- Что ж, ты выиграла приз Шерлока Холмса за превосходное расследование. - Спасибо, Джером. - Кому из них ты поверила про Стинки Стайнмана? Рыжему или придурку? Холли смотрит на него неодобрительно. - Почему бы нам не называть его Питером? Стинки - неприятное прозвище. Джером не знает всей истории Холли (больше знает его сестра Барбара), но он понимает, когда неосторожно нажимает на больное место. - Питер. Понял, понял. Теперь Пит, всегда Пит. Так был ли тот вечер у “Дэри Уип” последним разом, когда они его видели, или он играл в квотеры с мистером Картофель-фри-в-носу в парке неделю спустя? - Если мне пришлось бы угадывать, я бы сказала, что Томми прав, а Ричи перепутал время. В конце концов, это было два с половиной года назад. Это очень давно, когда ты в таком возрасте. Они подошли к автомастерской. Джером говорит: - Давай я немного поработаю со Стайнманом. Могу? - А твоя книга? - Я сказал же тебе, что жду информации. Редактор настаивает. Речь идет о Чикаго девяностолетней давности, плюс-минус, а это требует много исследований. - Ты уверен, что не откладываешь дело на потом? У Джерома чудесная улыбка, очаровательнейшая, и он мигом сверкает ею. - Может, частично да, но гоняться за потерявшимися детьми интереснее, чем гоняться за потерявшимися собаками. - Что является обычной для Джерома подработкой в “Найдем и сохраним”. - Ты ведь не думаешь, что Даль и Стайнман как-то связаны? - Они разного возраста и разного пола с разницей в событиях более двух лет, так что, вероятно, нет. Но что я всегда говорю насчет слова “вероятно”, Джером? - Это пустое слово. - Да. Это… - она ахает и прикладывает руку к своей груди. - Что случилось? - Мы не надели маски! Я даже не подумала об этом! И они тоже были без масок! - Но ты же вакцинирована? Дважды. И я тоже. - Думаешь, они были? - Скорее всего, нет, - говорит Джером. Он осознает, что сказал, и смеется. - Извини. От старых привычек трудно избавиться. Холли улыбается. От старых привычек действительно трудно избавиться, и именно поэтому ей так хочется сигарету. 3 Джером говорит, что поговорит с родителями мальчика. По крайней мере, он сможет выяснить, исчез ли Стайнман на самом деле или уехал жить к дяде или еще куда. Если мать Стайнмана была алкашкой, как предположил Энди Викерс, ребенка могли даже отдать в приемную семью. Задача, по мнению Джерома, состоит в том, чтобы просто подтвердить, что Стайнман не имеет никакого отношения к Даль. Холли обещает ему сто долларов в день, минимум на два дня, плюс расходы. Она почти уверена, что он уговорит Барбару заниматься онлайн-делами и поделится с ней поровну, так что все в порядке. - Чем планируешь заняться? - спрашивает Джером. - Думаю прогуляться в парке, - говорит она. - И подумать. - Ты это умеешь. 4 Холли находит тропинку, уходящую влево, и следует по ней к большому камню, с которого открывается вид на Ред-Бэнк-авеню. Там она садится и закуривает. Она продолжает возвращаться к велосипедному шлему Бонни Даль. Серьга могла выпасть и потеряться, но шлем не мог так просто упасть. Если Бонни внезапно решила, что ей надоели ссоры с матерью, и смылась из города, зачем оставлять велосипед и брать шлем? Если на то пошло, зачем оставлять довольно дорогой десятискоростной велосипед там, где его наверняка украдут? То, что его не украли, было лишь удачей… если, конечно, Марвин Браун говорит правду, а Холли считает, что может удовлетвориться этим с разумной уверенностью. Пропавший велошлем - самая убедительная причина считать, что Даль была похищена. Холли представляет сценарий, в котором Бонни пытается убежать от своего потенциального похитителя и добирается только до конца автомастерской. Она борется. Её серьга отрывается. Её запихивают в машину похитителя (мысленным взором Холли видит небольшой грузовик без окон) со шлемом на голове. Возможно, мужчина вырубает ее, может быть, связывает её, может быть, даже убивает прямо там либо намеренно, либо случайно. Он оставляет записку, прикрепленную к сиденью велосипеда: “С меня хватит”. Если кто-то украдет велосипед - хорошо. Если его никто не украдет, можно будет предположить, что она решила уехать из города — тоже хорошо. Холли сомневается, что всё произошло именно так (если вообще произошло), но это было возможно; темнеет, небольшое движение на Ред-Бэнк-авеню, непродолжительная борьба, которая могла выглядеть как обычный разговор или любовные объятия в глазах случайного прохожего… да, это было возможно. Что касается другой возможности - ее импульсивного отъезда из города наспех, - насколько это вероятно на самом деле? Подросток может внезапно решить, что всё надоело, и свалить, Холли сама развлекалась подобными фантазиями, учась в старших классах, но женщина двадцати четырёх лет с работой, которая ей явно нравилась? А что насчёт её последней зарплаты? Так и осталась в кабинете начальника? И никакого чемодана, только вещи в рюкзаке? Холли не верит в это, и она уверена, что не верит в это и Изабелла Джейнс. Но если кто-то может поведать ей о душевном состоянии Бонни, то это, вероятно, ее подруга и коллега, Лакейша Стоун. Холли докуривает сигарету, тушит ее и кладет в свою жестяную коробку, где уже лежат другие “мёртвые солдаты”. Вокруг большого камня разбросаны окурки, но это не означает, что она должна вносить свой вклад в груду мусора. Она достаёт из сумочки телефон. Выйдя из офиса, она включила режим “Не беспокоить”, и с тех пор пропустила два звонка, оба от человека по имени Дэвид Эмерсон. Имя слегка звучит знакомо, что-то связанное с её матерью. Он оставил голосовое сообщение, но она пока что игнорирует его и звонит Джерому. Она не хочет отвлекать его во время вождения, поэтому разговор короткий. - Если поговоришь с матерью Питера Стайнмана и если мальчик действительно пропал, спроси, есть ли у неё его скейтборд. - Хорошо. Что-нибудь еще? - Да. Следи за дорогой. Она завершает разговор и слушает голосовое сообщение. “Здравствуйте, мисс Гибни, это Дэвид Эмерсон. Перезвоните мне, как только вам будет удобно, пожалуйста. Это касается наследства вашей матери… (пауза)… Соболезную вашей утрате и благодарю за ваши слова на ее последнем собрании”. Теперь Холли вспоминает, откуда ей было знакомо это имя; её мать упомянула Эмерсона во время одного из звонков по ФейсТайму после того, как Шарлотту поместили в больницу “Мерси”. Это было до того, как её подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких, когда она ещё могла говорить. Холли думает, что только юрист мог найти причудливый способ обойти употребление слова “похороны”. Что касается наследия Шарлотты… Холли даже не думала об этом. Ей не хочется разговаривать с Эмерсоном. Она хотела бы, чтобы у нее был день, когда не придется думать ни о чем, кроме расследования дела. Поэтому она перезванивает сразу же, делая паузу лишь для того, чтобы закурить еще одну сигарету. Железное изречение ее матери, вбитое в Холли с самого раннего детства: “То, чего не хочешь делать, должно быть сделано первым. Тогда оно не будет мешать”. Как и многие другие детские уроки, это закрепилось в Холли… к лучшему или худшему. Эмерсон отвечает сам, и Холли догадывается, что он один из многих, кто теперь работает из дома, без той многоуровневой помощи, которую люди считали само собой разумеющейся до эпидемии ковида. - Здравствуйте, мистер Эмерсон. Это Холли Гибни, перезваниваю вам. - Перед ней простирается полмили Ред-Бэнк-авеню. Это интересует её гораздо больше, чем адвокат. - Спасибо, что перезвонили, и ещё раз сожалею о вашей утрате. Всё там заброшено, за исключением “Ю-Стор-Ит”, думает она, и похоже, что там тоже мало кто что-то хранит. На этой стороне улицы находится участок парка, куда порядочные граждане боятся ступать, кроме как при ярком свете дня. Если бы вы планировали похитить кого-нибудь, какое место может быть лучше? - Мисс Гибни? Я вас потерял? - Нет, я здесь. Что я могу для вас сделать, мистер Эмерсон? Что-то касательно наследства моей матери, верно? Там особо нечего обсуждать. - Особенно после Дэниела Хейли, думает она. - Я занимался юридическими вопросами для вашего дяди Генри до его выхода на пенсию, поэтому Шарлотта обратилась ко мне, чтобы я написал её завещание, и назначила меня исполнителем. Это произошло после того, как она начала чувствовать себя плохо, и тест показал, что у неё положительный результат на вирус. Нет необходимости в чтении завещания на семейном собрании… “Семейном?” - думает Холли. - “Со смертью двоюродной сестры Джейни и дядей Генри, ведущим вегетативный образ жизни в доме престарелых “Роллинг-Хиллз”, я осталась последней в роду”. -… оставлено вам. - Простите? - говорит Холли. - На секунду потеряла вас. - Извините. Я сказал, что за исключением небольших средств, ваша мать оставила вам всё. - Дом, вы имеете в виду. Ей не нравится эта идея; она в смятении. Воспоминания об этом доме (и предыдущем, в Цинциннати) у нее по большей части темные и грустные, они предшествуют тому последнему рождественскому ужину, на котором Шарлотта настояла, чтобы ее дочь надела шляпу Санты, в которой Холли ходила на праздники в детстве. “Это традиция!” - восклицала её мать, разделывая сухую, как пустыня Сахара, индейку. Полюбуйтесь: пятидесятипятилетняя Холли Гибни в шапке Санты. - Да, дом и вся обстановка в нем. Полагаю, вы хотите его продать? Конечно, хочет, и Холли говорит ему об этом. Её бизнес находится в городе. Даже если бы это было не так, жить в доме матери в Медоубрук-Эстейтс было бы всё равно, что жить в Хилл-Хаусе. Тем временем, адвокат Эмерсон продолжает - говоря что-то о ключах, - и ей приходится попросить его еще раз повторить. - Я сказал, что у меня есть ключи, и думаю, что нам следует договориться о времени, когда вы сможете приехать сюда и осмотреть имущество. Посмотреть, что вы хотите оставить, а что продать. Смятение Холли усиливается. - Мне не хочется ничего оставлять! Эмерсон усмехается. - Это вполне обычная первая реакция после смерти близкого человека, но вам действительно необходимо пройти эту процедуру. Боюсь, как исполнителю завещания миссис Гибни, мне придется настаивать на этом. Во-первых, чтобы увидеть, какой ремонт, возможно, нужно сделать перед продажей, во-вторых, основываясь на моем многолетнем опыте, я думаю, что вы найдете вещи, которые вы захотите сохранить. Не могли бы вы сделать это завтра? Понимаю, сжатые сроки, и это суббота, но в таких ситуациях раньше обычно лучше, чем позже. Холли хочет возразить, сказав, что у неё есть дело, но снова вмешивается голос матери: “Это причина, Холли, или просто отговорка?” Чтобы ответить на этот вопрос, ей нужно спросить себя, является ли исчезновение Бонни Даль срочным делом, гонкой на время, как когда Брейди Хартсфилд собирался взорвать “Минго Аудиториум” во время рок-концерта. Она так не думает. Бонни исчезла более трех недель назад. Иногда пропавших без вести людей, которых похитили, находят и спасают. Чаще всего - нет. Холли никогда бы не сказала этого Пенни, но что бы ни случилось с Бонни Рэй, это почти наверняка уже случилось. - Полагаю, что смогу, - говорит она и в последний раз затягивается чудовищной затяжкой. - Можете ли вы послать кого-нибудь туда, чтобы продезинфицировать дом? Знаю, что это покажется чрезмерной осторожностью, возможно, даже паранойей, но…