Все правильно – холодильник плашмя лежит на земле и Рори выбирается из него, как из погреба, в первые мгновения вообще слабо понимая, что происходит вокруг нее. Вид у окружающих… какой-то странный, как будто они присутствовали на похоронах, а покойница вдруг возьми, да восстань из гроба. Первой опоминается Розали, со слезами бросившись обнимать Рори. – Зато она поставила рекорд, который никому никогда не побить, – обалдело проговорил Пауль Мартсен и, при всеобщем молчании подойдя к опрокинутому холодильнику, вывел на нем «Аврора Франсон – один час тридцать две минуты». Один час тридцать две минуты? Она пробыла без воздуха полтора часа и выжила? Выжила… – Тебе открылся проход в другой мир? – спросил Рыбак внезапно. – Поэтому и не задохнулась, была… не здесь? Что ты увидела? – Ничего, – ответила она и кончиками пальцев прикоснулась к губам, на которых все еще горел поцелуй Гэбриела Франсона, как будто он прижег их раскаленным тавром. Машина Питера Фалька – серебристый БМВ – неслась по лесной дороге, ярким светом фар разгоняя ночную тьму. Авроре, которая сидела на пассажирском сиденье рядом с Питом, оставалось только порадоваться, что он предложил довезти ее: после произошедшего хотелось как можно скорее оказаться дома. Рори и Роз позвала, но ту сгустившиеся сумерки не смущали – подруга предпочла остаться с Гавелом. – Когда мне позвонил Эдуард, коротко обрисовал ситуацию и попросил привезти инструменты, я выехал сразу же. Но на девяносто девять процентов был уверен, что ты уже мертва, – негромко проговорил Пит. – На тот момент ты уже находилась в закрытом герметичном ящике ровно сорок минут. Человек может продержаться без воздуха пять минут, тренированный десять. Но не полтора, черт побери, часа! Будь готова к вопросам. Сама знаешь, слухи в нашем городке расходятся быстро. – Я не могу объяснить, как так получилось. Задыхалась, потом потеряла сознание. Очнулась, когда ты открыл крышку… Понимаю, что поступила чудовищно глупо, когда полезла в этот холодильник… – Рори отвернулась к окну. – Это было похоже на наваждение, когда что-то делаешь, словно во сне, не до конца осознавая, что это происходит в реальности. И последствия тоже будут реальными. У тебя такого не случалось? – Никогда, – ответил Пит, глядя на дорогу. – Кто б сомневался, – усмехнулась Рори. – Спасибо, что приехал. Спасибо за все, что сделал для меня. Особенно, что поговорил с Батчем – больше он меня не трогал. – Как «Дракула»? – поинтересовался Фальк, почему– то переводя тему разговора. – Я знаю, ты не получила партию, которую хотела… – У меня роль второго плана – Люси, подружки Мины. Ей в сердце вонзают осиновый кол, а это как-то, знаешь ли, бодрит. – Он будет бутафорский? – Само собой. Зато кровища очень реалистичная, из карамельного сиропа, по особой секретной рецептуре самого режиссера мюзикла. Меня убьют прямо в свадебном платье, представляешь? Я, правда, его ещё не видела – мы только со следующей недели будем репетировать в костюмах, но думаю, оно красивое. – Обязательно приду на это посмотреть. Пит остановил БМВ около ворот и Рори, мельком взглянув на парковочное место под навесом, с облегчением поняла, что машины Азриеля нет, а, значит, они еще не вернулись от Монтегью. – По поводу Скуиллера – будь с ним осторожна, – заметил Фальк. – Если честно, я не уверен в его адекватности. – Что ты ему сказал? – Что преследовать девушку, которая явно не разделяет твоих чувств, по меньшей мере, глупо, по большей… жалко, – с какой-то непонятной усмешкой проговорил Пит, глядя ей в глаза. – Возможно, это было жестоко. – Зато правдиво, – Рори с трудом отвела от него взгляд, и хотела выйти из машины, но он позвал ее по имени. – Можешь рассказать, что с тобой происходит. Я во многое могу поверить, Аврора, клянусь. Во многое… Но не в то, что она испытала острое влечение к очень странному человеку гораздо старше нее. Не в то, что в его глазах порой вспыхивают отблески адского пламени. И не в то, что она стояла рядом с ним в короне из пальцев мертвецов посреди раскручивающейся воронки Апокалипсиса. Очевидно, она просто сходит с ума и, не принимая этой правды, не принимая сексуального влечения к настолько неподходящему человеку, и ее сознание наделяет Гэбриела Франсона чертами… Чертами дьявола. Нет. Пусть даже ее жизнь будет висеть на волоске, это не то, о чем она хотела бы рассказать Питеру Фальку. Питеру Фальку, который смотрит на нее такими глазами. – Зачем тебе все это? Почему хочешь помочь? Договорился со своим отцом, с Батчем, приехал, когда Гавел позвонил… – Ты знаешь, – ответил он. Аврора хлопнула дверцей машины и быстрым шагом направилась к калитке. Питер Фальк был прав – она знала. Но сказать ей на это было нечего. Похоже, Рори повезло вдвойне: мало того, что дома не было четы Франсонов, но и Чада, кажется, тоже. Особняк был полностью погружен во тьму и первое, что сделала Аврора – с самого порога врубила везде свет. И сразу же почувствовала неладное: в коридоре пахло табачным дымом, что было очень и очень странно. Бригита Франсон никогда не курила в доме. Впрочем, Аврора сразу поняла, что это не приемная мать. В креслах гостиной очень уютно устроились Чад Франсон и Скуиллер Батч, а на журнальном столике между ними стояла бутылка виски и пепельница. Похоже, друзья мило проводили время при свете торшера, потому Аврора не заметила свет в гостиной с улицы. – Вот и она, наша певчая птичка, – пьяно усмехнувшись, Чад глубоко затянулся сигаретой. – А мы-то тебя заждались, кисуля. – Что-то я не припомню, чтобы мать разрешала тебе устраивать вечеринку, – нахмурилась Рори. – Мать? Да забудь о ней, – отмахнулся Чад. – Мясники пригласили их переночевать, а, зная мою мамашу, она не упустит возможности потусить в роскошном особняке с бассейном. Лучше разреши наш с Скуиллом спор: мы вот тут голову ломаем, целка ты или нет? Аврора перевела взгляд на Батча. Он сидел, развалившись в кресле, со стаканом виски в руках, и выглядел столь мерзопакостно, что совершенно не походил на парня, которого она сегодня видела на площадке рядом со школой. Не настолько пьяный, как ее дорогой братик, но это скорее было плохо, чем хорошо: Рори не понравилось, как он смотрел на нее. Совсем. – Присоединишься, крошка Ро? – поинтересовался Скуиллер, кивнув на столик. – Заодно расскажешь, как прошло свидание с Питером Фальком? Это же его тачка стояла у ворот? – Его «бэха», тут и гадать нечего, – вмешался Чад и плеснул себе еще виски. – Так что ты проиграл, Скуилл. Ясно же, что этот красавчик нашу пташку на заднем сиденье уже отшпиливилил. Так что будешь только вторым… Если не каким-нибудь двадцатым. – Нестрашно, – хрипло сказал Скуиллер Батч и поднялся, направляясь к Авроре. Ее первой реакцией был истеричный смех. Опять? Да ладно? Но ее братец и его дружок это не Гельмут Мадсен. Тем более, она не где-то, не в каком-то непонятном загородном клубе, а дома и… Так просто не бывает. Ей не до того сейчас и… Бред. Это просто бред. Так Рори и сказала, попытавшись оттолкнуть Скуиллера Батча, который хотел притянуть ее к себе. – Но-но, сестричка! Делай, что он хочет! Иначе… И в руках Чада каким-то волшебным образом оказался пистолет, в котором Аврора сразу узнала личный магнум Азриэля Франсона, хранящийся в сейфе в спальне приемных родителей. Но даже тогда угроза показалась Авроре несерьёзной, какой-то игрушечной, смешной, надуманной. – Ты не выстрелишь, – выдохнула Рори, шагнув в сторону Чада. – Просто пугаешь… В следующее мгновение она пожалела о сказанном – мимо самого ее носа просвистела пуля, и отзвук рикошета ударил по барабанным перепонкам с такой силой, что Рори зажмурилась и схватилась за уши. – Вот так, – Чад вальяжно закинул ногу на ногу. – Если ты на минуточку забыла, мой отец – помощник шерифа и он меня отмажет, разумеется, отмажет, если что. Скажем, ты сама выкрала пистолет из сейфа, хотела сделать с ним селфи, и, ища подходящий ракурс, случайно нажала на курок. Комар носа не подточит – историй про таких тупых куриц предостаточно. Теперь ты мне веришь, а, сестренка? В пьяных глазах Чада плясали сумасшедшие черти. Рори перевела взгляд на Скуиллера Батча, надеясь увидеть хотя бы сомнения по поводу участия в этом безумии, но… их не было и тени. Скуиллер смотрел на нее мрачным вожделеющим взглядом человека, который готов переступить последнюю черту. – Что, не ожидала? – Чад Франсон откровенно наслаждался и, наверное, именно в этот момент Рори пронзило четкое и ясное осознание того, что да, он запросто выстрелит в нее, если она не подчинится. – А что, думала, ты можешь просто так смотреть на меня, как на грязь под каблуками твоих туфель, безупречная чистоплюйская сука? Безнаказанно крутить прямо перед моим носом своей аппетитной задницей? Думала, я слабак? Ты ошиблась, сестренка… И те, кто всегда был в дерьме, сегодня получат сполна! Наверное, это правда. Наверное, такие чудовищные вещи вот так и происходят – обычно, буднично, в хорошо знакомой обстановке. Ощущая, как в теле дрожит, колотится каждая поджилочка, Рори попыталась отступить назад, но встала, как вкопанная, услышав Чадово «Не-а» и прогремевший следом выстрел. Это было чудовищнее, чем то, что хотел сделать Мадсен. В миллион раз чудовищнее. – Не надо делать этого! – качая головой, Аврора обращалась только к Скуиллеру Батчу. – Ты же сам знаешь – не надо… Он подступил к ней, и Аврора почувствовала нервное объятие – он дрожал, наверное, еще сильнее, чем она. Осторожно потянул забранные в хвост волосы и его ноздри расширились, втягивая их запах. – Ты же не такой, я знаю, что ты не такой, – и сама в это поверив, Рори с неведомо откуда взявшейся нежностью прикоснулась к его щеке. – Я хуже, – выдохнул в самое ее ухо Скуиллер Батч, и в следующее мгновение поцеловал ее губы – жадно и неумело. Его руки скользнули по ее бедрам и, прижимая Рори к себе сильнее, Скуиллер Батч закрыл глаза, словно хотел запечатлеть в себе это ощущение, чтобы оно не покидало его никогда. Опустившись на диван, он усадил Аврору к себе на колени и целовал взахлеб, целовал ее губы, опускаясь по шее вниз, туда, за вырез тонкой трикотажной кофты, как будто забыл о том, что за ними пристально наблюдают похотливые глаза Чада, и о том, что все это происходит без ее на то воли. И, может быть, на какую-то сотую доли секунды об этом забыла и она: его порыв, его ошалелые от восхищения глаза, когда он расстегнул кофточку, обнажив ее грудь в черном лифчике и та трепетная нежность, с которой он приспустил паутину кружева и прикоснулся пальцами к соску, заставили тело откликнуться. Тем сильнее было нахлынувшее отвращение, когда Скуиллер Батч приник к ее груди губами, целуя и засасывая розовато-коричневую ареолу. Рори закусила губу и выгнулась, а он… Он остановился и закрыл глаза. – Нет. Не могу. Убрал руки, ссадил принявшуюся судорожно застегивать кофточку Аврору и выпрямился, избегая смотреть ей в лицо. – Вечеринка окончена, Чад. Мы зашли слишком далеко. – Вот это да! – не опуская пистолета, братец мелко захихикал и хлебнул виски прямо из горла. – Я думал, ты мужик, уважал, даже боялся, а ты… Слабак, которому яиц не хватает трахнуть понравившуюся бабу! Тогда проваливай отсюда к херам собачьим, а мы с сестренкой… Мы продолжим! Слышь ты, пташка, это Скуилл с тобой нежничал, а уж я-то отдеру тебя, как подобает! Раздевайся и раком вставай! Догола раздевайся, поняла меня? – Пальцем хоть тронешь ее, убью, Чад, – буднично сообщил Скуиллер. – Влюбился, как последний идиот, влюбился в нашу чистую хорошую девочку, крошку Ро, – передразнил братец. – Ну и дурачок. Впрочем, я могу помочь тебе с этой проблемой. Если честно, я изначально собирался это сделать и знаешь почему? Потому как все-таки что-то она в тебе нашла, несмотря на то, что у тебя вся морда в прыщах, а еще пропахшее нафталином шмотье своего деда. И не успела Рори опомниться, как Чад выстрелил Скуиллеру Батчу прямо в грудь. Из его глаз смотрело безумие, липкое тошнотворное безумие со вкусом алкоголя, вкусом похоти, вкусом вседозволенности, и Авроре на сотую долю секунды они показались тёмно-синими, холодными и незамутнёнными опьянением, чистыми, страшными. Батч рухнул на ковер, как подкошенный, а по ромбикам его мешковатого свитера модели «прощай молодость» стало медленно расплываться чернильное пятно.