В круговороте непредвиденных событий Вот и наступил ноябрь, а вместе с ним и ежегодный предпраздничный строевой смотр. Каждый год, в начале этого месяца, руководство отделения милиции назначало это обязательное для всего личного состава мероприятие. Ранним утром инспектор уголовного розыска Евгений Кудрин вышел из дома и размашисто, быстрым шагом пошел в сторону автобусной остановки. Последний месяц осени не принес приятных ощущений; с раннего утра подвывал сырой ветер, а с неба падал крупный мокрый снег. Он набивался под воротник куртки, под рубашку и там с удовольствием таял. Женя от этого ежился и старался как можно выше поднять воротник куртки. Он спешил, боясь опоздать на предстоящий строевой смотр, идя пролеском вдоль дороги, но все же успевал разглядеть, что уже нет четких очертаний деревьев и ближайших домов, а снег все валил хлопьями в лицо, будоражил мысли. «Так, — думал он, убыстряя шаг, — вчера постригся, чистый носовой платок и свисток в кармане, форма в кабинете». Во внутреннем дворике отделения милиции ровно в десять часов утра выстроилась длинная шеренга людей в серых шинелях и форменных шапках. Первыми стояли оперативные сотрудники, за ними — участковые инспекторы и дежурные по отделению милиции, а замыкал шеренгу рядовой и сержантский состав. Проводил строевой смотр заместитель начальника отделения милиции по розыску майор милиции Николаев, и все знали, что особенно тщательно он будет проверять готовность к смотру своих оперативников. — Колосов, что за прическа, волосы из шапки торчат, — недовольно пробурчал он, подойдя к одному из сотрудников. — А это у него мысли лезут, — хохотнул стоящий за ним в строю Саша Блинов. — А ты не умничай, Блинов, у самого бакенбарды до подбородка выросли, да и лохмы тоже как лапша на ушах висят, — переключился на него Николаев, — вы же знаете, что в следующем году у нас будут проходить Олимпийские игры, и работники милиции должны выглядеть опрятно, на все сто… — А на сто пятьдесят лучше, — перебил его стоящий дальше по ранжиру следователь Андреев. — Вячеслав, прекрати смеяться, здесь не цирк, — строго сказал Николаев, — а эти двое после смотра — немедленно в парикмахерскую, а потом ко мне в кабинет. За неисполнение награжу обоих дежурством на праздник. Вот посмотрите, — продолжал он, подойдя к капитану Ерихину, — любо-дорого посмотреть на Льва Алексеевича, и прическа какая надо, и брюки наглажены, и ботинки начищены. Учитесь у старших, как надо готовиться к смотру. — С этими словами Николаев пошел дальше по строю, раздавая замечания, и через полчаса строевой смотр был закончен. Все дружно вздохнули и поспешили в свои кабинеты для переодевания в штатские костюмы; так уж было заведено, что форменную одежду оперативники вешали в кабинетный шкаф до очередного весеннего строевого смотра. Самый молодой из оперативников, старший лейтенант милиции Евгений Кудрин не спешил раздеваться. Ему очень нравилось быть в форме, которая на нем отлично сидела, но само это мероприятие с переодеванием производило на него тягостное впечатление. «Странно, — размышлял Женя, — сколько ни предупреждали заранее о нем, все равно оперативные работники плохо были подготовлены». Смотр не приносил никому удовлетворения, заканчивался он мелкими замечаниями руководства, которому в конечном счете, по его мнению, смотр тоже был «до фонаря». Начальство прекрасно понимало, что основным делом оперативников является раскрытие совершаемых преступлений, и с каким видом они будут их раскрывать, стрижеными или с длинными волосами, не имело значения. «Конечно, если ходить исключительно в форме, другое дело, — продолжал размышлять Женя, — но мы ведь всегда ходим в штатском, а иногда для конспирации необходимо и волосы отрастить, и завести длинные бакенбарды». Но сейчас эмоциональное состояние Кудрина было благодушным; он подошел к шкафу, на котором было прикреплено небольшое зеркало, и посмотрел в него. «Красавец!» — мысленно восхитился он и представил, что на его погонах вместо трех маленьких три большие звезды. Женя шесть лет назад окончил среднюю специальную школу милиции и по распределению попал в это подразделение. Он не жалел об этом; коллектив его принял дружелюбно, да и наставник у него самый опытный по службе и по званию — Лев Алексеевич Ерихин. За эти несколько лет работы коллеги полюбили рассудительность Кудрина, и они снисходительно относились к его юношескому задору и горячности. Нравилась им и цепкая память Жени на всякие события, особенно на смешные выражения и анекдоты. И каждый раз, собираясь вместе, они просили его рассказать новый анекдот или шутку, а он всегда соглашался и рассказывал. Вот и сейчас, пока все переодевались, Лев Алексеевич попросил рассказать что-нибудь новенькое. Кудрин достал из кармана пиджака маленькую записную книжечку, искоса посмотрел в нее и с серьезным лицом начал рассказывать. — Зашел мужик в магазин и просит: «Отрежьте мне 50 метров красного шелка». Ему отрезали. «Теперь порежьте по 10 метров». Порезали. «Теперь порежьте по метру». Порезали. «А теперь в каждом метре — звездочки вырежьте…» — «Ты что, псих?» — «Да, и справка имеется», — сказал мужик, показывая ее продавцу. Все дружно загоготали и не заметили, что в этот момент в кабинет вошел дежурный по отделению милиции. — Кудрин, срочно зайди к Николаеву, — зычно крикнул он и быстро удалился из кабинета. Женя моментально переоделся и легкой походкой направился в кабинет начальника. — Вот что, Женя, — сказал Павел Иванович, — на Варшавке в пятиэтажном доме, который расположен у магазина «Диета», обнаружен труп женщины; поезжай туда на дежурной машине и разберись, что там произошло. Дежурный даст точный адрес, он уже вызвал скорую помощь и пришлет на место участкового инспектора Галкина, а оперативная группа по моему вызову уже выехала из райотдела. — Понял, — по-военному ответил Кудрин и вышел из кабинета начальника. Дежурный «Москвич» доставил его до многоподъездного пятиэтажного дома. Во дворе, у первого подъезда, в окружении женщин стоял участковый инспектор Галкин, а из оперативного рафика, который только что подъехал, выходили следователь Марков, эксперт-криминалист и кинолог с собакой. Кудрин поздоровался с ними, и все вместе они зашли в подъезд дома. Поднявшись на второй этаж, они увидели лежавшую на лестничной площадке у двери квартиры № 5 пожилую женщину. Окровавленный халат виднелся из распахнутого черного пальто. Рядом с ней валялось ведро с рассыпанным мусором; по всей видимости, она вышла из квартиры, чтобы вынести его в контейнер, стоящий во дворе. В этот момент подошли врачи из подъехавшей скорой помощи, и один из них, нагнувшись, осмотрел потерпевшую. — Она скончалась, — сказал он, — смерть наступила приблизительно час назад от удара каким-то острым предметом в сердце. — Прошу вас пригласить понятых, — сказал следователь, обращаясь к Галкину, и приготовился проводить осмотр места происшествия. Эксперт-криминалист открыл свой саквояж с инструментами для поиска возможных следов, а кинолога собака повела на выход из подъезда. Женя осмотрел тамбур лестничной площадки и увидел, что дверь в квартиру потерпевшей была приоткрыта, а другие три квартиры на звонки не отвечали. Он осторожно зашел в квартиру, там никого не оказалось. Какого-либо беспорядка не наблюдалось; на столике стоял работающий телевизор, а на кухонном столе — недопитая чашка чая. Кудрин вышел из квартиры и вместе с участковым инспектором, который привел двух пожилых женщин, направился опрашивать соседей по подъезду. И уже через некоторое время с огорчением для себя констатировал, что соседи, которые были дома, ничего не видели и ничего не слышали. Через час следователь уже заканчивал составление осмотра места происшествия, и в этот момент вернувшийся с улицы кинолог протянул ему завернутый в газетный листок нож с характерными бурыми пятнами. — За домом в кустах пес нашел, — сказал он. Эксперт аккуратно взял нож и положил в свой пластиковый пакет. — Это настоящий финский нож, — проговорил следователь, — наверное, именно им и была убита потерпевшая; мы приобщим его к протоколу осмотра места происшествия. Завтра с утра я пришлю вам его вместе с протоколом и заключением эксперта, — сказал он, обращаясь к Кудрину. Через полчаса, попрощавшись, оперативная группа уехала, врачи забрали труп потерпевшей, а Кудрин с участковым инспектором еще раз медленно обошли вокруг дома, после чего направились к автобусной остановке. По приезду на работу Женя сразу же поспешил на доклад к Николаеву. — Какие версии выдвигаешь? — спросил тот, внимательно выслушав Кудрина. — Пока никаких, — ответил Женя, — на ограбление вроде не похоже, да и что брать у одинокой пожилой женщины. Галкин по телефону уже связался с ее сестрой, которая через час должна приехать в квартиру потерпевшей. Она и посмотрит, все ли там на месте или чего-то не хватает. — А что другие соседи? — спросил Павел Иванович. — Те, которые живут в квартирах шесть, семь и восемь, сейчас, видимо, на работе, а живущие на первом этаже пенсионеры никого не видели и ничего не слышали. — А что за нож, обнаруженный кинологом? — продолжал задавать вопросы Николаев. — Как сказал следователь — это хорошо сделанный финский нож, — ответил Кудрин, — его для экспертизы забрал эксперт, но завтра утром со всеми материалами он его вернет. Судя по всему, именно этим ножом и была убита Баулина. Хорошо, если эксперту-криминалисту удастся обнаружить еще хоть какие-нибудь следы, чтоб можно было зацепиться. — А может быть, потерпевшая испугала кого-то? — задумчиво проговорил Николаев. — Да вряд ли, — ответил Кудрин, — если кто-то и захотел вдруг ограбить квартиры на этом этаже, то это абсурд: в квартире номер шесть живет научный сотрудник МГУ в квартире номер семь — водитель такси с семьей, а в квартире номер восемь — маляр с женой. Не те люди, которых можно ограбить, а потом убить случайного свидетеля. — Это вроде бы правильное суждение, — сказал Николаев, — но я бы отвергать эту версию не стал. Посмотри по сводкам о происшествиях по городу похожие квартирные кражи за последнюю неделю. Думаю, что начинать надо с ножа: кто из умельцев мог смастерить такую финку. Спроси у Ерихина, он давно работает в розыске, может быть, знает кого-то. — Хорошо, — ответил Кудрин и вышел из кабинета начальника. Остаток дня он провел за изучением сводки происшествий по городу за прошедшую неделю, но похожих краж из квартир не нашел. К вечеру зазвонил телефон, Женя снял трубку и сразу узнал по голосу своего соседа по дому Володю Колышева. — Привет, Женя, — затараторил он, — приходи ко мне, жена и дочка уехали к теще, а у меня сегодня праздник. — Какой праздник? — спросил Кудрин. — Я поступил на заочное отделение автомобильного техникума, — ответил Володя, — есть мощный повод отметить это дело, стол тебя уже ждет. — Выезжаю, — сказал коротко Женя, он с самого утра ничего не ел, и предложение соседа оказалось как нельзя кстати. Женя жил один в своей однокомнатной кооперативной квартире, которую купили ему родители. И первым соседом, с которым он познакомился, был Володя Колышев, живший с семьей этажом выше в небольшой двухкомнатной квартире. Жене очень импонировала его семья: приветливая супруга, улыбающаяся дочка, да и сам Володя был из простой рабочей семьи и звезд с неба не хватал. Он работал водителем автобуса и что самое главное — старался совершенствоваться; он стал студентом техникума. И еще Женя знал, что Володя очень скромный и отзывчивый человек. Как-то в прошлом году Кудрин поиздержался, и денег не было даже на еду, так Колышев, узнав об этом, притащил ему мешок картошки, большой кусок сала и банку маринованной капусты. И его теща хороша — гонит у себя дома самогон, и этого напитка у соседа не переводилось. Однако иначе как «табуретовкой» за отвратительный запах и привкус сам Володя не называл тещин напиток. Женя не любил самогон, его запах вызывал отвращение, но когда возникло острое чувство голода и целый день во рту не было ни крошки, а тебя приглашают за стол и наливают, вряд ли уместны всякие условности. Подъехав к своему дому, он сразу же пошел к соседу, и чувство встречи с прекрасным его не обмануло. На столе на развернутой газетке стояла бутыль мутного самогона, а рядом — большой кусок сала, пахнущий чесноком, тут же развалились соленые огурцы с порезанной колбасой и кастрюля с дымящейся вареной картошечкой. — Очень вовремя пришел, — улыбаясь, вытирая руки о фартук жены, сказал Колышев и моментально налил самогон в стоящие на столе граненые стаканы. От выпитого у Жени перехватило дыхание, но выдохнув порцию воздуха из легких, он с рвением принялся за еду. На черный хлеб он положил отрезанный кусок сала, который лоснился и источал необыкновенный запах, мгновенно откусил, а вслед пошла дымящаяся картошечка, сдобренная сливочным маслом. — Как закусон? — подмигнул Володька. — Угу, — только и смог ответить Женя, с трудом прожевывая сало. Потом были тосты за поступление в техникум, за автобазу, где работает Колышев, а потом за каждого его товарища по работе отдельно. Рано утром будильник разбудил Женю. Он открыл глаза и почувствовал во рту такую горечь, было ощущение, словно наелся какого-то дерьма. В висках стучало, и от этого казалось, что все вокруг пульсирует. — Чертова «табуретовка», — подумал он, лежа на тахте, — какое отвратное ощущение, осознаешь его сразу после того, как сознание вновь приходит в голову. Какое странное поганое состояние; и горечь в нем, и сожаление, и страшная жажда. — Как же пить-то хочется, — сказал он громко, как будто рядом кто-то был. Мозг стал напряженно работать и выдал блестящий алгоритм: — Удача! В холодильнике должна стоять банка маринованных огурцов, взятая у родителей пару месяцев назад. Мгновенно слетев с тахты, Женя быстро пошел на кухню и вынул заветную баночку. «Ничего лучше и вкуснее не пробовал», — подумал он, допивая рассол из банки. — Полегчало! — вдруг громко сам себе сказал Женя, и в голове пробудились первые признаки адекватного мышления, результатом чего явилась чистка зубов и принятие прохладного душа. «А жизнь начинает налаживаться», — продолжал размышлять он, вытираясь свежим махровым полотенцем. Быстро одевшись, Кудрин вышел из своей квартиры, подставляя лицо морозному воздуху, который с каждым шагом вытряхивал из его головы ненавистную алкогольную дурь. На работе его встретил дежурный офицер и передал пакет с документами, доставленный рано утром из райотдела. Из заключения эксперта следовало, что никаких особых следов обнаружено не было, а на ноже действительно была кровь, соответствующая группе крови потерпевшей. Однозначно было указано, что именно этим ножом была убита Баулина. В кабинете с утра присутствовал один Ерихин, остальные сотрудники разошлись по своим делам. — Лев Алексеевич, хочу посоветоваться, — тихо проговорил Кудрин. — Ты что такой тихий, наверное, после вчерашнего употребления спиртного? — с улыбкой спросил Ерихин. — Да было немного, — проговорил Женя, — вчера на Варшавском шоссе в подъезде дома была убита ударом ножа гражданка Баулина. Кинолог обнаружил нож в кустах около дома, а эксперт-криминалист в своем заключении прямо указал, что она была убита именно этим самым ножом. И кровь на ноже соответствовала группе крови потерпевшей. С этими словами Женя достал из пакета нож и передал его Ерихину. — Исходя из того, — сказал он, — что ты, Лев Алексеевич, более десяти лет работаешь в уголовном розыске, может быть, встречался на твоем пути умелец, который мог сработать этот нож.