В ту ночь незнакомец ушёл из деревни. А ещё через день, после большого совета, на котором были все жители деревни, Хмару выгнали в лес. Ей запретили возвращаться в деревню. Родители нагрузили полную тележку добра, чтобы в первые месяцы одинокой жизни Хмара не умерла. Так для них выглядело милосердие. Хмара же понимала, что летние месяцы в лесу, одинокая, она проживёт. Но с приходом морозов её делом будет — считать дни до смерти. А смерть будет страшной, не важно, каким образом она приключится — то ли от холода, то ли от зубов хищника. Что может чувствовать тот, кто своими же родными обречён на смерть? Хмара пыталась не думать о них, но горькие чувства не так-то легко было приглушить. Прошло много дней и ночей, пока Хмара научилась радоваться тому, что жива. Единственное, чем она овладела не сразу, это умение отшельничать в своё удовольствие. Первое время она очень сильно скучала по людям. Если бы её не выгнали из села, Хмара никогда б не научилась всему тому, что сейчас умела. Долгие дни она жила наедине с собой, лесом и всем тем, что в нём есть. Поэтому Хмара училась направлять свои мысли в нужное русло. Она овладела многими искусствами: как разжечь огонь руками, как выследить по запаху белку, как одним взглядом залечить царапину. Хмара подолгу замирала на месте и вслушивалась в жизнь, которая течёт невидимо везде. Она наблюдала за древесными духами, читала по следам на осоке, какой болотник живёт в ряске: можно ли с ним договориться или нужно скорее уносить ноги. На рассвете она ложилась в высокую траву и, закрыв глаза, пальцами перебирала травы, пока не находила те, в которых токи соков были нежнее или наоборот сильнее. Смотря, что именно Хмара хотела от трав. С травами было проще всего — их она понимала и различала на зубок, на глаз, по запаху. Иногда, когда ночами Хмара, уставшая, ложилась отдохнуть где-нибудь среди лесной чаще или между бороздами в поле, она видела, как высоко-высоко в небе пролетали ведьмы. Самые настоящие ведьмы, не то, что она. Они летали на чём ни попадя, всегда полуголые: или только в одной драной юбке, или в платках и широких рубахах. Ведьм Хмара не боялась. Она смотрела на них во все глаза и не могла понять, как могли её родные увидеть ведьму в ней. Мать Хмары не рассказывала сказки. Иногда девочка просила сочинить для неё историю, чтобы, засыпая, можно было перебирать в уме певучие присказки. Жили-были… Давным-давно…Видимо- невидимо… Но мать говорила: «Некогда», и малышке приходилось самой придумывать героев и злодеев. Иногда сказочные сюжеты ей снились. Её сны походили на реальность, в них она видела лесистые холмы, прозрачные ручьи и разноцветные небеса: грязно-серые поздней осенью и лазоревые летом. Вот удивительно: во сне, стоя на вершине пригорка среди редких деревьев, она чувствовала, как приятно её плечи овевает ветер. Она никогда не мёрзла. Наоборот, Хмарушке снилось, что она бегом взбирается на холм. Из её рта толчками вылетает пар, но телу жарко, несмотря на то, что на дворе осень и редкая пожухлая трава трясётся от ветра, а голый лес гудит издали: «Нет сил, нет сил…» Она продолжает бег, и когда её ноги погружаются в воды ручья, он обдаёт ступни лёгкой прохладой. Хмаре редко снилось тепло. Чаще во сне она видела осень. Постепенно Хмаре начало казаться, что во сне она не такая, как наяву. Ей нравилось легко носиться по полям и лесам, она не чувствовала усталости и, казалось, каждая былинка приветствовала её. Однажды Хмара заставила себя остановиться (во сне это не так просто, как кажется). Она попыталась поднять руки, чтобы разглядеть их, но ей не удалось. Руки не поднимались, и как она не заставляла свои мышцы слушаться, ничего не выходило. Тогда девушка опустилась на колени и так, стоя на четвереньках, смогла посмотреть на свои руки. Но рук не было. Вместо них были звериные лапы. Они оставляли на тёмной грязи широкие следы: четыре пальца, подушечка и когти. Светло-серая шерсть покрывала тело девушки. Она не испугалась и даже не расстроилась: на душе вдруг стало легко и немного весело. Хмара подняла глаза к небу и завыла. Долгими зимними вечерами, когда темнота просачивалась в каждый проулок, на крылечки и в собачьи конуры, делать было совершенно нечего. И сельские девчонки собирались у одной из них дома; бывало, заигрывались допоздна, перебирая куклам ниточные волосы. Иногда им рассказывали сказки. Хмара помнила, как впервые услышала про страшных оборотней. В тот вечер дома у её подружки было сумрачно, но тепло и спокойно. Мерно жужжала прялка, кряхтел под потолком в люльке младенчик, и бабуля, убирая со стола остатки ужина, рассказывала историю. Сперва она вручила каждой девочке по сморщенному, но пахучему яблочку, а затем начала. Хмара грызла яблоко и одновременно вертела в руках кособокую куколку с ладошку величиной, которую пару дней назад сама сшила из ненужных тряпочек. У куклы было смешное лицо: глазки будто закатились, а красная ниточка-ротик немного топорщилась, отчего казалось, что кукла поранилась и у её губ растеклась капелька крови. И отчего только Хмара плохо закрепила эту ниточку? Постепенно игра сошла на нет, девочки прижали к себе своих тряпочных подружек и слушали бабулю, забыв обо всём. «Жил на свете один парень. Был он совсем молодым и очень весёлым. Целыми днями, вместо того, чтобы работать, пел песни и развлекался. Он подолгу купался в реке, бродил по деревне и много спал. У парня были мать и отец. Они так любили своего сына, что всё ему прощали, даже его лень. Деревенские кумушки предупреждали его мать: ничего дельного не выйдет из её сына, если он не возьмётся за ум. Бедная мать и сама это понимала, но что она могла поделать? Чтобы не упасть в грязь лицом перед соседками, она говорила: 'Мой сынок вас всех ещё удивит!». И не соврала, он всех удивил. Однажды, в лунную летнюю ночь, парень шёл домой с гулянки. Он был в гостях в соседнем селе и возвращался через луг, мимо реки и старой мельницы. На этой мельнице давно никто не жил, много лет назад её хозяин уехал в дальние края, а на дверь мельницы повесил большой замок. Огромные жернова стояли без дела, а река, лишённая работы, мерно текла по своему руслу, как много лет до того дня, как на её берегу построили мельницу. Вот и этой ночью слышалось приятное шуршание воды о камни, да стрекот полуночных музыкантов — кузнечиков. Парень шёл, заворожённый тёплым ночным воздухом, и думал о своей возлюбленной, которую он оставил в чужом селе. «Придёт время, и я заберу её в свой дом», — мечтал он. Но странная тоска глодала его сердце: ему казалось, что красавица не пойдёт к нему, потому что кто он такой? Гуляка, бестолковый трутень. «Я изменюсь», — уговаривал он сам себя и сам себе верил. На следующий день парень действительно взялся за работу. С утра пораньше, как только пропели первые петухи, он вышел на луг и принялся косить. Потом он носил воду на огород, чистил сарай и конюшню, затем полез поправлять конёк на крыше. Но минуло время обеда, и юношу сморил сон. Ещё бы: всю ночь не спать, петь песни и танцевать, а потом ни свет, ни заря броситься работать, да ещё с непривычки. Мать с нежностью смотрела на сына, который дремал, разомлевший на завалинке после сытного обеда. На следующий день парень еле поднялся на косьбу: его руки ныли, а шея плохо поворачивалась. В этот раз работал он в пол силы, словно жалел своё больное тело. На третий день он и вовсе спрятался на сеновал и спал там весь день. Ещё бы, ведь он собрался вечером идти в соседнее село, в гости к своей возлюбленной. Лень оказалась сильнее его духа, и вскоре мыслей о добросовестной работе не осталось в его голове. Там роились только мечты о любви к красавице. Но не так просто оказалось заманить её в свой дом. Одно дело вместе любоваться звёздами и гулять по росистой траве, а совсем иное — жить вместе. Девушка ни за что не хотела быть с юношей. Она говорила, что у него нет ничего, кроме красоты и весёлого нрава. «Как быть?» — спрашивал сам себя наш герой. И не знал ответа на этот вопрос. «Пойди к колдуну», — прошептал однажды на ухо его приятель. «Какой такой колдун?» — не понял юноша. «Который живёт у большого камня! Говорят, если хорошо, попросить, он может дать тебе любой дар. Например, небывалую силу или отличную память». «А может сделать меня…» — и наш глупец захохотал, намекнув на мужскую силу. Его дружок тут же понял шутку, и тоже рассмеялся. Про колдуна, что живёт у большого камня, ходили всякие небылицы. Судачили, что это старик, у которого голова шире плеч. А ещё он ничего не говорит, только смотрит в глаза собеседнику, а тот без слов понимает все его мысли. Но главное, колдун умел всё, потому что был Великим оборотнем.' — Кто такой оборотень, бабуля? — спросила девочка. — Оборотень, внученька, — это тот несчастный, который по глупости или из-за плохих людей превратился в волка. Он бегает по лесам, исхудалый, несчастный. Он вынужден охотиться на зверей и есть сырое мясо. Никто не принимает его, только иногда, случается, волчьи стаи берут его к себе. Это бывает, если оборотень давно превратился и со временем стал забывать, каково это, быть человеком. Нужно найти знающего человека, который может расколдовать оборотня и вернуть в семью. Но совсем другое — Великие оборотни. Они по своей воле превращаются в любое животное, и нет для них проблемы снова стать человеком. — Для чего они превращаются? — еле слышно спросила девочка. — Великие оборотни — сильные колдуны. Они творят, что им захочется, и часто нападают на людей. Чтобы уйти от человеческого суда, они прячутся под шерстью зверя. Сторонитесь подозрительных людей, мои дорогие, и будете живы. Бабуля продолжала сказку: 'Парень послушался дурного совета и разыскал колдуна. С виду тот оказался не страшным: голова, как у всех, и разговаривать умеет. Обыкновенный человек, только взгляд маленьких глазок не понравился нашему герою — от него становилось жарко и давило в горле. — Чего хочешь от меня? — спросил без обиняков колдун. — Хочу дом полную чашу и чтобы закрома ломились от припасов. Пусть в моих хлевах будет лучший скот, пусть на моих огородах растут самые вкусные овощи. Пусть брёвна моего дома никогда не гниют. Тогда меня полюбит самая желанная девушка и захочет жить со мной. Она родит мне восемь детей, и все они, как один, будут красавцами. — Не бывать такому, — ответил колдун. — Разве я много хочу? — расстроился юноша. — Как посмотреть. С одной стороны, много. С другой стороны ты одним словом мог бы попросить гораздо больше. Колдун, прищурившись, разглядывал парня и делал вид, что задумался о его просьбе и отчего-то не желает её выполнять. — Что ж ты жадничаешь, колдун⁈ Не от хорошей жизни я пришёл к тебе. Меня привели мечты о возлюбленной, она не хочет сходиться со мной. Ты знаешь, что такое настоящая любовь? Как мучительно быть отвергнутым тем, кого любишь? — Я не знаю, что такое любовь. Да и тебе это неизвестно. Ты думаешь, крепкий дом и жирные свиньи в хлеву сделают тебя желанным для неё? Парень засмущался, а колдун продолжал: — Ты не зря упомянул про жадность, хоть и не она заставляет меня сомневаться. Такую просьбу я смогу выполнить только взамен на услугу. — Какую? — Сначала пообещай служить мне, а там уж я придумаю для тебя работу. — Согласен! — Сколько ты будешь в услужении? Юноша молчал. Он совершенно не понимал, в какие дебри заводит его колдун. Наконец парень проговорил: — Сколько нужно, столько и буду служить тебе! После этих слов колдун криво заулыбался. — Предлагаю три года. — Три года! — протянул наш герой. — А не много ли? — Некоторые со мной гораааздо дольше. Так что соглашайся, пока я раздобрился. И они стукнули по рукам. Три года, в конце концов, не так уж долго. Что за служба ждёт юношу, колдун не рассказал. «Иди домой, будешь нужен — я позову тебя». И он позвал. Прошло семь дней, и парень проснулся от голоса в его голове: «Приди!» Он вышел на улицу и со всех ног помчался к лесу. Там, на поляне, его ждал колдун. Но не такой, каким он видел его несколько дней назад. Перед ним стоял волк, огромный, как валун. Его покрывала тёмная шерсть, а злые глаза горели огнём. Ему не пришлось говорить, одного взгляда хватило парню, чтобы понять, как поступить дальше. Глупец упал перед волком на землю и перекувырнулся через голову. Раз, ещё раз, ещё раз. Подняться на ноги он не смог — вскочил на четыре лапы. Рядом с большим чёрным волком засеменил, поджав хвост, ещё один, поменьше, серый. Ночью они бегали по полям и лугам, новосделанный оборотень приноравливался к четырём лапам. Он понимал всё, что без слов велел ему колдун. Ночь прошла быстро. А утром, прощаясь с изнурённым грязным парнем, колдун приказал: «В пятницу снова придёшь. Волком.» А тот не смог отказать. Три года он бегал волком, иногда с колдуном, но чаще один. Он привык к шерсти, блохам и выть на луну. Он ловил кабанов и без отвращения жевал сырое мясо, разрывал горячие требуха, вымазываясь в кровь и желчь. Он откашливал шерсть, с удовольствием разгрызал хрящи. Выл он забористо, от наслаждения перебирал лапами, задирал голову вверх до боли в мышцах горла. Получалось хрипло, жутко — самому нравилось. Птицы просыпались и разлетались кто куда. За ночь он мог пробежать большие расстояния. И он пробегал. Все окрестные деревни знали: появился оборотень, тот, кто убивает. Не часто, раз в несколько месяцев. Попробуй угадай, можно сегодня выйти ночью до ветру или тебя утащит в темноту лохматая тварь. Когда юноша был человеком, выглядел плохо: похудел, вокруг глаз нарисовались большущие тени. Но в глазах горел странный огонь, словно тело мучала лихорадка. Постепенно семья богатела. Вроде и работали, как раньше, но отчего-то добра становилось больше. Коровы давали молока с избытком, земля родила, куры неслись по два раза за день. Казалось, даже сор из избы сам куда-то девался, не надо было метлой махать. Парень перестал думать про возлюбленную. Ему было не интересно сидеть на вечёрках, не хотелось целоваться с ней. А когда приходилось, он с трудом останавливался, чтобы не закусить до крови алые губы девушки. Перед рассветом парень с трудом становился человеком. Ему хотелось подольше побегать волком. Что там делать в деревне? Теперь он не знал, чем занять себя до наступления темноты. Чтобы обратно перевернуться в человека, ему приходилось скакать через заговорённый пень. В первую ночь оборотнем колдун показал ему этот пень. В нём торчал кривой ржавый нож. «Скачи через него и станешь собой», — велел злодей. Три обещанных года вот-вот должны были закончиться. Однажды парень прибежал к заговорённому пню и увидел, что около него стоит колдун и держит в руке нож. Он достал его из пня. «Как же я стану обратно человеком?» — подумал оборотень. А потом ему стало вдруг спокойно. Можно не возвращаться сегодня в деревню, можно остаться волком. И он остался. Оборотень научился превращаться в человека и без заговорённого ножа. Стоило прийти на перекрёсток четырёх дорог и там трижды перекувыркнуться через голову. Только особой нужды делать это больше не было. Парню нравилось в лесу, а не в деревне. Тем более люди стали сторониться его. Скоро Великий оборотень ушёл из тех мест, оставив вместо себя кровожадного приемника. А тот вспомнил всех, кто когда-либо хоть чем, словом, взглядом, делом, обидел его. Он затаил злость и решил поквитаться с каждым. Но больше всего он хотел отомстить девушке, которая когда-то посмела отвергнуть его. И холодной ноябрьской ночью он утащил её из дома. По телу хлестал сильный ветер, воздух был напитан влагой. Круглый серый месяц то прятался за рваными белёсыми тучами, то выныривал из-за них. И тогда несчастная видела неживой свет глаз волка. Он волок её по колкой траве, по песку и веткам, тянул, что было сил, сцепив зубы на вороте её душегрейки. От ужаса она не могла кричать — только слабо выла и захлёбывалась слезами, что без остановки потоком текли из глаз. Наконец, они оказалась в лесу. Верхушки деревьев заслонили от девушки лунный свет, и она собралась умирать страшной смертью. Но когда смердящая пасть волка нависла над её лицом, она поняла, что где-то раньше видела этого зверя. Смутная догадка пришла к ней в голову. Может, странное, почти человеческое выражение его глаз подсказало: это не волк. Девушка тихонько позвала его по имени. Оборотень замер, а потом положил голову ей на плечо. Испуганная девушка быстро соображала: что же делать? У неё появилась надежда на спасение. Но как? Уж очень хотелось жить. И она стала разговаривать с волком, рассказывать, как соскучилась, как ей нравилось, когда он навещал её. Она гладила его по шерсти и старалась разговаривать, как с человеком. Хотя это было ох как трудно. Вот так заговорившись, она сказала: «Я мечтаю жить с тобой! Я же люблю тебя!» Ей самой тут же стало страшно от таких слов, но что не скажешь, когда хочется выжить? До этого оборотень милостиво слушал её лепет и позволял ласкать себя. Но когда она сказала заветные слова, те, что он жаждал услышать несколько лет назад, он вспомнил, как это — быть человеком. «Для чего я принял вид волка? В обмен на богатство. Мне нужен был достаток, чтобы меня полюбила вот эта девушка. Она любит меня. Так зачем мне и дальше оставаться зверем?» И оборотень, бросив в тёмном лесу свою добычу, помчался на перекрёсток, чтобы сбросить там волчью шкуру. Да только она так пропиталась кровью, звериной и человеческой, что не захотела отпадать. Сколько не скакал парень через голову, сколько ни валялся в грязи на перекрёстке, он не стал человеком.' — А девушка? — пискнула одна из развесивших уши девчушек. — А что девушка, — пожала плечами бабуля. — Он её позже съел. А что? Надо думать, с кем водишься. И бабушка грозно зыркнула на свою внучку. — Вот так сказка! — ахнула Хмарушка. — Не добрая. — В мире много недобрых людей. Потому и сказки есть такие же — недобрые, — ответила бабуля. После Хмара часто вспоминала сказку. Маленькой, она не замечала, как превращалась в волчонка. Она могла бродить по лесу и, увлёкшись, уходить очень далеко. Настолько, что, когда приходила в себя, сама не понимала, как ноги унесли её далеко от дома. Ей приходилось возвращаться по непроходимым канавам, брести по заболоченным лесным берегам и буреломам. Хмара не уставала: она была необычной девочкой. Сил у неё было, как у десятерых. К тому же она ни разу не сбилась с пути. Её вёл нюх и чутьё — девочка без ошибки поворачивалась в ту сторону, где была её деревня. Постепенно она научилась переворачиваться в зверя сознательно. Хмара не боялась своих способностей. Кроме этого она умела много чего ещё. Девочка словно состояла из множества струнок, которые чувствительно отзывались на мир вокруг. Напустить ветерка, зажечь огонёк, найти в песке потерявшееся колечко — что сложного? Только ладошкой поводи. Хмарушка, по её собственным представлениям, просто умела видеть, слышать, нюхать и желать. Ещё она могла найти полезные травки и сварить целебные отвары. Но бывало, что травы были не нужны, ведь её руки могли утихомирить боль без них.