«В этот момент, — думал Женя, — тяжелый зной летнего дня медленно убегает прочь, и все как будто замирает. И природа в закате солнца преображается, словно готовится к ночному отдыху, да и я сам меняюсь, и от этого появилась некая досада: опять сегодня ничего не ел, супчику бы сейчас! Да, — продолжал философствовать Кудрин, — на голодный желудок плохо думается, зато хорошо мечтается». Женя закрыл глаза, и в этот момент в голове опять возник образ бритоголового мужчины с ножом в руке. «Чертовщина какая-то меня сегодня преследует с самого утра, — подумал он, — надо же, впервые такой сон приснился, к чему бы это?» С этими минорными мыслями Кудрин спрятал документы в сейф и направился к выходу из отделения милиции. Утром следующего дня, приехав на работу, Женя первым делом поинтересовался у Ерихи-на насчет Наумова, ранее судимого за кражу. Тот вспомнил про такого человека и перенаправил к Сенину, на территории которого проживал Наумов. Женя позвонил участковому инспектору, и они договорились встретиться через час в пункте охраны правопорядка на Нагатинской улице. Женю буквально распирало от того, что он вот-вот ухватит свою жар-птицу. Ноги быстро несли его на встречу с Сениным, и Кудрин мысленно себе представлял, как будет задерживать Наумова и как тот признается в совершении убийства Полетова. — Как будто бы мы и не расставались, — с улыбкой сказал Сенин, встретившись с Кудриным, — все крутится вокруг моей территории. Уже через полчаса Женя располагал подробной информацией о Наумове. Тот действительно, будучи несовершеннолетним, отбывал наказание за совершенную кражу, но после освобождения из места заключения женился и уже продолжительное время работает электриком в местном ЖЭКе. Сенин его характеризовал как положительного гражданина, не имеющего ничего общего со своей прошлой жизнью. — Я сейчас позвоню диспетчеру ЖЭКа и попрошу прислать электрика для починки розетки, а так как электрик там один, значит, и придет Наумов, — сказал Сенин. Он так и сделал, и через десять минут в дверь постучали, и в комнату вошел невысокий человек с большой лысиной и с чемоданчиком в руке. — Вызывали? — коротко спросил он. — Проходите и присаживайтесь, Сергей Яковлевич, — сказал Сенин. — А что нужно починить? — спросил Наумов. — Мы вас вызвали по другому поводу, — проговорил Кудрин, показывая свое удостоверение личности, — вчера вечером между шестью и семью часами вечера на Нагатинской улице, дом номер семь, в квартире двенадцать был обнаружен труп гражданина Полетова. Среди следов, найденных экспертом-криминалистом, были обнаружены ваши отпечатки пальцев. Как вы можете это объяснить? Наумов несколько минут молчал, а потом открыл чемоданчик и вынул из него маленький блокнот, потом надел очки и стал его листать. — По этому адресу позавчера у меня была заявка на починку электрической розетки, — сказал Наумов, — я был в этой квартире, починил и ушел. — А в котором часу это было? — спросил Кудрин. — Я вам точно скажу, — ответил Наумов, — это было в половине четвертого дня, так как в три часа дня мне о заявке сказала диспетчер ЖЭК Антонова. — Полетов был один? — спросил Сенин. — Да, — коротко ответил Наумов, — я быстро починил розетку и ушел, так как на четыре часа у нас было назначено совещание мастеров нашего ЖЭКа. — А кто может это подтвердить и во сколько оно закончилось? — спросил Кудрин. — Да все, кто там был, я даже выступил на том совещании, — ответил Наумов, — а завершилось совещание в шесть часов вечера. Но меня потом вызвал к себе наш начальник Гусев Олег Петрович и попросил заменить электрическую розетку в его кабинете, она искрила. Где-то в восьмом часу вечера я все сделал и пошел домой. Несколько минут в кабинете стояла полная тишина, Женя переглядывался с Сениным, а тот только пожимал плечами. — Спасибо, Сергей Яковлевич, — сказал Кудрин, — напишите на бумаге все то, что вы нам рассказали. Пока Наумов писал, участковый инспектор пошел в ЖЭК, где работает электрик, чтобы работники подтвердили или опровергли его показания. Через полчаса он пришел и сказал, что и работники ЖЭКа, и его начальник подтвердили все, о чем говорил Наумов. — Вы свободны, товарищ Наумов, — сухо проговорил Сенин, давая понять, что разговор окончен. — И эта версия накрылась медным тазом, — с грустью в голосе проговорил Кудрин, — он действительно был тогда в квартире Полетова, но гораздо раньше, чем туда пришел Ручкин. Попрощавшись с Сениным, Женя медленно побрел в сторону отделения милиции. Еще несколько часов назад он почти не сомневался в успехе по раскрытию этого преступления, а сейчас настроение было подавленное и откровенно плохое: все надо будет начинать сначала. Когда Женя докладывал все произошедшее Николаеву, он вконец расстроился, и даже на лбу выступили капельки пота. — Ты чего сник, сыщик? — спросил Павел Иванович. — Ничего страшного не произошло, просто очередная версия не нашла своего подтверждения. — Знаешь, не всегда так бывает, чтобы сразу в цвет попасть, — продолжал он, — значит, нужно глубже копать, еще раз переговорить с соседями о Полетове, ведь сам говорил, что некоторых в тот момент не было дома. Не тушуйся, все будет хорошо, ты на правильном пути! Женя вышел от начальника приободренным, с ясным указанием, что надо делать дальше, и отправился снова в дом, где жил Полетов. Он подошел к подъезду и увидел уже знакомую одиноко сидящую на лавочке пожилую женщину, лузгающую семечки. — Здравствуйте, Антонина Сергеевна, — поздоровался с ней Кудрин. — А, это снова вы, — ответила она. — Вы не видели сегодня Булкину Веру Петровну из одиннадцатой квартиры? — спросил Женя. — А, Булочку нашу, как же не видела, минут десять тому назад она шла из магазина домой, — ответила Серова, выплевывая изо рта горсть шелухи от семечек. — А вы, я смотрю, очень семечки лузгать любите? — не удержался Женя. — Это ты их лузгаешь, а я щелкаю, — недружелюбно ответила она, — вы, мужики, ничего не понимаете, там же много витаминов. А если грубо сказать вообще про вашу породу, то вы как семечки, стоит только разгрызть, так хочется плюнуть. Кудрин понял, что ее лучше не раздражать, и быстро вошел в подъезд дома. Он нажал кнопку звонка, и дверь открыла пожилая упитанная женщина в длинном синем халате. — Инспектор уголовного розыска Кудрин Евгений Сергеевич, — представился он, показывая свое удостоверение личности, — мне надо с вами поговорить. — Заходите, — коротко сказала женщина и повела его на кухню. — Я бы хотел поговорить о вашем соседе, которого позавчера убили, — сказал Кудрин. — Это ужасно! — громко воскликнула Булкина. — Я ведь позавчера к вечеру пошла в поликлинику и выстояла длинную очередь к врачу, поэтому, когда вернулась домой, соседки мне и рассказали о случившемся. — Вера Петровна, расскажите, пожалуйста, мне подробно о нем, ведь вы же рядом проживали не один год, — попросил Женя. — Да что сказать, хороший он был человек, — начала говорить Булкина, — жена его Нина лет пять назад умерла от воспаления легких. Детей у них не было, жили дружно, не ругались. А вот насчет друзей могу сказать, что их было мало; сам Борис Иванович любил тишину и покой, поэтому в компаниях не участвовал. Часто к нему приходил фотограф Семен, который работает в фотоателье. Помню, на той неделе я зашла к нему за маслом, а они играли в шахматы и пили чай. И меня усадили за стол и напоили чаем. Около года назад, — продолжала свой рассказ Булкина, — появилась у него девушка по имени Геля, очень молоденькая, прямо в дочки ему годилась. Она практически это время и жила у него. Борис Иванович не мог на нее наглядеться, обувал и одевал ее, водил в разные рестораны. Он мне как-то говорил, что они были в ресторане на Останкинской телебашне. А на той неделе у них произошел сильный скандал, и он ее выгнал из своей квартиры. Я по отрывкам их разговора поняла, что Борис Иванович ее с кем-то застукал, и вот такой получился конец их истории. — А вы не знаете, где она работает, ничего Полетов не говорил? — спросил Кудрин. — Говорил, — ответила Булкина, — рядом тут на нашей улице, на заводе лакокрасочных изделий и там же при нем живет в общежитии. — А в день убийства Полетова вы ничего подозрительного не заметили? — спросил Кудрин. — Да как вам сказать, когда я выходила из дома, а это было в шесть часов вечера, то в подъезд входили девушка с мужчиной, — ответила она, — так вот мне показалось, что это была та самая Геля. — А почему показалось? — уточнил Кудрин. — На голове ее была косынка, и лицо сложно было увидеть, но мне все-таки думается, что это была именно она, а вот лица мужчины я не рассмотрела, — ответила Булкина. Поблагодарив свидетельницу, Женя написал на бумаге все то, что она сказала, и бодрым шагом пошел в отделение милиции. «Ну, вот и новая версия появилась, — думал он, — теперь нужно срочно найти эту Гелю. А вдруг в результате ссоры она надумала ограбить своего сожителя, ведь почти за год тесного общения с Полетовым она много что могла узнать. А мужчина, с которым она вошла в подъезд, мог вполне и убить его; они ведь не могли знать, что Полетов взял отгул на работе и находился в это время дома». С этими мыслями Женя пришел в отделение милиции и пошел к Николаеву. Тот все внимательно выслушал и сказал, чтобы Кудрин немедленно вместе с участковым инспектором Сениным пошли в отдел кадров завода для выяснения личности этой Гели. Женя пришел в свой кабинет и позвонил Сенину, который предложил встретиться через час в его пункте охраны правопорядка. В этот момент в дверь постучали, она открылась, и на пороге появился фотограф Ручкин. — Нашел я одну фотографию, — сказал он и протянул ее Кудрину. На ней у елки стоял улыбающийся Полетов с юной девушкой в красивой белой шубке. — Это и есть та самая Геля, — проговорил Ручкин. — Спасибо большое, вы нам очень помогли, — сказал Кудрин. Ручкин постоял у двери, словно хотел еще что-то сказать, но, видимо, передумал и, открыв дверь кабинета, вышел в коридор. Встретившись с Сениным, Женя сразу же пошел с ним в сторону завода. — Давай, Женя, пойдем не на завод, а в общежитие, — сказал Сенин, — там комендантом работает Гаврилов Иван Иванович, бывший участковый инспектор из Советского райотдела. Он очень порядочный человек и если что знает, то всегда поможет. Иван Иванович сейчас на пенсии, а работа комендантом — неплохая прибавка к ней. Через несколько минут они подошли к двухэтажному деревянному зданию и, войдя во внутрь, остановились у двери, на которой висела табличка «Комендант». Постучавшись, они вошли в небольшую комнату, где за письменным столом сидел пожилой мужчина с редкими седыми волосами. — Добрый день, Иван Иванович, — сказал Сенин и крепко пожал ему руку, — знакомьтесь, — продолжал он, — Кудрин Евгений Сергеевич, наш инспектор уголовного розыска. — У нас к вам очень важное дело, — проговорил Кудрин, — мы ищем одну девушку, которая может быть связана с убийством человека. — Вы думаете, что она у нас проживает? — спросил он. Женя вынул из папки фотографию, которую ему принес Ручкин, и передал ее Гаврилову. Комендант надел очки и внимательно посмотрел на фотографию. — Так это действительно наша — Филимонова Ангелина Сергеевна, — удивленно ответил он, — она работала в отделе ОТК завода, а сегодня мне позвонили утром из отдела кадров и сообщили, что она увольняется и сегодня же съезжает из общежития.