Если повезет, девчонка выросла во взрослую мицару с хорошим уровнем эфира. Но даже если не повезет и эфир у нее остался на прежнем уровне, сейчас выбирать точно не приходится. Эфир из своего маленького запаса она поглотит одна. Поглотит, чтобы были силы найти других. Если не принимать во внимание обстоятельства, из-за которых Рори вынуждена была петь в кабаре, выступать там ей нравилось. Нравилось внимание публики, аплодисменты и цветы, нравилось, что некоторые гости приходят сюда лишь только для того, чтобы послушать ее. Но, пожалуй, в этот понедельник, по которым обычно «Звездный ветер» был закрыт, совершенно пустой зал с рассеянным освещением, белоснежными столиками и аккуратно задвинутыми стульями был ей больше по душе. Когда бы еще она могла выйти на сцену в клетчатой рубашке и джинсах, а не в платье, как того требовал ее сценический образ? Наслаждаясь тишиной и пустотой обычно многолюдного места, Аврора провела ладонью по прохладной гладкой поверхности отполированного дерева. Роскошный инструмент цвета слоновой кости – господин Фальк не поскупился и приобрел для своего кабаре настоящий акустический рояль. Вообще-то она могла и не приходить – сегодня музыкантов не было, а порепетировать в одиночку она могла и в родных стенах. Но последнее время Рори старалась реже бывать дома, а поэтому отправилась после занятий в колледже в «Звездный ветер», намереваясь с чистой совестью пропустить традиционный семейный ужин под предлогом репетиции перед завтрашним выступлением. И это было чистой правдой… За исключением того, что выступать завтра Рори планировала не в кабаре, а на обшарпанной сцене родного колледжа. Дело в том, что завтра должно было состояться прослушивание на роль Мины в мюзикле «Дракула», подготовка к которому уже началась. Аврора слышала, что художественный руководитель колледжа, мадам Лисбет Сунберг, получила личное разрешение на постановку мюзикла от его автора и он даже прислал ей партитуру. Рори однозначно хотела в этом участвовать! Арию Мины Аврора слышала, когда пару раз мюзикл показывали по телевизору, и сейчас ей хотелось попробовать воспроизвести ее по памяти. Она отрегулировала высоту банкетки: клавишник ансамбля, который играл в «Ветре», был низкого роста, поэтому сиденье пришлось опустить. У инструмента был изумительный звук – именно тот, который Рори и хотела слышать. – Между страданьем и счастьем бьется сердце мое… – тихонько начала она и, прикрыв глаза, коснулась клавиш, пытаясь себе аккомпанировать. – Вернет его обратно исцеленье? Это оказалось сложнее, чем думала. Рори ошиблась, снова и снова брала неправильные аккорды. Ария была совсем не проста. – Черт, что я играю… – с досадой пробормотала. Рори раз за разом начинала сначала, пока потрясающе красивая композиция наконец не перенеслась из головы на уста и пальцы, порхающие по клавишам. Ошибок больше не было. Поначалу ее голос звучал легко и нежно, но затем стал разворачиваться, расцветая более сильными, насыщенными оттенками. Рори полностью отдалась эмоциям героини, ощущающей в душе полную сумятицу: удивительно, как она заметила Пита Фалька, который, неподвижно стоя на другом конце зала, неотрывно смотрел на нее? Сейчас это было неважно. Все было неважно по сравнению с бешеными страстями, которые обуревали Мину. Обуревали Аврору… И лишь в самом конце она вернулась к тем трепетным хрупким нотам, с которых начиналась ария. Мина принимала свое чувство к графу Дракуле. Оторвавшись от клавиш, Рори выдохнула, ощущая внутри пламя, в котором полыхала Мина, и вдруг услышала хлопанье, которое почему-то показалось очень громким в наступившей тишине. Оказалось, Пит стоит уже вовсе не около выхода, а возле самой сцены. Сначала Авроре почудилась в этом насмешка, но затем она увидела его глаза и поняла, что он хлопает ей искренне. – Спасибо, – Рори закрыла крышку рояля и принялась возиться со стулом, возвращая его сиденье на прежнюю высоту. – Хочешь участвовать в завтрашнем прослушивании? Она кивнула, ощущая себя так, будто Пит Фальк застал ее на месте преступления. В каком-то смысле так оно и было: за всю неделю, которая прошла с того вечера с Мадсеном, Аврора ни разу не выступила в кабаре. И выходит, завтра ее тоже не будет: кастинг назначен на вечер. Отец Пита, господин Фальк, уже несколько раз звонил Бригите, интересуясь, в чем дело и почему гости, которые приходят в «Звездный ветер» специально, чтобы послушать Аврору Франсон, остаются разочарованными. После случившегося с городским сенатором Рори никак не могла себя заставить. Казалось, все в зале, так же, как и Мадсен, считают Рори лишь симпатичной безделушкой, товаром, который можно купить, если дать хорошую цену. Казалось, они приходят не слушать ее голос, а смотреть на вырез платья или обтянутую грудь, прикидывая, как Аврора будет выглядеть без одежды. Казалось, гости просто прицениваются к ней. Ведь по сути, кто она такая? Певичка из кабаре. С чем это ассоциируется? С легкомысленностью, распущенностью, свободой нравов… Наверное, нет ничего удивительного, что с лёгкой руки матери Мадсен решил, будто ему можно… Кстати, о Бригите. Избрав тактику тихой сапой, матушка уже несколько раз подкатывала к Авроре, в легкой манере интересуясь, когда же она выйдет в кабаре, ведь ее там очень-очень ждут, да и долг не уменьшается, еще господин Фальк волнуется, а его ведь волновать нельзя… Рори неизменно отвечала, что после случившегося в тот вечер пока не готова выступать перед публикой. Один раз Бригита ожидаемо попыталась надавить, в ответ Аврора напомнила, что именно из-за шантажа фру Франсон старый извращенец чуть было не надругался над Авророй самым отвратительным образом. Матушка злилась, но сделать ничего не могла – похоже, действительно боялась, что кто-то сможет увидеть ее вину в этом грязном деле. – Да, я хочу играть в мюзикле, – Аврора вскинула подбородок. – По-моему, ставить в нашем колледже «Дракулу» – великолепная идея! Пит не дурак и должен понимать, что если Рори возьмут в мюзикл, да еще и на главную роль, это явно в ущерб выступлению в кабаре: она будет пропадать на репетициях с ночи до утра. Ну и пусть знает правду! – По-моему, тоже, – вдруг сказал Фальк. – «Дракула» Брэма Стокера – моя любимая книга. – Вампиры? Серьёзно? – Аврора не сдержала удивленного возгласа. – Невозмутимый Пит Фальк интересуется вампирами? – Этот роман – шкатулка с множеством секретов и скрытых смыслов, и не обязательно сводить его только лишь к вампирам, – отозвался Пит. – Собственно, почему нет? Вампиры – это интересно. Вдруг они живут среди нас и все, что мы о них знаем по книгам и фильмам очень далеко от истинного положения вещей? Вдруг они имеют свой уклад жизни, свой социум, просто не хотят афишировать свою жизнь… А что, если где-то существует Академия Вампиров? – Оригинальные фантазии. – Сказала девушка, которая пару минут назад умоляла графа Дракулу не забирать ее весну и жизнь, – невозмутимо закончил Пит. – На самом деле нет, вовсе не оригинальные, даже книжка такая есть – «Академия вампиров». Это очень популярная тема. И меня она почему-то тоже трогает… Сам с удовольствием поучаствовал в мюзикле, но мне с детства медведь на ухо наступил. Например, я даже не понял, попала ли ты в ноты, когда сейчас пела арию Мины. По-моему, это просто было волшебно. В совершенно пустом зале он стоял у подножья сцены, и, наверное, впервые за все время, которое она его знала, показался самым обычным парнем, а не высокомерным снобом. В колледж он обычно одевался более демократично, но в кабаре, как униформу, носил кипенно-белую рубашку, заправленную в черные зауженные брюки. Он был красив: ладный, статный молодой мужчина с аккуратно зачесанными медовыми волосами, ясными карими глазами и четкими, чистыми линиями отстраненного лица. И он не сводил с нее взгляда. Рори знала, что поначалу его здесь воспринимали как хозяйского сынка, который решил поиграть в кабаре и от которого едва ли будет какой-то толк. Но взгляды перестали быть косыми, а ехидные насмешки стихли очень быстро: Пит поставил себя довольно жестко и вскоре снискал уважение и даже трепет подчиненных. В его взгляде было нечто, заставившее ее опустить голову. – Не хочешь все-таки рассказать, что произошло тогда с микрофоном? Я пытался понять, но, честно, я сдаюсь. – Это не имеет совершенно никакого отношения к кабаре, – Рори тихо добавила. -Это я… Мои тараканы… Едва договорила – и тут же пожалела об этом. Конечно, правду он никогда не узнает, но фактически Аврора дала понять, что у нее не все в порядке с головой. Отлично! – Меньше всего на свете я хочу вмешиваться в чужие дела, но, по-моему, тебе нужна помощь, Аврора. Твоя мать… И этот господин Мадсен… Мне показалось, что… Питер не договорил, как будто смутившись произносить это вслух. Или, скорее, не желая смущать ее. – Тебе не показалось, – сказала Аврора, всей своей кожей чувствуя его реакцию на эти слова, хотя внешне он остался все так же непроницаем. Она не понимала, зачем он затеял этот странный разговор и почему она доверяет ему, по сути, чужому человеку, вещи, о которых ему совсем необязательно знать. – Расскажи, – голос Пита прозвучал непривычно резко. – Нечего рассказывать, – Рори жалела о своей откровенности. – Ситуация… была довольно паршивой, но сейчас все более-менее в порядке. – Из-за этого тебя не было всю прошлую неделю? – И эту, похоже, тоже не будет… Я знаю, что твой отец останется недоволен, но я пока не могу здесь, в кабаре… Выходить на сцену и петь… Что она говорит? Кому это говорит? За год у Рори с Фальками выстроились четкие отношения: она поет в их заведении, обеспечивая этим наплыв публики, которая очень любит не только ее послушать, но и посмотреть на нее. За это по какой-то хитрой схеме, в тонкости которой Рори не посвящают, господин Фальк списывает семье Франсонов их непомерный долг за дом. Вряд ли оба почтенных семейства позволят Рори нарушить эту отлаженную систему. – Возьми эту паузу, которая тебе нужна, Аврора, – проговорил Пит Фальк. – Если будут проблемы с матерью, скажи, отец сам дал тебе передышку и даже настоял на этом. Питер всегда был принципиален в отношении всего, что касалось кабаре – странно, что он с такой легкостью отпустил ее, да еще и дал понять, что со своим отцом все вопросы уладит. Рори поблагодарила Фалька-младшего, но удивления скрыть не сумела. И когда он ушел, тотчас себя за это отругала. Теперь Пит решит, что Рори считает себя этакой принцессой и звездой, без которой кабаре потеряет всю свою клиентуру. Почему-то было неприятно, что он подумает о ней плохо, но Аврора постаралась не думать об этом. Главное – сам управляющий «Звездного ветра» дал ей отмашку на небольшой отпуск. А значит, она может с чистой совестью пока забыть про кабарешный репертуар и участвовать в «Дракуле». Если пройдет прослушивание, конечно. И все-таки, такой серьезный, хладнокровный, строгих правил Пит Фальк – фанат вампиров! Кто бы мог подумать… На кастинге, который вечером следующего дня состоялся в актовом зале, Питера Фалька не было, и из-за этого Аврора почему-то ощутила слабый укол, хотя он сам признался, участвовать в прослушивании ему смысла нет. Но, с другой стороны, в мюзикле имелись роли, для которых не нужен вокал. Если бы он хотел, то пришел. Ей, надо это признать, хотелось его сегодня тут увидеть. Но, пожалуй, одной Розали Карей в виде моральной поддержки Авроре хватило с лихвой. Она сразу заняла половину первого ряда, развернув целый транспарант, на котором было написано «Аврора Франсон – лучшая Мина Мюррей!». Остальные студенты, явившиеся на кастинг, порекомендовали ей со своим куском обоев идти назад, потому что с предыдущих рядов за этим плакатом ничегошеньки не видно. Но Розали не была бы Розали, если вняла этим тактичным замечаниям. А вообще Рори была искренне удивлена количеством явившегося на кастинг народа – она и не подозревала, какой на самом деле вокруг «Дракулы» развернулся ажиотаж. Правда, какая-то часть студентов колледжа, запасшись попкорном и чипсами (а кое-кто и пивом) очевидно, пришла сюда, как на бесплатное представление. Среди последних был и сам Скуиллер Батч в компании добрых друзей, среди которых Рори с неудовольствием углядела Чада. Громко переговариваясь и оглашая зал идиотским хохотом, они с комфортом расположились на последнем ряду – как раз там, куда, по идее, надо было отправиться Розали с ее ядовито-красным плакатом. Перед началом, собственно, кастинга, слово взяла директор колледжа Эльса Аувинен, которая еще раз напомнила всем, какую важную цель они преследуют – впечатлить крутого спонсора, а, значит, всем нужно очень– очень постараться. – Слышишь, с каким придыханием про дядюшку твоего говорит? – толкнула Рори локтем вбок подруга. – Интересно, она вообще в курсе, что одна из учениц его племянница? Пусть фору тебе дает! – Не думаю, что она вообще думает об этом, – с сомнением в голосе отозвалась Рори. – Скорее всего, знает, что дядюшка Гэбриел с отцом в не особо хороших отношениях, поэтому вряд ли будет мне подсуживать. – А он еще приезжал к вам в гости? – с любопытством спросила Роз. – Нет. Только один раз. – Знаешь что? Недавно ночью он привел в свой номер девушку… Вернее, не привел – принес. – Что? – прошептала Рори, ощутив, как всколыхнулось в груди сердце. Она не рассказала подруге о случившемся в тот вечер с Мадсеном. Не потому что они с Розали были не настолько близки, чтобы доверять такое, а потому что не было сил вновь воскрешать те грязные моменты в памяти, проговаривать, обсуждать… А еще в глубине души Аврора боялась, что категоричная подруга осудит, что после такого Рори не сбежала от Бригиты Франсон. Но только сейчас до Авроры дошло, что мать Розали Карей работала в «Хелиос Парке» администратором и, не исключено, узнала ее… – Она сама не видела, другая смена была, но ей рассказали. Администрация даже в полицию подумывала позвонить, но потом от этого отказались. Гость важный, нельзя было затевать с ним скандал, – шепотом продолжала Роз. – В общем, вот! Около часа ночи Гэбриел Франсон принес на руках в свой номер девушку без сознания. Может, пьяная, а, может, наркотой обкололась, кто знает… Но утром ушла сама, своими ногами. Интересно, он ее там откачал у себя и трахал всю ночь? Нет, не трахал, Розали, но… То, как Аврора ощущала себя рядом с ним, в его номере в то утро… Наверное, она смогла бы рассказать о флере неправильных ощущений лишь психологу, фру Эк. А может, и ей тоже нет… После директора слово взяла мадам Лисбет Сунберг, худрук в их колледже, которую с этого самого момента для красоты стали именовать арт-директором. То и дело поправляя шерстяную кофту, которую, так же как и большинство своих вещей, мадам Лисбет связала сама, она поддержала слова Аувинен, чтобы все окончательно прониклись важностью предстоящего мероприятия и рассказала, что автор оригинального мюзикла, Людек Бернарж, самолично дал добро на его постановку в стенах колледжа. В серьезности намерений руководства Рори окончательно убедил тот факт, что кошмарную фиолетовую надпись «ПОЗДРАВЛЯЕМ С ПРАЗДНИКОМ!» со сцены наконец-то убрали. Ее заменил очень даже талантливо нарисованный постер с готическим алым шрифтом и черной розой. Как ни крути, а это создавало атмосферу и настраивало на нужный лад.