветных астр. – Все нормально. Астры лучше, поверь мне, – настойчиво уговаривала я Брендона, застывшего у оранжереи с розами. – Они такие красивые! Яркие… – Да, но мама больше любит астры. – Схватив грифона за руку, я потащила его обратно в аэромобиль. – А ты? – Брендон притормозил и уставился на меня как-то уж слишком напряженно. Я пожала плечами и фыркнула: – Тоже люблю астры. А еще ромашки, незабудки и одуванчики. – Шутишь? – Оглядев меня недоверчиво-хмурым взглядом, грифон повернулся полюбоваться на розы, потом снова покосился на меня и переспросил: – Точно? Ты уверена? – Розы дарят всем, – пояснила я. – Все и всем. Это красиво, но лишено индивидуальности, понимаешь? – Ну… немного. – Усмехнувшись, Брендон приобнял меня, а потом подхватил на руки, несмотря на толпу спешащих в разные стороны оборотней. – Но ты и так особенная. Для меня. – Это радует, – почти промурлыкала я. Потом прижалась щекой к плечу своего парня и устало закрыла глаза. Вроде бы ничего не делали, дома сидели, а состояние такое, словно из меня все соки выжали. Брендон донес меня до машины, усадил в кресло, только после этого отнял букет и мешок с бутылкой и конфетами и закинул все это на заднее сиденье, а сам уселся со мной рядом, и мы полетели на семейный ужин. – Забавно было, – хмыкнула я, намекая, что совсем не держалась, пока меня несли, так как сжимала в руках покупки. Брендон лишь довольно усмехнулся, следя за дорогой. Хотя вез нас автопилот, мой грифон все равно внимательно смотрел по сторонам, запоминая местность. Родители жили почти за городом, в отдельном доме с небольшим участком. Припарковавшись у гаража, рядом с аэромобилем дяди, мы вылезли, но Брендон сначала сделал пару шагов влево, чтобы лучше рассмотреть детские качели, скрывающиеся под яблоней. – А там сверху домик, да? – поинтересовался он, разглядывая ветви дерева, среди которых отец соорудил мне маленькое гнездо. Конечно, меня оно уже не выдержит, да и доски снизу уже прохудились… – Уютно, – немного грустно улыбнулся Брендон. – Но качели мне нравятся больше. – Подойдя еще ближе, он присел рядом с деревянной доской, каждую весну подкрашиваемой отцом водоотталкивающим лаком, и замер. Я тоже устроилась рядом на корточках. Заметив, что грифон любуется на смешного человечка, накарябанного в левом дальнем уголке, пояснила: – До сих пор помню, как пришла из школы и обнаружила этот рисунок. Причем самое смешное – это не я сделала, представляешь? А отругали потом меня… – Конечно, спустя столько лет мне уже не было обидно. Скорее наоборот, я умилялась тому, что отец до сих пор не зашлифовал плод чужого творчества, уверенный, что этот кружочек и пять палочек – моих рук дело. Брендон лишь загадочно хмыкнул. – А мы вас уже заждались! – раздался с крыльца голос мамы. – Заходите скорее, а то все остынет… Вообще, я ожидала, что вначале будет немного неловкое молчание или, наоборот, возбужденная щебет матери, старающейся создать видимость непринужденной беседы. Но как ни странно, все сразу вышло вполне естественно. Брендон оставил меня с отцом и дядей, а сам ринулся на кухню, помогать накрывать на стол. Конечно, все уже было сервировано, оставалось достать и подать горячее. Обычно мама справлялась со всей этой суетой в одиночку, зная, как я не люблю крутиться на кухне. Разве что на очень большие семейные праздники я наступала на горло своей лени, да и отец иногда впрягался в весь этот кухонный ад, особенно если его об этом попросить. А тут помощь пришла добровольно и явно оттуда, откуда совсем не ждали. Через десять минут мать вытрясла из моего грифона все, причем так ловко, что он даже не выглядел расстроенным. Еще через десять минут к допросу моего парня приступил дядя. Вначале все шло как обычно – сурово и прямо. Но потом вдруг дядя напрягся и начал буквально поедать Брендона взглядом. Естественно, мой химера занервничал и напрягся вплоть до частичного оборота. – А как звали твою мать, ты помнишь? – внезапно заинтересовался дядя. Даже для него вопрос звучал слишком прямо и слишком странно. – Она никогда не упоминала о твоем отце? – Нет, от отца мне досталась только фамилия, – слегка поерзав на стуле, буркнул Брендон. И тут я вспомнила, что представила его по имени, но не стала рассказывать о странном совпадении, а ведь мой дядя тоже Греймсен. Таддеус Греймсен. Но когда я перебирала всех родственников по материнской линии, именно о нем я не думала вообще, так как ходили слухи, что он или женат на своей работе, или предпочитает мальчиков, или… Или у него был очень неудачный роман, после которого он разочаровался в женщинах. Вот ведь бывает у меня прямо как помутнение. А еще следователь, мышей мне полный рот! Дважды уже прокололась, не заметив родственной схожести во внешности, пока носом не ткнули. Зато теперь я четко видела, как эти двое похожи. Движения, черты лица, тембр голоса… Где раньше были мои глаза?! Причем Дилан явно от другого отца, сходство у парней от матери. А тут… – Он Греймсен, дядя. Брендон Греймсен, – я произнесла это не очень громко, но почему-то создалось ощущение, что мои слова прогремели на весь дом. – Я даже говорила маме об этом, когда пыталась выяснить, кто из ее родни мог быть отцом моего парня. Потому что, не поверишь, мы родственники. Дальние, правда, но… Дядино лицо превратилось в каменную маску, у него даже взгляд как будто застыл. Сидящий со мной рядом Брендон тоже замер, а потом тихо-тихо прошептал: – И человечка на качелях я нарисовал… когда с мамой сюда приезжал. Наверное, к вам… Глава 80. Выгул нервных клеток – То есть она не лгала?! – охнула моя мама. – Она искала тебя, Таддеус. – Моя мать повернулась ко все еще не пришедшему в себя дяде. – Я рассказывала, помнишь? Ты как раз улетел на два года, и от тебя даже писем не приходило… – Это была секретная операция, – пробубнил дядя, не отводя при этом взгляда от Брендона. – Да, секретная… Я так ей и сказала, что мы все хотели бы с тобой поговорить, но ничего не получится, потому что ты на задании. И прости, но я была уверена, что ты не мог встречаться с такой женщиной… Просто не мог! Я ей не поверила, а она, выходит, говорила правду! Мама посмотрела на дядю с плохо скрываемым неодобрением. Я сразу напряглась. Тут уж моих способностей вполне хватило, чтобы осознать – моей матери мать Брендона очень не понравилась. Вполне возможно, она сейчас перенесет свою неприязнь на моего парня, и… Главное, чтобы дядя с мамой сейчас не поругались из-за того, что случилось двадцать лет назад. – А чем моя мать вам не понравилась? – негромко поинтересовался Брендон, вклиниваясь в сгущающееся вокруг напряжение и неожиданно разбивая его вдребезги. – Она была слишком вульгар… Слишком яркая! – быстро исправилась мама. – Знаешь, бабочки очень красивы, привлекают внимание, но иногда бывают очень… неуместны, так скажем. Яркая косметика, резкие духи, откровенное платье – и я, уставшая, в испачканных землей джинсах, так как пропалывала сорняки за домом. Возможно, она хотела произвести на меня положительное впечатление, не знаю… Она была вежлива. – Мама поджала губы и снова осуждающе покосилась на дядю. – Я тоже была вежлива. Просто ей не повезло. В то время с Таддеусом никто не мог связаться. Наверное, она тоже мне не поверила, – последнюю фразу мама произнесла немного с другой интонацией. Не пытаясь скрыть недовольство, а размышляя и даже слегка расстроившись. – Раз она приехала вместе с тобой, то, наверное, уже тогда искала, кому бы тебя оставить. И я ей не понравилась. А жаль… – Не, не жаль. – Брендон улыбнулся, потом посмотрел на мою слегка опешившую маму и пояснил: – Иначе мы бы с Мартой выросли вместе и любили бы друг друга как брат с сестрой. К тому же быть химерой среди обычных оборотней… Быть маленьким химерой… очень трудно. – Уверен, Марта не дала бы тебя в обиду. Она все время просила нас о сестричке или о братике, – неожиданно влез в разговор отец. – И хулиганка была, каких поискать. – Она и сейчас такая же, – подмигнул мне Брендон, со всей силы сжимая под столом мои пальцы. При этом он нервно подергивал ногой, стараясь делать это как можно незаметнее. Ему никак не удавалось надеть привычную для подобных напряженных ситуаций расслабленно-вальяжную маску. Даже меня потряхивало от внезапно вывалившихся семейных тайн, а уж ему-то сейчас вдвойне… втройне сложнее. И дяде… Да и маме, наверное. Хороший у нас семейный ужин вышел, врагам не пожелаешь. Мама себя виноватой совсем не чувствует. Дядя скорее растерян и удивлен, может быть, слегка расстроен, но больше всего шокирован внезапным появлением взрослого сына. Мой отец по мере своих сил пытается разрядить обстановку, а Брендон – спрятаться в свою скорлупу, так как убежать и побродить по округе вроде бы невежливо. Хотя… – Думаю, вам тут надо поговорить втроем, а мы пока пойдем на качелях покачаемся, – объявила я и, так как все равно держала своего грифона за руку, потянула его за собой. – Если вдруг отойдем прогуляться, а вы к тому времени уже все успокоитесь – позвоните. Выскочив на улицу, я потащила Брендона за дом, в беседку, заставила пинком усесться на скамейку, сама пристроилась рядом, обняла покрепче и замерла. Молча. – Март… мне ходить надо. То есть сейчас, наверное, лучше бегать… быстро… кругами… и рычать… и…