- Вы, наверное, очень хотите пить. Холли не отвечает. - Скажите мне, кому вы рассказали… если, конечно, кому-нибудь рассказали. Может быть, и нет. Тот факт, что за вами никто не пришел, говорит об этом, и довольно убедительно. Холли не отвечает. - Пойдем, - говорит она Родди. - У нас тут очередная упрямая сучка. - Вы не понимаете, - говорит Родди Холли. - Никто не сможет понять. - Может, дадим ей несколько часов на размышление, любовь моя? - Да, - говорит Родди. В его взгляде появилась какая-то пустота, но теперь она немного рассеялась. - Если только кто-нибудь не придет. Тогда нам не понадобится ее участие, да? - Да, - отвечает Эмили, - в таком случае не понадобится. - Я умру независимо от того, расскажу я вам или не расскажу, - говорит Холли. - Я права? - Не обязательно, - говорит Эмили. - Думаю, у вас нет доказательств. В противном случае вы бы сюда не пришли. Вы сфотографировали наш фургон своим телефоном, но ваш телефон пропал. Без доказательств мы могли бы вас отпустить. “Как будто не существует этой клетки”, - думает Холли. - С другой стороны… - Она поднимает руку, показывая бинт “Эйс”. - Вы причинили мне боль. Холли думает поднять свою рубашку и показать синяк. Сказать, что в этом вопросе они квиты. Но она этого не делает. Она говорит: - Наверняка, у вас есть что-то от этого. - Уже использовали, - бодро отвечает Родди. - Компресс из жира. “Из Бонни Даль”, - думает Холли, и в этот момент до неё доходит абсолютная правда, и она обреченно оседает. Эмили показывает воду. - Расскажите мне, что я хочу знать, и я дам вам это. Холли ничего не говорит. - Хорошо, - говорит Эмили с грустью, которая совершенно неубедительна, - правда в том, что вы почти наверняка умрете. Но хотите ли вы умереть от жажды? Холли, которая не может поверить, что она еще не мертва, ничего не отвечает. - Пойдем, Родди, - говорит Эмили, ведя его обратно к лестнице. Родди послушно идет за ней. - Ей нужно время, чтобы всё обдумать. - Да. Но не слишком много. - Не слишком много. Ей, наверное, ужасно хочется пить. Они поднимаются по лестнице так же осторожно, как и спускались вниз. “Упадите”, - мысленно призывает Холли. - “Свалитесь! Споткнитесь, упадите и сломайте свои чертовы шеи!” Но никто из них не падает. Дверь между миром наверху и этим подвальным подземельем закрывается. Холли остается наедине со своей пульсирующей головой, другими болями и жаждой. 8 Девять часов утра - оживленное время на Ридж-роуд и в других местах. Именно в это время Эмили зовет Родди с крыльца, чтобы поговорить с Холли в подвале. В этот час Пенни Даль разговаривает с Шоной и Питом Хантли, а затем оставляет голосовые сообщения на телефонах Джерома и Барбары Робинсон. В эти же девять часов Барбара спускается по лестнице из гостевой комнаты в доме Оливии, где она провела ночь. На ней шорты и топ, одолженные ей Мари Дюшан. Они не совсем одного размера, но достаточно близки. Барбара не помнит, когда она в последний раз так долго спала. Похмелья у нее нет, возможно, потому что Мари посоветовала ей принять перед сном две таблетки тайленола - по ее словам, это верное средство, если только не принимать ванну с этим веществом, - а возможно, потому что она перешла на газированную воду, когда они во главе с деканом факультета Розалин Бёркхарт направились в паб “Грин Дор”. По словам Розалин, именно этот паб был излюбленным местом отдыха Оливии до того, как она отказалась от спиртного в семидесятые годы после первого приступа фибрилляции. Как и большинство подростков, Барбара первым делом направляется прямиком к своему телефону. Она видит, что заряд упал до 26 процентов, а зарядное устройство она оставила дома. Она также видит, что у нее есть пропущенный вызов и голосовое сообщение, которые, должно быть, пришли как раз в тот момент, когда она одевалась. Она думает, что это будет одно из тех надоедливых сообщений, информирующих ее о том, что она может обновить гарантию на свой автомобиль (как будто у нее есть такая гарантия), но это не так. Это сообщение от Пенни Даль, клиентки Холли. Барбара слушает его с нарастающей тревогой. Её первая мысль - произошел несчастный случай. Ее подруга живет одна, а с такими людьми иногда случаются несчастные случаи. Они могут поскользнуться в душе или на лестнице. Они могут заснуть с зажженной сигаретой (Барбара уже знает, что Холли снова курит). Или на них могут напасть в гараже, как в том, что под домом Холли. Если повезет - ограбят, если нет - изобьют или изнасилуют. Когда Мари спускается по лестнице - медленнее, потому что Мари вчера вечером не перешла на газированную воду, - Барбара звонит Холли. Ей отвечают, что почтовый ящик Холли переполнен. Барбаре это не нравится. - Мне нужно кое-кого проведать, - говорит она Мари. - Подругу. Мари, всё еще одетая во вчерашнюю одежду и с беспорядком на голове, спрашивает, не хочет ли она сначала выпить чашечку кофе. - Может быть, позже, - говорит Барбара. Это нравится ей всё меньше и меньше. Теперь она думает не только о несчастных случаях, но и о текущем деле Холли. Она хватает свою сумку, бросает в нее телефон и уезжает на машине матери. 9 Родди снова на крыльце. Эмили присаживается к нему. Он безучастно смотрит на улицу. “Он приходит и уходит”, - думает Эмили. - “Однажды он уйдет и не вернется”. Она не сомневается, что Гибни в конечном итоге расскажет им то, что они хотят знать (и что им нужно знать), но Эмили не думает, что они могут позволить себе долго ждать. Это значит, что ей придется думать за них обоих. Она не хочет глотать цианид, хотя, если придется, она это сделает; лучше самоубийство, чем видеть, как их имена пестрят во всех газетах и звучат на всех новостных каналах не только в Америке, но и по всему миру. Ее репутация, так тщательно создававшаяся на протяжении многих лет, рухнет в одночасье. Репутация Родди тоже. “Каннибалы из колледжа”, - думает она. - “Вот как они нас назовут”. Лучше уж тогда цианид. Безусловно. Но если есть шанс, почему бы им не воспользоваться? И если им придется прекратить то, что они делали, неужели это будет так ужасно? Всё чаще она задается вопросом, не обманывали ли они себя все эти годы. Из того, что она читала по теме питания и чудодейственных лекарств, ей знакома фраза из двух слов. Эта фраза уже приходила в голову изможденной и измученной жаждой женщине в их подвале. Между тем время идет, и, быть может, им не придется ждать, когда Гибни заговорит. - Родди. - Ммм? - Смотрит на улицу. - Родди, посмотри на меня. - Она щелкает пальцами перед его глазами. - Сосредоточься. Он поворачивается к ней. - Как твоя спина, дорогая? - Лучше. Немного. - Это правда. Сегодня, наверное, шесть баллов по универсальной шкале боли. - Мне нужно кое-что сделать. Ты должен остаться здесь, но не спускайся вниз. Если придет полиция и у них не будет ордера на обыск, пошли их подальше и позвони мне. Ты это понимаешь? - Да. - Похоже, что понимает, но она этому не верит. - Повтори это мне. Он повторяет. Идеально. - Если у них будет ордер, впусти их. Затем позвони мне и прими одну из этих таблеток. Ты помнишь, куда их положил? - Конечно. - Он бросает на нее нетерпеливый взгляд. - Они в моем кармане. - Хорошо. Дай мне одну. - И из-за его испуганного взгляда (он такой зайка) она добавляет. - На всякий случай. На это он улыбается и поет: - Куда ты уходишь, моя маленькая, маленькая? - Это неважно. Не беспокойся. Я вернусь не позже полудня. - Хорошо. Вот твоя таблетка. Будь осторожна с ней. Она целует уголок его рта, а затем импульсивно обнимает его. Она любит его и понимает, что всю эту кашу заварила она. Если бы не она, Родди так и продолжал бы бушевать, проводя свою пенсию за написанием ответов в различные журналы (журналы, которые он сам иногда с отвращением швыряет через всю комнату). Конечно, он никогда бы не опубликовал ничего о пользе поедания человеческой плоти; он был достаточно умен (в то время), чтобы понимать, как подобные идеи отразятся на его репутации. “Меня бы называли “Скромное предложение Харриса”, - пробурчал он однажды (по ее инициативе он прочитал эссе Джонатана Свифта). Именно она подтолкнула его - их - от теории к практике, и им представился идеальный случай для проверки: тот латинос, который осмелился перечить ей насчет поэтической мастерской. Поедание якобы талантливых мозгов этого педика доставило ей удовольствие. “И это помогло”, - говорит она себе. - “Действительно помогло. Помогло нам обоим”. На журнальном столике в гостиной лежит сумочка Холли и ее кепка. Эмили натягивает кепку на голову, роется в сумочке, перебирая всевозможные мелочи из жизни Холли (включая маски и сигареты - ироничный контраст не ускользает от Эмили), и находит что-то похожее на карточку входа. Она прячет ее в карман. На каминной полке лежит револьвер женщины, которым она повредила руку Эм. Телефон Гибни давно исчез, но Эмили покопалась в нем, прежде чем извлечь сим-карту, а затем засунуть ее в микроволновку для надежности. Доступ к телефону оказался достаточно простым: всё, что потребовалось от Эми, - это приложить отпечаток пальца потерявшей сознание женщины к экрану, а потом еще раз - при открытии службы определения местоположения в настройках конфиденциальности. Она увидела, что последними двумя местами, которые посетила Гибни перед приходом сюда, были ее офис и ее дом. Эмили не решается вернуться в жилой дом средь бела дня, но считает, что офис - более удачный вариант, поскольку проблемная женщина провела там немало времени. У Гибни есть (скоро всё будет в прошедшем времени) партнер по имени Пит Хантли, и когда Эмили находит Хантли в Фейсбуке, она встречает удивительную удачу. Сам он публикует не так много, но комментарии и сообщения говорят Эмили все, что ей нужно знать: у него ковид. Он был дома, а теперь находится в больнице. Последний комментарий, опубликованный всего час назад, принадлежит некой Изабель Джейнс и гласит: “Завтра ты вернешься домой и встанешь на ноги через неделю или две! Выздоравливай, старый ворчун…”, а затем - эмодзи медведя. Если Гибни работает на мать эльфийки, она могла написать отчет. Если это так, и если это единственное - не считая самой Гибни, а она скоро станет лишь мокрым комком в пластиковом мешке для утилизации, - и если Эмили сможет получить бумажную копию… или удалить ее с компьютера Гибни… Это рискованный шаг, но он того стоит. Тем временем их пленница будет становиться всё более жаждущей и всё более готовой говорить. “Может быть, ей даже захочется сигаретки”, - думает Эмили и улыбается. Ситуация отчаянная, но она никогда не чувствовала себя более живой. И, по крайней мере, это отвлекло ее от болей в спине. Она начинает уходить, но потом передумывает. Она берет из холодильника парфе из эльфийки - серый, с красными завитушками - и заглатывает его. Вкусно! Она открыла для себя, что вначале человеческая плоть вызывает любопытство. Потом она начинает нравиться. В конце концов, ты начинаешь ее любить, и в один прекрасный день ты уже не можешь насытиться ею. Вместо того чтобы выйти через кухонную дверь в гараж, она идет длинным путем, чтобы снова поговорить с Родди.