Едва услышав эти слова, я поняла, что ворвалась очень не вовремя. Хотя бабушка Брендона, наоборот, заулыбалась, и на лице у нее отчетливо засветилось облегчение: – Марта, милая, скажи этому упрямцу, что у меня все хорошо и помощи от него не требуется! Настырный, как… козел прямо! На самом деле упрямец совершенно точно не был козлом. Иначе я бы это почувствовала. Это был сухощавый мужчина где-то к семидесяти. Если бы меня попросили описать его одним словом, я бы выбрала «импозантный». Представительный, запоминающийся, ухоженный, с аккуратно наманикюренными ногтями, модной короткой стрижкой… Абсолютно седой, все еще удивительно привлекательный, с длинным заостренным носом, немного напоминающим клюв, четко очерченным ртом, узкими скулами и… внимательно следящими за каждым моим движением круглыми янтарными глазищами, окруженными черным ободком. – Здравствуйте. – Я изобразила максимальное дружелюбие. Не надо гадать на кофейной гуще, чтобы сообразить, с кем именно я только что встретилась. Брендон будет в восторге… Сам виноват. Хотел большую семью? Надо быть аккуратнее в своих желаниях! – Профессор Фелинского университета Артмидос Зойшерф, – представился мне мужчина. – Марта Хеймсен. – Рукопожатие у него было уверенным, крепким, и сам он выглядел очень надежным. – Надеюсь, вы, в отличие от Рут, не считаете брак и семейные ценности пережитками прошлого столетия? – сурово нахмурив брови, педагогическим тоном, очень схожим с манерой общения следователя на допросе, поинтересовался очередной родственник моего грифона. – Нет. – Надеюсь, теперь моя улыбка выглядела более естественной. – Я собираюсь выйти замуж за одного из ваших внуков, – успокоила я Артмидоса. – Он уже сделал мне предложение. – А у меня много внуков? Как я ни старалась сдержать смех, ничего не получилось. Фыркнула раз, потом другой и наконец рассмеялась. Для меня оказалось сложным после такого вопроса смотреть на спокойное выражение лица, на котором лишь выразительно приподнялась одна бровь. А еще, самое удивительное, несмотря на сходство с Диланом, независимо от наличия общих черт с моим дядей, больше всего Брендон оказался похож именно на деда. Даже настолько неспособный к визуальному анализу внешности оборотень, как я, обнаружил бы эту родственную схожесть. – Мне известно только о двоих, – честно призналась я и совершенно неожиданно для самой себя предложила: – Хотите с ними познакомиться? – Тогда пусть они приезжают сюда! – капризным тоном избалованной принцессы потребовала Рут. – Иначе несправедливо. Внуки мои в первую очередь… – Они такие же твои, как и мои, – рыкнул Артмидос. – И мы еще не закончили наш разговор о твоем переезде ко мне. Ей же потребуется постоянный уход? – уточнил он уже у меня, глядя хитрющим взглядом по-прежнему птичьих глаз. – Потребуется, – согласно кивнула я. – Вы тут доругив… заканчивайте разговор, а я пока позвоню мальчикам и приглашу их сюда. Устроим семейный ужин прямо в палате. Брендон на новость о дедушке отреагировал очень спокойно. Похоже, уже привык, что новые родственники сыплются на него как из рога изобилия. Конечно, это был не совсем обычный родственник, а орел. Тот, от кого мой химера унаследовал способность летать и отлично видеть. Возможно, поэтому, почувствовав некоторую родственность душ, дед из двух свалившихся на него взрослых внуков достаточно заметно выделил именно Брендона. А может быть, потому, что Дилан как-то сразу отгородился от Артмидоса, общаясь в основном с Рут. Я не стала спрашивать причину напрямую, но у меня было смутное подозрение, что все дело в крыльях. Главное, в целом ужин прошел мирно, пусть и слегка напряженно. Мальчики получили приглашение навещать деда в любое время, и, по-моему, Брендон искренне планировал им воспользоваться. А Дилан… Дилану пока прекрасно хватало бабушки. И правильно. К такому обилию родственников надо привыкать постепенно. Глава 91. Осторожно, дело закрывается, пятница, 26-й день К концу следующей недели я смогла спокойно выдохнуть и даже распустить отдел на заслуженные выходные. Жених Нолы Улдейшен был арестован за убийство своей бывшей невесты, а Жанна – за соучастие. Как бы отчаянно девушка ни пыталась оправдаться, как ни старался ее адвокат, суду хватило доказательств для осуждения за пособничество в убийстве. И я искренне этому радовалась, потому что именно Жанна выдала Нолу, именно Жанна назначила ей встречу рядом с бассейном и именно Жанна принесла те самые отравленные перчатки и плиту со стройки. Так что хоть она сама и не убивала, но сделала все, чтобы помочь убийце. А плиту они специально спрятали так, чтобы полицейские ее нашли, так как это был ложный след, на который мы должны были встать и добраться до несчастного лори. Со снайпером, убившим трех храмовников и Энни Антельсмейн, заключили договор. Он чистосердечно признался в содеянном и выдал заказчика, заодно поделился более важными для спецагентов сведениями, связанными с делом Сойшена. Рассказал про заказ на убийство Дилана. И за все это оптом ему пообещали тридцатилетний сон вместо полагающегося пожизненного пребывания в заключении. Не совсем справедливо, но иногда приходится идти на сделки с преступниками, чтобы наказать других, более страшных отморозков. А заказчиком массового убийства оказался Родиш… Он не собирался ждать, пока его дед все уладит, а главное, не подозревал, что Рут Антельсмейн жива и условно здорова. Хотел действовать сам, быстро и, по его мнению, надежно. Убрать всех, включая второго претендента на наследство. Но не зря говорят, что спешка важна только при ловле блох. С клюкой Родиш тоже поспешил. Когда Гарри нечаянно порезался в присутствии внука, тот, забрав бинты, измазал клюку кровью деда. А едва запахло жареным, подкинул клюку нам, подставляя того, кто о нем заботился и прикрывал, даже догадавшись о том, что внучек попытался перепрыгнуть через его голову. Редкостная неблагодарная тварь выросла в тепличных семейных условиях. Бывает и такое, к сожалению… Спецагенты уже по собственной инициативе переговорили с самим Сойшеном. Узнав, что скрывать истину не обязательно, тот дополнил историю. Действительно, был запланирован обмен Брендона на кольцо, причем уже давно. Именно поэтому Гарри и выкрал колечко, обманув храмовников. Хотел поступить условно порядочно, вручив Энни ее правнука в обмен на переписанное в пользу Родиша завещание. Естественно, потом старушку бы убрали, но тихо, не вызывая подозрений, годика так через два. Зато она умерла бы счастливой… А так Родиш назначил всем встречу в доме, где жил его дед. При этом выбрал тот день, когда Гарри отсутствовал и не мог вмешаться. Храмовники привезли Брендона, надеясь обменять его на кольцо, Энни прибежала за правнуком. А в итоге все умерли. Все, кроме моего грифона, выжившего лишь благодаря осечке и быстрому появлению меня и Алекса. Когда я думаю, на какой тонкой ниточке висела судьба моего парня, мне становится страшно. Поэтому я просто стараюсь об этом не думать. Суд над Сойшеном и остальными был назначен на понедельник. Хорошо, что не стали затягивать на месяцы, благодаря показаниям свидетелей. Постепенно правду вытряхнули почти из всех, даже Гарри начал выдавать кое-какую информацию. Родиш вообще пел как соловей, сваливая всю вину на деда. Вот только заказ на убийство четырех оборотней сильно портил условно положительное впечатление. А в пятницу, еще до суда, отец Эдика пригласил Брендона и остальных химер поучаствовать в съемках рекламного видео. – Мне нужно оборотней пять-семь, активно участвующих в сюжете, и еще массовка, детская и взрослая. – А нам нужна школа, учителя и наши подростки, – тут же быстро сориентировался Брендон. В Мушкулары он пока больше не ездил, но созванивался и списывался с Адамом и Джоном, а также с Вилли и Риммой регулярно. – Строительство школы уже началось? – тут же отреагировал на этот наглый шантаж Ройшен-старший. – В любом случае туда еще потребуется нанять полный штат педагогов. На это уйдет время. Однако как только детям будет где жить, их смогут оформить в школу в соседнем поселке и даже выделят отдельный аэробус для развозки. Так что поторопитесь со строительством домов. Вот так за очередным ужином решилась судьба изъятых из обезьяньих храмов подростков, которых было уже достаточно много. Ведь их свозили к нам буквально из всех храмов Фелинии, не дожидаясь, когда достроится городок. И хорошо, что за ними пока присматривал Центр профилактики безнадзорности среди несовершеннолетних. То есть я понимала желание Брендона забрать детей под опеку старших химер, чтобы все они снова оказались вместе. Но если рассуждать здраво, в Центре им сейчас было комфортнее. Трехъярусные кровати, но в теплых комнатах. Простое, но сытное питание. Педагоги, опять же… – Видео должно привлечь внимание жителей нашего города к судьбе химер, – продолжил рассуждать Ройшен-старший. И тут я не выдержала и крайне неполитично поинтересовалась: – А какая для вас в этом выгода? – Я ращу себе новых избирателей, – широко и, главное, совершенно искренне улыбнулся мужчина. – Большинству химер просто совесть не позволит голосовать за моих конкурентов после того, что я для них сделал, делаю и еще долго буду делать. Брендон, скептически поджав губы, полюбовался на будущего мэра, а потом буркнул: – Можно подумать, у нас богатый выбор. Остальным политикам до нас дела нет… Разве что на органы… – О да, это страшное дело! – Ройшен сразу прекратил веселиться и нахмурился. – Как продвигается расследование? Так как я была абсолютно не в курсе, мы перешли на обсуждение видео, вернее того, как будет проходить съемка и что именно потребуется от химер. Странно, но вечер прошел мирно, мы даже поели, несмотря на слегка напряженную атмосферу. И ночь провели условно спокойно, а вот когда на следующий день дело дошло до съемок, выяснилось, что вести себя перед камерой более-менее уверенно может только Брендон. Да и то исключительно благодаря своей несколько оригинальной реакции на стресс. Часа через полтора снимающий видео журналист весь извелся, пытаясь насобирать материал, из которого вышло бы что-то приличное. В итоге, устав тормошить подростков, он заметил Васю и подпихнул его Ройшену-старшему. Будущий мэр какое-то время любовался на Васину звериную ипостась, причем у него при этом даже глаз не дернулся! А потом выдал длинную прочувственную речь: – Мы отворачиваемся от химер, как будто они сами выбирали, какими именно им родиться. Но это не так! Сначала два взрослых оборотня решают, что любовь способна разрушить любые преграды, даже межвидовые, и, забыв о предохранении, наслаждаются друг другом. Но потом, когда на свет появляется плод их любви, почему-то делают вид, словно они ни при чем. И главное, все остальные оборотни тоже воротят нос от этих замечательных ребят. – Ройшен, подхватив на руки Васю в человеческой ипостаси, приобнял его и прижал к себе. Парнишка радостно заулыбался в камеру, словно звезда со стажем. – Но это неправильно! Это мы создаем химер силой своей любви. Так давайте перестанем увиливать от ответственности. Эти дети имеют такое же право быть счастливыми, как и обычные львята, тигрята и котята. Им нужна наша помощь!.. Ройшен еще много чего сказал, очень прочувственно. Но суть его речи была именно в том, что нельзя только наслаждаться, игнорируя последствия. Решил любить – люби, но будь готов к любым неожиданностям. На самом деле его слова относились не только к химерам. Дети довольно часто – неожиданность, иногда приятная, иногда не очень. И если ты не считаешь себя достаточно взрослым, чтобы отвечать за чью-то жизнь, развлекайся в одиночку. Или предохраняйся… Это было потрясающе. Иногда меня так и подмывало рассмеяться или согласно угукнуть, но я очень боялась помешать съемке. – Если вы не готовы взять на себя ответственность за результат, значит, воздержитесь от действий, которые могут вас к нему привести. В конце концов, займите у родителей денег, купите презервативы и научитесь ими пользоваться. Это будет очень взрослый поступок! – Ройшен поставил Васю на стул, так что паренек стал одного с ним роста. Я оценила, что мужчина сравнял себя с ребенком, чтобы тому было удобно. – Взрослый не станет пинать табурет, о который споткнулся, а переставит его так, чтобы об него не споткнулись другие. Защитит всех. Потому что табурет не виноват в том, что вокруг него столько невнимательных оборотней! Точно так же, как эти дети не виноваты в том, что два оборотня возомнили себя взрослыми, но ошиблись. – Ройшен очень смешно развел руками, всем своим видом выражая сожаление. Типа, всякое бывает, дело житейское, мышей всем поперек глотки!.. – Давайте взрослеть! – Вот после этой фразы мужчина резко стал серьезным. Он уверенно глядел в камеру, приобнимая стоявшего рядом с ним на стуле Васю. – Давайте заботиться о тех, кто появился на свет благодаря нашей безответственности. Они не обвиняют нас, а просто ждут нашей любви, тепла и поддержки. Если вы на это не способны, помогите хотя бы материально. Номер счета вы видите сейчас на экране. – Уф! – Когда съемки этого куска сюжета закончились, Вася спрыгнул со стула и повис на Брендоне. – Я же был молодец?! Нас теперь будут больше любить? Мы сможем скоро переехать к вам и жить все вместе? – Обязательно. – Мой грифон явно привычным жестом погладил мальчишку по голове. А я решила не рассказывать этой парочке, что хитрый оператор заснял и этот трогательный момент. Мне очень хотелось, чтобы этот краткий диалог воодушевил тех зрителей, которые останутся холодны к призывам Ройшена. Хотя впереди еще были съемки в Мушкуларах. Там отдуваться станут Адам и Джон. Ну и опять Брендон, за всех и везде. Надеюсь, его роль «лица всея Химерии» не будет уж очень сильно мешать нашей личной жизни… – Я же был молодец? – с хитрой усмешкой поинтересовался вечером мой грифон, глядя на меня честнейшим преданным взглядом. – Давай побегаем по лесу? Мы уже давно не были наедине. – Тут он как-то странно хмыкнул: – Никогда не думал, что скажу это. Но я уже слегка устал от своих родственников. Мне очень надо от них отдохнуть и побыть только с тобой. – Ладно, – милостиво согласилась я. – Так и быть. Заслужил. К тому же в понедельник у нас начинается стрессовая неделька. Суд над Сойшеном… Глава 92. Политическое лицо должно хранить лицо, понедельник, 29-й день Суд, естественно, должен был идти не один день. Сначала присяжные выслушали о судьбах химер, причем как живущих в храме, так и покидающих его. После чего был перечислен список обвиняемых по этому делу. На каждого отводился минимум один день, а дальше в зависимости от ситуации. Вначале решалась судьба трех жрецов, обвиняющихся в пособничестве Сойшену, а также в предумышленной попытке взорвать храм. К сожалению, исчезнувший Геомин был единственным свидетелем установки бомбы, поэтому без него второе обвинение повисало в воздухе, недоказанное. Нет, конкретно у того гада, который стрелял в меня из трубки, шансов уже не было. А еще имелись показания другого храмовника, того, что чуть не угробил Дилана в гостинице. Он объявил, что действовал по приказу помощника верховного жреца, входящего в состав «взрывной» троицы. Но сам глава храма вполне мог избежать даже условного заключения. Против него не имелось никаких улик, даже косвенных. Город в конечном итоге мог изгнать всех обезьян вместе с их храмом, как и собирался изначально, но наказать их верховного – вряд ли. Так что постепенно нас всех вызывали в качестве свидетелей – меня, Брендона, Дилана и даже Алекса. Он отчитался о поимке мартышки в вентиляции и о том, как мы нашли самых первых убитых храмовников, грабителей ювелирных магазинов. Это планировалось использовать как аргумент против жрецов обезьяньего храма. Мы все честно отвечали на вопросы прокурора и адвоката, но судебный процесс развивался по самому невыгодному для нас сценарию. Даже помощник верховного жреца пытался вывернуться, отказываясь от обвинений в заказном убийстве. Я злилась, парни злились, но толку от этого не было. И вот в среду утром, когда мы с недовольными лицами сидели в зале и уже обреченно ожидали, что справедливость все же не восторжествует, прокурор вызвал нового свидетеля…