– А теперь встаньте напротив фона, – она показала туда, где недавно стояли те трое, но теперь бэкграунд сменился на изображение позолоченной лестницы с массивной хрустальной люстрой. – Кстати, забыла сказать, что вам придется купить три фотографии восемь на десять. И к сожалению, так как вы живете в городе меньше года, я не могу вам сделать скидку как для местной. Воу, и все-таки я не несправедливо осуждала ее. Прикусив язык, я встала, куда она попросила, и похлопала себя по бедру, подзывая Ватсона. Если он не ответит или предпочтет остаться рядом с Дилайлой, пока она будет возиться с камерой, мне придется пригрозить ему тем, что я заберу к себе Флотсама и Джетсама навсегда. К счастью для нас обоих, он исполнил мою просьбу и плюхнулся возле меня. Дилайла одобрительно кивнула: – Идеально. Просто идеально. Можете начинать, маленькая Нэнси Дрю, задавайте свои вопросы, пока я настраиваю фотоаппарат. Должна признаться, что мне невероятно любопытно, каким образом я попала в ваш список подозреваемых. Я не выношу их обоих, но в мире есть только парочка людей, которых я настолько ненавижу, что могла бы пойти на убийство, и этих двоих в моем списке нет. И это я еще думала, что Пит слишком открытый. Решив избрать с ней такую же манеру опрашивания, как с Питом, я начала: – У вас роман с Питом Миллером? – Серьезно? – Она взглянула на меня, отвлекшись от манипуляций с фотоаппаратом. – Вот что вы хотите узнать? Должна сказать, что я расстроена. Полагаясь на слухи о вас, я ожидала от вас большего. Я не понимала, как ответить на это. Ее ответ сбил меня с толку, но я не могла понять почему. – Вы не отрицаете. Она закатила глаза: – Ну конечно же я не отрицаю. Каждый придурок в городе знает, что у меня роман с Питом. Даже его занудная жена знает, хотя он убежден, что она ничего такого не подозревает. Я моргнула, совершенно сбитая с толку, что она так легко заявляет это. Дилайла еще более драматично закатила глаза: – О господи, Уинифред, предполагаю, что вы опытная начитанная женщина; чему вы так удивляетесь. Это старая сказочка. Мужья изменяют своим женам. Жены делают вид, что ничего не замечают. Но чтобы не понимать, что у нас с Питом роман, мозги должны совсем отсутствовать. А Марги хоть и ужасно скучна, но вовсе не глупа. – Она подняла камеру, щелкнула и продолжила говорить: – Мы втроем вместе были в старшей школе. Мы уже тогда снюхались с ним за ее маленькой невзрачной спиной. Не совсем уверена, что Марджи знает все с тех самых пор, но подозреваю, что так и есть. Я невольно нахмурилась. Она уже снова начала заносить камеру, чтобы сделать кадр, как вдруг жалобным голосом заговорила: – Ой, погодите-ка. Вы что, серьезно ничего не подозревали? Я не ответила. Боль от предательства моего бывшего мужа давно прошла, но до сих пор бывали моменты, когда я осознавала, какой доверчивой дурочкой я была. Очевидно, Дилайла считала, что именно такой я и была. – Должно быть, вам пришлось очень нелегко. Извините меня. – Она действительно искренне извинилась передо мной. – Но такова жизнь. Зато теперь, когда у вас есть такой опыт, вы не наступите на те же грабли. И поверьте мне, ни одна из жен тех мужчин, с которыми я спала, не была настолько наивна, чтобы не догадываться об изменах своих мужей. И даже если Марджи и была такой раньше, теперь нет. Она знает и обо мне, и о… других женщинах, с которыми спал Пит. Я больше не могла этого терпеть. – Думаю, мы закончили, – не мешкая, я отошла от съемочного фона и направилась за ширму. Я пришла за подтверждением того, что у Пита был роман, и я уже узнала достаточно, мягко говоря. – Отлично. У меня уже есть хорошие кадры, есть из чего выбрать. Я чуть было не крикнула ей из-за ширмы, чтобы она даже не мечтала, что я дам ей хоть цент. Но, кажется, она была из тех людей, которые сделают все, что в их силах, чтобы восстановить справедливость. Не представляю, чего она могла бы наговорить своим клиентам-туристам про мой книжный. Дилайла тут же продолжила: – Хочется спросить, каким образом то, что у нас с Питом роман, заставило вас включить меня в список подозреваемых? Должно быть, вы гораздо более изобретательны, чем кажетесь на первый взгляд. У меня свело челюсть от ее высказываний, но я постаралась сохранить свой тон как можно более равнодушным. Я ответила ей, стаскивая с себя это легкомысленное платье; надеть его было гораздо легче: – Вас нет в моем списке подозреваемых. А что, разве вы должны там быть? Она мило захохотала: – Было бы очень весело, но нет. Но… – Она замолчала, очевидно, специально, чтобы я как-то отреагировала. Но я молчала. Наконец-то выбравшись из этого платья, я начала надевать свою настоящую одежду. – Ох, какая вы бяка, вы такая скучная, книжная леди. Но я скажу вам, потому что я очарована вашим маленьким Ватсоном, я все скажу вам просто так, бесплатно. Она снова замолчала, но я не ответила. Спустя несколько секунд я оделась и вышла из-за ширмы. Ватсон также был уже не в костюме, он сидел и улыбался. – А вот и вы, снова в своем… естественном обличии. – Она злорадно ухмыльнулась, и я поняла, что она ждала и ничего не говорила, чтобы увидеть мою реакцию. – Я расскажу вам все просто так, но вам придется выбрать. Вы хотите узнать, кто это сделал или почему? – Вы намекаете, что вы знаете, кто убил Мелоди и изувечил Поли? – Я не думала, что когда-нибудь встречу настолько подлого человека. – Вы думаете, что это игра, что в ваших руках сосредоточена некая сила знания истины, но вы должны держать ее в секрете? – Я чуть ли не тряслась от ярости. От моих слов Дилайла стала еще хладнокровнее и презреннее: – Пожалуйста, дышите ровно. Все не так серьезно. Я знаю. Ну… я не знаю, кто точно это сделал, но у меня есть некие подозрения, и готова поспорить, что у меня больше информации, чем у вас, иначе бы вас тут не было. Как же я сожалела, что не научила Ватсона нападать на человека по команде. Дилайла зашла за прилавок и похлопала ладонью по кассовому аппарату: – Идите сюда, расплатитесь со мной, дорогая. И скажите, что вы хотите узнать, кто или почему? Я подошла к прилавку, чувствуя полнейшее отвращение от самой себя, думаю, это и было целью Дилайлы, я достала свою кредитку и сумела произнести с крепко сжатыми зубами, но на этот раз не так четко, как прежде: – Кто. – Сегодня вам везет, у вас не только будет три фотографии восемь на десять, но и три замечательных новых подозреваемых. Они не так блистательны, как я, но они и правда желали смерти Мелоди и Поли. – Она выхватила у меня карточку и провела ей по кассовому аппарату. – Петра, Джаред и несчастная блондинка, которая шаталась по магазину Поли. – Она подмигнула. – Видите? Не только я люблю заводить романы. Я уставилась на нее: – Джаред невиновен. Не может быть. Я видела, как он переживал смерть Мелоди. Он был опустошен. К тому же зачем Петре убивать Мелоди и Поли? Это бессмысленно. И что это за женщина, которая шаталась по магазину Поли? – Тише, тише, – она вернула мне мою карточку и покачала указательным пальцем. – Вы выбрали «кто», помните? И если бы я знала, кто эта женщина, я бы сказала. Таково было условие. Я убрала карточку в бумажник, а затем спрятала его в сумочку. – Это не игра. Да что с вами такое? – А знаете что? Я нахаляву подкину вам еще парочку подозреваемых, просто потому что вы понравились мне. Хотя я и не могу понять, почему. Вы ужасная зануда. – Она наклонилась вперед, показывая свою идеальную грудь, вываливающуюся из глубоко выреза ее платья. – У Петры было много причин ненавидеть Мелоди, но, говоря по правде, у многих людей были свои причины, не только у Петры. Мелоди была невыносима. А что касается Джареда – ну, про него вы уже слышали мое мнение. И что касается Поли… не знаю, в чем конкретно дело, но он не только внешне похож на крысу. Он и есть крыса. Грязные маленькие секретики буквально сочатся из его пор. – Дилайла пожала плечами. – Возможно, хорошо, что вы выбрали ответ на вопрос «кто?», потому что на самом деле у меня нет четкого ответа на вопрос «почему?». И насколько я могу судить по тому, что вы сейчас похожи на томат, вы очень злитесь на меня и не станете возвращаться через два часа, когда ваши снимки будут готовы, так что я буду выше вас и занесу их к вам сама. Когда мы уже были на улице, я взглянула на Ватсона: – За всю свою жизнь я не была в тебе так разочарована, как сегодня. Тебе нравятся не все люди, это да. Но все люди, которых ты любишь – это всегда самые милые люди на земле. Рядом с этой женщиной сам дьявол покажется дружелюбным. Ватсон спокойно смотрел на меня пару секунд, а потом дал мне понять, что он готов вернуться в книжный, возможно, для того чтобы попросить у Кэти вкусняшку, а потом задремать в солнечных лучах. Десять Я намеревалась вернуться в «Милого корги». Мне нужно было вернуться в «Милого корги». Мы с Ватсоном уже почти дошли до него, но я передумала в последний момент. Из-за мучения, которое я пережила от общения с Дилайлой, и предательства Ватсона, обоснованного или нет, я поняла, что если сейчас вернусь в книжный, то буду лишь бродить туда-сюда в абсолютно дурном настроении. Этого было достаточно, чтобы разгадать, что будет со мной дальше. Спустя почти четыре десятилетия на планете я достигла того уровня самопознания, что все прекрасно про себя понимала. Когда Уинифред Пейдж раздражена, расстроена, чувствует отвращение, устала или голодна, ей нужен перерыв. Но когда она представляет из себя чудеснейшую мешанину из этих пяти качеств, ей нужно просто собрать все свои игрушки и пойти домой. Но нет, я проигнорировала собственный рассудок и позволила своему эго завладеть собой. Когда я переступила порог «Совушек-Близняшек», чуть было не захлопнув дверь перед носом Ватсона, от запаха свежеиспеченных вафельных рожков я стала еще более кровожадной. В городе было разбросано несколько киосков с мороженым. Во многих также продавались конфеты и небольшой выбор выпечки. Кафе-мороженое Петры Юн было самым первым в городе. Оно также отличалось наименьшим выбором вкусов, тусклым украшением, и там не продавалось ничего, кроме разнообразных вариаций обычного пломбира. Если хотелось щербет, джелато или не на коровьем молоке, надо было искать где-то в другом месте. В городе, где практически каждый магазинчик был словно срисован с детской сказочной книги, «Совушки-Близняшки» казалась библиотечной книжкой, которую оставили под дождем, а затем сдали прямо так, не потрудившись высушить. А еще там продавалось самое лучшее мороженое, которое я когда-либо пробовала. А эти домашние вафельные рожки? Думаю, даже Кэти не удалось бы придумать такой рецепт, который бы сравнился с ними. В качестве доказательства того, что непривлекательный внешний вид не всегда соответствует тому, что внутри, по периметру кафе стояла очередь из туристов, даже несмотря на то, что было еще дообеденное время. – Можно попробовать шоколадный и ванильный? – хипстер с бородой, достававшей до его обтянутого фланелью живота, постучал по стеклу витрины. Алекс посмотрел на туриста удивленными глазами. Петра с удивительной скоростью увольняла сотрудников, но Алекс каким-то образом сумел задержаться на довольно долгое время. – Эм… вообще, у нас не разрешается пробовать. Но ванильное мороженое на вкус как ваниль, а шоколадное как… шоколад. – Кажется, мне это не подходит, – хипстер нахмурился. – Ладно, тогда что насчет двойного шоколада? Алекс покачал головой: – Этот я также не могу дать на пробу. – Я понимаю. – Турист-хипстер сказал это так, словно это и так было очевидно. – Я имею в виду, в чем отличие двойного шоколада от обычного шоколада?