- Правда? - Абсолютно. Он не взял с собой телефон и не надел шлем. Он был в его комнате рядом со скейтбордом. Я не думаю, что он когда-либо его носил. Выглядел так, будто только что из коробки. Ни единой царапины. Холли смотрит на пакет с нарезанной говядиной в кипящей в воде. - А что насчет дяди во Флориде? - Она отвечает сама на свой вопрос. - Миссис Стайнман, конечно, позвонила бы ему. - Она позвонила, и детектив Портер, который вел расследование, тоже. Она пыталась, Холли. Сама с собой и со своим мальчиком. Бросила пить на год. Нашла новую работу. Это чертова трагедия. Думаешь, мне стоит остаться с ней? Со Стайнман? В гостиной немного воняет, и диван не выглядит удобным, но я останусь там, если ты скажешь. - Нет. Езжай домой. Но прежде чем ты уйдешь, я думаю, тебе следует вернуться в дом, проверить ее дыхание и заглянуть в аптечный шкаф. Если у нее есть транквилизаторы, обезболивающие или антидепрессанты, например, “Золофт” или “Прозак”, выбрось их в унитаз. Можешь вылить и спиртное, если хочешь. Но это всего лишь временная мера. Она всегда может получить новые рецепты, а выпивку продают повсюду. Ты знаешь это, да? Джером вздыхает. - Да, знаю. Холс, если бы ты видела ее до того, как она упала… Я думал, что с ней все в порядке. Конечно, она была печальной и пила слишком много, но я действительно думал… - Он замолкает. - Ты сделал всё, что мог. Она потеряла своего единственного ребенка, и если не произойдет чуда, она потеряла его навсегда. Она либо справится — вернется на свои собрания анонимных алкоголиков, перестанет пить, продолжит жить дальше, — либо нет. Та китайская поговорка о том, что ты несешь ответственность за того, кому спас жизнь, — это полная чушь. Я знаю, что это тяжело, но это правда. - Она смотрит на кипящую воду. - По крайней мере, как я это понимаю. - Одно может ей помочь, - говорит Джером. - Что? - Закрытие гештальта. “Закрытие гештальта — это миф”, - думает она… но не говорит. Джером молод. Пусть у него будут свои иллюзии. 2 Холли ест говяжью вырезку на тосте за крошечным кухонным столом. Она считает, что это идеальное блюдо, потому что после него убирать практически нечего. Ей жаль Джерома и ужасно жаль мать Питера Стайнмана. Джером был прав, назвав это трагедией, но Холли остерегается объединять пропавшую женщину и пропавшего мальчика в одно дело. Она прекрасно знает ход мыслей Джерома: серийный убийца, как Тед Банди, Джон Уэйн Гейси или Зодиак. Однако большинство серийных убийц в основе своей люди нетворческие, не способные преодолеть неразрешенную психологическую травму. Они продолжают выбирать версии одной и той же жертвы, пока их не поймают. Так называемый Сын Сэма убивал женщин с темными волнистыми волосами, возможно, потому что не смог убить Бетти Бродер, женщину, которая родила его, а затем бросила. “Или, может, Берковицу просто нравилось видеть, как лопаются их головы”, - замечает Билл Ходжес в ее голове. - Ох, - говорит Холли. Но Бонни Рэй и Питер Стайнман - слишком разные, чтобы быть делом одного человека. Она уверена в этом. Или почти уверена; она готова признать схожесть мест и брошенных видов транспорта, велосипеда и скейтборда. Это напоминает ей о необходимости уточнить у Пенни насчет одежды Бонни. Не пропало ли что-то из нее? Возможно, у нее где-то был спрятан чемодан с вещами, например, у ее подруги Лакейши? Холли достает блокнот и царапает напоминание. Она позвонит сегодня вечером, попытается договориться о встрече с Лакейшей на следующий день, но самые важные вопросы она прибережет до личной встречи. Она ополаскивает тарелку и ставит ее в посудомоечную машину, самую маленькую модель “Мэджик Шеф”, идеальную для одинокой женщины, которая живет без мужчины. Она возвращается к столу и закуривает сигарету. По мнению Холли, ничто не завершает прием пищи так хорошо, как сигарета. Сигареты также помогают дедуктивному процессу. “Не то чтобы у меня есть что-то, из чего можно выводить дедуктивные умозаключения”, - думает она. - “Может быть, после того, как я копну немного поглубже, но сейчас я могу лишь строить догадки.” - Что опасно, - говорит она своей пустой кухне. Звенят серебряные колокольчики, которые означают, что это ее личный звонок (рабочий рингтон - стандартный эпловский ксилофон). Она ожидает, что это будет Джером, который забыл ей что-то сообщить, но это Пит Хантли. - Ты была права насчет Иззи. Она с удовольствием рассказала мне, что ей удалось выяснить о кредитной карточке и телефоне Даль. По “Визе” - никакой активности. По мобильному - то же самое. Из еще раз проверила, не было ли списаний за последние десять дней. Не было. Ее последняя покупка по кредитной карте - джинсы с “Амазон”, 27 июня. Изабель говорит, что если позвонить на ее номер, то нельзя оставить голосовое сообщение, лишь робот сообщает, что почтовый ящик переполнен. И отследить невозможно. - Значит, Бонни или кто-то другой извлек сим-карту. - Это точно не был случай неуплаты. Счет за телефон был оплачен 6 июля, через пять дней после исчезновения девушки. Все ее счета были оплачены 6-го числа. Обычно банк платит в первый понедельник месяца, но тот понедельник был официальным выходным, так что… - Это был Норбанк? - Да. Как ты узнала? - Там работает ее мать. Или работала, пока не закрыли несколько филиалов. Она говорит, что когда они откроются снова, она надеется, что ее снова наймут. Сколько денег на счету Бонни Даль? - Я не знаю, потому что этого не знает Изабель. Чтобы получить эту информацию, нам нужно судебное постановление, и Из не видит смысла пытаться его получить. Я тоже. Это не то, что важно. Ты знаешь, что важно, да? Холли знает, конечно. С финансовой точки зрения, Бонни Рэй Даль пошла ко дну. Ужасная метафора в данных обстоятельствах. - Пит, ты звучишь лучше. Не так часто кашляешь. - Мне лучше, но этот ковид - настоящий засранец. Думаю, если бы я не сделал эти прививки, я бы оказался в больнице. Или… - Он останавливается, думая, несомненно, о матери своего партнера, которая не сделала прививки. - Ложись спать пораньше. Пей больше жидкости. - Спасибо, медсестра. Холли завершает разговор и закуривает еще одну сигарету. Она подходит к окну и смотрит на улицу. До темноты еще несколько часов, но солнечный свет принял вечерний оттенок, который всегда кажется ей унылым и немного грустным. “Еще на один день старше, еще на один день ближе к могиле”, - говорила ее мать. Ее мать, которая теперь сама в могиле. - Она украла у меня, - бормочет Холли. - Она украла доверительный фонд, который я получила от Джейни. Не всё, но большую часть. Моя собственная мать. Она говорит себе, что это - в прошлом. Бонни Рэй Даль, возможно, еще жива. Но. Никаких действий по ее карте “Виза”. Никаких звонков с ее телефона. Опытный секретный агент - один из героев романов Джона ле Карре - мог бы так исчезнуть, разорвав связи с современной жизнью, как змея сбрасывает свою кожу, но двадцатичетырехлетняя библиотекарь колледжа? Нет. Не маловероятно, а просто нет. Бонни Рэй Даль мертва. Холли знает это. 3 Холли придерживается плохо сформулированной (и совершенно не научной) идеи, что физическая активность может компенсировать часть ущерба, который она наносит своему организму курением, поэтому после разговора с Питом она совершает двухмильную прогулку в угасающем свете и оказывается в южной части Дирфилд-парка. Игровая площадка полна детей, качающихся на качелях, прыгающих с горки и висящих вниз головой на тренажерах. Она наблюдает за ними беззастенчивым взглядом, непозволительным ни одному мужчине в наш век сексуального гиперсознания, сознательно не думая о своем новом деле, подсознательно не думая ни о чем другом. У нее возникает мучительное ощущение, что она что-то забывает, но отказывается это замечать. Что бы это ни было, рано или поздно оно даст о себе знать. Вернувшись домой, она звонит Лакейше Стоун. Женщина, ответившая на звонок, звучит жизнерадостно и находится под кайфом (возможно, под воздействием веществ). На заднем плане Холли слышит музыку — кажется, это Отис Реддинг — и смех. Иногда раздаются возгласы. “Вероятно, под воздействием веществ”, - думает Холли. - Привет, кто бы ты ни был, - говорит Лакейша. - Если это предложение о продлении гарантии на автомобиль или о том, как улучшить мой кредитный рейтинг… - Нет, это другое, - отвечает Холли, представляется, объясняет, почему звонит, и спрашивает, можно ли встретиться с Лакейшей завтра днем. Она говорит, что будет близко к Упсала-Виллидж по семейным делам. Будет это удобно? Гораздо менее восторженная и энергичная Лакейша говорит, что будет рада поговорить с Холли. Она с друзьями находится в палаточном лагере на 27-м шоссе, том самом с индейским названием — Холли его знает? Холли отвечает, что не знает, промолчав о том, что в наше время слово “индеец” считается в лучшем случае уничижительным, а в худшем случае - расистским. Она говорит, что уверена, что джи-пи-эс на ее телефоне приведет ее прямо туда. - Ничего о Бонни? Нет вестей? - Вообще ничего, - говорит Холли. - Тогда я не знаю, чем могу вам помочь, мисс Гибни. - Вы можете помочь мне в одном прямо сейчас. Вы думаете, она сбежала? - Боже, нет. - Ее голос дрожит. Когда она говорит снова, все следы энтузиазма окончательно испаряются. - Я думаю, она мертва. Я думаю, какой-то больной ублюдок изнасиловал ее и убил. 4 В ту ночь Холли молится, стоя на коленях, упоминая имена своих друзей, сожалея о том, что возобновила свою привычку к курению, и надеясь, что Бог поможет ей снова бросить курить в ближайшее время (но не сейчас). Она говорит Богу, что не хочет сегодня думать о своей матери — о том, что сделала Шарлотта и почему она это сделала. В заключение она просит Бога о любой помощи в деле о пропавшей женщине и выражает надежду, что Бонни Рэй всё еще жива. Она ложится в постель и вглядывается в темноту, размышляя о том, что мучило ее в парке. По мере приближения сна, готового забрать ее в свои объятия, ей приходит в голову мысль: не было ли других исчезновений в окрестностях Дирфилд-парка? Было бы интересно это выяснить. 8 февраля 2021 года Январь был ужасно холодным, но в феврале устанавливается не по сезону теплая температура, как будто компенсируя три недели снегопадов и морозов. В этот понедельник после обеда, когда термометр показывает около пятидесяти градусов по Фаренгейту, Родди Харрис решает избавить универсал “Субару” от налета соли, который со временем грозит привести к гниению порогов и ходовой части. Эм предлагает отвезти машину в “Драйв энд Шайн”, но Родди говорит, что предпочитает подышать свежим воздухом, пока есть такая возможность. Она спрашивает про его артрит. Он уверяет, что тот его не беспокоит, говорит, что чувствует себя отлично. - Сейчас не беспокоит, - говорит Эм, - но держу пари, ты будешь ныть сегодня вечером по этому поводу, и тебе придется обойтись Бенгеем, потому что хорошего вещества у нас осталось, как кот наплакал. Нам лучше сохранить то, что осталось, на экстренный случай. Если у меня снова заклинит спина или твоя шея, вот что она имеет в виду. - Надену перчатки, - говорит он, и Эм вздыхает. Родди - дорогой человек, свет ее жизни, но когда он решает что-то сделать, его невозможно отговорить. Он заходит в гараж через заднюю дверь, достает шланг и прикрепляет его к крану на стене дома. Затем возвращается, чтобы откатить машину. На стене гаража есть три кнопки. Одна открывает левый отсек, где припаркован фургон, которым они редко пользуются. Другая открывает правый отсек, место для малолитражки “Субару” Харрисов. Третья кнопка открывает оба отсека, и у Родди имеется дурная привычка нажимать именно ее. Потому что она находится посередине, а не внизу или вверху, говорит он себе, когда с грохотом открываются обе двери вместо той, которая ему нужна. Это не забывчивость, а просто плохой, непродуманный дизайн, вот и всё. Он садится в машину и отъезжает к месту, где его ждет шланг с уже прикрученной насадкой. Родди с нетерпением ждет этого небольшого занятия. Ему нравится смотреть, как струя воды под высоким давлением очищает засохшие комки дорожной соли. Он поднимает насадку, затем останавливается. В начале подъездной дорожки кто-то стоит и смотрит на него. Это милая девушка в красном пальто и вязаной шарф-шапке в тон. Ее маска тоже красная, как и ее галоши - рождественский подарок, потому что девушка восхищалась парой таких галош своей подруги Холли несколько раз. Одной рукой она прижимает к груди тонкую папку с документами. - Вы профессор Харрис? - спрашивает она. - Да, именно так, - отвечает он. - Секундочку, юная леди. - Он открывает водительскую дверь “Субару”. Пульт от гаража крепится к козырьку. У него две кнопки вместо трех. Он нажимает одну, и левая дверь опускается, закрывая фургон. Он сомневается, что она вообще это заметила, она смотрит на него, а не на гараж, но, как говорится, береженого Бог бережет. Он подходит к ней с улыбкой и протягивает руку. В последнее время она чаще приветствует людей ударом локтя в духе ковидной эпохи, но он в перчатках, а она в варежках (на самом деле необязательно в такую теплую погоду, как сегодня, носить варежки, как и шарф, но всё вместе это смотрится модно), так что всё в порядке.