Мы редко ходили гулять в лес у моего дома. Я просто наслаждалась его видом, сидя на деревянной скамейке на крылечке. Нужно было ввести это в привычку – пока мы гуляли, мне становилось все спокойнее и спокойнее. Находясь в окружении высоких вечнозеленых деревьев и осиновых рощ, я чувствовала себя защищенной. Ароматы сосны и земли смешивались с хрустом веток и скрежетом камня под ногами, создавая красивый контраст с журчанием текущей поблизости реки. Пурпурно-белая коломбина и синий лен обрамляли дорожку, напоминая мне, что я и впрямь жила в раю. Не хватало только пробегающих мимо бурундуков, пения птиц и наткнуться на лося за поворотом. Я была уверена, что все эти существа были рядом, но держались подальше от глаз, а Флотсам и Джетсам проделали впечатляющую работу по раскрытию нашего присутствия. Когда мы добрались обратно до дома, кофе был уже чуть теплым. Вытаскивая ключи из кармана юбки, я обратила внимание на белую вспышку в деревьях сзади дома. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы вспомнить, что эти колючие, перистые волосы принадлежали Миртл Бантам. Я никогда не видела ее вблизи моего дома, но сразу же поняла, зачем она здесь. Еще я была уверена, что ей хотелось побыть одной. Но она была в списке людей, с кем мне нужно поговорить, хотя и не на его вершине. Я решила воспользоваться возможностью. Закрыв дома Флотсама и Джетсама, я взяла Ватсона и свой кофе, и мы пошли навстречу хозяйке «Крыльев Гор». Миртл так увлеченно разглядывала деревья в бинокль, что не заметила нашего приближения, поэтому у меня была возможность немного понаблюдать за ней. Как всегда, эта худая костлявая женщина напомнила мне журавля, она была очень похожа на птицу своими резкими, внезапными движениями, как и пернатые птицы, которым она посвятила свою жизнь. Когда мы подошли, я предупредила Ватсона, чтобы он вел себя как можно тише. Я наступила на какой-то сучок, разломав его пополам, и решила, что было бы неплохо применить мой совет и к себе. Миртл не обернулась на шум и, не отвлекаясь, поправляла какие-то настройки в бинокле. – Иди сюда, Фред. Ты должна это увидеть. Обычно звук ее голоса напоминал громкий клекот, но вот ее шепот был скорее похож на чириканье. Я подошла к ней. Не успела я поздороваться, как она тут же вложила бинокль мне в руки и показала на самую высокую ветку можжевельника. Взяв его, я посмотрела в ту сторону, куда она показала, но не могла разглядеть ничего, кроме иголок. – Ну-ка, давай я подержу поводок. – Она взяла у меня поводок и прошептала мне на ухо: – Ближе к тому месту, где ветка обломана, наверно, молнией ударило. Я взглянула из-за бинокля, отметила про себя выжженное место и навела на него бинокль. Спустя несколько секунд поиска заветной точки, я нашла ее. Птица, ну конечно. Если я не ошибаюсь, размером она была немного больше малиновки. Мягкого серого цвета с белыми горлом и брюшком, с черными полосами вокруг глаз, над крыльями и хвостом. Голова казалась слишком большой по сравнению с телом. Как будто почувствовав, что я смотрю на нее, она превратилась из гладкой хищной птицы в клубочек пуха, задрожав своими перьями, а затем снова стала гладкой – превращаясь из красивой в милую и обратно. – Это прекрасно. Что это? – Я не умела отличать одни виды птиц от других, кроме тех, которые все знали. И я была уверена, что Миртл хотела все объяснить мне. – Почти уверена, что это Сан-Клементийский сорокопут, – с волнением в голосе тихо ответила она. – Это подвид сорокопута. В 1996 году в дикой природе жило только пятнадцать представителей, и только десять в неволе. Спустя десятилетие в дикой природе существовало всего сорок гнездящихся пар. И хоть мы еще можем исправить ситуацию, этот малыш – блестящий пример того, почему защита птиц в дикой природе так важна. – Он… красивый. – Я попыталась подобрать какое-нибудь другое определение, но не смогла найти ничего более конкретного. Он был милый, но кроме цветов и размера я не могла определить, чем он отличается от других птиц. – Думаю, я никогда раньше не видела такую птицу. – Как будто я могла знать наверняка. – Ну конечно, вы не видели. – Она выхватила у меня бинокль и посмотрела сама: – Они же живут на острове Сан-Клемент в Калифорнии, неужели непонятно. Неужели непонятно. – Классно. – И снова я не знала, что на это ответить. – Интересно, что он здесь делает. Миртл взглянула на меня из-за бинокля, с одобрением улыбнувшись: – Точно, Уинифред. Точно. – Ведь сейчас в городе столько туристов. Может, у птиц тоже свой туристический сезон. Выражение одобрения исчезло с ее лица. – Или… может, нет. – В этот момент я не чувствовала себя тридцатидевятилетней женщиной, у которой был свой книжный магазин, которая была профессором и имела высшее образование. Я снова была в четвертом классе, на меня испепеляющим взглядом смотрела миссис Уэзер. Я сделала глоток кофе, чтобы напомнить себе, что я уже давно не школьница. Миртл перекинула за голову веревочку бинокля, и он повис у нее на груди. Затем она приковала все свое внимание ко мне: – Если я не ошибаюсь, это подвид Сан-Клементийский, удивительно, что у нас есть счастливая возможность увидеть его своими глазами – такая удача, что он прилетел сюда, случается очень редко – нужно начать с вопроса: почему он здесь? – Она выпучила свои глаза, словно делилась какой-то горячей скандальной новостью. – Это своего рода тайна, и поэтому я беспокоюсь. Спустя всего секунду я поняла, на что она намекала: – Вы думаете, что у нас снова орудуют браконьеры, которые нелегально транспортируют птиц? Может быть, этому удалось улететь от них. И снова она посмотрела на меня, словно я сказала что-то слишком очевидное. – Они никогда не прекращали свою деятельность и никогда не прекратят. Браконьерство и нелегальные перевозки животных будут существовать постоянно, но мы должны бороться с ними, – она мудро кивнула. – Нужно выслушать, что скажет по этому поводу Лео. Мне показалось, что это самый подходящий момент, чтобы перейти к моему делу: – Кстати говоря, о птицах, которых людям нельзя содержать у себя… Миртл закряхтела и покачала головой: – Больше ни слова. Вчера на собрании «Бригады Пернатых друзей» я все слышала. – Она протянула свою ладонь с узловатыми венами и похлопала меня по плечу. – Я до сих пор виню себя, что передумала и разрешила Петре вновь вступить в наш птичий клуб после того, что она натворила. Но я уверила себя, что так за ней будет легче присматривать. Но, господи, как же с ней сложно. Ее прикосновение привело меня в замешательство. Я не сильно нравилась Миртл в первые несколько недель в Эстесе, и хотя мы уже много месяцев довольно тесно общались, я до сих пор не могла привыкнуть к ее неожиданной ласке. – Я забыла, что вчера было собрание птичьего клуба. А Джаред приходил? И опять этот взгляд с упреком: – Конечно же нет. Он только что потерял свою жену. Хотя… – Она призадумалась. – Он один из самых преданных членов нашего птичьего клуба. Думаю, я бы не удивилась, если бы он все-таки пришел, чтобы как-то успокоиться и сделать вид, что все нормально. – Она прищурилась, но в ее взгляде не было осуждения. – Вы же не подозреваете Джареда, нет? После всего, что я пережила вчера, я так обрадовалась, что она просто приняла тот факт, что я пытаюсь найти ответы на вопросы. – Честно говоря, на данный момент у меня нет ни одной зацепки. И я совсем не знаю его, но я уже узнала много странных вещей про него. Она вытянула шею, совсем по-птичьи. – Серьезно? Мне стоит беспокоиться? – Она отвела свой взгляд серых глаз в сторону… того вида птицы, а затем снова посмотрела на меня: – Вы думаете, он вступил в птичий клуб по каким-то гнусным причинам? Я не выдержала и рассмеялась: – Нет. Я не слышала ничего такого про его отношение к птицам. Больше про котов. Почувствовав облегчение, Миртл кивнула: – Ох, эта его аллергия. Я вздрогнула: – Так это правда? У Джареда аллергия на котов? – Ох, да. Бедняге приходится регулярно делать уколы, пить таблетки и все остальное. Не понимаю, как он так справляется. Полагаю, что любая аллергия – мерзкая штука. – Она фыркнула, по ее виду можно было сказать, что эта тема ей небезразлична. – Единственное, что он любит больше, чем птиц, это свою жену. А я всегда считала ее очень самовлюбленной, потому что думала, что он полюбит ее котов, – она пожала плечами. – Петре тоже не нравилась Мелоди. Миртл разразилась таким резким смехом, что тут же захлопнула рот ладонью и проверила, была ли птица на месте. Была. – Это уж точно. Но и Джареда она тоже на дух не переносит. Уверена, что она считает его заказчиком убийства ее красивого индийского ара. Не то чтобы я ее оправдываю за то, что она скорбит, нет. – Она снова заговорила тише, ясно давая мне понять, что следующие ее слова будут особенно зловещими. – Несмотря на то, что Петра никогда не признается, я думаю, что она даже рада, что это случилось. В конце концов, теперь у нее есть два золотых альбиноса ара, а они дорогие. Но в тот раз Лео, Поли и я лично удостоверились, чтобы все свершилось законно, можете мне поверить. Ну, по крайней мере, пока ее история совпадала с историей Петры. Ватсон нюхал что-то у наших ног и наверняка почувствовал, что про него все забыли, потому что прижал свой холодный нос к тонкой полоске кожи между носком и слишком короткой штаниной Миртл. От испуга она подпрыгнула. Я не была привычна к тому, что сделала Миртл в следующий момент. Обычно она смотрела на Ватсона так же, как когда разговаривала про котов. Но она наклонилась и почесала у Ватсона за ухом и по спинке. – Ну привет, красавчик. Мне было так интересно, что я даже не заметила тебя. Как поживает мой маленький герой? Хотя он и не был таким буйным, как с Барри, Лео и Беном, он нежно лизнул ее, ответил на ее внимание и спустя несколько секунд отошел от нее. Она улыбнулась и встала: – Что думаете? Кажется, голова у вас вот-вот лопнет от мыслей. – Думаю, именно это и сбивает меня с толку. Поли, все дело в нем. – Пока Миртл гладила Ватсона, я проигрывала в голове ее последние слова о том, что Поли помогал ей и Лео официально оформить сделку по покупке птиц. – Как связаны Поли и Мелоди? Должно быть, дело в птицах или котах, верно? Если они связаны котами, то все указывает на Джареда. А если птицами, то на Петру. – Да, я понимаю вас, – она отвела взгляд с каким-то странным выражением лица. – Хорошо, но теперь мне кажется, что голова вот-вот лопнет у вас. Что такое? Она покачала головой: – Я не собираюсь распространять сплетни. Только если это и правда не связано с птицами, но я все-таки думаю, что дело не в этом. – Миртл, если это как-то поможет выяснить, кто напал на Поли, кто убил Мелоди, не думаю, что этому может помешать ваше отвращение к сплетням. – Вы правы, конечно. – Она резко качнула головой, словно пытаясь собраться с мыслями. – Просто мне кажется, что я предаю его, но, может, и нет. Когда я вчера заходила к Поли, меня повергло в шок, что его охраняет полиция, как будто они боятся, что на него снова будет покушение. – Она не делала паузу, чтобы я вставила слово. Она уверенно продолжила: – Не знаю, что это значит, но интересно, а что, если это никак не связано ни с птицами, ни с котами? Последние недели Поли как-то странно себя вел. Да, думаю, вы и сами замечали. – Вы тоже видели его с женщиной? – Женщиной? – Она с узнаванием посмотрела на меня. – Ох… ну, тогда это бы объясняло все, что с ним происходило. Тайный роман? – Она вдруг как-то мудро улыбнулась. – Это мило. Он всегда был таким очаровательным парнем. Было бы хорошо, если бы он повстречал кого-то. Может, в этом и было дело, начало нового тайного романа. Возможно, я просто перепутала его воодушевление с беспокойством. Кажется, мы снова вернулись к началу. Странная блондинка и тайные отношения. Ни с того ни с сего я вспомнила, как увидела его с Мелоди в окне магазина. Тогда я не знала ее. Я просто видела, как он шептался с блондинкой, а потом обнимался с ней. Я даже предположила тогда, что между ними происходило что-то романтическое. Но это не сходилось с описанием Дилайлы, ведь, по ее словам, та девушка была какой-то серой мышкой. Мелоди вообще ни капли не была похожа на серую мышь; она была красивой. Но, может, для стандартов красоты Дилайлы… кто знает? Так, стоп… Нет. Афина говорила про какую-то серую мышку. Я не могла точно вспомнить, что про нее сказала Дилайла, помнила только, что что-то нелестное. Конечно, Афина бы не описала Мелоди в таком духе. Может быть, эти две блондинки – это одна и та же женщина? – Миртл… – Я возненавидела себя за свои мысли.