Аптекарь единственный из всех был посвящен в то, что Бабуля мельком увидела мицару с грандиозным эфиром, какого они до этого еще не встречали. Он понимал, что их дальнейшее пропитание, а, значит, и жизнь теперь зависят от того, сумеет ли Бабуля почувствовать девчонку и заякориться на ней, чтобы они смогли ее разыскать. Да, Малыш прав – мзглые не умирают. С ними происходит кое-что похуже… А что, если у Бабули действительно что– то пошло не так? – Нужно посмотреть, – наконец выдал Аптекарь, минуты две в глубокой задумчивости пожевав свои губы. – Только аккуратно. Само собой, аккуратно не получилось: окошко трейлера было зашторено цветастой занавеской, поэтому пришлось колдовать с замком, благо он был хлипеньким и легко поддался ловким рукам умелой Лисички. Даже Аптекарю стало не по себе, когда она осторожно приоткрыла дверь, заглядывая одним глазком в темное нутро трейлера. – Ну, что там? – не выдержав, шепотом спросил Малыш. – Не знаю! Непонятно! Лежит вроде… – тоже шепотом ответила Лисичка и спрыгнула с подножки. – Но, пожалуй, я туда не пойду! Аптекарь вздохнул, понимая, что все придется делать самому. Ему тоже не хотелось заходить в фургон, но делать было нечего. В нос ударил застоявшийся запах гнили, очень сильный даже для привычного к такому мзглого. Бабуля лежала на полу в самой средине трейлера с закрытыми глазами, действительно похожая на труп. Черты ее лица заострились и поплыли, а тело осело и растеклось, как подтаявший сугроб. И лишь длинные белые волосы красиво вились вокруг головы, точно обдуваемые ветром. – Что? – хрипло спросила она, когда Аптекарь с некоторой опаской присел рядом на корточки. – Ничего. Просто все волнуются, что с тобой. – Они волнуются, что им нечего станет жрать, – перебила Бабуля, не размыкая век и при этом ее голос лишь отдаленно напоминал человеческий. – Скажи, со мной все в порядке. – Выглядишь ты не особо, прости. – Я должна найти девку. Иначе мы все скоро будем выглядеть не особо. И ты в том числе. – Сложно? – Я блуждаю во мгле. Ни единой зацепки, ни единого намека. Она просто ушла, как вода сквозь пальцы. Думаю, это она каким-то образом не позволяет… видеть мне остальных. Ее эфир вошел в силу и теперь фонит, создает помехи, делает других мицар невидимками. Так что ее в любом случае нужно найти. Что с Колыбельщиком? – К нему никто не заглядывал с тех пор, как ты закрылась здесь. Возможно, он просветился… А, может, и нет. Сейчас мы все равно ничем не сможем ему помочь. Уверена, что она тебе не пригрезилась? – помолчав, спросил Аптекарь. – Что эта мицара с гигантским потенциалом действительно существует? – В случае, если нет, просветимся мы все, – последовал ответ. – Я буду искать до тех пор, пока могу, пока еще хоть что-то вижу. Сложная девка! Самая сложная из всех, кого я встречала – даже мимолетного взгляда хватило, чтоб это понять. Если бы она испытала как-то сильное потрясение, ее эфир откликнулся, я смогла почуять… – Например? – с интересом спросил Аптекарь. – Признание в любви, выигрыш в лотерею, первый оргазм? – Нет, – Бабуля, не раскрывая глаз, покачала головой, и белые волосы ее заколыхались, как витки серебристого тумана. – Со знаком минус. Смерть матери, изнасилование, отрубание конечности… Впрочем, последнее мы лучше возьмем на себя – негоже выплескивать столько драгоценного эфира впустую. Она близко, Аптекарь и, скорее всего, не подозревает… ни о чем. Я чувствую ее, как золотую рыбку на мутном мелководье. Ей нужно лишь на мгновение высветиться. На одно только, Аптекарь, мгновение и уж тогда она от меня не уйдет. – Что ж, тогда – всего ей плохого, – проговорил он и тихо вышел из трейлера, осторожно прикрыв за собой дверь. Листовка, которую когда-то дала ей фру Эк, так и лежала на дне сумки вместе с прочим хламом – у Рори все никак руки не доходили навести там порядок. Кстати, среди явившихся на площадь во всем белом «Детей надежды» ее точно не было, а ведь психолог упоминала, что посещает церковь. Интересно, почему она не участвовала в акции? Разочаровалась в культе или все-таки не так уж и была им очарована, несмотря на то, что и Аврору туда приглашала? Высшая математика крайне унылая вещь, а голос старенького профессора Бедивира ужасно монотонный – на его лекциях можно было спокойно заниматься своими делами, ибо он не интересовался ничем, кроме учебника, по которому читал, поэтому Рори спокойно развернула на парте сложенный вчетверо листок. Серая газетная бумага и плохо пропечатавшаяся типографская краска. Несмотря на это, текст отлично читался. «На пороге конца света?» – броский заголовок был напечатан под черно-белой картинкой, на которой злобно улыбающийся дьявол держал в когтистой лапе сгорающий земной шар. Рори усмехнулась – уж больно карикатурным, нарочито пугающим выглядело изображение, и погрузилась в чтение текстовки. Кто бы ни был ее автором, он являлся хорошим психологом – очень грамотно составленный текст был направлен на то, чтобы вызвать доверие. Разумеется, листовка не раскрывала постулатов, на которых основывалось учение церкви «Детей надежды», но кое-что Авроре почерпнуть удалось. В буклете говорилось, что буквально-таки на днях случится Армагеддон, который произойдет из-за того, что дьявол вырвется из ада на землю и откроет его врата для легионов тьмы. Те, разумеется, поработят людей и на земле наступит тотальный коллапс, а дьявол вместе со своей царицей сядут править адом, в который превратится этот мир. Однако надежда на спасение от адских полчищ существует: есть люди, которые праведны и чисты душой, и дьявол не сможет протянуть к ним свои загребущие лапы. Когда «багровый зверь вылезет из бездны», праведники уйдут в землю обетованную, где будут вечно жить в любви и счастье. – Что это? – сунулась к Авроре Розали – у нее в телефоне вырубились Симсы, которых она просто обожала, и занять теперь ей себя было решительно нечем. – У-у у-у, как все серьезно! Я смотрю, выступление Мэта Ленарда на фестивале не прошло для тебя даром… – По– моему, оно ни для кого даром не прошло, – заметила Рори. – Да ладно, после того, как твой приемный папочка разогнал «деток», праздник продолжился в обычном режиме, – махнула рукой подруга. – Тем более, Насби все-таки не испугался – это всех обрадовало! Аврора не стала спорить, хотя была не согласна с Роз: Азриэль Франсон, конечно, очистил площадь от людей в белом, но после их пророчеств у всех присутствующих явно остался неприятный осадок. Не помогло даже то, что миленький ежик, разбуженный Эдуардом Гавелом, бесстрашно вылез из своей норки и, топая своими маленькими ножками, прогулялся по помосту, предсказав тем скорую весну. – Мне просто стало интересно, – пояснила Аврора, между тем, как Розали двумя пальчиками взяла буклет с таким выражением, будто это была дохлая крыса. – Это все бредни, конечно… Но почему они так верят? Почему чуть ли не сходят с ума? Взять того же Масти – он тоже был там… – Не заметила, – равнодушно проговорила Роз, брезгливо возвращая Авроре буклет. – А ты вообще что-нибудь видела, кроме прекрасных глаз Эдуарда Гавела? – лукаво поинтересовалась Рори. Хотя на самом деле она была этому даже рада: если бы не Гавел, приметливая Роз обязательно бы обратила внимание на то, что между Авророй и Гэбриелом Франсоном что-то произошло. Что-то, о чем она даже сейчас думает с содроганием… – Колючки Насби, – усмехнулась Роз. – Между прочим, еж удрал с помоста, и мы потом его в кустах ловили. Все пальцы мне исколол! – Зато это вас, наверное, сблизило? – Наверное, – мечтательно улыбнулась подруга. – Сегодня вечером Эдуард с друзьями делают барбекю. Он меня пригласил! И сказал, хорошо бы я пришла с подругой, то есть с тобой… – Барбекю? Сегодня вечером? – А что тебя удивляет? Насби не ошибся, между прочим – вчера было тепло, а сегодня будет еще теплее. – Дохлый номер… После того, как я отказалась выступать в кабаре, Бригита… – Аврора осеклась. – Погоди, а их ведь самих вечером не будет! Монтегью позвали их на ужин! – Монтегью, у которых на Пиретрум-авеню мясная лавка? – Бригита считает их очень успешными и обеспеченными, а еще надеется, что они ей мясо будут по дешевке продавать, – Рори поморщилась. – Она два месяца этого приглашения дожидалась, так что ни за что не откажется! И вернутся они с Азриэлем, скорее всего, поздно ночью… – Вот и славненько, – Розали радостно пихнула Аврору локтем в бок. – В восемь я за тобой зайду! Ага? – Ага. В конце концов, немного развеяться и отвлечься от совсем не радужных и даже пугающих мыслей ей не помешает, тем более, раз приемных родителей вечером не будет дома, значит, сам бог велел. Занятия заканчивались в два, и Рори решила подождать полчаса, которые оставались до звонка, за школой. Денек выдался весенним, солнечным и если бы иногда не задувал противный ветер, было по-настоящему тепло. Но к вечеру-то, наверное, все уляжется. Так что барбекю будет на славу. Аврора совершенно четко определила: ей хочется увидеть фру Эк и поговорить с ней, потому что кажется, это ее успокоит и наведет на правильные мысли. Правда, она не знала, с чего начать, и как вообще вывалить на бедного психолога те мысли, которые мучают ее со дня фестиваля, когда в ее голове вспыхнула картина, которая там возникнуть не должна была. Но даже если у Рори язык не повернётся об этом заговорить, было еще кое-что, о чем она хотела расспросить фру Эк. Рори очень уютно устроилась на скамейке неподалеку от игровой площадки. Это место всегда было ее любимым: лавочка стояла как бы в гроте и плохо просматривалась со стороны аллеи, в то время, как с нее открывался прекрасный обзор. Площадка была пуста за исключением одной девочки лет семи, которая, сидя на карусели, вращала ее вокруг своей оси, отталкиваясь ногой в явно мальчишечьем ботинке. Мешковатое клетчатое пальто, две жиденькие косички, торчащие из-под малинового берета, круглые очки в толстой роговой оправе, выпуклые стекла которых делали глаза огромными. Один глаз смотрел прямо перед собой, а второй в сторону. Совсем в сторону. Аврора вздохнула, а потом ей в голову пришло, что цвет берета девочки здорово напоминает уроки труда в школе, на которых учительница, мадам Рудьярд, учила их складывать из цветной бумаги журавликов. Именно такого малинового цвета был журавлик, который тогда сложила Рори. Интересно, вспомнит ли она сейчас? Недолго думая, Аврора достала из сумки листовку церкви «Детей Надежды» и принялась крутить ее так и эдак, сгибая и разворачивая прямо у себя на коленях. Пока она припоминала, на игровую площадку пришли еще трое: мальчишки – ровесники девочки в берете. Рори даже одного узнала: это был Акэль, сын тех самых Монтегью с Пиретрум-авеню, к которым сегодня вечером собирались ее приемные родители. При их появлении девочка встала, норовя уйти, но они обступили карусель, не давая ей этого сделать. – Заплаточница, чего развитие речи прогуляла? Твоя очередь сегодня читать была! – Акэль Монтегью навис над девчонкой. – Разве Батч умеет читать? – наигранно удивился другой мальчик, по бледному лицу которого, как грязные острова, расплылись веснушки. – Кто-нибудь хоть слово понял из того блеянья, что она издавала в прошлый раз? – Миссис Патси сказала, что у заплаточницы какой-то там синдром, – вмешался третий. – Миссис Патси сказала, что она вообще должна учиться не с нами, а в спецшколе для таких, как она! – Слыхала, заплаточница? – Акэль что есть силы дернул карусель. – Вали в свою школу! – Да там денежки нужны, а у ее мамашки их нету, – сообщил веснушчатый. – Так пусть найдет! – возмутился Монтегью. – Скажи своей мамочке-побирушке, Батч, чтоб насобирала тебе на интернат! Никто не хочет с тобой учиться! Они кричали что-то еще, все быстрее и быстрее раскручивая карусель с девочкой в малиновом берете. Она не плакала, не просила их остановить, только испуганно вжимала голову в плечи, судорожно вцепившись в металлические поручни. Рори положила на скамейку недоделанного журавлика и решительно поднялась, намереваясь вмешаться и осадить мерзавцев, но не успела, потому что на площадке появился Скуиллер Батч. На него жутко было смотреть: глаза налились кровью, а лицо стало неприглядным, по-настоящему пугающим. Остановив карусель, он за шкирку отволок от нее мальчишек, после чего каждому из них досталось, досталось жестоко, по-взрослому. – Если хоть один волос упадет с ее головы, кишки из глотки вытащу, – тихо, страшно сказал он. – Исчезли. Им не нужно было приказывать дважды. Держась кто за разбитый нос, кто за заплывающий глаз, кто за бока, мальчишки убрались с площадки прочь, боясь даже взглянуть на Скуиллера Батча. А он, волнуясь, присел перед девочкой в малиновом берете на одно колено. – Линда! Линди, не слушай их, они просто жалкие тупые идиоты! Дебилы, Линди, последние отморозки, которые и ноготка твоего не стоят! Все до одного, включая вашу долбаную училку! Ты самая умная, самая чудесная, самая замечательная девочка на свете. И самая красивая! Ты же веришь своему брату, правда? Я никогда тебя не обманывал, помнишь? Больше никто не посмеет тебя обидеть, слышишь, Линди-сливочная помадка? А хочешь, сейчас зайдем в «Шоколенд» и ты выберешь самое огромное пирожное? Размером с… собаку! Соседского Максимуса! Как думаешь, продают там такие? Девочка смотрела на него сверху вниз и ее лицо, до того грустное и хмурое, расцветало. Услышав про помадку, сестра Скуиллера Батча улыбнулась, а про пирожное размером с собаку – и вовсе засмеялась. Аврора, проглотив подступивший к горлу комок, отступила назад, в тень деревьев. Вряд ли бы Скуиллеру понравилось, что она видела его и его сестру в такой момент. Это было слишком личное, слишком интимное. В голову пришла мысль, что, пожалуй, теперь они в расчете за то видео… Вот только лучше бы нет. Лучше нет.