Она нахмурилась и серьезным тоном произнесла: – Я не шучу. Это очень похоже на семь кругов ада. То есть на девять кругов ада, – она положила одну руку на прилавок, а вторую поставила на бедро. – Но это не объясняет, зачем ему надо было убивать Поли. Если он планировал убить Мелоди, он мог бы провернуть это дома. Запихать ей в рот комки шерсти. Готова поклясться, она хотела рассмешить меня, но в ее словах была доля правды. – Ну… Полагаю, если она брала котов у Поли, а у Джареда были определенные чувства, тогда, может быть, он злился и на Поли? Кэти задумалась, затем покачала головой: – Не знаю. Выглядит так, будто это притянуто за уши. Но опять-таки, жить с девятью котами… так что… конечно. В таком случае все очень логично. – Мне просто кажется, что это не так. Ты просто не слышала его вчера, когда он увидел Мелоди. Такую реакцию невозможно подделать. Это невозможно. – Может, это вина? – Кэти сама не очень верила в свою догадку. – Может, именно с ним тебе нужно теперь поговорить? От этой мысли у меня заболел живот. Одно дело – говорить с теми, кто был в стороне от всего этого. Другое – опрашивать мужчину, который действительно любил свою умершую жену. У меня зазвонил телефон, прервав мои размышления. Я по привычке взглянула на экран, не намереваясь отвечать, но выпрямилась, увидев на дисплее имя Брэнсона. Кэти озадаченно посмотрела на меня, а я наклонила телефон, показывая ей. Она выпучила глаза. – Ну вот. И что мне делать? – Где-то глубоко внутри я хотела включить автоответчик, но я встала, так как хотела расправиться с этим. – У этого разговора может быть столько исходов. – Готова поспорить, что он звонит, чтобы извиниться перед тобой за вчерашний вечер, – Кэти опять не слишком-то сама поверила в свою догадку. Я надеялась, что она права, но знала, что это не так. Я подозревала, что Петра все-таки сдержала свое слово и позвонила в полицию сразу же после того, как я ушла от нее. И, честно говоря, она все правильно сделала. – Возьму трубку, скоро вернусь. – Хорошо. Я пока приготовлю пирожные для офицера Джексона. Я показала ей поднятый вверх большой палец и нажала на кнопку «Ответить», направившись по лестнице вниз, чтобы поговорить наедине. – Алло? Брэнсон? – Начало хорошее, мой голос звучал относительно спокойно и непринужденно. – Фред. – Произнося мое имя, Брэнсон говорил совсем не спокойно и непринужденно. Скорее напряженно и зло. Всякая надежда, что все пройдет гладко, испарилась. – Как ты? Брэнсон не ответил на мой вопрос. – Мы обсудили все вчера вечером. Я все ясно и четко тебе изложил. Вчера, когда мы с ним разговаривали, я чувствовала себя совсем иначе, но сегодня, отругав себя за то, как я общалась с Петрой, я почувствовала себя виноватой. И все же я хотела быть на сто процентов уверенной и не наболтать чего лишнего. – Полагаю, Петра все рассказала тебе? – Ну конечно. Неа. Он был отнюдь не спокоен или расслаблен. – Признаю. Сегодня я была сама не своя. Я потеряла самообладание. На том конце провода Брэнсон молчал. Возможно, он ожидал, что я буду ссориться с ним. Он заговорил уже более спокойным голосом: – Она пишет заявление о запрете на приближение. Но если ты пообещаешь, что не будешь к ней приближаться, постараюсь отговорить ее. – Что?! – Теперь я стала напряженной и злой. – Ты серьезно? Я не запугивала ее. Запрет на приближение? Это безумие! – Хорошо, тогда… – Брэнсон вздохнул, вероятно, оставив ту возвратившуюся к нему мягкость. – Давай попробуем еще раз. Я постараюсь отговорить ее, если… – Отговорить ее? – в миллиардный раз за этот день я превратилась в ужасное чудовище. – Пусть пишет. Оно все равно никуда не пойдет. Это бессмысленно. Она просто хочет свести со мной счеты, отплатить мне головной болью. – Ты приходила или не приходила к ней в кабинет, без приглашения, со своей собакой, и обвиняла ее в убийстве? – Нет! Конечно нет. Я… – Черт побери! – Ну, я не обвиняла ее в убийстве. Такого я не говорила. Брэнсон тяжело вздохнул: – Этого достаточно, чтобы отговорить ее. Фред, позволь мне повторить, если вчера вечером я неясно выразился. Не вмешивайся в это дело. Тебя это не касается. Если ты выполнишь мою просьбу, я помогу тебе выпутаться. Если нет, тогда я не только не буду защищать твои права, но и сам напишу заявление. К моему большому раздражению, я снова почувствовала гнев, и на этот раз намного сильнее. Еще я ощущала обиду и предательство. – Зачем ты так со мной? – Потому что… – Его голос задрожал, и я услышала настоящего Брэнсона или, по крайней мере, того, кого я считала настоящим Брэнсоном. – Это моя работа. – А затем этот Брэнсон пропал, его голос вновь стал твердым и холодным, словно камень. – Так что позволь мне делать свою работу, а ты займись своей. Я отключила вызов. Двенадцать Услышав сопение за той стороной двери, мы с Ватсоном остановились у крыльца. – Кто знает, куда мы сейчас попадем. Эти монстры наверняка разрушили наш дом. Может быть, надо было запереть их в собачьем лабиринте, на всякий случай. – Я с сочувствием взглянула на Ватсона, но вздрогнула, посмотрев в эти большие карие глаза. Я наклонилась и взяла в свои ладони его сладкую лисью мордочку. Я прижалась головой к его лбу. – Прости, что я сегодня такая раздражительная. Ватсон чихнул, высунул язык, чтобы лизнуть свой нос, а заодно захватил и мой. Я засмеялась, но не оттолкнула его, как оказалось, я нуждалась в этом. – Я сделаю вид, что это был поцелуй прощения, и что ты не просто плюнул на меняя – Я потрепала его за щеки еще пару секунд. – Правда, прости меня. Не знаю, почему мне казалось, что ты предал меня. Ты можешь любить кого хочешь безо всяких на то причин. Произнеся эти слова, я поняла то, что должно было быть для меня очевидным. Хоть я и не понимала, что будет с нашими отношениями с Брэнсоном… Нет… неправда. Я очень хорошо понимала, что будет с нашими с Брэнсоном отношениями. Я просто не знала, когда или как быстро мы там окажемся. Но теперь… Я снова не понимала, что в итоге будет между мной и Брэнсоном. Нет, тоже неправда. Я понимала, но точка назначения изменилась, и меня удивляло, что я чувствовала такую боль от этого, как много эмоций из прошлого это пробудило, из моего брака, из моего развода, из всех тех долгих лет после него. Я слегка отодвинулась от Ватсона, чтобы взглянуть ему в глаза: – Ну вот, теперь я занимаюсь самоанализом, сидя на крыльце со своей собакой. Ты наверняка думаешь, что я сошла с ума. Ватсон так очаровательно наклонил голову набок, как умел только он. Я ясно понимала его мысли. Единственное, отчего вы могли бы сойти с ума, леди – это если бы вы думали, что я и так не знаю, что вы сумасшедшая. – Ты совершенно прав, – рассмеявшись, я поцеловала его в носик. – Прости меня. Я очень люблю тебя. Простишь меня? Он заскулил, и я хотела, чтобы это значило: Конечно, я прощаю тебя. Я люблю тебя больше всего на всем белом свете. Но зная Ватсона, я бы скорее поставила на: Ты уже и так проторчала в магазине с Кэти кучу времени, а теперь мы теряем время, сидя на крыльце. Ты хоть понимаешь, как поздно мы поужинаем? – И вот опять ты абсолютно прав. – Я встала и повернула ключ в замке. Собралась с силами. – Хуже уже не будет. – Все равно, если мой дом разрушен. Что бы я там ни увидела, сильнее, чем после разговора с Брэнсоном, я уже сегодня не разозлюсь. И точно, как только я открыла дверь, нас с Ватсоном встретило безумие в лице двух лохматых гиперактивных собак с высунутыми языками, которые от бешеной радости врезались мне в ноги и в лицо Ватсона. Ватсон зарычал, напомнив им, что это он был королем этого конкретного замка, а затем удалился подальше от них. Что же касается меня, то я закрыла дверь на щеколду, затем села на пол и позволила Флотсаму и Джетсаму облизать и потереться об меня. К тому времени, когда к нам присоединился Ватсон, хоть он и был гораздо более сдержан и спокоен, вокруг нас стояло практически торнадо из шерсти корги. В дальнем углу комнаты я заметила порванного мягкого крокодила. Ну и ладно. Все равно Ватсон не очень любил эту игрушку. Осмотрев с того места дом, казалось, что больше ничего не пострадало. Когда я запекала гигантский сладкий картофель для себя и куриные грудки для собак, мне приходилось следить за каждым своим шагом, чтобы не споткнуться о стадо корги, и я мысленно сначала пережила заново, а затем отбросила все обиды, разочарования и оставшиеся без ответа вопросы, случившиеся со мной за последние двадцать четыре часа. Когда я уселась в кресло с новым романом Порты Дэнби, оставив открытыми окна, чтобы прохладный июльский ночной ветерок обдувал нас, и мы не сгорели от камина, я практически пришла в себя. И фоновый звук беспорядочного сопения корги также меня не беспокоил. К тому времени, как рассвет забрезжил сквозь занавески моей спальни, сон помог свершиться магии, которую начали творить Ватсон, Флотсам и Джетсам. Я почувствовала разочарование из-за своего вчерашнего поведения, но постаралась не думать об этом. Разочарование делу не поможет. Начинался новый день, и сегодня я могу быть лучше. Оглядываясь назад, я могу сказать, что во время разговора с Питом Миллером я не сделала ничего плохого. Дилайла Джонсон не могла прочитать мои мысли о ней, хотя, возможно, меня выдавало выражение моего лица. Мне не в чем было извиняться перед ней, но я могла заскочить и поблагодарить за чудесные фотографии. Может, купить для одной фотографии ее дорогущую фоторамку. Что же касается Петры Юн? Ну… Мне было за что извиняться перед ней, и, наверно, надо сделать это побыстрее, до того, как мне вручат повестку в участок или что там она хотела написать на меня. Либо мне ее все-таки вручат, а потом все равно придется звонить ей и просить прощения. Однако это еще следовало обдумать. Как человеку извиниться за свое поведение, не извиняясь за то, что у него были подозрения, что другая сторона могла совершить убийство? Нужно попросить Кэти загуглить. После завтрака, с чашкой кофе в руке, я прицепила поводки к ошейникам всех трех собак и приготовилась к утренней прогулке. Это не было моей привычкой, так как Ватсон постоянно был со мной и гулял целыми днями. Кроме того, это не только было бы им полезно, но и еще они бы могли истратить немного своей энергии, что спасет оставшиеся игрушки Ватсона от жестокой смерти. Я положила его любимую желтую уточку на полку, так что она была в безопасности. Мне нужно было придумать, как раздобыть для этих двоих игрушки. Возможно, так им будет полегче. Едва мы ступили за порог дома, как я поняла, что у меня совсем не было опыта пить кофе, одновременно выгуливая трех собак, две из которых постоянно кружились, словно водоросли, которые подхватил тайфун. С прискорбным видом я поставила чашку с кофе на крыльцо, обещая себе по возвращении сразу же подогреть его в микроволновке и подсыпать туда еще немного кофеина.