Мы вместе упали в облако снега и скатились к берегу, ведущему к ручью. Когда мы столкнулись с землей в первый раз, винтовка отскочила и ударила мне в переносицу, но большая часть удара пришлась на голову нападающего, которая откинулась назад, когда приклад тяжелого «Уэзерби» врезался в мужскую челюсть. Я почти уверен, что услышал хруст кости, пока мы катились. Второй удар о землю был последним, и после этого мы медленно заскользили по берегу ручья в мягкой грязи. Я почувствовал острую боль в нижней части левой руки, и что-то впилось в мои ложные ребра, когда меня словно дернули за зимнюю куртку, а затем раздался приглушенный звук. Даже несмотря на бурю в воздухе стоял запах пороха и кварцита. Я хлопнул рукой по тому месту, где должно было быть оружие, и нащупал маленький револьвер, зажатый между нашими диафрагмами. Хватка на нем была очень слабой. Между нами скопилась влага, и я не понимал, из-за падения ли это или в кого-то из нас попали. Я выхватил револьвер из раскрытой ладони мужчины, мгновение полежал, чтобы убедиться, что он действительно потерял сознание, и перевести дыхание. Через несколько секунд сквозь шум ветра до меня дошел бас Генри. – В тебя попали? Генри говорил хрипло, и я сразу понял, что он ранен. Я закряхтел, скатился с инертного тела и ощупал свой бок, а потом повернулся к вершине холма. – Кажется, нет. Просто пытаюсь успокоить сердце. А ты как? – Кто это? Я приподнялся на локте и посмотрел вниз на свою жертву; его лицо было повернуто в сторону и спрятано в капюшоне куртки из гортекса. Я оперся на приклад винтовки, чтобы занять удобное положение, и потянулся, чтобы повернуть лицо к себе. Его подбородок слегка сдвинулся, указывая на некоторый ущерб, но, если не считать этой перекошенной линии, передо мной было практически нетронутое лицо Джейкоба Эспера. – Джордж Эспер. – Его задело? – голос Генри все еще был хриплым, но стал более оживленным. – Не знаю. – Проверь. Я подожду. Я сел до конца и осмотрел те места, куда могла попасть пуля, но ничего не нашел. Мой рот уже открылся, почти выкрикивая слова, когда я заметил маленькую дырку на его штанах. – Черт… – Я снял перчатку и прижал ее к черной ткани, и та окрасилась в кровь. – Черт. – Он ранен? – Да, – я разорвал штаны и увидел входное и выходное отверстия в передней части бедра. – Подкожное повреждение, возможно, задеты мышцы бедра. Но кости и артерии не задеты. – Можешь остановить кровотечение? – Может быть, – вздохнул я, – но идти он не сможет. Я взял свою перчатку, вывернул ее наизнанку, прижал кусок кожи, покрытой флисом, к обеим ранам и осмотрелся в поисках того, чем можно закрепить перчатку. Вокруг моего живота все еще была поясная сумка, поэтому я вытащил из нее бутылки с водой и обернул вокруг его ноги. Я задрал его голову и приподнял веко. Оттуда показалась только белизна – Джордж явно не приходил в себя. Я видел, как поднималась и опускалась его грудь, но все равно нащупал запястье и убедился, что не убил Эспера. Пульс был стабильным, но Джордж оставался неподвижным. Я снова проверил его ногу, а затем взял маленький револьвер «Смит и Вессон» 38-го калибра. Я открыл цилиндр большим пальцем и посмотрел на две использованные гильзы и на две оставшиеся. Затем вынул два пустых патрона, перенастроил колесо на пустую камеру и защелкнул цилиндр. Потом сунул его в карман, взял воду и поднялся на холм к своему другу, который все еще сидел на тропе. Когда я добрался до тропинки, то мог разглядеть Генри четче и увидел, что на его вытянутых ногах начали скапливаться комья снега. Руки Медведя обхватывали талию, а капюшон куртки был опущен так низко, словно тот пытался заснуть. «Ремингтон» лежал у него на коленях. Я опустился на корточки и заглянул в глаза Генри; они были зажмурены. – Дай мне посмотреть. Он медленно опустил руки к краям куртки, и только тогда я заметил темно-красные пятна, которые пропитали его шерстяные перчатки. Куртка медленно распахнулась, обнажив кровавое месиво на животе, чуть выше и немного правее пупка. Кровь пропитала нижнюю часть его рубашки и термобелья и теперь стекала на колени. Я сглотнул и не успел сдержать в себе слово: – Черт. Генри рассмеялся, но сразу же замолчал, потому что это наверняка причиняло ему невыразимую боль. – Боже, какой оголтелый оптимизм. Мы не знали, где пуля и сколько вреда она нанесла на своем пути. При травмах брюшной полости всегда существует вероятность разрыва одного из сосудистых органов, а это легко может привести к серьезному внутреннему кровоизлиянию. В моем сознании сразу же вспыхнули проценты смертности от огнестрельных ранений: печень – 30 %, почки – 22 %, желудок – 18 %, кишечник – 12 %. Эти цифры увеличивались в геометрической прогрессии по мере того, как я концентрировался на том, что в ближайшее время ему не светит лапароцентез, или просто промывание брюшной полости, и компьютерная томография, или просто КТ. Еще я подумал о том, как часто стоял в отделениях скорой помощи, невольно изучая что-то новое, и как сильно мне хотелось оказаться с моим другом как раз в таком отделении. – Надо остановить кровотечение. – Да, точно, – он продолжал улыбаться. Я вывернул вторую перчатку и прижал к ране. – Что чувствуешь? Он захрипел, когда я сжал перчатку. – В смысле, в каком месте или насколько сильно? – Где болит? – встретился я с ним взглядом. Генри тихо хмыкнул. – Не выше раны. – Справа или слева? Он ненадолго задумался. – Кажется, боль отдает вправо. Я вздохнул и посмотрел на его разорванную сумку. Тогда я начал расстегивать свой ремень, пытаясь вспомнить, остался ли у Генри аппендикс. – Боже, вот бы в этом деле хоть что-то пошло как надо… Я обмотал его ремнем, но, разумеется, на нужном месте не было дырок. – У тебя есть нож? – Он начал проверять карманы, но я аккуратно взял его за руки и прижал их к перчатке. – Зажми. Я выудил нож из его кармана и вытащил стилет с костяной рукояткой и двенадцатисантиметровым складным лезвием. Я покачал головой, вытащил лезвие и оценил, в каком месте надо сделать дырку. Генри снова закряхтел, когда я наконец застегнул ремень поверх перчатки. – Слишком туго? – Нет. Я вытащил рацию на пояснице, удивившись, что она не выпала после всех этих акробатических трюков. Затем повернул маленький циферблат сбоку, прислушался к помехам и настроил прием. – Отдел шерифа округа Абсарока, это первая линия, как слышите? Вторая линия, прием. – Я отпустил кнопку и еще немного послушал помехи. – Прием. Кто-нибудь слышит? Ничего. Я оглядел окружающие нас горы, которые явно мешали сигналу. Мне показалось, что я услышал отголоски голоса среди помех. – Кто-нибудь слышит? У нас чрезвычайная ситуация. Прием. – Я прислушался, но голос так и не ответил. – Два человека ранены между Лост-Твин, сразу за озером Миррор. Тишина. Тогда я повернулся и посмотрел на Генри. – Что случилось? Только коротко. Генри прокашлялся. – Я увидел, как он стоит на тропе, остановился, и он выстрелил. – Он что-то сказал? – Нет. – А ты? – Кажется, я выдохнул, пока сжимал живот и падал на землю, но это все. Я снова нажал на кнопку на рации. – Прием, это первая линия, отдел шерифа округа Абсарока, кто-нибудь слышит? – Я снова ждал. – Если меня кто-то слышит, на тропе к Лост-Твин двое раненых, им нужна помощь. Необходимо подкрепление и медики. Если вы меня слышите, нам очень нужна ваша помощь. – Это еще мягко сказано. Я вздохнул. – Думаешь, он просто удивился? – Да, но, учитывая все случившееся, я удивился сильнее. – Генри заглянул мне за плечо в сторону Джорджа, на котором тоже начал скапливаться снег. – Он отключился? – Да, – я тоже обернулся. – Вам надо уходить, – положил он свою окровавленную руку мне на предплечье. Я повернулся и наклонился над Джорджем, чтобы проверить его зрачки на предмет расширения или сужения, но они казались нормальными. Я был сосредоточен, поэтому не сразу понял, что он сказал. – Что? Генри показал на лежащего Джорджа Эспера. – Надо его отсюда вывести. И тут смысл его слов будто ударил меня по голове. – Я тебя не оставлю. Генри продолжал медленно качать головой.