Сабина попробовала разыграть джокера, и ей повезло. Фоски, командир летучего патруля, который первым примчался на место преступления в доме супругов Брульи, был на дежурстве и курсировал по объездной дороге в районе стадиона. Из звонка Сабины на личный мобильный номер он на лету ухватил смысл задачи, не стал задавать лишних вопросов и меньше чем через десять минут подъехал, не предупреждая диспетчерскую. Сабина знала, что территория трибунала считалась зоной усиленного патрулирования и в этот день входила в зону летучих бригад, а значит, благодаря обычной неразберихе и случайным событиям есть надежда, что акция останется незамеченной. Она позвонила Фоски в надежде, что он будет доступен, и в уверенности, что найдет способ прислать кого-нибудь из своих ребят, даже если сам не сможет. Фоски оформил себе разрешение на проезд на территорию трибунала, и Сабина села в патрульную машину, чтобы не надо было предъявлять документы и давать кучу объяснений. Спустя несколько минут она уже стояла перед Розанной, и та, увидев ее, расплакалась от радости. Она не знала, что Сабина служит в полиции, и принялась извиняться за то, что о многом умолчала, рассказывая свою историю. Но таковы были обстоятельства. Сабина вежливо кивнула и позвонила по мобильному Нардо. — Командир патруля вызывает Ворона. Прием… — Привет, Ворониха. Все идет по программе? — А ты что, сомневаешься? — Ну, что ты! Так быстро сработала! — А я «массажами» не занимаюсь. Жду распоряжений, маэстро… Нардо уточнил, что с этого момента такие «массажи» Сабине будут оплачиваться. Потом сообщил, что Антонио сел в замеченный недавно черный «Ауди 80», и продиктовал номер, который Фоски прилежно занес в служебную карточку. В этот момент Антонио остановился возле машин, стоявших в два ряда у входа в трибунал, и приготовился следить за бывшей женой. За рулем сидел какой-то неизвестный тип. Очевидно, одна из машин арьергарда «пасла» Розанну с самого утра, и оттуда «засекли», что она села в машину своего адвоката. — Сабина, Розанна все еще носит волосы забранными в узел? — Да. — Можешь попросить ее собрать тебе волосы в такой же узел и сесть на ее место в «БМВ» адвоката? Сделаем последний отвлекающий маневр. Может, он и не даст результатов, но кто его знает… Сабина взвесила в уме все за и против. Конечно, издалека она могла сойти за Розанну и сбить противника с толку, но вблизи… Не может быть, чтобы кто-нибудь, наделенный хоть малой толикой мозгов, напал вместо Розанны на нее. Но, в общем, идея не показалась ей такой уж опасной. Она ответила Нардо согласием, и тот попросил ее подождать еще несколько минут, чтобы он мог забрать «Альфа Ромео» с парковки, проследить, чтобы выехала машина летучей патрульной бригады со спрятанной внутри Розанной, а за ней — «БМВ». Нардо поедет вслед за патрульной машиной, чтобы в надежном месте вывести Розанну и освободить коллег. Они распрощались, договорившись скоро связаться. Нардо был до жути спокоен, а Сабина чувствовала, как в ней постепенно нарастает тревога. Она объяснила полицейским их план, но адвокат был не в восторге от роли приманки. Предполагалось, что он сядет за руль, но Сабина решила на него не полагаться. Он был старый, грузный, любое напряжение вызывало у него панику и могло привести к остановке сердца. Сесть за руль «БМВ» вызвался Фоски. Он наденет гражданскую куртку, которая лежит у него в багажнике, а его коллега-водитель тем временем аккуратно выведет патрульную машину. Рядом с ним сядет адвокат в форме командира экипажа, а сзади, свернувшись на сиденье, спрячется Розанна. Такое решение показалось Сабине самым мудрым, несмотря на нагрузку, что легла на плечи сотрудников, к тому же не на ее подчиненных, а значит, не самых преданных. Она решила не говорить об этом Нардо или, по крайней мере, не звонить ему, связываясь с ним только по вотсапу. Она не поняла, будет ли связь вообще, потому что Нардо отключил интернет. «Чтоб он сдох!» — подумала Сабина и дала сигнал начать маневр, потому что задержка могла вызвать подозрения. Машина летучей бригады выехала с территории трибунала и направилась на юг, свернув на боковую улицу, которая беспрепятственно вывела их на площадь Квиритов. А машина, что дожидалась снаружи, с места не сдвинулась. Ее частично было видно в камеры слежения. План сработал, и Розанна, следом за которой наверняка едет Нардо, теперь была почти в безопасности. Оставалось только держать экс-папашу подальше от детей. Фоски, как истинный профессионал, занял место за рулем «БМВ», подмигнул Сабине и знаком попросил охрану открыть ворота. Они выехали направо и сразу свернули на проспект Юлия Цезаря, ведущий к реке. Нардо не отдал никаких распоряжений, и Сабине это показалось самым логичным выбором, учитывая, что они влились в густой транспортный поток, который перед светофором двигался медленно. Их со всех сторон окружали машины, а значит, в какой-то мере они были под защитой. Фоски доложил, что «Ауди» с подозреваемым на борту преследует его, и встроился в тот же ряд, на три или четыре машины сзади. Он казался спокойным, но то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, отчего тревога его соседки только нарастала. Один на двоих табельный пистолет в белой кобуре, висевший на боку у Фоски, придавал им обоим немного уверенности. Пропустив в пробке еще пару светофоров, они проехали перекресток, и тут Сабина заметила, как один из автомобилей, которые она сама определила как подозрительные, оказался метрах в двадцати перед ними, проехав по единственной наконец-то доступной для всех дороге, то есть повернув направо вдоль дамбы на Тибре в предписанном направлении на юг. Этот путь обязательно приведет на мост, ведущий к площади Республики и к Муро Торто. Сабина подумала было позвонить Нардо и посоветоваться, но вспомнила, что она начальница государственной полиции, и высокая самооценка перевесила. Сейчас самым умным было бы на ближайшем светофоре выйти из машины и дать себя разглядеть, чтобы у врага пропало всякое желание напасть. Сабина немного успокоилась и глубоко вздохнула, подумав, что они все еще находятся в гуще движения, а значит, защищены. Чтобы сразу отмести всякую двусмысленность, она распустила волосы и решительно тряхнула головой в надежде, что тот, кто за ней следит, увидит, что волосы у нее гораздо короче, чем у потенциальной жертвы. И тут Фоски лаконично сообщил ей скверную новость: — Доктор, у этой машины тонированы задние окна… — Вот паскудство… — А могу я спросить вас, почему мы не задействовали еще людей, если это дело так опасно? — Послушай, я сейчас на больничном, а здесь нахожусь, чтобы приглядеть за подругой. Зови меня Сабина, говори мне «ты» и постарайся мне помочь как можно скорее выпутаться из этой передряги. По известной мне информации, бывший муж девушки не вооружен, он просто разжиревший недоделанный идиот. Даже если он и связан с уголовниками определенного уровня, ни один из его старых приятелей не станет нарываться на пожизненное, чтобы выставить это дело как семейную размолвку. Они — всего лишь тявкающие шавки и совершенно искренне убеждены, что женщина — товар, который можно продать или купить, а мы сейчас схватили их за задницу. Убеждена, что на службе ты каждый день сталкиваешься с такими ситуациями. — Да никаких проблем, Сабина. И я охотно тебе помогу, но хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала. — Слушаю. — Если останемся живы, ты позволишь угостить тебя пивом. Сабина удивилась, но ничего не ответила. Фоски не сводил с нее пристального взгляда, но она только слегка улыбнулась, глядя на дорогу перед собой. На мосту машины выстроились в колонну по одной и, проехав несколько метров, остановились как раз на середине. Там шли ремонтные работы, начатые, наверное, еще во времена Тарквиния Приска. Привычная к такой трате времени вереница простояла довольно долго. После остановки Фоски заметил, что движение восстановилось, но машина, стоявшая перед ними, двигаться не спешила. — Видишь? По-моему, это старый «Фокус». Чтобы было лучше видно, полицейский попробовал высунуться из окна. — Мне тоже так кажется. Синий. — Вот черт… Это ловушка! Оба выпрямились на сиденьях, а Сабина инстинктивно потянулась рукой к левой подмышке, где обычно висела кобура, но ничего не нашла. Фоски, пока с тем же спокойствием, вгляделся в зеркало заднего вида и прошептал: — У этого придурка голубое поло? — Да. Где он? — Подходит к нам пешком сзади, на пять часов[15]. У него в руке цепь. Сабина быстро прикинула что к чему и решила выйти из машины с таким расчетом, чтобы ее хорошо было видно, и таким образом нейтрализовать воинственный пыл Антонио. Она взглядом дала понять Фоски, что надо подождать. Тот уже вытащил пистолет, но с предохранителя не снял. Сабина глубоко вдохнула и вышла. Антонио был уже в нескольких метрах от «БМВ», со стороны пассажирского сиденья. Он уставился на нее, но его сумасшедшие глаза, похоже, не в состоянии были увидеть, что происходит на самом деле. Он оторвал взгляд от какой-то незнакомой женщины, выходящей из машины адвоката его бывшей жены и, оказавшись совсем близко от правой задней дверцы, размахнулся. Тяжелая цепь сверкнула на сентябрьском солнце. Сабина что-то крикнула, но транспортная волна уже двинулась с места. Цепь с грохотом обрушилась на багажник «БМВ», вдребезги разнесла фары, легко, как бумагу, смяв металл и заставив салон подпрыгнуть от мощного удара. Пока Антонио, взбесившись от ярости, отводил душу, Сабина поняла абсурдность ситуации: тонированные стекла его только подхлестывают. А он тем временем продвинулся на несколько сантиметров вперед, чтобы излить свой гнев на заднее стекло и в последний раз заставить закричать от ужаса ту, которая, как он уверен, сидела на заднем сиденье, трясясь от страха. На то, чтобы открыть дверцу и показать ему пустое заднее сиденье, времени не было, и не было никакой возможности заставить этого бешеного быка хоть немного поразмыслить. А потому Сабине ничего не оставалось, кроме как отступить и пустить все на самотек. Но Фоски был не из тех, кто отступает перед неприятелем. Он выскочил из машины со стороны водительского сиденья, когда Антонио занес руку для следующего удара. Тот, видимо, краем глаза разглядел, что из-под легкой куртки у водителя выглядывает полицейская форма, но было слишком поздно. Хотя второй удар и оказался слабее из-за легкой оторопи бешеного быка, который смутно почувствовал, что угодил в западню, он все же достиг цели, и заднее стекло рассыпалось разноцветными искрами. Растерявшись, Антонио на миг застыл, тяжело дыша, а Фоски обходил машину сзади с пистолетом в руке. Кислород, видимо, освежил и привел в движение те немногие нейроны, что остались в запасе у обезумевшего зверя. Ему уже приходилось иметь дело с полицией, и он прекрасно знал, что полицейские в Италии могут выстрелить в тебя, только если ты уже кого-то из них убил. К тому же оттуда, где он стоял, Антонио не мог заглянуть в салон «БМВ» и решил, что если его бывшей жены нет на заднем сиденье, то она наверняка спряталась на полу. — Шлюха! Какая же ты шлюха! С этим отчаянным воплем он собрался с силами и нашел в себе мужество встретить Фоски, который был уже в нескольких метрах от него. Его самоубийственная миссия продолжалась. Владельцы машин, скопившихся вокруг, предпочли здравый смысл естественному любопытству и отошли подальше от середины моста. — Брось цепь, иначе сегодня тебе придется действительно плохо! Фоски говорил решительно, но спокойно. Он уже привык ежедневно иметь дело с подонками. Антонио судорожно дышал, пот катился с него градом. Его организм, побывавший во многих переделках и заплывший жиром, был не в состоянии включить часть мозга, способную рассуждать, даже если допустить, что таковая у него имелась. Глаза его перебегали с дверцы автомобиля на дуло пистолета, и после третьего захода его вдруг осенило, что мент наверняка не зарядил пистолет, слишком привыкнув, что должен считаться с законом, который часто не защищает тех, кто его защищает. Водитель «Ауди», рябой мужчина лет пятидесяти, высунулся из окна машины и, пытаясь помочь полицейскому, благоразумно предложил себя в посредники. Этот шаг был, скорее всего, продиктован дальновидностью: помочь товарищу и немного пошуметь, чтобы сохранить честь, — это одно дело, а стать сообщником настоящего покушения, да еще на полицейского в форме — совсем другое. По всей видимости, «Ауди», заблокированный в пробке немного сзади, немедленно смог бы сопровождать «БМВ», покажи водитель свой номерной знак. Фоски махнул ему рукой, чтобы поговорил с буяном. Рябой начал кричать на калабрийском диалекте, чтобы тот успокоился и бросил цепь. Между тем к Антонио, видимо, после того как он вдохнул пару глотков кислорода, вернулись умственные способности маленького хорька. Все еще задыхаясь, он снова принялся клеймить жену, опасно приблизившись к дверце «БМВ» и не обращая внимания на нацеленный на него пистолет. Ибо даже хорек знает, что силы правопорядка имеют его на вооружении, но не могут им воспользоваться. Вдруг дверца открылась изнутри, и из нее высунулось испуганное лицо Сабины, которая успела обежать машину вокруг: — Вот, гляди. Тут нет твоей жены! Нет ее тут! А я из полиции, кретин! Тут зверь застыл на месте и бросил цепь на землю, словно признав свое поражение. Видимо, он понял, что с машиной его обвели вокруг пальца, чего он ни за что не простил бы. Но в таких ситуациях лучше соблюдать неписаные законы взаимоотношений «мафия — полиция», и если мент показал, что хитрее тебя, поднимай руки и сдавайся. Он не попытался бежать, не впал в ярость и ничего не сказал: ведь его настоящий враг был далеко, а он в очередной раз повел себя как придурок. В отчаянии Антонио поднял руки и дал надеть на себя наручники. Где-то совсем близко уже завывали сирены отряда, вызванного на подмогу свидетелями этой сцены из вестерна. Но и они не могли сразу доехать: им мешали любопытные. * * * Адвокат Розанны, которому о новостях сообщили по телефону, заявил, что жалобы подавать не станет, ибо находился под защитой доблестной полиции, но больше не хочет иметь никаких дел с молодыми людьми уровня бывшего мужа своей клиентки. Однако даже при наличии оснований для возбуждения уголовного дела нападение, устроенное Антонио, по итальянским меркам может быть расценено как соучастие в паре мелких правонарушений. А этим занимается мировой судья. Более того, такие нарушения не являются достаточными для того, чтобы задерживать правонарушителя дольше двух часов. В то время как в других цивилизованных странах виновный в таком проступке содержится под стражей, пока за него не поручатся или не внесут крупный залог, наш Антонио позволил себе роскошь не подписывать никаких обвинительных документов, в том числе и согласие на предоставление ему адвоката, и удалился восвояси не попрощавшись. Он знал по опыту, что останется практически безнаказанным, назло полицейским, которые часами упрямо пропадают на своей изнурительной работе, не желая сдаваться. Пресса, каким-то чудом прознавшая о происшествии на мосту, на следующий день ударила в барабаны. Но дежурный чиновник отделался общими фразами и призванными успокоить читателей уверениями (насквозь фальшивыми), что нарушитель порядка, схваченный доблестной полицией, конечно, будет наказан. А через пару дней все, как всегда, позабудут и о самом происшествии, и о том, что ему предшествовало, в ожидании очередного женоубийства. Если б Розанна в результате оказалась в больнице, учитывая все прецеденты, Антонио так быстро не выкарабкался бы. Но, к счастью для нее, Нардо в очередной раз этого не допустил. В отношении так называемых мелких преступлений итальянское правосудие являет собой грандиозный монументальный фарс. Так думала Сабина, и так думали сотрудники полиции, призванные искоренять такие преступления. Однако они ежедневно сталкивались с тем, насколько неэффективны санкции. Сабина еще не научилась относить к разряду мелких преступления вроде того, при котором только что невольно присутствовала. А потому тихонько уклонилась от заполнения протоколов, доверив это дело добрейшему Фоски и дежурному унтер-офицеру. Уж они-то, с их привычным и незыблемым профессионализмом, сумеют придать документам видимость серьезности. Оказавшись рядом с домом, Сабина решила не возвращаться к Нардо в этот вечер: ему наверняка будет чем заняться с Розанной. Она отправила ему сообщение, на которое он не ответил. Приняв душ и запустив стиральную машину, поставила виниловую пластинку Брайана Ино[16], которая сохранила волшебный аромат старины. В общем, на душе у нее было ясно, на своих сердечных делах она больше не зацикливалась и была счастлива, что помогла избежать очередного преступления, связанного с неспособностью мужчины смириться с поражением на любовном фронте. Как ни пыталась Сабина не придавать этому значения, ближе к вечеру она поняла, что ее мысль, как стрелка компаса, все время указывает на Нардо. Что бы она ни делала, о чем бы ни думала, ей немедленно хотелось поделиться с ним, и она часто улыбалась, предвидя реакцию этого удивительного и на редкость позитивного человека. Сразу после неудавшегося нападения они созвонились, но общались очень коротко и по делу. О встрече не договаривались, где он находится, она не знала, но вдруг поняла, что очень хочет узнать. Отправила ему несколько сообщений, но он был вне зоны действия сети. Сабина была бы не прочь поужинать у него, и желательно только вдвоем, но настаивать постеснялась, учитывая, что весь вечер он не отвечал. Вполне возможно, Нардо помогал Розанне делать первые шаги в условиях свободной жизни, а может, спасал жизнь еще какой-нибудь несчастной, а потому Сабина не стала ему надоедать. В конце концов она убедила себя, что обойдется собственными силами, и рассеянно что-то себе приготовила, обильно приправив блюдо сожалением. Пока она, как букмекер, выбитый из колеи известием об удачном заезде, колебалась между желанием съесть целую упаковку мороженого и необходимостью держать себя в узде после долгого времени без движения, пришло сообщение от Фабио Фоски: «Мы остались живы, и я надеюсь получить свой приз. Заеду в 21:00, форма одежды легкая». Предложение и учтивый тон ее порадовали, ибо Фабио был славным парнем, к тому же ей всегда нравились предприимчивые люди. Со дня первого знакомства они перекинулись парой слов раза четыре, не больше, но он сразу же устроил так, что дал ей свой номер телефона. А теперь, побыв с ней вместе несколько минут и установив дружеские отношения, ринулся в атаку. «Так поступают настоящие мужчины», — подумала она про себя, однако, с другой стороны, почувствовала себя виноватой, что собирается принять приглашение. Здравый смысл расчищал ей путь, ибо Нардо, сколько бы ни смотрел на нее «особенным» взглядом, особых усилий к тому, чтобы заявить на нее права, не прилагал, и эмоциональная сеть между ними так и оставалась разомкнутой. Прежде чем ответить Фабио, Сабина запаслась мужеством и позвонила Нардо, на тот мобильник, что был зарегистрирован на «китаянку». Мысль заключалась в том, чтобы понять, найдется ей нынче вечером место в его доме, или для этого нужно, чтобы он сам пригласил ее остаться еще на пару дней, как они и договорились накануне. В этом случае с Фоски придется подождать, причем без особой щепетильности. Судя по тому, как он смотрел на нее с первой встречи, Сабина понимала, что отсрочка проблемы не составит. В мобильнике раздалось три-четыре сигнала, потом вызов приняли, но из микрофона слышались только бессвязные шумы и шорохи. Однако через несколько секунд Сабина различила что-то похожее на музыку, словно где-то рядом была дискотека. Это ее заинтересовало, и она еще какое-то время слушала, не забывая повторять имя Нардо: вдруг ответит? Но телефон, по-видимому, лежал у него в кармане. Прошло еще секунд десять, и в микрофоне раздался шум автомобильного мотора — значит, музыка, наверное, доносилась по радио. Хиту восьмидесятых годов подпевал женский голос, причем звучал он уж больно развязно, как поют только в машине или стоя под душем. После этого Сабина прервала связь. Судя по развеселой атмосфере, Нардо не было ни дома, ни «на работе». К тому же, по своему обыкновению, он находился в компании с женщиной, и чувствовалось, что она счастлива проводить время со своим бородатым благодетелем. Собранные данные похоронили под собой все сомнения. Поэтому Сабина сначала сосредоточила внимание на выборе наряда — сочетаются ли друг с другом помада, брюки и туфли, — а потом позвонила Фоски. — Хорошо, Фабио, я тебя жду. 11