— Из тех, что вечно торчат на съемочной площадке и щелкают своими вспышками для прессы? Нет, это, по-моему, совсем уж косвенное отношение к кино… — Как и у кинокритиков, — добавила Галина. — Ну, на этот-то раз угадала? Вы — критик? — Не угадали, — развел руками Виктор. — Кто же еще имеет отношение к кино? — задумалась Галина. — Нет, ну это просто рассказ Чехова «Лошадиная фамилия»… — Точно, — согласился Виктор. — Только не предполагайте, пожалуйста, что я конный наездник. Этим талантом я тоже не обладаю. — А как насчет таланта администратора? — слегка склонила голову набок Галина. — Ну как же вы так? — удивился Герман. — Директором меня сразу же отказались признать, а администратором, значит, можете? Это ведь почти то же самое… — Я просто уже не вижу других вариантов, — созналась Галина. — Хотя, может быть… осветитель? — И это мне не светит, — скаламбурил Виктор. — Тогда водитель? — Сроду не садился за руль, — ответствовал он. — Ой, ну все, догадалась, — вдруг с уверенностью заявила Галина. — Как же до меня это раньше не дошло… Вы — редактор! — Я очень бы желал, чтобы вы хоть в этот раз оказались правы, — сказал Виктор, — но увы: снова промашка. — Тогда — консультант? — тут же выдала следующую версию Галина. — Если я и способен быть в какой-то области консультантом, так только в узкой сфере филателии… В кино, как вы понимаете, такие знания едва ли могут быть востребованы… 4 — Ой, ну кто же вы все-таки? — схватилась за голову Галина. — Второй режиссер? Виктор отрицательно покачал головой. — Ну все, — протянула Галина, — я сдаюсь… — Режиссер-постановщик, — сказал Виктор. — Вот это да… — прошептала Галина. — Вы так удивлены тому, что я постановщик? — хмыкнул он. — Нет, тому, что мне даже не пришло в голову сделать такое предположение… — Наверное, я не очень на него похож, — подбодрил девушку Виктор. — Напротив, — покачала головой Галина. — Но я-то хороша! Кого только не назвала, а про главного человека в кино и забыла… — Ну вот, теперь мне совестно, — молвил Виктор. — Надо было вам сразу сказать. — Нет, зачем же? — запротестовала Галина. — Здорово повеселились ведь. И я заодно сразу столько о вас узнала. — Неужели? — приподнял брови Виктор. — А как же! Я теперь знаю, что вы не любите музыку, танцы, моду, автомобили… что там еще? — Иными словами, — засмеялся Виктор, — я сам вам признался, что почти ни в чем не разбираюсь… Но, кстати, не разбираться — не то же самое, что не любить, — заметил он. — Ту же музыку я, например, очень даже приветствую. Но ничего в ней не понимаю — что есть, то есть. — Однако вы обмолвились еще и о том, в чем понимаете, — заметила Галина. Виктор даже не сразу понял, что имеется в виду: — Это о чем же? — Филателия. — Ах, да, — мечтательно улыбнулся Виктор. — Филателия, как же… Увлечение молодости. Даже скорее детства, но я, даже став взрослым дядей, продолжал увлекаться марками… — А сейчас? — спросила Галина. — Сейчас уже нет, — отмахнулся он. — Мне вообще это немного знакомо. Мой… — Галина замялась. — Мой друг Герман тоже раньше увлекался… — Что вы говорите! — воскликнул Виктор. — Да-да. Кстати, Герман — ваш коллега. Он тоже постановщик на нашем «Мосфильме». Да вы наверняка его знаете, — Герман Графов! — Знакомая фамилия, — сказал Виктор, — но лично я с ним не знаком. У нас сейчас столько режиссеров… — С каждым годом все больше, — поддержала Галина и вздохнула. — И все больше картин снимаются двумя режиссерами одновременно. Герману тоже предлагали совместную постановку, но он отказался. Сказал, что на площадке должен быть один режиссер. — С этим, пожалуй, соглашусь, — кивнул Виктор. — Так, значит, этот ваш друг Герман — филателист? — В прошлом, как и вы, — сказала Галина. — У него даже от коллекции почти ничего не осталось. Хотя есть какая-то одна марка — чрезвычайно редкая, как он говорит. Герман ею очень дорожит и часто повторяет, что эта марка — его главная ценность. — Очень любопытно, — заинтересовался Виктор. — А вы не помните, как она называется? Галина поморщилась: — Нет, я не знаю этих ваших обозначений… Запомнила только, что Герман говорил: редкая, редчайшая… — Неужели «Голубой Маврикий»? — усмехнулся Виктор. — Мне это ни о чем не говорит, — развела руками Галина. — Хотя она, которая у Германа, как раз голубого цвета, если я ничего не путаю… — А что там изображено? — азартно спросил Виктор. Галина наморщила лоб: — Дайте-ка вспомнить… Не то ракета, не то самолет… — Ракеты появились совсем недавно, — вставил Виктор, — так что вряд ли марка с таким изображением может быть редкостью. — Нет, значит, не ракета, — сказала Галина. — И даже не самолет… Кажется, воздушный шар, хотя я не уверена… — Может быть, цеппелин? — предположил Виктор. — А что такое цеппелин? — не поняла Галина. — Дирижабль. — Точно! — обрадовалась Галина. — Да, там изображен именно дирижабль. — И марка голубого цвета? — Голубого, — кивнула девушка. Виктор забормотал, уже не глядя на нее: — Редкая голубая марка с дирижаблем… А какая страна, не помните? — вновь вскинул он взгляд на Галину. — Наша марка. Советская. — Неужели это «Аспидка»? — прошептал Виктор. — Как-как? — удивилась Галина. — «Аспидка», — повторил Виктор. — Или более развернуто — «Аспидно-синий дирижабль». — Значит, вы ее тоже знаете? — приветливо улыбнулась Галина.