– Вопрос конфиденциальности – вот что меня беспокоит. – Надежда неуверенно взглянула на мать. – У нас прекрасная мужская гостиная с примерочной комнатой. – Она еще не готова. – Дизайнер обещал закончить интерьер в ближайшее время. А до тех пор обойдемся дамской гостиной – здесь две примерочные комнаты. Одну займем под мужскую. Я умею составлять график примерок и позабочусь, чтобы клиенты не встречались друг с другом. – Надеюсь, что прием пройдет хорошо. – У нас только одна задача: привязать клиентов Тищенко к новому месту. Впрочем, куда они денутся. Где еще найдут такого закройщика? – В Москве повсюду шьют биспоуки[3]. – Шьют, – согласилась Ираида Самсоновна. – Но Тищенко в Москве только один. Его клиенты – первые лица страны. – Были… – уточнила Надежда. Ираида Самсоновна закончила препирательства: – И это – к счастью для нас! – Жаль, что рядом нет Льва. – Его никогда нет. По крайней мере, с тех пор, как он вернулся на эту работу. Я не понимаю таких отношений. – Мама! – запротестовала Надежда. Но Ираида Самсоновна только повысила голос: – Не понимаю и никогда не пойму! Вы даже не живете вместе. – Чтобы любить друг друга, необязательно жить в одной квартире. – Только не говори, что тебе это нравится. – Я не говорю. – Послушай… – Ираида Самсоновна замялась, решая, стоит ли говорить, но все же продолжила: – Кажется, наши закройщики не ладят друг с другом. – Что им делить? – удивилась Надежда. – Соколов – дамский закройщик, Тищенко кроит для мужчин. – Валентин Михайлович ревнует нас к Тищенко. – Как глупо… – Ему кажется, что с приходом Тищенко он оказался на вторых ролях. – Нужно поговорить с Валентином Михайловичем и объяснить ему, что это не так. – Я поговорю, – Ираида Самсоновна взглянула на часы, после чего спросила официанта: – Все готово? Скоро придут гости. – Осталось откупорить бутылки с вином, – ответил он. – С этим не торопитесь, – Ираида Самсоновна встала с дивана, сказав дочери: – Тебе пора надеть вечернее платье. – Послушай, мама, – Надежда тоже поднялась и подошла к простенку между окнами, где висела большая картина. – Мне кажется, ее нужно снять. – Зачем? – удивилась Ираида Самсоновна. – Она слишком женская. – Кому помешает картина с девушкой в бальном платье? Могу тебя заверить: большинство мужчин придут сюда с дамами, – Ираида Самсоновна замолчала, прислушавшись. – Кажется, уже кто-то явился… Она вышла в фойе и вскоре вернулась с немолодым поджарым мужчиной, на груди которого висел фотоаппарат. В руках он держал треногу. – Наденька, хочу тебя познакомить с моим старинным знакомым. Власов Григорий… – Ираида Самсоновна запнулась и, рассмеявшись, закончила: – Никогда не знала твоего отчества, Гришенька. Он подсказал: – Александрович. – Большинство моих фотографий, которые висят на стенах ателье, сделал Григорий Александрович. – Мы с вашей мамой работали в Доме моделей на Кузнецком Мосту, – сказал Власов. – В свое время она была выдающейся манекенщицей. Ее хотели все модные журналы, буквально рвали на части. – Знаю, – Надежда протянула руку. – В некотором роде я – лицо пострадавшее. Григорий Александрович приложился к ее ручке губами: – Понимаю. Мои дети видели меня так же редко, как вы – свою мать. – Специфика работы, – Ираида Самсоновна постаралась сгладить неловкость. – Ночь-полночь – а у нас примерки или фотосессия для журнала. Однако несмотря ни на что, времена были чудесными. Теперь Григорий Александрович работает фоторепортером в журнале «Светская жизнь». – Спасибо за приглашение, – вставил он. – Мне крайне нужен репортаж о мужской моде. – В таком случае наши интересы совпали, – сказала Надежда. – Прошу прощения, сейчас я должна уйти. Увидимся позже. К гостям Надежда вышла в черном атласном платье с глубоким декольте на спине, прикрытом тонким гипюром. По гипюру пролегала застежка на тридцати пуговках с воздушными петлями. Чтобы их застегнуть, Надежда специально пригласила в свой кабинет администратора Викторию, и на это у них ушло пятнадцать минут. Из украшений она выбрала бриллиантовые серьги, подаренные когда-то бывшим любовником Марком Фридмановичем. Он, кстати, тоже был на приеме. История возвращения Марка в жизнь и дела Надежды Раух была связана с ее неудачной попыткой усыновления ребенка. Фридманович, как адвокат, сделал все, что смог, и, несмотря на неудачу, сумел сохранить расположение бывшей любовницы. Не далее как вчера Марк позвонил и напросился на прием. Надежда пригласила его и теперь хотела знать, для чего. По неширокой витой лестнице она спустилась в гостиную, которую к тому времени уже заполнили нарядные гости: дамы в коктейльных платьях и мужчины – по большей части в смокингах. Их голоса сливались в монотонный гул, похожий на жужжание пчел. Пятидесятилетний здоровяк закройщик Анастас Зинонович Тищенко стоял в центре гостиной в кругу солидных мужчин. На нем был идеально сшитый смокинг, жилет на трех пуговицах и белая бабочка, что значительно превосходило заявленный дресс-код вечеринки. Заметив Надежду, Тищенко представил ее собеседникам: – Надежда Алексеевна Раух, дизайнер и хозяйка ателье. Весьма счастлив трудиться под ее руководством. Надежда протянула руку первому из мужчин, невысокому плотному человеку с внимательным взглядом. – Антон Геннадьевич Шимаханский, – сказал он и едва пожал ее пальцы. – Спасибо, что приютили Анастаса Зеноновича. В моем возрасте смена портного равносильна инфаркту. – Антон Геннадьевич известный коллекционер и знаток искусств, – отрекомендовал его Тищенко. – Приятно познакомиться, – проговорила Надежда и перевела взгляд на сорокалетнего мужчину в очках. Тот наклонил голову: – Вадим Воронович. Всего лишь помощник этого господина, – он указал глазами на Шимаханского. – Не прибедняйся, Вадим, – заметил тот. – У тебя хватает денег, чтобы заказать костюм у Анастаса Зеноновича. – Руслан Акчурин, – представился третий – черноволосый мужчина с большими залысинами. – Юридическое агентство «Акчурин и сын». К вашим услугам… Надежда покачала головой. – У меня есть адвокат, – заметив среди гостей Фридмановича, она поманила его рукой. – Марк, иди сюда, к нам! Он словно ждал, когда его позовут, немедленно подошел и поочередно пожал руки мужчинам: – Добрый вечер… Очень приятно… Марк Фридманович. – Мы с вами знакомы, – сказал Акчурин. – Единожды скрещивали шпаги в суде. – Он оценивающе-холодно оглядел Надежду. – Ваш адвокат? Поздравляю! Дельный молодой человек. Будучи ровесником Фридмановича, Акчурин назвал его молодым человеком. Вероятно, этим он хотел выказать свое превосходство. – Позвольте… – Власов нацелился на них объективом и, отступив на пару шагов, несколько раз щелкнул затвором фотоаппарата. Анастас Зенонович обошел с Надеждой гостиную, представляя ее своим клиентам. Надежда улыбалась и благосклонно кивала каждому, но мало кого запомнила. Вернувшись к небольшому кружку мужчин, с которых все началось, она взяла под руку Фридмановича: – Простите, мы отойдем. У фуршетного стола он нетерпеливо спросил: – Чего ты хотела? – Всего лишь уйти, а тут и ты под руку подвернулся.