Сабина зашла в туалет сразу после Катерины и сделала вид, что моет руки, а сама внимательно наблюдала за входом. В коридоре она заметила Мусти, который затаился и тоже наблюдал. Он весь дрожал, глаза блестели нехорошим, одержимым светом, словно он принял дозу кокаина. Может, так оно и было. Он, как ягуар, с животной страстью поджидал свою жертву. Катерина вышла из кабинки и подошла к Сабине, дружелюбно улыбаясь. Они не были знакомы, но Сабина сразу почувствовала к девушке симпатию: она была совсем юная, очень хорошенькая и очень испуганная. Хотя у нее уже был суровый опыт страха и насилия, который вдруг повторился, она все-таки улыбнулась и приветливо махнула рукой незнакомому человеку. Сабине было непонятно, что могла найти эта нежная душа в животном, поджидавшем ее сейчас у двери, но эти мысли она прогнала. Если Нардо и продолжал настаивать, что любви не существует, то она-то знала, насколько слепа любовь, когда ты молод и неопытен. Катерина мыла и сушила руки бесконечно долго, потом посмотрелась в зеркало и быстро подкрасила губы. Вслед за этим вынула из сумки мобильник и проверила сообщения, не замечая, что Сабина смотрит ей через плечо: «Нардо Бэтмен: Все спокойно, Катерина. Выходи и быстро иди к машине. Все время поглядывай на экран телефона и не переживай. Н.» Девушка решительно вздохнула, склонила голову к экрану телефона, направилась к двери, быстро свернула направо и исчезла из виду. Сабина пошла за девушкой следом, но тут дорогу ей пересекла какая-то тень, выскочив, как молния, слева: этот конченый мерзавец Мусти набросился на нее сзади. Сабина инстинктивно собралась закричать, чтобы подать сигнал тревоги Катерине, но тут другая тень, гораздо проворнее первой, метнулась за ней вслед. Она в испуге остановилась и, поскольку не видела, что происходит за дверью, только услышала глухой звук падения и острый металлический звон. Спустя какую-то долю секунды Мусти покатился по полу, как теннисный мячик, прямо под ноги Сабине. Она отскочила назад, чтобы тот ее не опрокинул, и, удивленная скоростью произошедшего, высунулась за дверь. Катерина, ничего не подозревая, сворачивала налево в главный коридор, не отрывая глаз от мобильника, а следом за ней шел Нардо. Он наклонился на ходу, чтобы поднять что-то с пола. Это «что-то» сверкнуло у него в руке: нож, которым Мусти хотел искалечить, а может быть, и убить Катерину. Между тем возле Мусти начали собираться люди. Никто не понимал, в чем дело, но парень, стоящий на четвереньках у входа в женский туалет, вызывал любопытство. Сабина, все еще не придя в себя, по смешкам со всех сторон поняла, что тут что-то не то. Мусти, словно окаменев, стоял на четвереньках и не шевелился, а из-под него, на уровне коленок, расползалась грязная желтоватая лужа: он обделался. А коленки начали слабо подрагивать — наверное, от стыда. Цвет лица у него был нормальный, дыхание ровное, но его словно парализовало, и он так и стоял на четвереньках с вытаращенными глазами. Убедившись, что все его жизненные параметры под контролем, Сабина решила уйти, чтобы не попасть в «Фейсбук» к мальчишкам, которые уже вовсю щелкали фотоаппаратами, передавая эту сцену в эфир. Она безуспешно искала Нардо, потом заглянула в телефон и прочла там сообщение: «Саб, пожалуйста, останься там и понаблюдай. С Мусти все будет в порядке, я ударил его по нижнему отделу позвоночника, и это спровоцировало потерю чувствительности от пояса и ниже. Это быстро пройдет и не вызовет никаких последствий. Его нож в урне рядом с твоей машиной. Н.» Сабина предпочла не звонить ему, сочтя такой звонок несвоевременным: она только что видела, как он спас жизнь уже третьей подряд женщине, которую преследовали. У нее снова не хватало слов: этот человек был просто какой-то феномен. В данном случае именно он спровоцировал грязный фонтан из-под преследователя, но сделал это со знанием дела и под контролем, прекрасно зная, что Мусти контроль утратил, а следовательно, остался без ангела-хранителя, готового вмешаться в ситуацию. Уже одно только присутствие при таких сценах не оставляло в душе Сабины никаких следов сомнений в методах Нардо и лишь доказывало их необычность в сравнении с методами «легальными», предписанными порядком. Сердце ее, несмотря ни на что, с каждым днем все больше трепетало от восторга перед этим человеком. Придя в себя, Мусти, раздавленный позором, добежал до скутера и, как всегда, не застегивая, нахлобучил на голову шлем. Он уже оседлал скутер, как вдруг с раздражением сдернул шлем и принюхался. «Кто-то» проделал с ним тот же трюк, что и он с машиной Марко: обильно помочился прямо на подкладку шлема. Парень с отвращением изо всей силы отшвырнул шлем, дал по газам и умчался прочь. Пять минут спустя на кольцевой развязке его остановил дорожный патруль за езду с просроченными правами и без шлема. Пока патрульные осматривали транспортное средство, им позвонили из Центрального офиса, что молодой человек, скорее всего, имеет при себе наркотики. После того как были найдены несколько доз гашиша и пара доз кокаина, в Центр направили заявление о сбыте наркотиков и об управлении транспортным средством под воздействием запрещенных веществ. В общей сложности за такое нарушение полагался штраф в 15 000 евро плюс конфискация транспортного средства. Фотографировать нарушителя не сочли нужным, поскольку все фото и материалы предшествующих нарушений и отсидки содержались в досье. Его даже в отделение не повезли — очень уж сильно вонял, — а оставили прямо на дороге. Мусти был разъярен, но гораздо менее агрессивен, чем сначала. Еще через десять минут им снова пришлось вмешаться, потому что водители начали звонить в службу 113 «человек на дороге» и вызывать «Скорую помощь». Возмутителем спокойствия был все тот же Мусти, который теперь стал кротким агнцем: он был готов сотрудничать со следствием и счастлив, что имеет дело с людьми в форме. У него был разбит нос, и он сначала пытался уверить всех, что упал, а потом заявил, что его ограбили неизвестные, которые отобрали у него все, что было, и бросили на произвол судьбы. А судьба, поскольку он бредил, когда его грузили в «Скорую», довольно быстро перенесла его в королевство Марокко, на родину, которой ему так недоставало. * * * Не получив никаких известий от Нардо и решив, что он занят последними рекомендациями Катерине, Сабина решила заняться покупками в торговом центре. Завтра она уже должна выйти на работу в паспортный стол при квестуре, а дома у нее — шаром покати. С того момента, когда решила догнать Нардо в то утро на Кассиевой дороге, она поняла, что надежда очутиться с ним наедине хоть на несколько часов растаяла, как лед на солнышке. Но все равно была счастлива, что находится рядом с ним, что он ей доверяет, что смогла еще раз прикоснуться к его важной миссии, помогая решить очередную проблему, которая появится потом в заголовках газет. В Париоли Сабина вернулась около 19:30 и обнаружила, что он дожидается ее возле дома: на лице сияет радостная улыбка, в руках упаковка фисташкового мороженого. Нардо забрал свой «Альфа Ромео», но, похоже, забыл в такси мобильник, а потому не мог ей позвонить. Она уже обо всем знала, потому что, вызвав полицию в первый раз и сообщив, что здесь замешана наркота, получила известия о развитии событий из Центра, включая «ограбление». Они не разговаривали о событиях дня, ничего не обсуждали и не тратили время на анализ возникших затруднений, и еще того меньше — эпилога. Нардо выиграл пари, но, как истинный джентльмен, промолчал об этом. Они провели весь вечер и часть ночи, занимаясь любовью, забыв об ужине, о душе и о мороженом, которое растеклось по столу. Никому не хотелось на это отвлекаться. Да иначе и быть не могло. 13 Сабина и Кармен договорились встретиться в любимом кафе, очень довольные, что наконец-то удастся отдохнуть и наговориться всласть после трудного рабочего дня. В последнее время они часто перезванивались и посылали друг другу эсэмэски и голосовые сообщения, но после того как Сабина с головой ушла в возню с паспортами в отделе иммиграции, а Кармен ненадолго уехала с поручением за границу, им все не удавалось встретиться. Со дня их последней встречи прошло почти шесть месяцев, и вот им наконец удалось выкроить несколько часов, чтобы пообщаться вживую и поговорить о том, что не всегда доверишь экрану телефона. Сабина, как истинная северянка, пришла заранее, а Кармен — с привычным опозданием, хотя и жила в двухстах метрах от кафе. Сабина была немного взволнована: она решилась спросить у подруги особый совет, поскольку играла наудачу и очень надеялась, что после нескольких недель сомнений и раздумий поставила на правильную лошадь. А Кармен заранее предупредила, что очень нуждается в рассудительной подруге, чтобы довериться ей в одном исключительно важном вопросе, и Сабина заверила, что всегда готова помочь. Когда лейтенант карабинеров Кармен появилась в дверях кафе и девушки издали увидели друг друга, они не выдержали и с визгом бросились друг другу навстречу под удивленными взглядами посетителей. Они уселись и, после положенных комплиментов относительно прекрасной формы и удачно подобранных нарядов, заказали себе просто неприличное количество высококалорийных закусок и два красных пива. А потом, когда официант перестал им докучать, стараясь все довести до полного шика, перешли к более серьезным вопросам. Начала Сабина, полная искреннего любопытства, но не желавшая опережать события: — Кармен, ну скажи, что она сдалась! Та расплылась в улыбке диаметром не меньше полметра и судорожно кивнула. А счастье так и брызгало у нее из всех пор. — Она ушла из дома? Все-таки решилась? Глаза Кармен недоверчиво расширились. Сабина с чисто женской гибкостью избавила ее от самой трудной части разговора и ловко сняла с нее этот груз: — Кармен, подружка моя, я с первого взгляда на твою милую мордашку поняла, что ты принадлежишь к неприятельской команде. И знаю, что в тот вечер ты наконец отважилась мне об этом сказать. Я тебя понимаю, и я на твоей стороне. Отбрось все помехи, не смущайся и напрямую перейди к важной части разговора. Лейтенант карабинеров улыбнулась, и на миг в ее глазах блеснули слезы. Она была растрогана и никак не могла начать, но понимала, что с Сабиной не нужны ни расшаркивания, ни изъявления благодарности. Они просто посмотрели друг другу в глаза, и этого хватило. Наконец Кармен набралась смелости и стала рассказывать. Стефания, полковник войсковой медицинской службы, с которой они познакомились на медицинской комиссии, после долгого периода нерешительности, тайных свиданий, временных расставаний и стремительных поворотов то в ту, то в другую сторону, наконец решилась оставить мужа и двоих детей, чтобы быть с ней. — Так это же чудесно!.. А он что, морочит ей голову? — Еще бы! Это главная проблема. И она сводит меня с ума в буквальном смысле этого слова. Есть риск, что вообще все рухнет. — И он… применяет силу? Стефания в опасности? — Нет, силу он никогда не применял. Но он ее преследует, мучает, грозится покончить с собой, и Стефания боится. Она ночует в казарме, в Челио, а с детьми видится украдкой, чтобы не столкнуться с ним. Чтобы понять, как помочь подруге, Сабина быстро начала соображать, задействовав одновременно и основные понятия, и те, что отступают от общепринятых канонов. Но тут возник вопрос, какие средства применить, учитывая косность мышления военного сословия в некоторых вещах и статус обоих супругов. Муж Стефании вращался в политических кругах, а потому был постоянно на виду в столице. Исходя из всего этого, Сабина выбрала канал, который будет надежнее, и напомнила Стефании о Нардо, том самом парне, который выскочил, как чертик из табакерки, в ходе расследования убийства-самоубийства в Париоли. Рассказала и о своей «побочной деятельности», которая за последние месяцы их сблизила. Кармен его прекрасно помнила и записала номер его телефона, чтобы сообщить Стефании, если будет необходимо. Ее тоже одолевало любопытство: неужели это тот самый таинственный человек, о котором Сабина писала в эсэмэсках и который перевернул ее жизнь? — Тот самый. — Ну, ясно… если ты говоришь о нем с таким выражением… А он, случаем, не козел какой-нибудь? Он тебя не обижает? А то ведь и убить могу! — Да нет, при чем тут это… Нардо просто… он другой. — Что ты хочешь этим сказать? Сабина быстро объяснила, в чем необычность этого человека, прибегая к интимным деталям только при крайней необходимости. Кармен, похоже, искренне заинтересовалась и старалась, насколько это возможно, погрузиться в мир, который при взгляде издалека было трудно понять во всей его многогранности. — Значит, прошу прощения за прямоту, он трахает тебя и половину женщин, которым помогает? — Звучит это действительно грубо, но должна признать, что это так. — Нет, но это же неприемлемо! Это просто неприемлемо. — Ну, уж таков он есть. У него свой, очень глубокий и непоколебимый взгляд на все любовные дела. Правда, он не признает понятия «любовь» и старается не употреблять его в разговоре. И я, помимо воли, вынуждена с ним соглашаться. Он всегда одерживает верх, он всегда оказывается прав… — Что ты такое говоришь? — Говорю, что всего одно распроклятое крохотное сообщение вычеркнуло из моей жизни Роберто. Он больше никак не дал о себе знать, а главное — благодаря тем умозаключениям, через которые Нардо буквально провел меня за руку, я больше не ощущаю, насколько мне его не хватает. Он без труда сбил с Роберто всю спесь, и тот «сдулся». Это феномен, поверь мне, Кармен. За те несколько месяцев, что я провела бок о бок с ним, я видела, как он распутывает сложнейшие ситуации. Он дни напролет проводит с женщинами разных типов личности, объясняя им, как надо и как не надо обращаться с мужчинами, которые им досаждают. Он трактует всех этих мужиков, как деревянных кукол. Когда же что-то не получается, потому что порой женщина просто не может справиться сама, Нардо вмешивается лично, и там, где он прошел, трава больше не растет. Поверь мне, я не какая-нибудь восторженная дамочка, и говорю только о том, что видела собственными глазами. — Я поняла. Но ведь потом он их трахает! Кто он, жиголо? — Даже и близко нет. На вид он больше напоминает священника. У него потрясающая фигура, и теперь я воспринимаю его как самого красивого мужчину в мире… но это, конечно, не так. И потом, он всегда так вежлив, так нежен… Ну да, я понимаю, что похожа на чокнутую. — Да нет, Сабина, ты вовсе не похожа на чокнутую. Ты просто влюблена. — Вот черт… но я не хочу казаться девицей, которая гоняется за ускользающим кумиром. Я уже взрослая, Кармен и умею себя контролировать. И я уже научилась разбираться в собственных чувствах. — Не сомневаюсь. Но почему именно он? Объясни мне, я пойму. — Потому что, что бы со мной ни происходило, хорошее или плохое, мне не терпится рассказать ему. Потому что, если я узнаю что-то интересное в разговоре с кем-нибудь, мне хочется узнать, что об этом думает он. Потому что все, что он думает, если и не совпадает с моими мыслями, что иногда случается, становится для меня озарением. Потому что он никогда не бывает вульгарен, всегда вежлив и не злоупотребляет превосходными степенями. Потому что он тоже хочет услышать мое мнение обо всем и умеет молчать, а молчать вместе с ним — такая же радость, как и разговаривать. Мы часами занимается и тем, и другим. И еще — он прекрасен в постели, он весь отдается чувству и сморит мне прямо в глаза. Потому что он слушает красивую музыку и умеет мне о ней рассказать. Потому что, когда я предлагаю послушать то, что нравится мне, он слушает с удовольствием, хотя я прекрасно знаю, что, предложи ему это кто-то другой, он бы слушать не стал. И еще: от него всегда исходит приятный запах, даже если он не успел принять душ. И на вкус он тоже очень приятен. Потому что у него искренняя улыбка и добрые глаза. Он на меня смотрит и понимает меня. Потому что, с тех пор как я его узнала, я смотрю на мир другими глазами, его глазами, и все понимаю лучше и быстрее. Потому что он всех заражает своей позитивной энергией, он всем нравится, кроме тех, кого ругает, естественно. Тогда он становится жестким, злым и беспощадным, и это в буквальном смысле сводит меня с ума… Дальше продолжать? — Могу сказать, что картина достаточно ясна… — А я все-таки продолжу, потому что у него полно недостатков, но мне на них наплевать. Он невысокого роста, а мне кажется огромным, у него чуть кривые зубы, но мне они кажутся очень сексуальными. Он упрямый, но, если я настаиваю, умеет меня выслушать и что-то меняет в себе ради меня, и у меня есть тому доказательства. Я приучила его к Лигабуэ, заставила оценить Гуччини и даже кое-что из Баттьято, тех художников, которых он и художниками не считал. Он прочел все книги, которые я ему дарила, даже не очень утонченных авторов. Уверяю тебя, не каждый человек с такой культурой, как у Нардо, станет их читать. И еще: он интересуется мной, причем во всех смыслах. Знает всю историю моей семьи, просит рассказать про ссоры моих двоюродных братьев, про спесь дядюшек, про все то, о чем я сама всегда рвусь ему рассказать, поскольку хочу, чтобы он стал частью моего мира. И он не отстраняется, он всегда здесь, всегда внимательно слушает. Это тот мужчина, который мне нужен, Кармен. И точка. Неаполитанка молча, изредка кивая, выслушала эту лавину признаний в любви, а потом обрушилась на Сабину: — Слушай, ты и меня заставила в него влюбиться! А что, в твои силки он так и не угодил? Ты ведь, конечно, лучше всех невезучих баб, которые его облизывают; не сомневаюсь, ты — номер один. Даже в облизывании, бьюсь об заклад! Сабина посмеялась над забавной вульгарностью, которой Кармен приправляла свои суждения. Стоило ей увлечься разговором и загореться, как проявлялась ее горячая неаполитанская натура, и она становилась неотразимой. — Нардо не хочет ничьих силков, Кармен. И ты не поверишь, он и сам не желает никого заманивать в силки: ни меня, ни любую другую, кто его, как ты выражаешься, «облизывает». Наоборот. — Что значит «наоборот»? Ему что, наплевать, если ты встречаешься с другими? — Нет. Он говорит, что у нас с ним высшая связь, на которую никто не сможет посягнуть, но иногда он даже поощряет мои свидания с другими. Конечно, потом он не умирает от желания вызнать все подробности… Нет, ему достаточно просто об этом не говорить. — Да нет… что, правда? — Я тебе рассказывала о Федерико, тренере по боевым искусствам? — Да, несколько недель назад. Это Нардо тебя с ним познакомил? — Да, в какой-то мере. Он — владелец спортзала, в котором Нардо изучает лечебные приемы шиацу и тренируется в «сражениях», скажем так. Он настаивал на моем знакомстве с ним. — Очень странно. И как прошло знакомство? — Да неплохо прошло. Федерико — славный парень, симпатичный, спортивный, член «Армии спасения». Мы какое-то время встречались, и нам было весело вместе. Но по выходным он всегда уезжал в горы с собаками, а у меня аллергия на шерсть. После третьей поездки я уже была без сил, и мне пришлось отдохнуть. Из-за этого мы немного отдалились друг от друга. Перезваниваемся, время от времени видимся, но у него уже другая, а я думаю только о Нардо. Ну, почти только о Нардо…