— Униформисты, — подсказал Виктор. — Ага, — кивнула Кустинская. — Выбегают они, значит, и кричат: «С вашим товарищем несчастье!» Ну, мы всей съемочной группой рванули с арены — смотреть на этого товарища. Я еще впопыхах подумала: только бы это не с кем-нибудь из наших артистов случилось, а то как мы фильм доснимем… Но тут же вспомнила, что все артисты из нашей сцены были в момент несчастья на арене… Словом, прибегаем мы за кулисы и видим картину! То есть это я только так говорю: «видим», на самом деле я и всматриваться не стала. Завизжала только — ну и Фатеева со мной завизжала… Завизжали мы, значит, а потом руками лица закрыли. Просто потому что — ну невозможно было на это смотреть. Это был труп человека — как на это можно глазеть? Я раньше вообще не видела мертвого человека — ну, разве что на похоронах. А тут — в общественном месте! И главное, человек не просто погиб, а был разорван дикими животными! Я прямо едва в обморок не грохнулась, как увидела! Хорошо, я хоть совсем не знала этого Тефина, а то не представляю, как бы жила с этим со всем дальше… Виктор, хмыкнув, уточнил: — Значит, то, как это случилось, ты своими глазами не видела? — К счастью, нет, — отвечала побледневшая актриса. — Да и никто не видел… Если бы видели, попытались бы, наверно, спасти. Но когда мы прибежали, там уже некого было спасать… — Но как все-таки случилось такое несчастье? Кто-нибудь об этом рассказал? — Никто же не видел, — повторила Кустинская. — Поэтому только гадать оставалось… Одни говорили, что это был несчастный случай. Другие — что это было самоубийство. Лично я, например, думаю, — понизила голос артистка, — что это было убийство… — Как это? — опешил Виктор. — Ну как-как? — зашептала Кустинская. — Затолкали его в эту клетку с тиграми. То есть я этого не утверждаю, но я так думаю… — Откуда же у тебя такие мысли? — пробормотал Виктор. — Я просто детективы люблю, — пояснила актриса. — Особенно зарубежные. Там и не такие убийства встретишь… И вот я как стала свидетелем такого несчастья, так сразу и подумала: убийство. Причем совсем не рядовое, а изощренное, невероятное. Я ни в одном детективе о таком не читала… — И кто же его мог, по-твоему, убить? — тихо спросил Виктор. — Вот здесь загвоздка, — вздохнула Кустинская. — Некому его было убивать. Все на арене были… Разве только носильщики, то есть униформисты. Но им-то это без надобности, как ты понимаешь… — А у кого могла быть такая надобность? — сразу сказал Виктор. — За что убивать кинорежиссера? — Мало ли, — пожала плечами Кустинская. — Из ревности, из зависти… Много может быть мотивов. 13 Виктор подумал и с сомнением произнес: — А вот говорят, Тефин это из форсу сделал… — Как-как? — не поняла Кустинская. — Ну, из бравады, что ли. — А перед кем ему там бравировать было? — усмехнулась актриса. — Ну как? Перед женщинами, естественно. Там же ты была, да еще и Фатеева, как я понял. Две такие красавицы… Тефина можно понять, если он решил перед вами… — Да ничего он не решал, — перебила Кустинская. — Это за кулисами было, говорю же. Не было там никаких красавиц и вообще женщин. Но Виктор продолжил фантазировать: — Ну, может, он рассчитывал, что вы закончите снимать, пройдете за кулисы, а там он с тиграми милуется… Эффектно ведь было бы? — Ерунда, — отмахнулась Кустинская. — Я этого Тефина знать не знала. Он даже и не подошел к нам поздороваться. Хмурый тип — и больше ничего… То есть был, — спохватившись, добавила она. И с прискорбием вздохнула: — Был хмурый тип. Придя домой, Виктор записал в дневнике: «И вновь смерть коллеги. И опять Галина цинично преподнесла мне эту смерть как убийство, якобы совершенное ее нелепым хахалем… А тут еще Наталья. Тоже говорит, что убийство. Из ревности, мол, или из зависти… С ума они все посходили, что ли? Или, может, советские женщины теперь так и мыслят в массовом порядке? Изголодались по всяческому декадентству, и всюду им мерещатся разные страхи и страсти. Интересно, кстати, было бы послушать мнение Фатеевой, тем более что она — еще одна свидетельница». Написав это, Виктор задумался. Телефонный номер актрисы Фатеевой был у него в записной книжке. Не так давно он планировал снимать ее в своем фильме. Правда, из этого ничего не вышло — постановку ему закрыли на стадии заявки, и с Фатеевой он так и не познакомился… «Вот сейчас и познакомлюсь», — решил наконец Виктор. Через минуту он уже услышал в трубке знакомый мелодичный голос: — Я слушаю. — Наталья, здравствуйте, — смущенно начал Виктор и кашлянул. — Это вас режиссер Виконтов беспокоит… — Кто-кто? — удивилась Фатеева. — Виконтов, — с досадой повторил Виктор. — Вы шутите? — Нисколько. — Что это за фамилия такая — Виконтов? — И не такие фамилии бывают на земле русской, — на сей раз действительно пошутил Виктор. — Ну ладно, Виконтов, и что же вам угодно? — Я просто хотел узнать… Видите ли, у вас случилось несчастье… Вчера, на съемках… Погиб режиссер… — Действительно, такое несчастье случилось, — сухо отвечала Фатеева. — Но вам, собственно, какое дело?.. А, понимаю, — вдруг протянула она. — Вы, наверное, из газеты? Журналист Виконтов, да? Мне почему-то послышалось «режиссер»… — Вы не ослышались, я режиссер, — вздохнул Виктор. — Извините, я такого режиссера не знаю, — еще суше сказала Фатеева. — Но не можете же вы всех знать! — почти выкрикнул Виктор. — Послушайте, вы можете просто рассказать мне про Тефина? — Не думаю, что это стоит освещать в прессе, — ответила актриса. — Я вас поняла: вы хотите написать фельетон про то, как плохо соблюдается техника безопасности на киносъемках… Но поймите, это не повод для сатиры и веселья. Погиб человек… — Да не из прессы я, — простонал Виктор. — И не собираюсь ничего про это писать! — Ну как же не из прессы? — не поверила Фатеева. — У вас и псевдоним такой яркий — Виконтов. Сразу понятно, что фельетонист. Я вас, по-моему, читала даже. В «Крокодиле». — Я — кинорежиссер, — отчеканил Виктор. — Спросите у своей подруги, если не верите. У Натальи Кустинской. — Она вас знает? — с сомнением спросила Фатеева. — Знает. Я хотел снимать ее в своем фильме. Из этого, правда, ничего не вышло, но… — Но если вы знакомы с Натальей, — перебила Фатеева, — почему бы вам у нее не расспросить о том, что вас интересует? — Ее номера у меня нет под рукой… — нашел правдоподобное объяснение Виктор. — Да у нее, кажется, вообще нет телефона, — произнесла актриса и вдруг спохватилась: — Позвольте, а мой номер у вас откуда? — Узнать номер актрисы для режиссера не составляет труда. Я ведь, наверное, не первый постановщик, который вам звонит? — А что вы поставили, постановщик? — задала встречный вопрос Фатеева. Виктор замялся. У него вышла одна-единственная картина, да и ее он мучительно стыдился. — «Раскаленный рассвет», — все-таки выдавил он, понадеявшись, что его собеседница этой картины не видела. — Ах, «Раскаленный рассвет»… — повторила актриса. — Ну как же, это я смотрела… И, честно говоря, мне не понравилось. — Мне самому не понравилось, — сгорая от стыда, сознался Виктор. Но тут Фатеева наконец смилостивилась: — Ладно, я вам верю. Вы действительно кинорежиссер. Никто другой, кроме автора, не признался бы в авторстве такой картины… Так что вы хотели узнать… э-э, простите, не знаю вашего имени-отчества? — Просто Виктор, — сказал режиссер. — Я хотел бы узнать обстоятельства смерти своего коллеги Тефина.