– И по убийству Лакшми алиби тоже нет? – Нет… Так и не дождавшись Анурадху с дамбы, он вернулся домой и позвонил в полицию. Не думаю, что он настолько туп. А единственное, что нам известно о Джентльмене, это то, что он не глуп. – Анурадха, – сказал Патель, – единственная убитая за городом. Сорок километров, верно? Чандра кивнула. – Что-то около того. – Но выводы очевидны? – То есть? – Когда была найдена Сарита Мохан, Бупатхи находился в тюрьме, не так ли? – Что касается Сариты Мохан, мы пока ничего не знаем. Горничную так и не удалось разыскать. Наши сотрудники проверяют любые сведения, разговаривают со всеми, кого она знала. Пока это лучшее, что мы можем сделать. – Никогда не видел дамбы, – сказал Патель. – Разве что в фильмах вроде «Китайского квартала» или «Отряда десять из Навароне». Чандра отпила кофе из чашки. – Хотите взглянуть? Там ничего не осталось. – Любопытно посмотреть, где дожидался Бупатхи… Почему Анурадха пошла так далеко одна, да еще ночью? И неужели он никого не увидел? Это в конце концов Индия. Здесь невозможно остаться в одиночестве. – И вместе с тем, мистер Патель, в Индии никто ничего не замечает, даже у себя под носом. Патель с интересом присмотрелся к носу Чандры. – И тем не менее я бы взглянул на местность и задал пару вопросов насчет водителя. – Если выехать сейчас, успеем посмотреть на дамбу, встретиться с нашим анонимом и вернуться к полудню, чтобы побеседовать с Бупатхи. Патель допил остатки чая, перестоявшего, да еще и с молоком. Этот чай весь день будет бередить ему нутро. Курить хотелось так, что пальцы зудели. Он знал, что снаружи должен быть киоск. Такой киоск имелся возле всякого крупного здания, на углу каждой улицы. Он попросит Чандру остановиться и купит пачку. Поделится своими мыслями за прошедшую ночь. Покажет, что от него есть толк. Ему необходимо закурить. Когда они выследят убийцу, можно будет снова бросить. – Поехали, – сказал он. Глава 15 Чандра ехала с опущенными стеклами. Ветер раздувал ее дупатту, и ткань липла к лицу, как назойливый иглобрюх. В конце концов Чандра сорвала шарф и убрала с глаз долой. Город остался далеко позади. Мимо проносились чахлые деревья, худые смуглые люди на ржавых велосипедах, некоторые в пестрых жилетах, другие с телефонами в одной руке, совершенно безразличные к грузовикам, проносящимся почти впритирку. Убогие, запыленные магазины возле убогих, запыленных остановок. Автобусы, коптящие дизельными выхлопами. Лица пассажиров в окнах, как маленькие черные бесы с литографии, во все глаза глазеющие на игрушечную машину Чандры, словно это был корабль пришельцев. Зрелище хоть и диковинное, но вместе с тем легко узнаваемое. Россыпи домов посреди пахотных угодий. Красная земля, дающая скудные всходы. Они съехали на грунтовую дорогу, которая оканчивалась у поросшего травой холма. Далее тянулась скалистая гряда, а за ней вырисовывалась стена плотины. Чандра заглушила мотор. Утренний воздух был полон влажной прохлады. В небе зависло бледное солнце. – Как в Англии летом, – сказал Патель. Дамба высокой изогнутой стеной перекрывала реку. Они прошли по гребню плотины туда, где с ревом прорывалась вода. Шлюзовые ворота были открыты. На валу, у самого края, стоял человек в джинсах и пестрой футболке. Патель услышал его даже сквозь гул падающей воды. Он блеял. Сержант уже принял его за местного дурачка и хотел спросить об этом Чандру. Но в этот момент из дренажной трубы появилась коза и забралась по отвесной стене дамбы к своему блеющему хозяину. Чандра отыскала среди булыжников тропу и стала спускаться к руслу реки. Патель последовал за ней. Они прошли несколько сотен метров, к тому месту, где река изгибалась, образуя ровный, покрытый илом участок. Чандра остановилась в нерешительности, огляделась. Всем своим естеством Патель ощущал тяжесть нависшей над ними громады. На ум пришла история про мальчика Ганса, пальцем заткнувшего дырку в плотине. – Там, – сообщила Чандра. На воткнутой в землю палке болтался ошметок желтой ленты. Патель наклонился поближе. Сантиметров пять в длину, неровный, зазубренный край, как будто кем-то жеванная. Чандра посмотрела в сторону холма, где стояла машина. – Проклятые козы… – Это они поели ленту? – Видимо. Местные сюда не суются. Определенно, это были козы. Грунт усеивали отпечатки копыт и терялись на твердой земле. На том месте, где лежало тело, не было никаких отметок, вообще ничего. Только слой ила и палка с обрывком желтой ленты. Будь на его месте Шерлок Холмс, подумалось Пателю, даже спустя месяц после убийства он зарылся бы носом в свежий ил и добыл с полдюжины улик. Но кто в реальной жизни собирал улики через месяц после убийства? Патель поддернул брюки и присел на корточки в том месте, где оканчивались отпечатки копыт. Земля была сухая, в клочьях травы, как на плешивой голове. В траве валялся всевозможный мусор – выцветшие обертки, грязные пакеты, поломанный хлам. Пока он копался в траве, появились люди. Деревенские жители, пастухи, бездельники в лунги[31], несколько женщин в ночнушках, с охапками белья. Одежда на всех застирана и затаскана в суровых условиях. Все останавливались поглазеть на двух приезжих, что копошились на месте убийства месячной давности, уже почти позабытого. Чандра словно прочла его мысли. – Это только в книжках преступники разбрасывают пуговицы и мелочь, на одежде остаются ярлычки из прачечной, остается редкий бумажник из змеиной кожи, который можно купить лишь в трех магазинах… Стоит лишь подобрать вещицу, сложить два и два, и она ведет прямиком к убийце. На деле все шмотье сделано в Китае, а стоящие сведения можно получить лишь от людей. – От людей, которые знают, что произошло? – Да. Такого человека я и надеюсь встретить в деревне. Конечно, мы должны собирать вещественные доказательства. У нас куча материала с каждого места убийства – и мы не знаем, имеет ли он какое-то отношение к делу. Когда у нас появится четкий след, хоть и по чистой случайности, все эти вещи помогут нам выстроить сценарий или подтвердить показания. Патель подобрал обертку от печенья. – Если выяснится, что это, к примеру, сын бисквитного магната, то мы представим это в суде в качестве вещественного доказательства. – Очень смешно, мистер Патель, – сказала Чандра, но не засмеялась. – Этот мусор набрался здесь уже после убийства. Каждая вещь, найденная на месте преступления, давно хранится в лаборатории. С них сняты отпечатки, и установлено их прошлое. – И сколько их? – Сто пятьдесят три. Навскидку могу вспомнить флакон масла для волос фирмы «Парашют», пустой и без крышки, черный порванный чехол для телефона, фантик от жевательной конфеты, ржавое лезвие для бритья… – Она сердито тряхнула головой. – Пешие патрули обошли каждый сарай в окрестных деревнях, показывая жителям список предметов с приложенными снимками. – Думаете, из этого что-то выйдет? – Пока не вышло, но кто знает… Мы сопоставляем все сведения, внесли в каталог все предметы и снабдили указателями, расположили в алфавитном порядке и по цветам. – Вау… все равно что грязью умываться. Чандра улыбнулась. – Мистер Патель, вы помните дело Йоркширского Потрошителя? – В семидесятые? Я тогда еще не родился. – Изучение этого дела было частью моего проекта во время учебы в Кардиффе. Потрошителя девять раз вызывали на допрос. Никто не упорядочивал информацию, материалы были раскиданы повсюду. Друг Питера Сатклиффа писал в полицию, чтобы поделиться своими подозрениями. Его показания записали – и ничего не произошло. Тогда он приехал в полицию лично. И его показания больше года пролежали среди других бумаг, в то время как Сатклифф убил еще трех женщин. «Оттого, что в кузнице не было гвоздя…» Поэтому, когда мне поручили это дело, я затребовала трех лучших секретарей в управлении, включая личного ассистента Раджкумара, чтобы организовать всю информацию. – Впечатляет. – А толку… – Голос Чандры прозвучал неожиданно резко. – У нас нет прирожденных сыщиков, наделенных чутьем на убийц. – А такие существуют? – Конечно, – Чандра прищурилась. – Вы. – Я бы так не сказал. Всем приходится корпеть над бумагами, говорить со всеми. Проверять каждую версию, причем девяносто девять из ста ведут в никуда. Иногда верная улика маячит прямо перед глазами. Но когда не знаешь, что искать… – Патель пожал плечами с мыслью о старике, который оказался Потрошителем из Дейлса. «Иногда тебе просто везет», – подумал он. Но вслух добавил: – Любая мелочь имеет значение. Вы все делаете правильно. Чандра просияла. – Поэтому мы здесь – и, спустя месяц после того как собрали все более-менее пригодное, копаемся в грязи и козьем навозе. Патель покачал головой. Возможно, Чандра просто дразнит его. – Мне нужно видеть ландшафт, чтобы представить действия всех вовлеченных лиц. Ума не приложу, что заставило Анурадху забрести так далеко. Какой-нибудь пастух из окрестных деревень этого сделать не мог. Убийца добирался сюда из Бангалора или откуда-то из пригорода. – Уайтфилда или Каромангала. – То есть он ехал на машине. А что вы здесь видите, Чандра? – Дамбу? – Нет. Дорогу. К дамбе и от нее ведет одна-единственная грунтовка. Кто-нибудь наверняка заметил приезжего. Машина стояла здесь? – Нет. Анурадха попросила Бупатхи остановиться в деревне и дальше пошла пешком, с факелом. – Понятно… Тогда лучше побеседовать с этим вашим анонимом.