– Значит, пошли бегать, – тут же согласилась я, соскакивая и снова потащив Брендона за собой, за ворота. – Обращайся и побежали. – Усмехнувшись, я сменила ипостась на львиную и зарычала, а потом помчалась по тропинке вдоль заборов к небольшому лесопарку. Конечно, настоящий лес сейчас был бы предпочтительнее, но до него далеко, а нам нельзя оставлять эту троицу надолго. Я хотела разобраться со всем сегодня. В конце концов, ну всякое бывает, переспал с красивой девушкой, позабыв о том, что от этого бывают дети. Дело житейское. Потом… вот мне было очень интересно, что случилось потом, после чего мать Брендона пропала на три… почти на четыре года, если прибавить девять месяцев на беременность. Почему она не оставила его моей матери – понятно. Мама и двадцать лет назад умела так посмотреть, что предпочтешь провалиться или испариться. Особенно если оборотень ей не понравился. И еще мама очень не любила вульгарность, но при этом очень любила своего брата. Так что я почти вижу их встречу. Яркая бабочка, залетевшая, чтобы подкинуть плод своей любви, и наткнувшаяся на мою мать. Странно, что та не испепелила ее своим взглядом. – Твоя мать любила тебя, раз не оставила моей, – с нервным смешком выдала я, когда мы почти через час, усталые и вроде как немного успокоившиеся, упали на скамейку в беседке, чтобы отдышаться. Причем Брендон нагло улегся, а я уселась, вытянув вперед ноги. – Но ты только мою не осуждай, пожалуйста. Она бы сказала твоей, как найти дядю, если бы знала. Процедила бы сквозь зубы, но скрывать не стала бы. Она не такая… – Да я никого не осуждаю, правда! – Брендон, приподняв голову, внимательно посмотрел на меня. – Мне просто… странно. Но я никого не виню. Ни твою, ни свою мать. Ни отца… Просто… странно. У меня есть… Отец? – последнее слово было сказано чуть иначе, и я, резко развернувшись, встретилась взглядом с подошедшим к нам дядей. – Тренироваться тебе еще и тренироваться, – недовольно отчитал он меня. – Внимательности совсем нет! Иди к родителям, мне… С сыном поговорить хочу. – А-а-а… эм-м-м-м… Хорошо, – промямлила я и вылетела из беседки. Похоже, дядя проникся родительской ответственностью. И что-то я не уверена, что это понравится Брендону. Хотя… Большие мальчики. Пусть сами разбираются. А я пойду перекушу, а то от всех этих переживаний и потом прогулки на свежем воздухе аппетит разыгрался бешеный! Глава 81. Минус еще один Странно, но в конце концов мы действительно все уселись за стол и принялись уничтожать наготовленные мамой разнообразные блюда. Переговариваться. Шутить. Смеяться. Хвалить мамины кулинарные способности. Потом мы все дружно убирали со стола, мама заправляла посудомойку, ополаскивая посуду в раковине. Брендон помыл то, что не поместилось. Отец ловко распихал в холодильник то, что осталось, после того как мама набила все имеющиеся дома контейнеры и разложила их по сумкам, на которые я опасливо косилась. Ведь все это было нам. Один дядя остался сидеть за опустевшим столом и о чем-то размышлять. Но когда мы уходили, он встал, чтобы обнять сначала меня, а потом Брендона. И мой отец тоже обнял нас обоих вместе. А мама выбежала из дома, размахивая сумкой, которую мы забыли. Закинула ее к нам на заднее сиденье, быстро чмокнула меня в щеку… а потом повисла на шее у моего парня и… расплакалась. – Прости… Мне так жаль… Так жаль… Вот уж чего я точно не ожидала, так это такого окончания вечера. Брендон тоже замер, растерянно-вопросительно глядя на меня и осторожно поглаживая по спине мою маму. – Все в порядке, правда. – Закусив губу, он снова умоляюще покосился в мою сторону, а потом выдал: – Ну не получилось у вас тогда стать моей второй мамой. Зато, если мы с Мартой поженимся, у вас будет прекрасная возможность… – Ох… – выдохнула моя мать и, горестно похлюпывая носом, отстранилась, чтобы потрепать Брендона по волосам. – Жду не дождусь. – Потом, зачем-то погрозив кулаком мне на прощание, отошла в сторону, чтобы не мешать нам взлетать. – Я так понял, что, если мы теперь не поженимся, твоя семья меня проклянет, – рассмеялся мой химера, когда мы уселись в аэромобиль и взмыли в направлении дома. Правда, когда мы приземлились, на Брендона вновь накатило осознание, что он встретил оборотней, видевших его мать, и нашел родного отца. Так что, выйдя из машины, я пересела на грифона и мы полетели в наш лес, чтобы опять от души «отбегать» это потрясение. Мы носились между деревьев часа полтора, не меньше. У меня чуть лапы не стерлись, но я терпела, понимая, что Брендон пережил сегодня мощный эмоциональный взрыв. И аукаться он нам будет еще очень долго. А когда мы вернулись домой, я уселась за стол, усадила своего грифона напротив и потребовала: – А теперь давай словами. Все, что чувствуешь. – Ты обидишься, – честно предупредил Брендон. Но я упрямо мотнула головой: – Нет. Не обижусь. Ты вправе испытывать к моей матери или к моему дяде негатив. – Привычка зачитывать права уже неискоренима? – Рассмеявшись, Брендон попытался увернуться, сменив тему: – Ну что, по кружке горячего чая и спать? – Сначала эмоции. Словами! Пожалуйста, это важно. – Я состроила смешную умоляющую мордочку, и мы опять засмеялись. – Ладно. Словами… Я расстроен, – резко став серьезным, признался Брендон. – Но когда я пытаюсь представить, как бы мы жили, если бы меня оставили, мне становится страшно. Представляешь, если бы мы не подружились? Если бы ты ревновала меня к своей матери? Если бы я вырос таким же наивным дурачком, как Дилан? Если бы он потом нашел нас и ты бы стала встречаться с ним, а не со мной?! И как только на меня сваливаются все эти «если», особенно последнее, я понимаю, что меня все устраивает. Я счастлив. Затем начинаю думать о том, что мог жить в нормальной семье, вместе с отцом, и опять расстраиваюсь. И так по кругу, по кругу, по кругу… – громко и зло прорычав последнюю фразу, Брендон замолчал, успокаиваясь. – Ты довольна? Мы уже можем попить чаю? – поинтересовался он через минуту, все еще слегка раздраженно. – В основном мне хорошо, так что с появлением в моей жизни отца я справлюсь. А вот без горячего чая мне очень плохо. И спать хочется. – Псих, – хмыкнула я. – Хорошо. Чай и спать. Удивительно, но между чаем и сном мы умудрились каким-то чудом втиснуть еще и успокаивающие объятия, почти сразу за которыми последовали поцелуи, примиряющие с действительностью. И в итоге опять уснули под утро, удовлетворенные и простившие всех наших родственников. Потому что, если бы все пошло хоть чуточку не так, мы и правда могли бы вырасти вместе, как брат с сестрой. И вполне возможно, я действительно увлеклась бы Диланом… Правда, тогда Брендону не пришлось бы пережить стольких ужасов! Но ведь именно пережитое слепило из него того парня, с которым мне хорошо рядом. Как же все сложно-то! – Кстати, поздравляю, сегодня семнадцать дней, как мы знакомы, – обрадовала я Брендона, допивая утренний кофе. – А у меня такое чувство, словно я тебя знаю целую вечность. – Уже так достал? – с ехидством хмыкнул мой грифон. – Уже так люблю, – отшутилась я. На самом деле мы еще столько всего не знали друг о друге, но, главное, готовы были узнавать и мириться с этим. Все остальное – мелочи. – Работу ты любишь больше, – немного обиженно пробурчал Брендон, когда попытался очередной раз меня обнять, а я, на секунду поддавшись, потом плавно освободилась и продолжила собираться. – Да, и тебе придется с этим жить. – Я повернулась и чмокнула своего грифона в щеку, а потом опять повернулась к зеркалу в коридоре. Все-таки перед выходом надо было еще раз причесаться, для надежности. – Именно поэтому я и собираюсь быть с тобой рядом везде, – тоже вроде бы отшутился Брендон. Но я, отложив расческу, опять повернулась, чтобы поцеловать его уже по-настоящему. Просто молча поцеловать. Все слова мы и так уже сказали друг другу. И в принципе, уже можно было бы идти покупать обручальные кольца, но счастливый жених хотел сделать это уже после того, как устроится на работу официально. На свои, а не на мои деньги. Даже рабочая кутерьма не смогла полностью выветрить эту воздушную утреннюю нежность. Сегодня Брендон не валялся весь день на диване. Сначала он вместе с Алексом объехал обе квартиры Гарри – и ту, где старик жил постоянно, и вторую, где рассчитывал скрыться от преследования. И сделал бы это, если бы мой грифон его не выследил. Потом было посещение квартиры Родиша, снайпера… В общем, ребята облетели вместе полгорода, пока я общалась с судьей, адвокатами, начальством и даже журналистами, сбежавшимися в предвкушении грандиозной сенсации. К счастью, Алекс уже выбрал одного конкретного. Вот его я и запустила в бюро, оставив остальных толпиться под дверью. – От вас требуется достоверное и четкое информирование общественности. Если я только заподозрю, что вы пытаетесь раздуть скандал ради мимолетной славы, наша договоренность разрывается, – предупредила я парня. Он был един в двух лицах, сразу и репортером, и оператор. Очень удобно. – Если все пройдет хорошо, смогу ли я рассчитывать на дальнейшее сотрудничество? Внешне журналист выглядел совсем безобидно. Улыбчивый молоденький лев, чуть старше Брендона. Но он не зря привлек внимание Алекса. Его репортажи были пропитаны адреналином, тайнами, и смотреть их было захватывающе интересно. Парень старался показать плюсы и минусы, не принимая ничьей стороны. Влезть в голову всем, кто часто мелькал в кадре. – Если все пройдет хорошо. Тема скользкая. Все снятое будет проходить цензуру, вы должны понимать: одно неверно сказанное слово – и в стране начнется геноцид. Убедившись, что репортер вроде бы проникся ответственностью, мы совместными усилиями и далеко не с первого раза склепали мое интервью для общественности. Потом я отсмотрела, что он уже успел снять во время допроса мартышки. Затем прослушала его разговор с верховным жрецом обезьяньего храма. Последний вел себя, как ни странно, вполне достойно, не перекладывая всю ответственность на нерадивых подчиненных. Но зато множество раз упомянул своего бога и то, что жрецы порой не отличают голос божий от собственных помыслов. – Вам не кажется, что он собирается использовать религиозный фанатизм в качестве основной линии защиты? – уточнил у меня журналист. И я очередной раз оценила удачный выбор Алекса. Парень разбирался в юридических тонкостях, а это большой плюс. – Мы ему не дадим. – Подмигнув, я отправилась договариваться с теми, кто разбирался в религии больше меня. Со жрецами храма Сехмет, богини мести, покровительствующей полиции. Репортер отправился вместе со мной, чтобы не пропустить ничего интересного. – Вы приняли верное решение, – похвалил меня верховный жрец, едва узнал причину моего приезда. – Мы уже давно наблюдаем за этим делом и тоже считаем, что зло не должно прикрываться именем бога. Любого бога. Тот, кто хочет творить зло по велению голосов в голове, но не готов взять на себя ответственность за это, должен находиться в храме Джехути, под строгим наблюдением жрецов-медиков. – Рада, что нашла в вас единомышленника. – Поклонившись на прощанье, я вышла из храма Сехмет полностью довольная собой. Использовать религию для защиты у обезьян не получится – народ Фелинии скорее прислушается к жрецам своих богов, чем к чужому Отхурону. Но главное, несмотря на то что Сехмет – богиня мести, ее верховный жрец заверил меня, что сделает все возможное, чтобы предотвратить массовую травлю обезьян в нашей стране. Конечно, это была забота политиков, только все равно я очень переживала и не хотела спустя годы просыпаться в холодном поту из-за чувства вины перед целым родом оборотней. Вечером, собравшись всем отделом, мы отправились в ресторан, отметить раскрытие большей части обезьяньего дела. Теперь от нас зависела только жизнь Дилана, которого завтра как раз собирались выписывать. А еще, Гарри Сойшена, его внука, двух пойманных на заводе бандитов и их главаря сегодня перевезли из здания ФБР, причем не сообщив об этом адвокату Гарри. И, воспользовавшись переездом задержанных, мы собирались устроить очередную ловлю на живца, но уже с позволения начальства. Сегодня днем я лично сообщила подозрительному адвокату, что Гарри настроен на чистосердечное признание, настоящее. И готов назвать имена, если потом попадет под программу защиты свидетелей. – Гарри Сойшен запросил себе другого защитника, – глядя в глаза уже пожилого, но все еще очень опасного хищника, уверенно объявила я, стоя на ковре прямо в его кабинете. На его территории. Однако адвокат, оторвавшись от своих бумаг, лишь хмуро кивнул, отмахнувшись от меня как от назойливой мухи. Выходя из кабинета, я столкнулась в дверях с оборотнем, показавшимся мне смутно знакомым. Правда, он тут же резко отвернулся, и я не успела как следует его разглядеть. Но подсознание весь оставшийся день пыталось вытрясти из памяти, где же я могла видеть этого мужчину. Повезло мне только под вечер, когда я заглянула в техотдел, пообщаться с нашим внештатным техническим консультантом. Вот странно, от каких мелочей иногда может зависеть раскрытие дела. Если бы я привычно переложила все общение с Миком на Изильду или решила позвонить ему по мобильному, возможно, мы бы так и не узнали, кто именно ответственен за травлю Брендона в соцсетях и за зачистку видео в гостинице. А еще нам повезло, что я решила поговорить с адвокатом лично. Внезапно, без предупреждения, в очень удачное время. Совпадения… Так не любимые мной совпадения в этот раз слаженно сыграли на нашей стороне. Разговаривая с Миком, я покосилась влево и заметила уткнувшегося в ноут оборотня, очень похожего на того, с которым уже пересеклась сегодня. Сохранив на лице невозмутимое выражение, я вышла из отдела и тут же отправила Мику сообщение, поручив ему проверить своего соседа по рабочему месту. Вот так, благодаря моему везению и необъяснимому желанию посещать сегодня всех лично, мы вышли на технического гения банды Сойшена. И поздно вечером, как раз когда нам в ресторане подали горячее, мне пришло уведомление, что этот злой гений задержан. Улики против него неопровержимы. Отвертеться не получится. Мало того, Мик едва успел спасти информацию, скачанную с планшета Родиша, потому что антагонист нашего техконсультанта как раз занимался ее уничтожением на сервере. – Удача повернулась к нам лицом, – с улыбкой, немного пафосно объявила я, поднимая бокал с вином. – Постараемся успеть раскрыть все дела, пока она опять не развернулась к нам своей прекрасной задницей. Глава 82. Шутки судьбы – Все это, конечно, здорово, – пожаловалась я ребятам, когда мы уже напраздновались от души и ждали счет. – Наш отдел раскрыл причины убийства Рона в ювелирном и обнаружил источник денег Энни Антельсмейн. Мы выяснили, чем зарабатывали на жизнь Гарри Сойшен и его внук. Докопались, что у Родиша имелось образование фельдшера, которое он получил в тюрьме. Поэтому именно он ассистировал деду во время операций. Мы нашли, откуда брали тела для органов, – после этих слов я положила руку на колено Брендону, на всякий случай. Хотя он и так был на удивление спокоен. – Выследили техническое и юридическое прикрытие этой мерзкой банды; техническое даже задержали… Осталось поймать юридическое и как-то вычислить политическое, которое сейчас всем заправляет. Мы даже выяснили, кому раньше принадлежал завод, и нашли виновных, много лет скрывавших наличие заброшенного здания. Сейчас они утверждают, что причины были во всеобщей безалаберности, но ребята из соответствующего отдела ФБР уже занялись расследованием дела о взятках. – Определять, кто там из обезьян занимался поставкой химер Гарри, будут уже другие, – продолжила я. – И если честно, это здорово. Потому что мне до сих пор хочется просто посадить весь храм! Но… – тут я вздохнула, крутя в руках принесенный счет. Эдик молча отнял его у меня и расплатился своей карточкой, отмахнувшись от наших попыток скинуться: – В следующий раз за меня заплатите, по очереди. – Да тебя еще вытащить надо, – ухмыльнулся Алекс. И потом с интересом посмотрел на меня: – Так что там за «но»? Мы вышли из ресторана. На улице, несмотря на поздний вечер, было уже тепло. Весенние запахи кружили голову… – Но мы до сих пор не знаем, как именно произошло убийство трех жрецов и Энни, кто убил ее дочь, зачем пытались подставить Брендона, куда пропал коготь, – принялась перечислять я. – И главное, имею ли я право на наследство, – как-то уж слишком серьезно добавил мой химера. – Официально деньги же принадлежат моей прабабке, то есть они, получается, отмытые через дарственную, если я правильно в законах разобрался. – Э-эм… – промямлила я, переглядываясь с ребятами.