- Я начну звонить, - говорит Розалин. - Вы сделаете то же самое, мисс Дюшан? - Конечно. Мы, возможно, продублируем друг друга, но это не страшно. Барбара говорит: - Я поеду в похоронное бюро, когда Оливию увезут. Хочу провести некоторое время в их часовне, просто подумать. - Новая идея осеняет ее. - А может быть, я смогу принести свечи? Мы могли бы зажечь их во время чтений? - Замечательная идея, - говорит Розалин. - Вы - та самая многообещающая молодая поэтесса, о которой говорила Оливия? Ведь так и есть, верно? - Наверное, да, - говорит Барбара, - но сейчас я могу думать только о ней. Я так ее любила. - Мы все её любили, - говорит Розалин, а затем смеется со слезами на глазах. - За исключением Эмми Харрис, пожалуй. Присоединяйтесь к нам, когда сможете, Барбара. Мой кабинет находится в Террелл-Холле. Я полагаю, мы все привиты? Барбара следует за катафалком в похоронное бюро. Она сидит в часовне и думает об Оливии. Ей кажется, что именно так птицы сшивают небо на закате, и от этого она снова плачет. Она спрашивает у мистера Грира, директора похоронного бюро, о свечах. Он дает ей две коробки. Она говорит, что на памятных чтениях в честь Оливии они соберут деньги и оплатят их. Мистер Грир отвечает, что в этом нет необходимости. Она едет в кампус Белла и присоединяется к Розалин и Мари. Приходят и другие. Они выходят на улицу, где звучат слезы, смех и рассказы. Обмениваются названиями любимых стихотворений. Они звонят еще, и к ним присоединяется всё больше людей. Появляется вино в коробочках. Произносятся тосты. Барбара ощущает почти неописуемый восторг от присутствия единомышленников и желает быть одной из тех людей, которые считают, что рассказы и стихи так же важны, как акции и облигации. Затем она думает: “Но я и есть одна из них”. Она думает: “Слава Богу, что ты была, Оливия”. Проходит полдень. В гостиной Оливии Кингсбери на журнальном столике лежит всеми забытый телефон Барбары. 11 В три часа дня Холли сидит в своем кабинете, глядя на фотографию Билла Ходжеса в рамке. Ей бы хотелось, чтобы он был сейчас рядом. Без поддержки, на которую она могла бы рассчитывать - разве что позвонить Иззи Джейнс, чего она, конечно же, делать не хочет, - Холли остается в полном одиночестве. Она подходит к окну и смотрит на Фредерик-стрит. Ей всегда помогает произносить свои мысли вслух, именно это она сейчас и делает. - Меня не удивляет, что полиция не догадалась, что происходит. Этот парень вел себя крайне умно, совершая свои преступные действия. “А почему бы ему не быть таким?” - думает она. - А почему бы ему не быть таким? Если я не ошибаюсь, ему помогал чрезвычайно умный профессор биологии, который добывал исходную информацию до и подбрасывал ложные следы - по крайней мере, в некоторых случаях - после. Вероятно, ему помогает и жена, и она тоже умна. Трупов нет, от них как-то избавились, и жертвы абсолютно ничем не похожи друг на друга. Я понятия не имею, каковы могут быть мотивы Хищника и почему Харрисы оказывают ему содействие, но сам факт… Она останавливается, нахмурившись и обдумывая, как бы это лучше сказать (иногда думать - значит знать, говорил Билл). Затем она продолжает, обращаясь к окну. Обращаясь к себе. - Сам факт того, что жертвы такие разные, на самом деле подчеркивает метод. Потому что в каждом случае… за исключением мальчика Стайнмана, и я все больше склоняюсь к мысли, что он был случайной жертвой… в каждом случае Харрисы присутствуют на заднем плане. Родни играл в боулинг с Дресслером. Краслоу работала в здании, где, уверена, у Родни есть или был кабинет. Бонни была одним из их рождественских эльфов. И вот теперь этот парень - Хорхе Кастро. Эмили Харрис была его коллегой на факультете английского языка в колледже Белл. Думаю, Харрисы замешаны в этом деле по уши. Используют ли они фургон для инвалидов? Играет ли один из них роль калеки-перепёлки? Она ничего не может доказать, ни черта, но она может сделать кое-что. Это равносильно тому, как если бы потенциальному свидетелю показали пачку фотографий, чтобы он узнал преступника. Она ищет в своем айпаде то, что ей нужно, затем находит в своих записях номер Имани Макгуайр и звонит ей. Повторно представившись, Холли спрашивает, есть ли у Имани Интернет на телефоне. - Конечно, есть, - весело отвечает Имани. - А у кого его сейчас нет? - Хорошо, зайдите на сайт колледжа Белл. Вы сможете это сделать? - Подождите… надо включить громкую связь… хорошо, получилось. - Выберите год. Это в выпадающем меню. - Ага. Какой год? Они идут аж с 1965 года. Холли уже выбрала один и смотрит на него на своем планшете. - 2010. - Хорошо. - Имми звучит заинтересованно. - Что дальше? - Перейдите на факультет английского языка. Вы увидите фотографии, несколько мужчин и несколько женщин. - Да, хорошо, я там. Холли кусает губы. Вот оно, самое интересное. - Вы видите женщину, которая обчистила трейлер Эллен? Имани не держит ее в напряжении. - Черт возьми! Это она. Моложе, но я почти уверена. Адвокат в суде проделал бы в этом “почти” большую дыру, но сейчас они не в суде. - Здесь сказано, что ее зовут Эмили Харрис. - Да, - говорит Холли и танцует перед окном, выходящим на Фредерик-стрит. - Спасибо. - Что делала профессор колледжа в трейлере Эллен? - Это хороший вопрос, не правда ли? 12 Холли пишет предварительный отчет, излагая в нем всё, что ей удалось обнаружить, частично благодаря собственному расследованию, а частично потому, что Вселенная подкинула ей пару веревочек. Ей нравится думать (хотя она не совсем в это верит), что в вопросах добра и зла действует некое провидение, слепое, но могущественное, как Богиня правосудия, держащая в руках весы. Что в делах мужчин и женщин есть сила, стоящая на стороне слабых и доверчивых и противостоящая злу. Возможно, для Бонни и остальных уже слишком поздно, но если не будет будущих жертв, это уже победа. Ей нравится думать о себе как об одном из хороших парней. Курение, конечно, в стороне. Работа над отчетом идет медленно, он полон предположений, и к тому времени, когда он будет готов, уже наступит поздний вечер. Она размышляет, кому стоит его отправить. Не Пенни - с ней нужно поговорить лично, а не сообщать плохие новости (ужасные новости) в электронном письме, полном неуклюжих фраз вроде “Расследователь Гибни установила” и “Согласно продавцу магазина “Джет Март” Эррере”. Обычно она отправляет копию на адрес агентства своего партнера, но Пит в больнице, и она не хочет беспокоить его текущим делом… от которого он вообще ее отговаривал. Вот только всё это полная чушь. Она не хочет отправлять отчет ни ему, ни кому-либо еще, по крайней мере, пока. Холли прошла долгий путь от того застенчивого интроверта, которого Билл Ходжес встретил возле похоронного бюро много лет назад, но эта женщина еще живет внутри нее и всегда будет жить. Эта женщина боится ошибиться и по-прежнему считает, что ошибается так же часто, как и бывает правой. Это квантовый скачок по сравнению с той женщиной, которая считала, что всегда ошибается, но неуверенность в ней осталась. И в шестьдесят, и в семьдесят, и в восемьдесят, если она доживет, что вряд ли случится, если она продолжит курить, она всё еще будет вставать с постели три или четыре ночи в неделю, чтобы удостовериться, что она выключила конфорки на плите и заперла двери, хотя она прекрасно знает, что сделала все это. Если дело похоже на яйцо, то и она похожа на него. С хрупкой скорлупой. Она всё еще боится, что над ней будут смеяться. Всё еще боится, что ее обзовут Джиббой-Джиббой. Этот крест она несет. “Мне нужно увидеть фургон, если он там есть. Тогда я смогу быть уверенной”. Да. Взгляд на фургон и подтверждение Имми Макгуайр, что Эмили Харрис - женщина, которая обчистила трейлер Эллен Краслоу, - этого будет достаточно, чтобы удовлетворить ее. После этого она сможет рассказать всю историю матери Бонни сегодня в девять вечера. Она может предложить Пенни выбор: либо она продолжит расследование, либо они вдвоем отправятся к Изабель Джейнс из местной полиции. Холли порекомендует последнее, потому что Иззи может вызвать Харрисов на допрос. Согласно их страницам в Википедии, они бездетны, но нельзя доверять всему, что читаешь в Вики. Она считает (нет, она знает), что эти два старика кого-то ограждают. Она не пытается обмануть себя, полагая, что Харрисы безобидны только потому, что им за восемьдесят; практически любой человек или животное будет драться, если его загонят в угол, будь он стар или млад. Но Родни Харрис больше не играет в боулинг из-за больных тазобедренных суставов, а его жена, по словам Имани, страдает от радикулита. Холли считает, что она с ними справится. При условии, что она будет осторожна. Конечно, если они застанут ее копающейся в их гараже, то могут вызвать полицию… Но если в гараже стоит фургон для инвалидов, потенциальная мина с ДНК-доказательствами, то сделают ли они это? Холли понимает, что сидит перед своим предварительным отчетом уже почти сорок пять минут, перебирая варианты, как мышь в колесе для тренировки. Билл сказал бы, что настало время или действовать, или отваливать. Она сохраняет свой отчет и никуда его не отправляет. Если с ней что-то случится - маловероятно, но возможно, - Пит найдет его. Или Джером, когда вернется из своего великого приключения. Она открывает стенной сейф и достает револьвер системы Смита-Вессона 38-го калибра. Это модель “Виктория”, которая принадлежала Биллу, а до него - его отцу. Теперь принадлежит Холли. Когда Билл служил в полиции, его табельным оружием был самозарядный пистолет Глок, но он предпочитал Смит-Вессон. Потому что, по его словам, револьвер никогда не заклинивает. В сейфе также есть коробка с патронами. Она заряжает револьвер, оставляя патронник пустым, как и предписывал Билл, и закрывает барабан. Она опускает револьвер в свою наплечную сумку. В сейфе есть еще кое-что, доставшееся ей от Билла, чем она научилась пользоваться с помощью Пита. Она достает плоский футляр из крокодиловой кожи размером девять дюймов на три, с гладкой поверхностью. Кладет его в сумку вместе с револьвером (не считая косметических средств, гигиенической помады, салфеток “Клинекс”, маленького фонарика, маленького баллончика с перцовым спреем, зажигалки “Бик” и свежей пачки сигарет). Она спрашивает у Сири, во сколько сегодня заходит солнце, и Сири, как всегда, любезная и осведомленная, она даже шутки знает, сообщает ей, что это случится в 20:48. Она не может ждать так долго, если хочет сделать хороший снимок искомого фургона, но считает, что сумерки - самое подходящее время для грязной работы. В это время Харрисы, скорее всего, будут в своей гостиной либо смотреть кино, либо следить за олимпийскими играми в Токио. Холли ненавидит ждать, но раз уж ей приходится, она решает пойти домой и убить время там. По дороге из офиса она вспоминает рекламу, которую видела по телевизору. Подростки убегают от парня, похожего на Кожаное Лицо. Один предлагает спрятаться на чердаке. Другой - в подвале. Третья говорит: “Почему бы нам просто не запрыгнуть в машину на полном ходу и не умчаться?” и указывает на нее. Четвертый, ее парень, говорит: “Ты что, с ума сошла? Давай спрячемся за бензопилами”. И они так и делают. Диктор говорит: “Когда вы в фильме ужасов, вы принимаете неудачные решения”. Но Холли не в фильме ужасов, и она говорит себе, что не принимает неверных решений. У нее есть баллончик, а если понадобится, то и револьвер Билла. В самой глубине души она знает, как было бы лучше поступить… но она также знает, что ей нужно увидеть. 13 Дома Холли готовит поесть, но не может есть. Она звонит Джерому, и тот сразу же поднимает трубку, в его голосе звучит эйфория. - Угадай, где я сейчас! - На вершине Эмпайр-стейт-билдинг. - Нет. - На Таймс-сквер. - Нет. - На пароме в Статен-Айленд Ферри? Он издает звук сигнала ошибки. - Сдаюсь, Джером. - Центральный парк! Он прекрасен! Я мог бы пройти здесь сотни миль и везде увидеть что-то новое. Здесь даже есть заросшая часть, как Тикетс в Дирфилд-парке, только называется она Рамбл! - Ну, не становись жертвой грабежа. - Нет, я всегда смогу это сделать, когда вернусь домой. - Он смеется. - Похоже, ты счастлив.