* * * Чандра дала неоправданно резкий старт и развернула машину. Патель сжался в ожидании скрежета камней о крыло. Но, к счастью, его опасения не оправдались, и они помчались в обратном направлении. Возле россыпи блочных домов и магазина Чандра сбавила ход и свернула с дороги. Остановила машину под деревом. У входа в магазин висели связки бананов, рядом стояло несколько корзин со сморщенными овощами и фруктами. На крыльце сидели двое мужчин и курили, глядя на дорогу: один в белой рубашке и дхоти, второй в шортах, майке – и в наушниках цвета хаки. Из-за дерева, шаркая по земле, показался оборванный тип с красными озлобленными глазами; таких полным-полно на улицах Индии. Он прислонился к стволу, покуривая биди[32]. Из одежды на нем было лишь лунги. Волосы цвета сухой ржавчины едва касались плеч. Оборванец сплюнул в пыль и уставился на машину. Бродячая собака выбежала из какого-то дома обнюхать его слюну и навострила уши, когда Патель открыл дверцу. Виляя хвостом, дворняга ринулась ему навстречу. Мужчины на крыльце прервали разговор и разглядывали приезжих. Человек в лунги оттолкнулся от дерева и, раскрыв рот, уставился на Пателя. Его зубы, гнилые, сплошь в коричневых пятнах, требовали серьезного внимания. «Так значит, вот он, деревенский дурачок», – подумал сержант. – Полиция, – сказала Чандра и что-то спросила. Мужчина не обратил на нее внимания и что-то сказал Пателю. – Говори с ней, – отозвался сержант. Тот удостоил взглядом Чандру. При этом его рука, словно движимая по собственной воле, потянулась прикрыть причинное место. – Кретин, – пробормотал Патель. Чандра, не обращая внимания на руку, повторила вопрос. Мужчина ответил, как показалось Пателю, надменным тоном. Чандра спросила еще что-то. Он снова ответил. Чандра повернулась к Пателю. – Он утверждает, что Бупатхи припарковал машину на этом самом месте. После чего прождал несколько часов перед винной лавкой. Ко всеобщему удивлению, он не пил тодди[33]. Пил только воду из бутылки и съел жареную рыбу. – Винная лавка работает так поздно? – Открыта круглые сутки, – прозвучал голос у него за спиной. С крыльца спустился мужчина, уже более-менее прилично одетый. – Привет, – произнес он с широкой улыбкой, словно пастор с американского Юга. – Равиндран, староста этой деревни. Так вы из полиции? Я думал, расследование закончилось и здесь больше нечего искать… Улыбка на лице Равиндрана казалась неестественно широкой. Быть может, в деревне происходило нечто такое, о чем он всеми силами пытался умолчать? Или он лишь мягко возражал против нарушения полицией привычного уклада жизни в деревне? Мужчина в наушниках вдруг выбросил сигарету, спустился к старосте и что-то быстро зашептал ему на ухо. Равиндран переменился в лице и порывисто повернулся к Пателю. – Так вы мистер Патель из Скотленд-Ярда! Как приятно встретиться с вами, сэр… Только сегодня утром читали про вас в газете. Мы все к вашим услугам. Мужчина в наушниках скрылся за дверью и вскоре вернулся с двумя бутылками колы и трубочками. – Местная «Бинду-кола», – сообщил староста. – Очень знаменитая. Угощайтесь. Между тем вокруг собралась небольшая толпа. Местные жители ждали, переговариваясь шепотом. Мужчины в рубашках с длинными рукавами всевозможных расцветок и женщины в сари и пижамах, среди них несколько детей. Чандра заговорила с ними, ей кто-то нерешительно ответил. Без знания языка Патель чувствовал себя чужаком. – Сомневаюсь, что кто-то из них говорит на каннада, – сказала ему Чандра. – Попробую тамильский. Когда она заговорила вновь, Патель заметил, как нахмурились некоторые из жителей. Не стоило забывать, что они находились у самой границы. Дамба разделяла Карнатаку и Тамилнад не только географически. Патель читал о прениях между штатами из-за воды. Но останавливать Чандру было поздно. Она проговорила с минуту и замолчала. Никто не ответил. Когда заговорил Равиндран, в его голосе не звучало радушия, реплики были односложные. Женщина вышла из толпы и скрылась в доме в нескольких метрах. Остальные тоже стали расходиться. – Никто из них, похоже, не видел посторонних в ночь убийства. Известно лишь, что Бупатхи ждал перед тодди-баром. Других людей или машин не было. – Быть такого не может! Кто-то должен был увидеть. – В Индии, мистер Патель, либо все всё видят, либо никто не видит ничего. – Кто, по-вашему, звонил? – вполголоса спросил сержант. – Староста или этот дурачок? Чандра пожала плечами. Равиндран положил руку Пателю на плечо, отвел чуть в сторону от Чандры. – Дело в том, мистер Патель, – произнес он так, словно завел мужской разговор, не обращая внимания на Чандру, что было весьма непросто, – что в ночное время на дамбу съезжаются всевозможные парочки из Бангалора. Местным жителям не по душе такое непотребство. Мы кое-кого отвадили, и теперь их сюда приезжает не так много. Если кто и наведывается, то уже в полночь, когда все спят. Так что, вполне возможно, за недели две три или даже четыре машины проезжают к дамбе. Если кто-то их видит, то не обращает внимания. Патель кивнул, поблагодарил его и подождал, пока староста вернется на крыльцо. После чего повернулся к Чандре и тихо сказал: – Вы предположили бы нечто иное? Если жителей так бесят аморальные парочки, им бы следить за дорогой и отваживать их. Или собрать местных молодчиков, чтобы задали им трепку… – Так было бы логичнее. Патель посмотрел на старосту, заметил, как тот прячет глаза. Люди разошлись, и остались только дурачок в лунги, Равиндран и мужчина в наушниках. Дворняга все еще ждала от Пателя какого-нибудь угощения. – Похоже, этот вот, – Чандра указала на «Лунги», – единственный в нашем распоряжении. Патель повернул голову. Тот остервенело чесал у себя в паху. Сержант скривил лицо. – Вы уверены? – Абсолютно. Отведем его в тодди-бар и купим ему литр. – Пинту, вы хотели сказать? – Литр, мистер Патель. Примерно две пинты. – Безумие… – Вы когда-нибудь выпивали ярдовый бокал в пабе? – Нет. – Черт возьми, да вы и не жили, – сказала Чандра и заговорила с «Лунги». Тот после ее слов просиял. Поманил их за собой. Равиндран проводил троицу хмурым взглядом. «Лунги» зашел за угол и повел их по тропе между маленькими разномастными домами. Вскоре они вышли на прогал возле группы кокосовых пальм. Теперь, чтобы увидеть кирпичные дома, приходилось задирать голову. Далее, через зловонную канаву, тянулись глинобитные хижины и лачуги, где проживали, по всей видимости, рабочие с ферм и слуги. Тодди-бар представлял собой временное строение, крытое тростником. Крошечный холл, стойка в виде стола и общий зал, скудно обставленный школьными лавками, отчасти поломанными. Они сели и стали ждать. Собака забежала вместе с ними. «Лунги» в компании дворняги сел в другой части комнаты. Патель ничуть не возражал – ему не очень-то хотелось сидеть с ним рядом. Пока они дожидались хозяина, Чандра развлекала его рассказом о Махила-санга[34] в Махараштре, которые недавно организовались в женские отряды и громили винные лавки, а хозяев избивали. – Они любят выливать тодди в сточные канавы, – рассказывала Чандра. – На прошлой неделе кто-то снял на телефон, как Махила-санга вылили в буйволовый пруд почти двадцать тонн тодди. «Видимо, у буйволов был праздник», – подумал Патель. Когда появился хозяин, Чандра первым делом заказала на всех тодди каждого вида и по тарелке жареной рыбы и курятины чили. На вопросительный взгляд Пателя она подмигнула и сказала: – Пряник прежде кнута, мистер Патель. Кроме того, время ланча. – Сейчас только девять. – Часом позже, часом раньше… – Она пожала плечами. В дверях появился мужчина, но, заметив их, поспешно ретировался. – Мы распугиваем клиентуру, – заметил Патель. – Они сядут на скамье снаружи. Из уважения. Вероятнее, местные ценители пальмовых вин с ходу видели у него на лбу незримую табличку: «Легавый». Все-таки на уровне инстинктов языковые и культурные барьеры теряли силу. «Лунги» тем временем самозабвенно ковырял в носу. – Непохоже, что староста рад нашему присутствию, – сказал Патель. – А он так радушно улыбался…